Священномученик Василий Залесский

Отец Василий Данилович Залесский родился 14 февраля 1887 года в селе Фёдоровке (Харбай) Астраханского уезда Астраханской губернии в семье местного псаломщика Данилы Залесского. В этой семье было пятеро сыновей, и четверо из них стали священниками.

Старший — Даниил Данилович, с 1898 по 1911 год служил в сёлах Астраханской епархии Кислово (Царевский уезд), Никольское (Беспутное), и Бахтемир (Астраханский уезд). До 1939 года отец Даниил служил в Тихвинской городской церкви, а после войны — в Спасо-Преображенской церкви на Трусово. Второй сын — Николай Данилович, с 1899 года служил в селе Кривобузанском (Красноярского уезда), в 1930 году был назначен в село Ватажное Красноярского уезда, и в том же году арестован и расстрелян по обвинению в участии в церковно-контрреволюционной группировке. Третий сын — Фёдор с 1911 по 1916 год служил в родном селе Фёдоровке Астраханского уезда.

Пятым в семье был Василий. В 1908 году он окончил Астраханскую Духовную Семинарию и в том же году женился на дочери священника Антонине Яковлевне. 29 августа 1908 года Василий Данилович стал диаконом Христорождественской церкви Астрахани. Здесь же, при церковно-приходской школе он преподавал церковное пение.

5 октября 1916 года отец Василий был рукоположен в сан священника к церкви во имя святителя Алексия митрополита Московского при Александринском детском приюте. Одновременно он был назначен и законоучителем этого приюта. Здесь долгое время не было своего храма, хотя для устройства его ещё при построении приюта было выделено особое зало.

Только в 1914 году, старанием действительного статского советника Семена Ивановича Захарова, в молельной комнате был устроен иконостас, и закуплена вся необходимая церковная утварь.

Здание Александринского детского приюта с домовой церковью в честь святителя Алексия митрополита Московского (современный вид, от домовой церкви сохранился купол над центральной частью здания)

31 августа 1914 года Алексеевская домовая церковь была освящена Астраханским епископом Филаретом (Никольским). Отец Василий Залесский стал вторым священником этого храма, сменив отца Евгения Карасёва. Замечательные пасторские дарования отца Василия привлекли и к нему всеобщую любовь детишек и учителей. Во время служения отца Василия стали всё чаще посещать Алексеевский храм и окрестные местные жители. Хотя рядом располагались величественные Казанский и Покровский храмы люди тянулись в маленькую домовую приютскую церковь, радуясь и умиляясь от благочинного служения местного священника, тем более, что Господь даровал отцу Василию духовное рассуждение, и всякий, обращающийся к нему за советом и благословением, уходил успокоенным и утешенным.

В трудные революционные годы на долю отца Василия выпало не мало скорбей. 22 августа 1918 года вышло постановление Наркомпроса «об освобождении помещений из-под домовых церквей при учебных заведениях, и о ликвидации этих церквей». По этому постановлению были закрыты почти все домовые церкви Астрахани.

В декабре 1918 года, когда начала работу Астраханская Губернская комиссия по проведению в жизнь декрета об отделении церкви от государства, удалось отстоять Алексеевскую церковь при Александринском приюте. Отец Василий Залесский быстро собрал общину верующих из окрестных местных жителей, которая и взяла храм под своё попечение. Но это совсем не устаивало местные советские органы и руководство бывшего Александринского приюта, преобразованного в дет. дом № 1.

22 марта 1919 года отдел социального обеспечения при Горисполкоме ходатайствовал перед комиссией по отделению церкви от государства об упразднении Алексеевской церкви, ввиду «крайней необходимости» в этом помещении детского дома. Местная община верующих пыталась отстоять свой храм, и дело это затянулось до конца лета 1919 года, когда комиссия на своем заседании от 27 августа вынесла решение о закрытии Алексеевской церкви. Астраханский Губисполком своим постановлением от 3 сентября закрепил это решение.

Скорбь объяла местную общину. Никакие её ходатайства уже не действовали. Удалось лишь добиться разрешения провести в храме рождественские праздники, чтобы верующие могли провести эти великие дни за богослужением. Все плакали во время торжественной службы, прощаясь со своим храмом, блестели слёзы и на глазах у отца Василия, прослужившего в Алексеевской церкви четыре года, первые и самые дорогие годы своего пастырского служения. 17 января 1920 года Алексеевский храм был закрыт, а имущество его передано в Покровскую церковь.

20 марта 1920 года отец Василий Залесский был назначен штатным священником Христорождественской церкви.

Христорождественская церковь (современный вид)

Здесь, в этом храме, он служил ещё дьяконом. Здесь, возле храма по улице Рождественской (при советах — улица Калинина) в доме № 45, он жил со своей семьёй. Господь даровал им с Антониной Яковлевной пятерых детей: трёх девочек и двух мальчиков, и в их кругу, кругу семьи, отец Василий получал большое утешение.

В приходе его очень любили и почитали. Богослужения по-прежнему притягивали множество народа и проповеди зажигали сердца. Отец Василий стал одним из первых астраханских священнослужителей, которые начали служить панихиды на могиле расстрелянных в 1919 году архиепископа Митрофана (Краснопольского) и епископа Леонтия (фон Вимпфена). Долгое время на эту могилу, расположенную возле бывшего Покрово-Болдинского монастыря, даже боялись ходить, страшась репрессий со стороны властей, или ходили только ночью. Отец Василий открыто отслужил первую панихиду в 1920 году, и после него сюда потянулись другие. Здесь служили и архиереи и священники, но никто, кроме отца Василия, не приходил сюда каждый год. Сюда всегда приходило много верующих, которых он вдохновлял своим бесстрашием. И вообще отец Василий всегда без страха, открыто делал то, что многие священнослужители делали с оглядкой.

На смену репрессий революции и гражданской войны в 1922−23 годах на Церковь обрушилась обновленческая смута. Летом 1922 года до Астрахани донеслись первые известия от организации Высшего Церковного управления и о передаче Святейшим Патриархом Тихоном ему своих полномочий. Ещё никто не подозревал о том, что ВЦУ, за которым стояли обновленцы, власть захватило обманом. Всё астраханское городское духовенство, ничего не подозревая, следуя указанию временно Управляющего Астраханской епархией епископа Анатолия (Соколова), поставило свои подписи под документом о признании законности ВЦУ. Но уже в августе 1922 года до Астрахани дошло послание митрополита Агафангела (Преображенского), в котором он разоблачал происки обновленцев и призывал православных не подчиняться их ставленникам.

Следуя этому большая часть городского духовенства и верующих выразила своё недоверие епископу Анатолию (Соколову), который встал на сторону обновленцев. Тогда же многие священнослужители подали владыке заявления, в которых просили исключить свои подписи под документом о признании ВЦУ, так как считали его незаконным. В числе них был и отец Василий Залесский.

В сентябре 1922 года отец Василий выехал в Москву в составе делегации православных приходов Астраханской епархии, чтобы ознакомиться с церковной жизнью в столице. Здесь эта делегация собрала подробную информацию о захвате обновленцами церковной власти, о сущности и целях «Живой Церкви», побывали у «возрожденцев» (сторонники епископа Антонина Грановского) в Заиконноспасском монастыре.

По возвращении в Астрахань отец Василий выступал в православных храмах с проповедями, в которых разоблачал обновленцев и призывал верующих крепко держаться Православия. Твёрдая и убеждённая позиция отца Василия, которого любили и почитали за его мудрость и праведность, очень и очень многих астраханцев уберегла от ядовитых тенет обновленчества. Раскол был обнажён и потерял свою привлекательность.

После прошедшего в мае 1923 года обновленческого лжесобора отношения православных с обновленцами обострились. Епископ Анатолий потребовал от оставшихся верными Православию приходов немедленно принять все постановления лжесобора и подчиниться избранному на нём Высшему Церковному Совету. Но собрание православных приходов отвергло все требования обновленцев и прервало каноническое общение с епископом Анатолием.

Вслед за этим начался натиск обновленцев на православные храмы. Местные власти, поддерживающие обновленцев, стали проводить перерегистрацию церковных общин, стараясь найти недочёты и отнять храмы у православных. Против церковных советов и православных священнослужителей заводили уголовные дела о, якобы, хищении церковных ценностей. Конечно, никакого хищения не было, но всё равно уголовное дело позволяло властям отказывать в регистрации православным религиозным общинам.

Такая ситуация возникла и в Христорождественском храме. Здесь был арестован отец Василий Залесский, и на него было заведено уголовное дело по статье 119 УК. Вскоре священник был освобождён прокурором без суда, но его арест позволил властям отказать в регистрации православной общине Христорождественской церкви и отдать храм обновленцам. Отец Василий Залесский был вынужден перейти со своей паствою в Покровскую церковь.

1 февраля 1924 года он уже был назначен внештатным (то есть приписным) священником этой церкви. Но ещё долго продолжалась борьба православной общины Христорождественской церкви по возвращению ей отнятого обновленцами храма. Обновленцы, фактически не имея прихожан, не смогли собрать достаточно средств для уплаты налогов. Местные власти, покровительствуя им, давали одну отсрочку за другой, меж тем долги по налогам у обновленческих общин всё накапливались. Православные общины соглашались погасить в фонд государства все имеющиеся у обновленцев недоплаты с условием возвращения отобранных у них храмов. Но местные власти не пошли даже на такие заманчивые для них условия. Все захваченные храмы Астрахани так и остались у обновленцев, а впоследствии были отобраны у них властями.

В это время отец Василий Залесский пережил большое потрясение, ставшее настоящим испытанием его веры. По рассказам Нины Дмитриевны Кузнецовой, старший сын отца Василия с отличием закончив школу, собирался поступать в медицинский институт, но туда ему как сыну священнослужителя дорога была заказана. Тогда он, придя к отцу, стал уговаривать его отказаться от сана с тем, чтобы ему разрешили поступить в институт. Отцу было жалко сына, но он твёрдо отказался. В отчаянии от этого сын взял ружьё и застрелился. Событие это стало для отца Василия страшным потрясением. Он очень любил своего сына, и не мог спокойно пережить его смерть. В великой скорби он чуть каждую ночь отправлялся оплакивать сына на его могиле. Однажды грабители, промышлявшие ночью возле кладбища, увидели отца Василия, пожалели и довели его, измождённого от горя, до дома, сказав его матушке: «Мы его знаем, а другие не знают, ограбят, да ещё изобьют».

В начале июля 1927 года в Астраханское отделение ОГПУ поступил донос, в котором говорилось: «Священник Покровской церкви Залесский Василий Данилович 28 апреля 1927 года, без ведома церковного совета Покровской церкви, подговорил несколько граждан своего прихода, забрал из церкви иконы и устроил шествие на чумное кладбище, где отслужил панихиду. Тут же направился на бугор около бывшего Покровского монастыря, где похоронены расстрелянные в 1919 году за контрреволюционные действия епископ Леонтий и архиепископ Митрофан. По прибытии на могилу вышеназванных расстрелянных, Залесский служил панихиду по расстрелянным, и говорил проповедь, в которой призывал граждан помолиться за погибших от рук неверов епископа Леонтия и архиепископа Митрофана, а также и других. Такие демонстративные антиполитические действия Залесский устраивал неоднократно».

После этого, 13 июля 1927 года было вынесено постановление об аресте отца Василия.

16 июля на первом допросе он показал:

«Я, Залесский, действительно служил панихиду на могилах епископа Леонтия и архиепископа Митрофана. Это было вскоре после Пасхи, в мае месяце, а какого именно числа, не помню. Панихиду на могиле епископа Леонтия и архиепископа Митрофана вместе со мной, Залесским, служили настоятель Покровской церкви Григорий Иродионович Степанов и дьякон Михаил Васильевич Мальков. На упомянутых выше могилах я, Залесский, один с прихожанами служил панихиду на чумном кладбище за Покровским монастырём. Панихида, как на чумном кладбище, так равно и на могилах епископа Леонтия и архиепископа Митрофана была отслужена по просьбе верующих нашего Покровской и Рождественской церкви прихода. Такие панихиды на могилах епископов Митрофана и Леонтия мною, Залесским, служились по просьбе прихожан и по моему желанию из года в год».

На вопрос следователя о том, знает ли он, что архиереи Митрофан и Леонтий были расстреляны за контрреволюционные действия, и что панихиды на их могиле было служить запрещено, отец Василий ответил:

«Я, Залесский, действительно, знаю о том, что в 1919 году в июне месяце названные мною епископ Леонтий и архиепископ Митрофан были расстреляны, а за что именно они были расстреляны, мне неизвестно и до настоящего времени, но всё же предполагаю, что они расстреляны за какие-либо государственные преступления. Запрещается ли служить панихиды на могилах расстрелянных епископа Леонтия и архиепископа Митрофана, или вообще, я, Залесский, о таких запрещениях не знаю».

Допрошенный по поводу служения панихиды настоятель Покровской церкви отец Григорий Степанов показал: «Я никогда не был на могиле епископов Митрофана и Леонтия и не знаю её местонахождения. Когда в начале мая месяца я случайно узнал, что группа молящихся вместе с отцом Василием Залесским идёт на могилу означенных епископов служить панихиду, то был поражён тем, что организуется общая молитва в храме Покровского собора, где я и состою настоятелем, без ведома местного причта. Спрашиваю причт, мне отвечают, что это ежегодно совершается, и всегда кто-нибудь из наших собратьев служит на могиле панихиду. Тогда я, желая проверить всю эту внештатную обстановку организации, заявил члену совета Любовь Дмитриевне Степановой, что я сам там буду служить панихиду. Цель моего участия, — проверить: сколько лиц там будут, все ли они прихожане, и кто организатор этого дела, чтобы в корне пресечь все таковые организации приписных священников без ведома церковного причта, явился я с дьяконом Мальковым, и был встречен с таким возгласом присутствующих: „Мы ждём отца Василия, а не Вас. Вы нам не нужны“. Молча я исполнил своё дело, узнав, что хотел и от дальнейших действий отказался. И потом мною церковному совету было предложено, чтобы без разрешения власти и согласия настоятеля приписные священники не позволяли себе напоказ организованных общественных молитв. Причту заявляю, что соорганизованность производилась, очевидно, путём внебогослужебного времени и вне Покровского храма. В противном случае, мне это было бы известно, как ежедневно посещающему богослужения. После этого ещё раз отец Василий позволял с иконами на Вороньем бугре совершать отдельные богослужения, не извещая причт об этом, что и побудило меня просить совет воспретить впредь без согласия настоятеля совершать общественные богослужения вне храма приписным священникам. Панихиду на могиле епископов служил и Залесский, принеся туда своё облачение. Причём, донесли, что ежегодно совершается молитва на могиле епископов, убедили меня в том, что таковое моление совершалось с разрешения гражданской власти».

Ко всему этому была приложена выписка из протокола объединенного собрания членов Церковного совета Покровской религиозной общины, состоявшегося 25 мая 1927 года. В этом постановлении было сказано: «Так как часто замечаются церковным советом и общиной разные упущения в истолковании своих церковно-служебных обязанностей со стороны членов клира причта, то предложить отцу настоятелю храма протоиерею о. Григорию Степанову обратить серьёзное внимание и упорядочить это дело, а также не допускать совершения публичных богослужений на площадях, улицах, совершение крестных ходов без предварительного на то разрешения советской власти».

После этого на втором дополнительном допросе от 28 июля 1928 года о. Василий Залесский показал:

«Я, Залесский, о том, что собираюсь идти служить панихиду по расстрелянным епископе Леонтие и архиепископе Митрофане, официальных объявлений не делал, а когда меня спрашивали прихожане, — когда я пойду, отвечал, что пойду в такой-то день. О том, что я, Залесский, собирался идти служить панихиду по расстрелянным, священникам нашего прихода ничего не говорил, а в тот же день в церковь была принесена прихожанами кутья, которую, видимо, увидел священник Степанов Г. И., и он меня спросил, пойду ли я служить панихиду, я ответил: да, сегодня иду к 11-ти часам дня.

Потом на могилу, я, Залесский, пошёл один, а когда пришёл на эту могилу, то там уже были священник Степанов Г. И. и дьякон Мальков М.В. На могилах расстрелянных епископа Леонтия и архиепископа Митрофана всего присутствовало приблизительно от 30 до 40 человек, были прихожане из Покровской общины и общины Христорождественской церкви. Панихида по расстрелянным служилась мною, Залесским, священником-настоятелем Степановым совместно с дьяконом Мальковым. После панихиды по расстрелянным, по просьбе верующей массы, мною был отслужен молебен на Вокзальной площади, в тот момент, когда был первый выгон на пастбище. На этом молебствии участвовали несколько граждан, куда были принесены большой церковный крест и три иконы. Этот молебен мною, Залесским, был отслужен без уведомления церковного совета и после, через несколько недель церковный совет Покровской церкви вынес постановление, которым запретил в дальнейшем брать без разрешения из церкви иконы и устраивать молебствия".

26 июля 1927 года отцу Василию Залесскому было предъявлено обвинение по статье 58/16 УК, в котором говорилось, что «действия, проявленные со стороны Залесского, являются явной политической демонстрацией против рабоче-крестьянской власти, путём возбуждения верующей массы на почве религиозных суеверий».

Сам отец Василий не признал себя виновным в предъявленном ему обвинении. Совместно со священником Василием Залесским привлечены были к делу и отец Григорий Степанов и дьякон Михаил Мальков, хотя отец Григорий и заявил следователю, что «виновным себя в служении панихиды на могиле епископов Митрофана и Леонтия, как выражение известного почтения к ним — не признаю. Служил случайно, с целью разоблачения организованности этой молитвы, чтобы впредь принять меры к пресечению подобных служб без ведома настоятеля и совета».

В то же время следствие продвигалось очень медленно, так как сами чекисты не знали, стоило ли давать ход этому делу. Панихиды на могилах расстрелянных архиереев совершались из года в год, и в местных органах ОГПУ прекрасно об этом знали. Но раньше как-то не обращали внимания. Отец Василий Залесский, как и другие священнослужители, утверждали, что не знали о запрете служения таких панихид, и не считали такое служение выражением нелояльности к советской власти. Вот характерные ответы отца Василия по этому поводу на допрос от 4 сентября 1927 года:

«Вопрос: Скажите, Залесский, считаете ли вы служение панихиды на могилах расстрелянных епископа Леонтия и архиепископа Митрофана с провозглашением их имен и званий, как политической демонстрации?

Ответ: Я, Залесский, служение панихиды на могилах расстрелянных политической демонстрацией не считаю, а считаю это как исполнение своего служебного долга, как священника.

Вопрос: Считаете ли вы эту панихиду, как организованную нелегальным порядком, т. е. скрытно от церковного совета и соответствующих органов Советской власти.

Ответ: Лично я, Залесский, служение панихиды на могилах расстрелянных в мае месяце 1927 года не организовывал, а она носила частный характер, и по просьбе прихожан, и нелегальной эту панихиду я, Залесский, не считаю. Кроме того, о запрещении служения панихид на этих могилах мне известно не было, а если бы было известно, я бы от таких служений отказался.

Вопрос: Скажите, Залесский, считаете ли вы себя инициатором и организатором служения панихиды на могиле расстрелянных Леонтия и Митрофана?

Ответ: Нет. Инициатором и организатором этой панихиды я, Залесский, себя не считаю.

Вопрос: Признаете ли вы себя виновным в организации нелегального служения панихиды по расстрелянным, как явно политической демонстрации против Советской власти?

Ответ: Виновным себя совершенно не признаю, т.к. я, Залесский, всегда готов подчиниться всяким распоряжениям Советской власти и подчинялся им. Если служение панихиды противоречит распоряжениям власти, то я со своей стороны подтверждаю, что такие служения были плодом непонимания инструкции к декрету об отделении церкви от государства".

Нерешительность местного отделения ОГПУ чуть не стала причиной приостановки самого дела. Находясь два месяца в предварительном заключении, отец Василий в связи с постановлением от 8 сентября 1927 года об изменении меры пресечения, был выпущен под подписку о невыезде.

В Астраханском отделении ОГПУ имелись сведения о служении в мае 1927 года панихид на могиле расстрелянных архиереев священниками отцом Александром Кузьминым и отцом Борисом Ветвицким. В отношении отца Бориса Ветвицкого говорилось даже, что «после того, как поп Залесский Василий служил панихиду на могилах расстрелянных в 1919 году епископа Леонтия и архиепископа Митрофана, где присутствовало много публики, об этом узнал поп Петропавловской церкви Ветвицкий Борис, который также вскоре после праздника Пасхи в 1927 году, в церкви начал приглашать женщин-старух пойти с ним на могилу расстрелянных епископа Леонтия и архиепископа Митрофана».

Но астраханские чекисты сомневались, стоило ли заводить по этому поводу дела. 24 сентября 1927 года была подписана докладная записка в Москву начальнику 6 отделения СО ОГПУ Тучкову с описанием контрреволюционных действий астраханского духовенства, служившего панихиды на могиле «врагов революции». В ответ на это Тучков направил в Астрахань приказ о быстрейшем завершении дел о «политических демонстрациях астраханского духовенства».

4 ноября 1927 года были арестованы священники отец Александр Кузьмин и отец Борис Ветвицкий, а дело по обвинению священников отца Василия Залесского и отца Григория Степанова, а также дьякона Михаила Малькова в срочном порядке было передано на рассмотрение особого совещания при Коллегии ОГПУ.

Постановлением этого особого совещания от 19 декабря 1927 года отец Григорий Степанов был выслан из Астрахани на 3 года, дьякон Михаил Мальков на тот же срок выслан в Сибирь, в Томский край, а отец Василий Залесский получил самое суровое наказание: 3 года концлагерей. Постановлением того же особого совещания от 23 февраля 1930 года срок отцу Василию Залесскому по амнистии был сокращен на одну четверть, но по отбытии срока он подлежал высылке в Северный край еще на три года.

Отец Василий Залесский во время пребывания в Соловецких лагерях

Дорога ему предстояла в самый известный по тому времени концлагерь — на Соловки. 31 декабря 1927 года «заключенный Залесский Василий Данилович в Сол. лагеря прибыл».

Начался его долгий период скитаний по северным лагерям. После распределения на Соловках, отец Василий был отправлен в город Кемь, где назначен помощником кладовщика в местном универмаге УСЛОН (Управление Соловецкими лагерями особого назначения). Но долго ему здесь проработать не удалось.

В том же 1930 году он был снова арестован и обвинён в хищениях материальных ценностей. По этому делу было привлечено 13 человек из числа вольнонаемного состава из заключённых. Часть из них — 4 человека, обвинялась по статьям 16−57−7 УК РСФСР, так как в их действиях был усмотрен контрреволюционный замысел. Отец Василий Залесский был обвинен по статье 109 УК РСФСР и постановлением выездной сессии коллегии ОГПУ от 20 июня 1935 года был осуждён на 8 лет заключения в концлагере, считая срок с момента вынесения постановления (т.е. с 19 декабря 1927 года).

Теперь о. Василий был отправлен в Беломорско-Балтийский концентрационный лагерь ОГПУ, на «ударную всесоюзную стройку». Здесь он некоторое время проработал на общих работах, но так как лагерное начальство остро нуждалось в технических работниках, а отец Василий имел образование, то его отправили на лагерные курсы счетоводов. В деле отца Василия сохранился интересный документ такого содержания:

«Удостоверение. Выдано Залесскому Василию Даниловичу. Окончил семимесячные курсы счетоводов при культурно-воспитательной части 11-го отделения СЛаг ОГПУ, причем, по техническим предметам им пройдено и усвоено: обществоведение, политэкономия, счетоводство, русский язык, коммерческая арифметика, экономическая география, статистика, финансовая наука, товароведение. И выполнены установленные практические работы, а именно работы по счетоводству и статистике. Приобретенные познания признаны проверочной комиссией достаточными для получения специальности счетовод».

После окончания этих курсов отец Василий работал счетоводом во 2-м Повенецком отделении, лагерном пункте № 1 н/п трудовой колонии С.В.Р., 8 колонны, бригады ФНП. Позже он был переведен в 1-е горское отделение Беломорско-Балтийского лагеря.

21 июня 1934 года отец Василий был освобожден из заключения досрочно, по амнистии, с сокращением срока на 9 месяцев, и получил возможность вернуться в Астрахань.

Удостоверение об освобождении отца Василия Залесского

Возвратившись в Астрахань, он поселился вместе с супругой по улице Магнитогорской в доме № 5. Долгое время он не мог устроиться на службу в храме, и чтобы прокормить себя и свою семью, не гнушался любой работой: колол дрова по найму, перетягивал матрацы, а также выполнял отдельные поручения по счетной работе. В то же время отец Василий всегда во всякое время и на всяком месте являл собой образ истинного пастыря Божия. Он всегда ходил в облачении, и не оставлял своих чад, бывшую свою паству, любившую и помнившую его. К нему то и дело приходили верующие за советом и благословением, часто приходили монахини бывшего Благовещенского монастыря, почитавшие его опытным духовником.

5 августа 1936 года, по благословению Астраханского архиепископа Андрея (Комарова), отец Василий Залесский был назначен священником Князь-Владимирской церкви по третьему штату.

Князь-Владимирский храм был одним из самых значительных в городе. После захвата в 1923 году обновленцами Успенского собора, он неофициально считался городским соборным храмом. Настоятелем в то время здесь был старенький благочестивый священник отец Павел Александровский. Также служили здесь: бывший инспектор Астраханской Духовной семинарии отец Алексей Арнольдов; отец Василий Смирнов и дьякон Иоанн Галямин, известный отцу Василию по их совместному служению в Христорождественской церкви. Все эти священнослужители были тверды в своем исповедании Православия и противостоянии обновленческому расколу. Но отцу Василию недолго было суждено прослужить в Князь-Владимирской церкви.

Указ Астраханского архиепископа Андрея (Комарова) о назначении отуа Василия Залесского в Князь-Владимирский храм

В 1937 году обновленцы активизировали попытки захватить Князь-Владимирский храм и сделать своим. При пособничестве местных властей им удалось занять один из боковых церковных приделов. После этого они стали проводить всевозможные хулиганские выходки: мешали православным служить, назначали время своих богослужений одновременно с православными и пр. Однажды случилось, что обновленцы явились в церковь раньше, чем православные, завладели всеми церковными сосудами и сорвали у православных литургию. После всего этого, православные священнослужители вынуждены были покинуть храм.

Вот как вспоминала об этом супруга отца Василия Антонина Яковлевна: «Василий Данилович принадлежал к числу священнослужителей староцерковного направления. В 1937 году в церковь прибыл новый священник, принадлежавший обновленческому направлению (фамилию не знаю), и церковь начала переходить на обновленческую службу. Отец Василий не мог примириться с этим. Он говорил мне, что может погорячиться, сказать лишнего, и по этой причине решил прекратить службу в церкви». Таким образом, отец Василий снова оказался за штатом. До его ареста остались считанные дни. Пожалуй, это было самое тяжёлое и напряжённое время в его жизни. Вокруг уже шли повальные аресты. Само звание служителя Божия, служителя Церкви Православной вызывало у властей прилив лютой ярости. Некоторые священнослужители не выдерживали, уходили из храмов, отказывались от сана, устраивались на гражданскую работу, пытаясь тем самым отвратить себя от возможного ареста. Но отец Василий от сана отрекаться не желал, и хотя его не взяли на службу в единственный оставшийся у православных в городе Покровский храм, продолжал окормлять своих чад, укрепляя их в вере и стоянии в истине.

Тем временем Астраханское отделение НКВД уже готовило материал для ареста батюшки. Чекисты собирали показания свидетелей, хотя назвать это показаниями было трудно. Свидетели говорили одно и тоже, будто под диктовку, что, впрочем, было близко к истине. Во время проходившей в 50-х годах реабилитации, оставшиеся в живых свидетели откровенно рассказывали, как они «давали показания»: им протягивали уже заполненный лист с их «показаниями», которые запуганные свидетели, даже не читая, подписывали. Поэтому дела 1937−38 годов велись по одному, заведомо установленному штампу: два-три протокола допроса «свидетелей», один протокол допроса обвиняемого и приговор. Из дела в дело проходили штампованные выражения о контрреволюционной агитации, о клевете на вождей ВКП (б), на сталинскую конституцию, на советскую власть, о поддержке Германии и Японии в их планах нападения на Советский Союз.

Так, в отношении о. Василия Залесского были «даны» такие свидетельские показания:

«Залесский мне известен как человек, враждебно настроенный по отношению к ВКП (б) и Советской власти. До момента ареста его, он вёл антисоветскую деятельность. Залесский неоднократно пытался дискредитировать вождей ВКП (б) и Советского правительства, восхваляя дореволюционный период жизни, возводил контрреволюционную клевету на Сталинскую конституцию. Будучи враждебно настроен по отношению к существующему строю, возводя контрреволюционную клевету на Сталинскую конституцию, Залесский неоднократно говорил: „Конституция, о которой говорят и пишут в газетах, эта создана для обмана массы. Писанные в ней все обещания — обещания бумажные. Как вы думаете, большевики будут ли осуществлять в жизнь — никогда нет. Они пишут и обещают одно, а делают другое“».

«В конце 1934 года в разговоре со мною, восхваляя дореволюционный период жизни, он неоднократно заявлял: „При Советской власти за деньги ничего не находишь, а все хвалят, её, проклятую, ненавижу я её“. Он группировал вокруг себя антисоветски настроенных людей, с которыми проводил контрреволюционную работу против Советской власти, но фамилии их не знаю. Он часто собирал монашек. Систематически в протяжении трёх лет возводил клевету на Советскую власть и пытался дискредитировать вождей ВКП (б) и Советского правительства, делал контрреволюционные выпады на товарища Сталина»".

«Возводя контрреволюционную клевету на Сталинскую конституцию, он как в период обсуждения проекта Конституции СССР, так и после неоднократно заявлял: „Выдумали создать конституцию, создать в ней то, что не может осуществиться в жизнь при существовании руководства страной большевиков“. По вопросу предстоящих выборов в верховный совет в октябре 1937 года он в разговоре со мной говорил: „А ну их, с их выборами, надоело читать об этом в газетах, пускай кого хотят выбирают, только бы нас не трогали. Нас всё равно не допустят, хотя и написано в конституции“. После выборов в верховный совет СССР, он, подтверждая своё высказывание о предстоящих выборах в верховный совет СССР, говорил: „Вот я говорил вам, что участвовать в выборах не допустят, так оно и получилось, до нас всё было сделано, выдвинули кандидатов, а нас, и не только нас, а всех рабочих заставили за них голосовать“».

Кроме всех этих штампованных высказываний, прибавились ещё и приписываемые отцу Василию Залесскому высказывания против обновленчества и о разжигании национальной розни:

«На вопрос верующих женщин, почему ты ушёл, не работаешь в церкви, Залесский ответил: «Разве сейчас можно работать, когда в руководстве страны стоят коммунисты проклятые. Они нам всячески мешают работать, я ненавижу их. Кроме того, здесь работают обновленцы, антихристы, продажные души, они всю церковь продают коммунистам, через них может пропасть честный люд — православный, как мы. Вот почему и иду с работы, и не хочу больше работать, когда всех коммунистов уничтожат, тогда только и приду работать».

«Залесский в антисоветских целях внушал верующим недоверие и ненависть ко всем не русским, возбуждая национальную вражду, пытаясь доказать верующим: „Что только русские люди православные. Они равняться с другими нациями не могут. О равенстве наций толкуют только коммунисты, советские законы, им не верьте, они не верны“».

«Залесский в антисоветских целях внушил верующим недоверие и ненависть ко всем не русским, возбуждая национальную вражду, в связи с этим неоднократно в 1937 году верующим говорил: „Равенство наций, о которых толкуют коммунисты и советский закон неверны, равенства наций не было и не будет. Они теперь, коммунисты, хотят этим отвлечь массы от религии, они антихристы, им верить нельзя, поверьте нам, священникам, что только русские люди православные, и они равняться с другими нациями не могут“».

20 января 1938 года отец Василий Залесский был арестован. 25 января был произведён единственный его допрос, на котором он по всем пунктам отверг предъявляемые ему обвинения:

— Вы арестованы за то, что, проживая в г. Астрахани, вели активную антисоветскую деятельность. Признаёте себя виновным в этом?

— Я антисоветской деятельностью не занимался, виновным себя не признаю.

— Следствием точно установлено, что Вы, будучи враждебно настроены по отношению к ВКП (б) и Сов. власти, проводили активную антисоветскую деятельность, пропагандировали контрреволюционные взгляды, почему скрываете от следствия, требуем дать правдивые показания.

— Я показал правду, я антисоветской деятельности не вёл и контрреволюционные взгляды не пропагандировал.

— Вам зачитывается выдержка из показания свидетеля. от 24.01.38 г. (где говорится о клевете на вождей ВКП (б) и Сталинскую конституцию). Признаёте себя виновным в этом?

— Показания свидетеля. отрицаю.

— Вам зачитывается выдержка из показаний другого свидетеля… от 24.01.38 г. (о восхвалении дореволюционного строя). Теперь признаёте себя виновным в этом?

— Показания свидетеля … также отрицаю, и виновным себя не признаю.

— Вам зачитывается другая выдержка из показаний свидетеля… от 24.01.38 г. (где говорится о клевете на Советскую власть и на вождей ВКП (б), в частности на т. Сталина). Вы подтверждаете это?

— Показания свидетеля. . от 24.01.38 г. отрицаю и заявляю, что вождей ВКП (б) не дискредитировал.

26 января 1938 года была проведена очная ставка между отцом Василием Залесским и одним из свидетелей. На все показания свидетеля об антисоветской деятельности обвиняемого, отец Василий отвечал: «Я антисоветскую деятельность не проводил, виновным себя не признаю. Все показания (свидетеля) ложь и клевета».

После проведения очной ставки, подписывая протокол, отец Василий добавил: «Ввиду того, что на мою просьбу гражданину следователю уточнить свидетелю… каждый пункт обвинения последовал отказ, я прошу начальника НКВД все обвинения (свидетеля)… конкретизировать, с предоставлением мне права отказа по всем пунктам обвинения». Но на заявление обвиняемого никакой реакции не последовало. Составленное сразу после этого обвинительное заключение гласило:

«Залесский Василий Данилович, оставаясь враждебно настроенным к ВКП (б) и Советской власти вёл активную антисоветскую деятельность. Систематически распространял контрреволюционную клевету и пытался дискредитировать вождей ВКП (б) и Советского правительства». Дело по обвинению отца Василия Залесского было передано на рассмотрение тройки НКВД Сталинградской области.

На заседании этой тройки от 2 февраля 1938 года было вынесено постановление: «Залесского Василия Даниловича — расстрелять. Лично принадлежащее ему имущество конфисковать».

Отец Василий Залесский был расстрелян 15 февраля в 18.00. Расстрел, видимо, производился в Сталинграде, куда, как в областной центр высылали всех заключённых для вынесения приговора.

Семья отца Василия долгое время не знала о его судьбе. На все запросы его супруги Антонины Яковлевны органы КГБ отвечали, что он осуждён на 20 лет дальних лагерей без права переписки. Лишь 19 января 1967 года ей была выдана справка о смерти отца Василия Залесского, причём датой смерти было указано 15 февраля 1938 года (без указания её причины).

Постановление Тройки НКВД о расстреле о. Василия Залесского

21 мая 1958 года Антонина Яковлевна, совершенно уверенная в невиновности мужа, подала в Астраханскую прокуратуру прошение о его реабилитации.

Было опрошено множество свидетелей, знавших о. Василия, которые характеризовали его только с хорошей стороны, не подтверждая фактов его антисоветской деятельности. К сожалению, все привлекавшиеся в 1938 году по делу отца Василия свидетели уже умерли к тому времени, и доказать возможность давления на них, со стороны следствия, было невозможно. В то же время были найдены два свидетеля, которые дали показания об отце Василии по советским меркам не совсем благожелательные. И хотя при всей своей тенденциозности они и не совсем объективны, но могут помочь намного лучше увидеть духовный облик отца Василия. Вот эти показания:

«Залесский В.Д. принадлежал к числу служителей религиозного культа староцерковного направления. Насколько помнится сейчас, до 1927 года он был каким-то авторитетом у староцерковников. Лично мне часто приходилось беседовать с Залесским. Лично я был в те годы комсомольцем, а затем и кандидатом в члены КПСС с 1935 года. Беседы наши, в основном, касались политических вопросов. Залесский В.Д. был волевым человеком. Со мной он не был особенно откровенен, так как мы принадлежали к разным идеологическим направлениям: я — атеист, а он — поп. Однако он в беседах открыто выражал своё недовольство и ненависть к церковникам-обновленцам, за их лояльное отношение к Советской власти. За давностью времени мне трудно вспомнить отдельные высказывания, но о нём у меня сохранилось мнение, как о человеке, враждебно настроенном к Советскому строю и КПСС».

«Залесский В.Д. был ярым староцерковником-тихоновцем. Взгляды его были монархическими, к советской власти он относился враждебно. За тот период времени, пока я знал Залесского, он два раза арестовывался — в 1927 и в 1939 годах. Ещё до первого ареста Залесский тайно организовывал богослужения на могилах расстрелянных за контрреволюционную деятельность Астраханского губернского архиепископа Митрофана и викария монастыря Леонтия, что категорически запрещалось законом. Лично я не присутствовал на этих богослужениях, но слышал о них со слов других граждан. Вскоре после этого он и был арестован. Проповеди, которые Залесский произносил тогда в церкви, носили открытый антисоветский характер. Отбыв срок наказания по первой судимости, Залесский В.Д. возвратился в г. Астрахань. Некоторое время он не служил в церкви, а затем снова был принят в штат церковнослужителей. Во время пребывания в местах заключения взгляды его не изменились. В своих проповедях он вновь стал протаскивать антисоветские суждения. По видимому за это в 1939 г. Залесский вторично был арестован и больше в г. Астрахань не возвращался. Мое мнение о Залесском, как о враждебно настроенном к советской власти человеке, сложилось в результате частого общения с ним, прослушиванием его проповедей и бесед с верующими. Конкретных фактов антисоветских высказываний Залесского я вспомнить не могу за давностью времени».

На основании последних двух свидетельств, Антонине Яковлевне Залеской было отказано в ходатайстве о реабилитации её мужа. Отец Василий Залесский был реабилитирован в 1989 году.

20−21 апреля 2005 года в Москве под председательством Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II состоялось заседание Св. Синода Русской Православной Церкви, на котором, после доклада Председателя Синодальной Комиссии по канонизации святых митрополита Крутицкого и Коломненского Ювеналия, было решено включить в Собор новомучеников и исповедников Российских XX века и представленного Астраханской епархией священномученика протоиерея Василия Залесского.

Игумен Иосиф (Марьян), настоятель храма иконы Казанской Божьей Матери в селе Ильинка Володарского района Астраханской области

http://uspenskiysobor.narod.ru/html/11₁_9.html

Собор новомучеников и исповедников Российских