 |
| Православие.Ru | Андрей Кузьмин, Ульяна Кузьмина | 29.01.2019 |
«Семеро по лавкам» — это про семью Кузьминых. Три сына и четыре дочки, папа — специалист по вечной мерзлоте и мама, которая недрогнувшей рукой может выбросить игрушку. Андрей и Ульяна рассказывают, как сохранить в семье теплый климат.
Семья Кузьминых
В браке 13 лет.
Дети:
Андрей и Ульяна Кузьмины
Андрей Сергеевич:
— Когда мы познакомились с Ульяной, она удивила меня своими взглядами на жизнь: несмотря на молодость, у неё было зрелое мировоззрение, зрелые высказывания. И вместе с тем рядом с ней было тепло и уютно. Я смотрел на неё и думал, что больше мне нечего искать.
Мы начали встречаться — я сразу заявил о своих намерениях создать семью. Ульяна как-то спросила меня: сколько детей я хочу? Я, не задумываясь, сказал: пять! Сейчас их уже семь, и я буду только счастлив, если родятся ещё. Хотя я рос в обычной советской семье, нас с сестрой у родителей двое, все наши знакомые тоже имели не больше двоих детей — модели многодетной семьи у меня перед глазами никогда не было. Даже фильм «Двадцать лет спустя» по телевизору показывали редко, так что такие мысли зародиться у меня в голове не могли. Так что я не знаю, почему сказал про пятерых детей, — но я рад, что стал многодетным отцом. Многодетность — это чудо Божие. Иногда я думаю: за что мне такое сокровище?
У Ульяны был сын от первого брака, Миша — с ним у нас сразу сложились доверительные отношения. Я не делаю различий между детьми, забочусь обо всех одинаково. Различия могут быть только по поведению: если кто-то провинился, к нему особое отношение.
Многие боятся рожать, потому что не знают, смогут ли обеспечить семье достойный уровень жизни. Я хочу сказать, что уровень жизни зависит от запросов: кто-то довольствуется тем, что есть, а кто-то живёт во дворце и недоволен. Золотую середину найти просто: надо стремиться к необходимому и не желать излишеств. И тогда легко быть довольным жизнью. Я сравниваю нас с людьми, у которых один-два ребёнка, и вижу, что они более утомлены и замучены житейскими вопросами, потому что у них в голове другие стандарты.
Когда мы с Ульяной только поженились, я учился на пятом курсе МГУ по специальности, которую вкратце можно описать как изучение вечной мерзлоты и ледников. По окончании учебы постарался найти работу по специальности. Одним из первых мест работы стало нефтедобывающее производство. Я следил за состояния систем, которые обеспечивают бесперебойную работу зданий и сооружений, а также оборудования в условиях вечной мерзлоты. Вахта длилась месяц, потом месяц дома. Конечно, я очень скучал по жене и детям, но главное — на месяц я выпадал из жизни семьи. Приезжаешь — и всем нужно заново к тебе привыкать. Только втянешься в семейную жизнь, только всё наладится, и опять надо на работу. Пять лет мы так прожили. Это была необходимая для профессии практика, очень интересная, со стабильным заработком, и путёвки на море нам давали часто на всю семью. Но в какой-то момент я понял, что такой сложный график для нас стал слишком тяжёлым. Начальник мне помог, в процессе разговора сказал: если что-то не нравится, пиши заявление на увольнение. Я уволился с вахты и устроился проектировщиком в институт по проектированию трубопроводов. За годы работы в нефтяной отрасли (около 9 лет) я убедился, что это очень тяжёлый труд, требующий большого терпения и концентрации сил, да и мужества.
Сейчас я работаю в подразделении Росгидромета гидрологом. В Росгидромете зарплата меньше, но, с другой стороны, когда у нас уменьшился уровень дохода, город увеличил нам пособие по многодетности — получилось, что мы почти ничего не потеряли. В Москве вообще неплохо организована государственная поддержка многодетных семей: бесплатное детское питание, летний отдых, парковки, проезд на общественном транспорте бесплатный.
Мы стараемся регулярно отдыхать на море — в те годы, когда у нас нет грудного младенца. Правда, отдыхать за границей мы не можем из-за дороговизны перелетов: нас очень много, поэтому добираемся до места отдыха либо на машине, либо на поезде. Главная проблема — отдых у нас в стране не адаптирован для многодетных семей. Всё сориентировано на семью из четырех человек — папу, маму и двоих детей. Нам приходится придумывать какие-то варианты.
В воспитании детей мы идём путём проб и ошибок. Раньше, когда были семьи старого уклада, детей воспитывали просто: они смотрели, как живут родители, и перенимали их модель поведения. А сейчас, во-первых, и семей таких не осталось, а во-вторых, очень много вокруг поведенческих моделей, которым дети стремятся подражать. Поэтому самое главное — сохранить контакт с ребёнком. Он должен слышать тебя, не должен бояться. Если ребёнок закрылся — всё, родители бессильны. Сохранить детское доверие очень важно.
Семья Кузьминых
И супругам тоже важно быть открытыми друг другу. Не терять ощущения друг друга, не замолкать, разговаривать. Даже если обиделись друг на друга — разговаривать о чём угодно, пусть и на отвлечённые темы. Если ты раздражён, можно отойти в сторону, остыть, отдышаться; но после паузы обязательно заговорить. В состоянии конфликта, я считаю, вообще не нужно ничего выяснять. Очень вредно пытаться докопаться до чего-то, поставить последнюю точку, когда оба злятся. В эмоциях легко уйти далеко от истины, такими разговорами можно ещё больше навредить отношениям. Все спорные вопросы нужно решать с холодной головой. И обязательно прислушиваться к другому человеку. А иногда и вовсе не нужно ничего говорить. Где-то сказано у святых отцов: «Я встречал много людей, которые спасаются молчанием, и почти не встречал людей, которые спасаются многословием». Бывают ведь и наваждения; потом оглянешься на предмет конфликта и видишь: пустое.
Важно, чтобы у родителей были общие взгляды на воцерковление детей. Чтобы дети ходили в храм, надо всё объяснять, заинтересовывать их. Это как с другими делами; например, ты вывел их в футбол играть, они увидели, что это интересно, что другие играют, — и тоже захотели. И в другой раз уговаривать уже не надо. Про храм мы говорим детям, что это полезно для них — соблюдать заповеди, приобщаться Таинствам. Но объясняем без назиданий, по ходу жизни. Можно поучиться этому у хорошей рекламы: тебе ненавязчиво что-то показали, ты запомнил. Так и детям надо ненавязчиво вкладывать в голову нужные понятия. Но момент обретения веры — очень интимный, давить тут нельзя.
Ульяна Юрьевна:
— Мы с Андреем стали мужем и женой всего через три месяца после знакомства. Я не сомневалась и не нуждалась в проверке отношений — Андрей с самого начала поразил меня своими взглядами на жизнь. По сравнению с нашими сверстниками у него были очень правильные представления о семье, о детях. Андрей очень ответственный. Во время знакомства он рассказал мне, что его младшей сестре всего четыре года. Я говорю: «Моему сыну тоже четыре». Он так обрадовался! «У тебя сын есть, как хорошо!» Вот эта радость тоже сильное впечатление на меня произвела.
С первым мужем мы поженились совсем юными, 18-летними. Я была верующей, в церковь ходила с 13 лет, а для мужа вера являлась чем-то абстрактным. Родители мои в храм не ходили, духовника у меня тогда не было, и никто меня от этого брака не отговаривал. Мне казалось, что я поступаю правильно, тем более что муж согласился на венчание. А когда нашему сыну было меньше года, он ушёл к другой женщине. Просто ему не нужна была семья с самого начала. Потом уже, после знакомства с Андреем, я ездила за благословением на повторное венчание.
Мы с Андреем подали заявление в ЗАГС, и мой жених уехал на преддипломную практику. Он сидел в Приэльбрусье, изучал ледники, и мы даже не знали, успеет ли он вернуться к Покрову. Постоянно созванивались, и я спрашивала: как с нашей свадьбой? Андрей приехал буквально за день. Мы расписались на Покров, а венчались дня через три.
Теперь я уже понимаю, какой фундамент должен быть у отношений, и стараюсь внушить это старшему сыну. Мы с мужем объясняем ему, чтобы он не распылялся на лёгкие отношения. Знаете, у молодежи сейчас популярен такой флирт, который заходит слишком далеко. Мы говорим: не надо себя растрачивать, надо ждать того человека, с которым ты готов прожить всю жизнь. Холодную голову надо иметь, посмотреть на отношения со стороны. Да, в юности кровь кипит — и тем не менее необходимо понимать ценность этого человека для тебя не только в данный момент. Нам с папой приятно, что Миша прислушивается, анализирует то, что ему говорят. Может взбрыкнуть, а через какое-то время сделает так, как мы ему говорили.
Миша учится в обычной школе, а остальные дети на заочной форме. До 8-го класса старший сын был на семейном обучении, я забрала его из школы после 3-го класса. Он и так постоянно болел — у него астма, — а тут ещё принёс коклюш. На тот момент у нас было четверо детей — все, разумеется, заразились. Андрей на вахте на Севере, я с детьми одна, они, все четверо, задыхаются. Я сказала: всё, я школу больше не выдержу. Мы стали думать, я изучала варианты.
Тогда закон о семейном обучении ещё не был принят. Я советовалась со знающими людьми, они сказали мне: да, семейное обучение — это правильно. Я подумала, что надо подкрепить своё решение благословением, и пошла к отцу Илию. Он сказал: конечно, переводите на семейное обучение, потому что в школах творится кошмар и ужас. Мы перевели Мишу, он отучился четыре года, а потом у него начался переходный возраст. Его сложно стало мотивировать на учебу. Ничего не делал целый год и решил за два месяца выучить всю программу. Не получилось — не сдал экзамены. А по закону, если ребёнок завалил два экзамена, родители обязаны перевести его на очную форму обучения. Мы не стали с этим бороться. Мы с мужем считаем, что, если ребёнок делает ошибки, он должен отвечать за них. Да Миша и сам хотел в школу — дома ему не хватало общения. Сейчас учится очно третий год, с переменным успехом. Он очень сообразительный, у него хорошая память, и на семейном обучении он вылезал за счет того, что там не было домашних заданий. Все гуманитарные предметы у него были на «пятерку». А точные-то науки надо учить, а Мишка этого не принял во внимание. Сейчас в школе тоже проблема с оценками именно за домашние задания. В начале года он пошел заниматься в МИФИ, там по воскресеньям преподают физику и математику. Подтягивает точные науки.
У девчонок другой подход к учёбе, они более ответственные и основательные. Матрёна — перфекционист, у неё на полках идеальный порядок и в учебе так же. Маша знает, где можно чего-то не сделать, чтобы это не было во вред процессу. У меня нет желания отдавать детей в школу, после того как я на Мише убедилась, какое влияние она оказывает на ребёнка. Я была неприятно поражена, что большинство детей, начиная с 15 лет, общаются друг с другом исключительно матом, курят вейп, увлекаются аниме. У детей в начальной школе практически нет свободного времени: до обеда они в школе, а потом до ночи делают уроки. На семейном обучении ребёнок может придерживаться любого режима, проходить предметы в любой последовательности. Ведь все дети разные, у всех разный темп, способности и восприятие материала.
Сначала наши девочки были на семейном обучении в другой школе, но мы их оттуда забрали. Учителя говорили: «Мы не можем поставить им „пять“ за диктант, мы их целый год не видим — может, им просто повезло, что они без ошибок написали». Задумались о другой школе. Хотели в православную гимназию, но рядом у нас нет такой, а далеко возить тяжело. Перевели девочек на заочную форму в «Наши пенаты». Там обучают дистанционно: в начале года уже есть план учёбы, какие темы проходят в определённый период времени. На сайте школы выкладывают видеоуроки. Кроме того существует вариативность обучения: ребёнок может выучить, например, историю за год и сдать её сразу. Удобно, что можно изучать предметы блоками.
Мой папа меня спрашивает, хватает ли всем нашим детям родительского внимания. Но в многодетной семье у папы с мамой гораздо больше времени на общение. Вот если родители одного ребёнка озабочены тем, чтобы жить «не хуже других», и с утра до вечера работают, у них не остается сил. А многодетная мама может заниматься только детьми. Мы утром встали, пока завтракаем — общаемся. Потом играем с малышами. Потом я помогаю кому-то делать уроки. Вечером Миша пришёл из школы, мы с ним можем часа два разговаривать. Поскольку у меня уже много лет есть трое детей детсадовского возраста, я участвую в программе «Детский сад на дому» и даже получаю зарплату за то, что занимаюсь своими детьми. А гуляет с ними в основном муж. Они играют вместе в футбол, в хоккей, Андрей для них горки строит.
Когда много детей, хозяйство вести проще. У всех членов нашей семьи есть обязанности по дому. Девочки помогают мне чистить картошку. Глеб загружает и разбирает посудомойку. Маша убирает со стола. Матрёна достает из сушки вещи, раскладывает их по шкафам. У каждого есть задание, за которое он отвечает. Уборку дома мы делаем вместе. Конечно, они ноют порой, если даёшь кому-то «не его» задание: а почему я, почему не он? Но я объясняю: «Вы хотели со мной поиграть, на это нужно время. Если я сама буду заниматься домашними делами, я не успею с вами поиграть. Давайте вместе быстро сделаем, что нужно, а потом будем играть». И действительно: вместе взялись за дело — и через 15−20 минут всё готово. И полдня свободны. Они это видят и сами уже начинают помогать, чтобы я быстрей освободилась и уделила им время.
У самых младших тоже есть свои обязанности: убирать за собой игрушки. Если они ленятся, я делаю это вместе с ними, и со временем они привыкают убирать за собой. На самом деле самые лучшие помощники — это дети до двух лет. Они всегда с удовольствием что-то собирают или моют. Если дети отказываются выполнять свои обязанности, приходится лишать их сладостей.
Старшие могут ругаться между собой, но иногда забываются и начинают в таком же тоне разговаривать с родителями. Мы это сразу пресекаем. Вообще мы предпочитаем объяснять детям, что можно и что нельзя, но если не понимают, лишаем их гаджетов. Они от этого не страдают, но чувствуют себя не очень комфортно.
На мой взгляд, главный воспитательный принцип — это последовательность. Если я что-то обещала, стараюсь не нарушать слова. Дети у нас в семье знают: всё, что я говорю, серьёзно. У нас когда-то была замечательная игрушка — деревянные медведи с гнущимися лапами, для них была одежда, они лежали в симпатичной деревянной коробке. Дети этих медведей раскидали и не хотели убирать. Я говорю: если вы не уберете игрушки, я их выкину. Реакции никакой. Тогда я собрала всех медведей и отнесла на помойку. Мне до сих пор жалко эту игрушку, но теперь дети знают, что слово мамы — не пустой звук. Если она сказала — значит, так и сделает.
Мне непонятны опасения малодетных семей, что они не смогут прокормить-одеть нескольких детей. Начнем с того, что дети не любят изысканные продукты. Бывает, целый день стоишь у плиты, готовишь что-то особенное, а они не хотят это есть. Что больше всего любят дети? Макароны. Дай им волю — только макароны и будут есть. Я слежу за тем, чтобы наши ели побольше фруктов. У нас дома всегда есть яблоки, апельсины, бананы, и, если ребёнок захотел перекусить, он хватает не печенье, а какой-нибудь фрукт. Далее — одежда. Сложнее со старшими: им надо покупать всё новое. Одежда для младших находится всегда — мамы меняются между собой. Ребёнок вырос — отдаёшь одежду тем, у кого дети помладше. Сначала разбираешь вещи, плохие выкидываешь, хорошие отдаёшь. Я не знаю семей, где дети ходили бы разутыми и раздетыми. Если в семье не хватает средств на покупку коляски или кроватки, необходимое можно найти у друзей: практически у каждой многодетной семьи мини-склад детского транспорта и мебели, и они всегда готовы с удовольствием поделиться.
Я люблю проводить время вдвоём с мужем. Когда у нас нет грудных детей, мы с ним ездим в концерты, в выходные можем в кафе посидеть. И всегда наше время — это вечер. Мы укладываем детей и садимся на кухне пить чай. Можем часами обсуждать темы, которые нам интересны: политику, историю.
В конфликтных ситуациях мне нужно уединиться — сесть и подумать. Я начинаю представлять себе: если бы этого человека не было в моей жизни, мне хорошо было бы? Нет, мне было бы плохо. Это не пустые слова, что муж и жена — одно целое, я уже не могу представить себя вне этих отношений. И тогда понимаешь, что это ты допустила ошибку, довела ситуацию до конфликта. Муж в это время проделывает такую же работу над собой. Мы оба приходим к определённым выводам, которые исчерпывают конфликт. И я никогда не оспариваю то, что говорит папа при детях. Его слово — закон, как для детей, так и для жены. Папа — это в определённом роде патриарх, его решения не обсуждаются. Если мне что-то не нравится, я стараюсь отвести Андрея в сторону и шепнуть ему на ухо о своём несогласии, чтобы дети не усомнились в его авторитете. Слава Богу, у нас с мужем не было серьёзных кризисов, в основном какие-то мелочи, которые легко разрешались.
Мы учим детей бережно и внимательно относиться друг к другу, потому что всё возвращается. Ты дал плохое — к тебе вернется плохое; дал хорошее — вернется хорошее. Всегда нужно иметь в сердце уважение и любовь к людям, особенно к членам своей семьи. Мы постоянно повторяем детям, что самые близкие люди — это семья. Могут быть друзья, коллеги, однокурсники, но семья — это центр жизни каждого человека, и уже из него исходит всё остальное. Мы с мужем хотели бы, чтобы наши дети дружили всю жизнь, поэтому стараемся не подпортить теплые отношения между ними.
Подготовила Анна Берсенева
|
|
