 |
| Русский Мир | Михаил Быков +8.02.2020 | 31.10.2018 |
11 ноября 1918 года в Компьенском лесу в личном вагоне главнокомандующего войсками Антанты на Западном фронте маршала Фердинанда Фоша был подписан документ, который завершил Первую мировую войну.
Как всякая большая война — а Первая мировая по масштабам уступает только Второй, — она «вывела в люди» множество тех, кто в иное время прожил бы жизнь, ничем особо не примечательную. Возможно, и в чинах бы поднялся, и до генеральской пенсии дослужился, но так бы и остался известным лишь узкому кругу лиц. Среди прочих «вышедших в люди» — Алексей Максимович Каледин.
Сразу же надо сказать, что ударение в фамилии делается на последний слог. Так в древнем роду донских казаков Калединых изначально принято. Правда, нет ли, но на Дону замену ударения на второй слог приписывают товарищу Льву Бронштейну, более известному миру как Троцкий. Отец советской военной пропаганды вполне мог додуматься и до такого. Ведь не только КаледИн превратился в КалЕдина, но и другой генерал из стана белых был МамАнтовым, а стал вдруг МамОнтовым. Одно дело, если фамилия — производная от древнегреческого имени Мамант, в переводе означающего «вскормленный грудью». Иное, если от поросшего густой шерстью слоника.
Жизнь Алексея Каледина с лета 1914 года по начало 1918-го мистическим образом повторяет историю Первой мировой. Невольно возникает ощущение, что Творец на примере одного человека вознамерился показать эпохальное событие, изменившее не только судьбу этого самого человека, но и судьбу всего человечества.
Донские казаки. 1890-е годы
ИЗ ДВОРЯН ВОЙСКА ДОНСКОГО
Донские казаки до 1917 года крепостного права не знали. Тамошнее дворянство на московскую и петербургскую аристократию вовсе не походило. Потому как их генеалогические дерева вырастали в донской степи по единственной причине — даровали семя за воинскую доблесть. 22 сентября 1798 года появился Высочайший указ императора Павла I на имя Военной коллегии: «Взирая всегда с удовольствием на ревность и службу войска Донскаго в знак признательности и благоволения Нашего к оному для уравнения чиновников в войске оном служащих повелеваем признавать их чинами по следующей табели, сохраняя им по службе прежние их название в войске Донском…» Эта дата и считается днем рождения донского дворянства.
Каледины жили на верхнем Дону, относились к станице Усть-Хопёрская, что разлеглась на берегу Дона в 6 верстах от того места, где в него впадает Хопёр. Места для жилья казаки выбирали с умом. Нет-нет да и приносила нелегкая с юга всяких незваных гостей. Бояться их не боялись, но осторожничали. Потому ставили дома укромно. Остановимся ни минутку-другую на шляхе, ведущем от главной окружной станицы Усть-Медведицкой, переименованной в 1933 году в Серафимович, к трассе Москва—Ростов. Кстати, сам писатель Александр СерафИмович СерафимОвич, урожденный Попов, был этому решению не шибко рад. Степи тут высокие, разорванные глубокими оврагами и разреженные меловыми курганами, бывает, под 100 метров высотой. Если смотреть на север, где-то рядом несется зеленоватый Дон. Но реку редко когда видно. Крутые берега закрывают. Между степью и водой Усть-Хопёрскую и отстроили. Вместо прежней, стоявшей на северном берегу Дона, постоянно заливаемой весенними паводками.
Станица — это в переводе на административный язык город или посёлок городского типа. А вовсе не деревня, как думают многие. А вот посёлок или деревня, в свою очередь, на Дону хутором называются. Километрах в 35 южнее Усть-Хопёрской находится хутор Блиновский. До 1933 года назывался «Каледин». Эмигрантский журнал «Казачья жизнь» в 1964 году опубликовал материал, подготовленный уроженцем хутора Каледин, где излагалась версия возникновения этого казачьего поселения: «Хутор, как и сотни других казачьих хуторов, никакими достопримечательностями не отличался. Так же, как и другие хутора, был широко разбросан по берегам степной речки Цуцкану, также густо зарос левадами и садами, среди которых то там, то сям белели казачьи курени. Единственной его достопримечательностью было название — Каледин. Он был основан предками первого выборного войскового атамана генерала от кавалерии Алексея Максимовича Каледина. Ещё во времена Екатерины II казак Дмитрий Каледин из станицы Усть-Хопёрской имел зимовник в сорока верстах от станицы, который лежал по над речкой Цуцканом. Кто был родоначальником Калединых неизвестно. Происхождение фамилии Каледин тоже трудно объяснимо. Некоторые утверждают, что фамилия Каледин происходит от украинского слова «каледа». Но такого слова в украинском языке нет, а есть слово «калядка». Тогда и фамилия бы звучала не Каледин, а Калядкин. Вернее будет объяснение тех казаков, которые стараются доказать, что фамилия Каледин происходит от турецкого слова «кале», то есть «крепость"…»
Река Хопёр. Начало ХХ века
Здесь-то 24 октября 1861 года на свет появился мальчик, нареченный Алексеем. Всего в семье отставного офицера Максима Каледина, получившего за службу дворянство, родились три сына и две дочери. Их мать Евпраксия Васильевна была казачкой, тоже с Хопра, но по ту, московскую сторону Дона. Алёша был четвертым ребенком, младше только брат Мелентий. В станице у отца было два дома. Там и жили. Казачье детство — это прежде всего труд. Ну и игры, понятное дело, более похожие на тренировки. Каждый паренёк знал, что придет его час и отправится он в синих штанах с красными лампасами и в фуражке с красным же околышем служить. «Эти места мне все хорошо знакомы. Каждый кустик, каждый камень знал я. Вот сейчас, переправившись через Дон, въедем в мою родную Усть-Хопёрскую станицу. Вот здесь, под Обрывом, ещё детьми мы играли, устраивали кровопролитные войны, нападали и защищались». Так записал по памяти монолог Каледина его адъютант Николай Мельников. В конце лета 1917 года Алексей Михайлович последний раз в жизни приехал на малую родину.
Воронеж. Михайловский кадетский корпус. Начало ХХ века
ОФИЦЕРСКАЯ СТЕЗЯ
О каком-либо выборе будущего для лиц мужеска пола вопрос в дворянских казачьих семьях не стоял. Офицерская стезя — и только. Впрочем, Каледин успел некоторое время отучиться в приходской школе и Усть-Медведицкой гимназии, после чего поступил в воронежскую Михайловскую военную гимназию. Так недолгое время в начале милютинской реформы назывались кадетские корпуса. Кадет в империи учили не только военному делу. Безупречный французский, музицирование на флейте, любовь к книгам — всем этим будущий генерал был обязан годам, проведенным в этой военной гимназии. Далее — по проторенному пути: 2-е Константиновское военное и Михайловское артиллерийское училища в Петербурге. В 20 лет Каледин вышел в офицеры. Редчайший случай, когда офицер мог носить на мундире сразу два «училищных» знака. Таким образом Каледин стремился воспитать в себе офицера-универсала. Пехотное дело, артиллерийское, о навыках конника в отношении казака и говорить нечего.
Как всякий отличник, юнкер мог после производства выбирать себе место службы. Каледин по прозаической причине — недостаток средств — в гвардию не стремился. Служить в ней было накладно. Отправился в далекое Забайкалье — сотником в конноартиллерийскую батарею № 2 Забайкальского казачьего войска, дислоцированную в Чите. Строевую лямку сотник тянул четыре года. А в 1886 году сдал вступительные экзамены в Николаевскую академию Генерального штаба.
А.М. Каледин и его жена Мария Петровна
Трехлетняя учеба в АГШ — не фунт изюму. Многие её выпускники оставили воспоминания о времени, проведённом в ней. И все до одного отмечали высочайшие требования, предъявляемые к учащимся. Будущих штабных офицеров готовили с прицелом на то, что они станут генералами.
После выпуска штабс-капитан Каледин отправился служить в Варшавский военный округ. За исключением периода, когда он по правилам своего времени должен был пройти цензовое командование строевой частью, служил при штабах. А с этой цензовой обязаловкой ему повезло. Был командиром эскадрона в знаменитом 17-м драгунском Волынском полку. Спроси кого, чем он был так знаменит, если никто особо о полку не слыхивал. Вся штука в том, что драгунским Волынским он был недолго. В 1882 году прошла реформа кавалерии. Что взбрело на ум едва вступившему на престол императору Александру III — неизвестно. Вероятно, возобладала привычка к ясности и экономии. Росчерком государева пера гусары и уланы превратились в драгун. Соответственно, изменилась и полковая нумерация. Причем в пользу вчерашних «легких» кавалеристов. Первые номера получили гусары, затем уланы и лишь в последнюю очередь драгуны, которые драгунами и остались. Номер 17 достался волынским уланам. А прославленным нижегородским драгунам, которые доселе имели 17-й номер, — 44-й. Попасть на службу к нижегородцам — особая честь. Справедливо считается, что этот полк был лучшим в армейской кавалерии. Александр II заметил как-то: «Нижегородцев я считаю своим первым кавалерийским полком». В знак особого благоволения ещё Николаем I был подписан указ, согласно которому нижегородцы носили уникальную форму с газырями и лампасами на шароварах. Личное холодное оружие — шашка, в то время как все остальные регулярные кавалерийские полки имели сабли. В нижегородцах служил на Кавказе Михаил Лермонтов. Это к тому, что, когда некоторые статские лермонтоведы с грустинкой говорят о заштатном полку, в который поэт угодил в первую ссылку, — не верьте. Чехарда с наименованиями и номерами закончилась уже при Николае II, в 1907 году.
А.М. Каледин. Ноябрь 1915 года
В 1895-м Каледин вернулся на Дон, в Новочеркасск. Занял неприметную должность при штабе войска Донского. Вернулся не один — с женой. Марией-Луизой, в девичестве Ионер, в первом замужестве — Оллендорф. Уроженкой Швейцарии. Скромный, замкнутый, мрачноватый Каледин — и на тебе! Как говорится, есть мнение, что «ссылка» в Новочеркасск связана именно с женитьбой. Большие начальники в избалованной Варшаве могли не одобрить выбор офицера. Иностранка, не православная, да ещё разведённая… Более приземленной выглядит другая гипотеза. Жизнь в польской столице молодым была не по карману. Просить за себя, интриговать, пресмыкаться Каледин не умел и учиться этому искусству, обязательному для карьериста, не собирался. Значит, и перспектив по службе особо никаких. В штабе Варшавского военного округа хватало пришёльцев из Петербурга, приехавших за густыми эполетами.
Юнкера Новочеркасского казачьего юнкерского училища
О Марии-Елизавете Петровне Калединой оставила воспоминания Елизавета Богаевская, вдова расстрелянного в 1918 году премьера Донского правительства Митрофана Богаевского: «Познакомилась я с ней с того момента, как был избран Атаман. Несмотря на большую разницу в возрасте, хорошо было с ней, приятно. Чуткая, добрая, деликатная, доступная. Иногда попадали к ней на прием казаки, так выходя, говорили: „Вот это настоящая атаманша“. О прошлом её мы не говорили: было тяжёлое настоящее и жуткое будущее. Встречаясь каждый день, говорили о текущих событиях и о том, что надо сделать. О её прошлом знала только, что она вторым браком за А.М.К. Остальные все сведения получала из 3-х рук, но это меня очень мало интересовало. Алек. Макс. её видно очень любил и она его. Пережила атамана только на один год. Похоронена в одной могиле с мужем. Теперь, конечно, уже никаких следов могилы, как и других не найти: нет больше кладбища; есть футбольное поле и топчут его и скачут и прыгают по костям бедных наших покойников».
Главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта генерал от кавалерии А.А. Брусилов и командующий 8-й армией генерал от кавалерии А.М. Каледин опрашивают нижних чинов в период боёв на реке Стырь. Август 1916 года
В 1899 году Каледин — полковник. Первый в роду. Отец добрался только до чина войскового старшины (казачий чин, равный армейскому майору, с 1885-го — подполковнику). И вскоре отправился служить в дагестанскую столицу Темир-Хан-Шуру. В этот же период проходил в Одессе 6-месячное командование полком. На сей раз — славным 23-м драгунским Вознесенским. То бишь — 8-м уланским. Невольно вспоминается момент из известной кинокомедии «День радио», в котором дядя-генерал говорит племяннику про эсминец Тихоокеанского флота: «Почему Дмитрий? У нас его знают как «Юрий Шостакович».
В 1903 году Каледин вновь на Дону. Принял новое назначение — начальником Новочеркасского казачьего юнкерского училища. За три года он успел превратить его в первоклассное учебное заведение. Полковник добился значительного увеличения бюджета, что успешно сказалось на репутации училища и, соответственно, вступительном конкурсе. Также увеличилось количество мест. Училище получило знамя и право носить форму войска Донского с шифром «Н.У.» на погонах. В армии к регалиям относятся с особым пиететом.
Через три года Алексей Михайлович производится в генерал-майоры и только в 1910-м получает под начало строевую часть — 2-ю бригаду 11-й кавалерийской дивизии, дислоцированную в Луцке. Любителям всяческой «чертовщинки» это стоит запомнить. Через шесть лет Луцк принесет Каледину всемирную славу. Если продолжить о символах, то следующее назначение тоже интересно. В 1912 году Каледин принимает 12-ю кавалерийскую дивизию. Случилось это 12-го числа 12-го месяца. Среди прочих в дивизию входил и 12-й гусарский Ахтырский полк, славный памятью Дениса Давыдова.
А.М. Каледин среди членов войскового круга. 1917 год
ВОЙНА. ПЕРВАЯ, И ПОСЛЕДНЯЯ
С 12-й дивизией генерал-лейтенант Каледин вышел на Первую мировую. На последнюю русско-турецкую войну Алексей Максимович не попал по возрасту, парочки лет не хватило. Боксерское восстание в Китае и русско-японская прошли мимо, не отправили. И вот оно: «Весело и страшно!»
Первой в бои с германцами и австрийцами вступила русская кавалерия. Её полки не случайно были разбросаны вдоль западной границы, дабы в случае чего поставить противнику заслоны и дать время для мобилизации всей армии. 12-я кавалерийская дивизия стояла в районе города Проскурова, ныне украинский Хмельницкий. До границы — 50 вёрст. Что для боевого коня 50 верст? Точнее, для 5 тысяч боевых коней. Столько всадников имелось в составе четырех полков армейской кавалерийской дивизии.
Военный историк-любитель Антон Керсновский писал: «В превосходной 12-й кавалерийской дивизии генерала Каледина первым блестящим делом была знаменитая атака 2-го эскадрона ахтырцев Бориса Панаева 13 (26) августа у Демни на австрийскую драгунскую бригаду. Четыре дня спустя дивизия выручила 8-ю армию комбинированным боем у Руды». 8-й армией командовал Алексей Брусилов. Сейчас уже не узнать, когда у него вырос зуб на Каледина, ещё в мирное время или уже на войне. А зуб был не зуб даже. Клык! Брусилов распорядился так: «12-й кавалерийской дивизии — умереть. Умирать не сразу, а до вечера!» Генерал Каледин и действовал в духе этого приказания, затянув бой до вечера, чего можно было добиться только пешим строем. Чем и вызвал нарекания со стороны начальника. Почему-то штатный кавалерист Брусилов считал, что кавалерийская дивизия способна вести бой в течение целого дня в конном строю. Каледин же отдавал себе отчёт в том, что, выведи он все четыре полка верхом на пулеметы, и дивизия не то что до вечера, до полудня не доживет.
Поздравление атамана А.М. Каледина с принятием присяги на верность Дону. Делегация от Новочеркасска. 18 июня 1917 года
Бои и победы Каледина — заслуженные. Но порой кажется, что Господь возвращал Алексею Максимовичу всё недоданное за три десятка лет рутинной службы. Драгуны Стародубовского полка, входившего в 12-ю дивизию, первыми вступили во Львов в 1914 году. Чуть позже вошли в историю офицеры-ахтырцы братья Борис, Гурий и Лев Панаевы. В течение первого полугода войны все трое погибли в боях. И все трое — геройски. И все трое были посмертно награждены орденом Святого Георгия 4-й степени. В октябре под городом Самбор кавалеристы Каледина спасли от гибели стрелков «Железной бригады», которой командовал Антон Деникин. В начале 1915 года генерал был ранен. По словам осмотревшего его доктора, ногу спасло чудо. Шрапнель прошила карман генеральской шинели и потеряла скорость, пробиваясь дальше сквозь толстую пачку… туалетной бумаги. Пробиться-то — пробилась. И бедро повредила. Но кости раздробить у неё уже не вышло. Каледин лечился четыре месяца и вернулся на фронт.
Первый год войны принёс ему самые дорогие боевые награды. Георгиевское оружие за бои подо Львовом, орден Святого Георгия 4-й степени за бой на реке Гнилая Липа в августе—сентябре 1914 года, орден Святого Георгия 3-й степени за прорыв обороны противника у местечка Лутовиско под Ужгородом в середине февраля 1915 года. Для справки: ордена Святого Георгия 3-й степени за всю Первую мировую было удостоено немногим более 60 человек. Трудно поверить, но за Луцкий прорыв, более известный как Брусиловский, генерал награжден не был. Вся армия была уверена, что Каледина ждет «второй Георгий», но этого не случилось. Главнокомандующий Юго-Западным фронтом Брусилов представление на награждение командующего 8-й армией Каледина не подписал. Правда, государь по собственному усмотрению произвел командарма в полные генералы. Тут уж от Брусилова ничего не зависело.
Похороны атамана Каледина. Новочеркасск. Февраль 1918 года
О самом Луцком прорыве журнал «Русский мир.ru» писал довольно подробно в 2016 году, когда последнему большому успеху Русской армии в Первой мировой войне исполнилось 100 лет. Если совсем коротко, то на острие наступления оказалась 8-я армия, которой к тому времени командовал Каледин. В считаные дни калединцы разметали 4-ю австрийскую армию и взяли Луцк, продвинувшись вглубь обороны противника на 70 километров. Другое дело, что Ставка и Брусилов общими усилиями превратили возможный стратегический успех в тактическую победу. И всё же армия воспряла духом после неудач 1915 года. А войска Австро-Венгрии были морально раздавлены и до конца войны уже не оправились.
Военный историк и профессор Николай Головин писал, что Брусилов сделал всё, чтобы наступление русских войск захлебнулось. По мнению Головина, стратегическая ошибка Брусилова заключалась в том, что он не отправил в 8-ю армию резервов, что позволило бы расчленить австро-венгерский фронт и в итоге вывести Вену из войны. Головину вторил преподаватель военной академии РККА Петр Черкасов в монументальном труде «Луцкий прорыв. Труды и материалы к операции Юго-Западного фронта в мае—июне 1916 года». Заметьте, 1924 год. А прорыв никакой ещё не Брусиловский. Нелестно о роли Брусилова в тех событиях высказывался их участник Антон Деникин. Белые и красные редко когда находили общий язык. А тут нашли.
После Февральского переворота прошёл месяц, и Каледина из армии убрали. Керенскому и компании не было дела до того, что Алексей Максимович носил неофициальный титул «Вторая шашка империи». Уступал только командиру 3-го кавалерийского корпуса графу Фёдору Келлеру. Для осевших в Зимнем дворце революционных министров куда существеннее было то, что Каледин, как, кстати, и Келлер, являлся убеждённым монархистом. А ещё — глубоко порядочным, храбрым и принципиальным человеком. Такого не купишь. И не напугаешь. Точку в собственной военной карьере поставил сам Каледин, выступив на Московском государственном совещании в августе 1917 года. Он, по сути, озвучил программу действий, которые могли бы спасти Россию от очередного переворота и последующих за ней миллионов смертей. Но генерал выступал не от собственного имени, а от имени всего донского казачества. Ещё в июне Каледину вручили грамоту, которая гласила: «по праву древней обыкновенности… избрали мы тебя нашим войсковым Атаманом». Первым после многих десятилетий, когда донской атаман назначался в столице.
Автор книги «А.М. Каледин: герой Луцкого прорыва и Донской Атаман» Николай Мельников свидетельствовал: «Рано утром 29 января 1918 года меня разбудили — пришёл из Атаманского дворца вестовой: Войсковой Атаман приглашает членов Правительства во дворец на экстренное заседание. Собрались. <…> Ген. Назаров нарисовал совершенно безнадежную картину: противник в нескольких верстах от Новочеркасска; казаки драться не желают; молодёжь изнемогает; Донское войско защищают немного больше 150 человек и две роты Добровольческой Армии (прим: Две офицерские роты, прикрывавшие по просьбе атамана Каледина столицу края от большевиков, наступавших с севера). Алексей Максимович дополнил и в заключение прочитал полученную ночью от ген. Корнилова телеграмму, в которой сообщалось, что Добровольческая Армия решила в виду безнадежности положения на Дону уходить на Кубань. <…> Я уходил из кабинета одним из последних, и, прощаясь с Атаманом, сказал, что ему необходимо теперь же уехать из Новочеркасска. Атаман безнадежно махнул рукой. Я сказал что-то в этом смысле, что всё ещё впереди, что силы его ещё понадобятся родине, на что он ответил: „Оставьте это мне“, и быстро протянул мне руку, чтобы прекратить этот разговор. Около двух часов дня мы шли от Атамана, а через ½ часа его уже не стало…»
В жизни Каледин улыбался нечасто. Сентиментальничал ещё реже. Но случалось. Если забиралась в душу тоска, отсиживался молча в стороне. Последнее свидание с отчим домом в Усть-Хопёрской в августе 1917-го — несколько секунд, глубокий взгляд и ни одного слова. Что до веселья, то вот что вспоминал Деникин: «Около Мокржан 12 кав. дивизия встретила части Павлова, отходившие на Селец. Казаки везли на седлах значительное количество всякой добычи. Трое из них надели на плечи в виде бурок зеленые портьеры с розовыми попугаями. Каледин, всегда хмурый, не удержался от добродушной улыбки, сказав: «Ну и сукины сыны».
Фотографии предоставлены М. Золотаревым
