 |
| Православие.Ru | Священник Стивен Фриман | 07.03.2018 |
Различие между «правильным славлением» и «правильным вероучением», упомянутое мною в других статьях, на самом деле намного глубже и связано не только с литургической сферой. Правда, на протяжении всей своей истории Церковь заботилась о том, чтобы происходящее на богослужении выражало нашу веру — между ними не должно быть разрыва. Но когда дело касается нашей жизни, ситуация усложняется. И хотя мы обычно принимаем, как надо «правильно верить» и «правильно славить» Бога, однако при этом забываем о правильной внутренней жизни и правильном сердечном расположении (что обозначается термином «ортопраксия» (греч.), то есть «правильное действие, поведение»).
Отец Георгий Флоровский называл вероучение «словесной иконой» Христа. Любой может усвоить систему взглядов, её правила речи и модели понимания. Но для того чтобы правильно говорить и жить в соответствии с православной верой, требуется нечто совершенно другое. Словесная икона — это поистине настоящая икона, и она должна быть правильно представленной во всех отношениях. Перед прочтением Символа веры на Божественной Литургии произносятся важные слова: «Возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы Отца, и Сына, и Святаго Духа, Троицу Единосущную и Нераздельную». Но как бы тщательно мы ни проговаривали слова Символа веры и какое бы значение в них ни вкладывали, если они изрекаются не в контексте нашей взаимной любви во Христе, то они произносятся неправильно, и, следовательно, словесная икона Христа искажается. Мы не можем правильно говорить о Христе, если, например, в то же время ненавидим своих врагов — даже если это враги Самого Христа. Ибо мы не можем быть полезны Спасителю, не исполняя Его заповеди.
Несомненно, это огромная сложность для христиан. Но так было и есть: борясь со злом, нельзя прибегать ко злу, как бы ни казалось это «удобным» и ни представлялось заманчиво «эффективным». Невозможно защищать Христа, распиная Его. Сущность креста и его реальность в нашей жизни такова, что его нельзя объяснить с рациональной точки зрения: его нельзя превратить в одну из идеологий. Крест — это либо образ нашей жизни, способ нашего существования, либо ничто. Неважно, сколь велики и благородны наши чувства и порывы, связанные с Евангелием, — имеет значение только Евангелие, «одетое» в нашу жизнь во Христе.
Не так давно у меня спросили, как быть с вызовами, угрожающими Церкви. Мой ответ (возможно, тогда не вполне ясный) был таков: «Надо просто быть Церковью». Ведь даже врата ада не могут одолеть Святую Церковь, согласно обетованию Самого Спасителя. Завет преподобного Серафима Саровского: «Стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся» — сегодня весьма огорчает некоторых людей. Они понимают эти слова как призыв к «пассивному бездействию» и отрешённой от всего созерцательности. Я знаю, что предложенный отцом Серафимом путь особенно критикуют те, кто стремится к более активной евангельской проповеди. Но поистине, если мы не стяжали дух мирный, то ничего не сможем дать своим ближним, даже если они сами придут в храм.
Беспокойство нашего времени — это беспокойство «конкурирующих проектов». Политические программы и планы, культурные войны — все они собираются на поле битвы и борются за лидерство в современном мире. Для некоторых «лучший мир», который они хотят построить, — это нечто подобное видениям английского писателя Олдоса Хаксли[1]: дети из пробирки, гендерная текучесть[2] и «обновлённое» человечество для максимального увеличения его удовольствий. Другие представляют себе классическое общество, даже некую версию христианского социума. Будучи православными, мы беспокоимся по поводу нашего крошечного места в современной цивилизации и возможности найти для себя спасительный вариант.
Управлять цивилизацией Бог нам не поручал. Такая идея не более чем наша собственная версия «современного проекта». Царство Божие есть нечто совершенно иное. Оно никаким образом не может быть человеческим проектом: нельзя его построить, «продвигать» или помогать ему развиваться. Царство Божие может прийти, обнаружиться, быть явленным — но только как дело Самого Бога. Наверное, можно сказать, что у Бога есть «проект» (если такие слова не непочтительны). И этот «проект» — Церковь. Она может казаться слабой, крайне подверженной разложению, движущейся к упадку. Её история знает множество примеров некомпетентности и т. д. Однако цивилизации и культуры приходят и уходят, а Церковь остаётся (и, разумеется, не в результате «долгосрочного планирования»).
Думаю, мы заблуждаемся, воспринимая Церковь прежде всего как институт. Я знаю, что очень многие в Церкви, на кого возложена «высокая ответственность», чрезвычайно заботятся о церковной жизни. Но о той «жизни», которая действительно много значит, невозможно «заботиться» — наоборот, она заботится о нас! Церковь сохраняется святостью её верных чад. Как таковая Церковь неразрушима, хотя как земной институт она и подвергается постоянным нападениям (как извне, так и изнутри).
В нашей жизни мы не видим вещи отчётливо. Легко замечаем изъяны и ошибки земного института, при этом не осознавая, что наши грехи и есть величайшая опасность. Святость — вот самый «эффективный аргумент», и даже её молчание сокрушает своим красноречием. Святость есть «правильное славление» в жизни человека.
Весьма любопытно наблюдать, с каким пристальным интересом люди сегодня разбирают высказывания различных святых старцев, пытаясь отыскать в них политические или церковные пророчества или критику. Затем эти вырванные фразы бросают в «болото» социальных сетей козырными аргументами в наших спорах. Но как мало людей применяют высказывания святых старцев для анализа собственной жизни! Да, святые люди есть «сберегающая сила» в жизни нашей Церкви, но эта сила не в их доводах и аргументах, а в их жизни и молитве, которыми мы до сих пор хранимы.
Каждая молитва, каждая зажжённая свеча в тысячи раз ценнее какого угодно аргумента, в то время как страх и злость возжигают ложные свечи перед идолами нашего воображения. В последнее время на праздник святителя Николая Чудотворца появляются всевозможные «мемы» в память о пощёчине, которой святитель, по преданию, наградил еретика Ария. Но та пощёчина ничего не сделала для осуждения ереси. Именно милосердием и любовью к бедным святой снискал себе покровительство Богородицы. Любой может ударить еретика, но только святой способен его опровергнуть.
Будьте святыми. Это наше единственное оружие!
Источник Glory to God for All Things, перевёл с английского Дмитрий Лапа
Примечания:
[1] Хаксли Олдос (1894−1963) — автор знаменитого романа-антиутопии «О дивный новый мир».
[2] Гендерная текучесть (англ.: gender fluidity) — сексуальная изменчивость, выражаемая в неоднократных сменах сексуальной ориентации при сохранности основной гендерной идентичности.
|
|
