Святая гора Афон в судьбе Гоголя была связана, в частности, с именем
тамошнего инока и духовного писателя иеросхимонаха Сергия, более известного
под литературным псевдонимом Святогорец. Его мирское имя — Симеон Авдиевич
Веснин. Родился он в селе Пищальское Орловского уезда Вятской губернии
в семье дьячка. В доме часто останавливались странники, и отрок заслушивался
их рассказами. Один из паломников, не раз появлявшийся у Весниных, звался
дедушкой Андреем. Он хаживал и в Святую Землю, и на Афон, видел все
русские святыни. Однажды Симеон высказал желание поступить в самый «пустынный»
монастырь, на что дедушка Андрей ответил, смеясь: «Ох ты дите, дите!
Подрастешь, так и на Афон уйдешь!»
В тринадцать лет Симеон остался круглым сиротой. Позже он пережил смерть
жены и дочери. Уже вдовым священником Симеон побывал в Соловецком Преображенском
монастыре и у святынь Москвы и Киева, в 1839 году в Вятке принял монашеский
постриг с именем Серафим, а четыре года спустя вступил в число братии
Афонского Пантелеимонова монастыря, где вскоре удостоился схимы и был
наречен Сергием (в честь игумена Радонежского, всея России чудотворца).
В середине 1840-х годов он предпринял семимесячное паломничество в Иерусалим,
о чем и рассказал впоследствии в своих «Палестинских записках».
На Святой Горе отец Сергий написал несколько трудов по истории Церкви,
ряд житий святых, вел обширную переписку братии. В 1845 году в журнале
«Маяк» публиковались его путевые заметки в виде писем об Афоне, имевшие
большой успех у читателей.
Поручив известному паломнику-слепцу Г. И. Ширяеву издание своих заметок
в Петербурге отдельной книгой, иеросхимонах Cepгий по благословению
игумена в 1847 году выехал в Россию, чтобы наблюдать за ее печатанием.
После двухлетнего проживания в Вятке он в начале 1850 года прибыл в Москву. Здесь его уже ожидала только что выпущенная первая часть «Писем
Святогорца к друзьям своим о Святой Горе Афонской». Книга быстро разошлась.
За первой частью последовала вторая (о ней упоминает Гоголь в письме
к графу Александру Петровичу Толстому от 20 августа 1850 года). В том
же 1850 году вышло в свет и второе издание первой части.
«Письма Святогорца» получили широкий отклик в печати. Юный в то время
Николай Добролюбов записал в своем дневнике: «Превосходная книга. Так
просто, искренно, чистосердечно, наивно, но вместе с тем умно и благородно
рассказывает Святогорец». Впоследствии, вплоть до наших дней, книга
переиздавалась неоднократно.
В Москве иеросхимонах Сергий получил приглашение от княгини Варвары
Васильевны Голицыной остановиться в ее доме. Многие желали тогда с ним
познакомиться и звали его к себе или являлись сами в особняк княгини.
Благоволило к нему и высшее духовенство. Он не раз бывал у святителя
Филарета, митрополита Московского, который встречал его ласково, расспрашивал
о Святой Горе, высказывал замечания по поводу «Писем». Посещал отец
Сергий и Троице-Сергиеву лавру, где вел задушевные беседы с наместником
архимандритом Антонием. В Петербурге его ожидал радушный прием у митрополита
Новгородского и Санкт-Петербургского Никанора и архиепископа Херсонского
Иннокентия (известнейшие духовные писатели), а также у князя Платона
Александровича Ширинского-Шихматова, тогдашнего министра народного просвещения,
родного брата афонского старца иеромонаха Аникиты.
После возвращения на Афон в 1851 году Святогорец поселился в нарочно
построенной там для него Космо-Дамиановской келлии, где подвизался вместе
со старцем Геронтием, учеником и келейником покойного иеромонаха Аникиты
(в миру князя Сергия Александровича Ширинского-Шихматова, до своего
пострижения известного в России поэта). Скончался отец Сергий в 1853
году тридцати девяти лет от роду.
Гоголь познакомился со Святогорцем, по всей видимости, в конце 1849
или в начале 1850 года в Москве. В письме той поры, адресованном, вероятно,
иеромонаху Антонию (Бочкову), тоже духовному писателю, Святогорец вспоминает
об одном литературном вечере: «…тут же мой лучший друг, прекрасный по сердцу и чувствам Николай Васильевич Гоголь, один из лучших литераторов…
Я в особенно близких отношениях здесь с графом Толстым, у которого принят
как домашний… Граф Толстой прекрасного сердца и очень прост. По знакомству
он выслал экземпляр моих писем одному из городских священников Тверской
губернии, и тот читал мои сочинения в церкви вместо поучений на первой
неделе Великого Поста, о чем извещал графа». Священник этот, без сомнения,
— ржевский протоиерей Матфей Константиновский, духовный отец Гоголя
и графа Толстого.
С Гоголем Святогорец вел разговоры и об издательских делах, что видно
из письма последнего к неизвестному адресату от 1 июля 1850 года из Петербурга: «Я редко выезжаю, потому что меня удерживает дома корректура
2-й части Писем. Впрочем, жалею, что взял на себя эту заботу. Справедливо
мне говорил Гоголь Николай Васильевич, чтобы не брать на себя корректуры.
Увлекаясь мыслию, я не вижу опечаток».
Зиму 1850/51 года Гоголь провел в Одессе и снова встречался там со Святогорцем.
В марте 1851 года по пути на Афон тот сообщал Гоголю, задумавшему поездку
в Константинополь и Грецию: «Возлюбленнейший Николай Васильевич! Наскоро
пишу Вам, торопясь на почту и к отъезду сегодня из Константинополя в Солун на австрийском пароходе. Церквей православных в Константинополе
сорок шесть. Это передал мне отец Софония (настоятель церкви при Русской
миссии в Константинополе. — В. В.), и, верно, потому, что он и сам собирал
сведения подобного рода».
В последние годы жизни Гоголя среди его знакомых распространился слух,
что он собирается ехать на Афон. Прямо утверждала это в своих письмах
Александра Осиповна Смирнова: «Гоголь, вероятно, поселится на Афонской
горе и там будет кончать «Мертвые души"… На Афон советую я и завлек
его рассказами автор Писем Святогорца и слепый, с которыми он виделся
в Москве». Под «слепым» здесь подразумевается Г. И. Ширяев.
Узнав о кончине Гоголя, Святогорец писал с Афона (в апреле 1852 года):
«Смерть Гоголя — торжество моего духа. Покойный много потерпел и похворал,
надобно и пора ему на отдых в райских обителях. Жаль только, что он не побывал у нас. Я очень любил его; в Одессе мы с ним видались несколько
раз, и наше расставание было условное — видеться здесь. Судьбы Божии
непостижимы! В последнее время его считали помешанным — за то, что он остепенился и сделался христианином. Вот ведь мирская-то мудрость! Толкуйте
с миром!» В другом письме (август 1852 года) он снова вспоминает о намерении
Гоголя посетить Афон: «Покойный, расставаясь со мною в Одессе, дал слово
— только съездить в Москву на лето с целию издания своих творений, а потом к осени 1851 года прибыть на Афон. Таковы-то наши предположения!
Думы за горами, а смерть за плечами! Жизнь Гоголя поучительна: в последнее
время он был строгим христианином — и это радует меня»
.
