Имя этого тверского купца, первым из русских людей совершившего в XV веке путешествие в сказочную Индию, знакомо нам еще со школьной скамьи. Ему посвящены десятки научных и популярных книг, статей, очерков. Его сочинение? Хождение за три моря? стало самым ранним на Руси описанием Индии и Персии. Авторский текст? Хождения…? не сохранился. До нас дошли более поздние списки конца XV—XVII вв.еков в трех редакциях: Летописной, Троицкой (Ермолинской) и Сухановской. Одни исследователи считают наиболее близкой к протографу Летописную редакцию, особенно содержащуюся в так называемом Эттеровом списке Львовской летописи (середина XVI века). Другие отдают предпочтение Троицкой редакции, представленной рукописью конца XV века из сборника Троице-Сергиева монастыря, который включает также Ермолинскую летопись. Здесь хорошо заметна редакторская правка — замены ряда простонародных выражений и оборотов литературными. Впервые ?Хождение за три моря? частично обнародовал в 1817 году Н.М.Карамзин. С тех пор, как уже сказано, этот текст не раз становился предметом исследования ученых. Но далеко не все связанные с ним загадки решены. Мы не знаем, когда родился Афанасий Никитин, и в состоянии лишь приблизительно установить год его смерти. В? Хождении…? нет ни одной календарной даты, поэтому при определении хронологии приходится ориентироваться на косвенные свидетельства. В частности, время отправления Никитина в путешествие определяется на основе упоминания в? Хождении…? посольства Василия Папина, погибшего в одном из походов на Казань в 1467, 1468 или 1469 году, а примерная дата возвращения — по примечанию летописца, гласящему, что? тетради? купца попали к московскому великокняжескому дьяку Василию Мамыреву в 1475 году. Сопоставив ряд подобных данных, академик И.И.Срезневский еще в середине XIX века датировал путешествие 1466−1472 годами. Высокий научный авторитет Срезневского на протяжении ста с лишним лет никому не позволял усомниться в предложенной им датировке. Лишь в 1978 году профессор-востоковед Л.С.Семенов, прекрасный знаток средневековой Индии, смог убедительно ее опровергнуть. По мнению Семенова, пребывание Никитина в Индии пришлось на 1471−1474 годы, а время отъезда из Руси правомерно перенести на 1468 год. Это позволяет нам уточнить ряд страниц биографии Афанасия Никитина.?Хождение за три моря? завершается сообщением о прибытии автора в Крым после нескольких лет странствий в чужих краях. Отсюда было уже совсем недалеко до родных мест, куда, впрочем, Афанасию Никитину, умершему в пути под Смоленском, так и не довелось попасть. Попробуем реконструировать последние годы и даже месяцы жизни этого незаурядного человека. Итак, Крым середины второго тысячелетия от Рождества Христова…Пять-шесть столетий назад современная Феодосия, именовавшаяся тогда Каффой, была крупнейшей на всем Северном Причерноморье генуэзской торговой факторией. В гавани Каффы одновременно стояли на якоре до 200 кораблей. В городе проживало не менее 10 тысяч человек: греки, итальянцы, армяне, татары, сирийцы, евреи, турки, русские. Вот как описывал Каффу в? Книге познания мира? (1404) Иоанн Галонифонтский: ?Известный и многолюдный город… место сбора купцов со всех концов мира… Здесь говорят на всех восточных языках, и однажды мне удалось насчитать тридцать пять наречий?. Управление осуществляла генуэзская администрация во главе с консулом этой крупнейшей морской республики средневековья, носившим титул Главы и начальника Черного моря. Город чеканил свою собственную монету и являлся ведущим центром работорговли в Крыму. Его окружали две линии крепостных стен толщиной до 2,5 метров и высотой до 12 метров. Над стенами возвышались 26 оборонительных и сторожевых башен. Все это защищало администрацию как от внешних врагов, так и от городского плебса, значительную часть которого составляли рабы. В городе нередко вспыхивали восстания бедноты против властей и местной торговой аристократии. В такой неспокойной обстановке жили и торговали здесь в XIV—XV вв.еках купцы, приезжавшие из Москвы, Твери, Можайска, Коломны и других городов Руси за шелком, коврами, пряностями, красителями, драгоценными камнями, различными экзотическими товарами. 5 ноября 1474 года в порту Каффы бросило якорь торговое судно, прибывшее через Гурзуф с южного побережья Черного моря. По сходням на берег сошел бронзовый от загара бородатый человек с усталым, даже изможденным лицом, — сошел налегке, с одной лишь дорожной котомкой. Звали его Афанасий Никитин. Шесть лет назад он отправился из Твери по Волге и Каспию торговать в государство Ширван, располагавшееся на северо-востоке современного Азербайджана. Бывалый купец Никитин до этого не раз посещал дальние страны — Византию, Молдавию, Литву, Крым — и благополучно возвращался домой с заморским товаром. Последнее его путешествие также поначалу проходило гладко. Перед отъездом Афанасий Никитин получил грамоту от Великого князя Тверского Михаила Борисовича. В Нижнем Новгороде он намеревался в целях безопасности присоединиться к посольству Василия Папина, но тот успел уехать оттуда ранее. Тогда тверской купец стал дожидаться возвращения из Москвы посла Ширвана Хасан-бека. С ним и с другими купцами поплыл через две недели на юг. Подошли к устью Волги, к Астрахани. Казалось бы, цель близка. Однако под самой Астраханью караван из двух судов (посольского и купеческого) ограбили татары, отняв у Афанасия весь товар, закупленный им в кредит. Ограбленные купцы, ?заплакав, да разошлися кои куды: у кого что есть на Руси, и тот пошел на Русь; а кой должен, а тот пошел куды его очи понесли?. Отчаянное желание поправить свои дела с помощью посреднической торговли гнало Никитина из города в город — все дальше и дальше на юг. Через Дербент и Баку он попал в Персию, пересек ее от Чапакура на южном побережье Каспия до Ормуза на берегу Персидского залива и по Индийскому океану в 1471 году доплыл до Индии. Там любознательный русский купец провел целых три года, посетив ряд городов — Бидар, Джункар, Чаул, Дабхол и другие. Денег он не нажил, но обогатился неизгладимыми впечатлениями. На обратном пути в 1474 году ему довелось побывать на побережье Восточной Африки, в? земле Эфиопской?, затем в Аравии. Наконец через Иран и Турцию он добрался до Черного моря. Прибыв в Каффу в ноябре, Афанасий Никитин не смог отправиться сразу же дальше на Русь, в родную Тверь, а вынужден был дожидаться весеннего купеческого каравана. Желая поведать другим то, что повидал сам, он это время использовал для написания? Хожения за три моря?… Вряд ли оно было создано в завершенном виде до прибытия в Крым, где Афанасию Никитину предстояло обобщить свои отрывочные записи и воспоминания. Здоровье его было подорвано длительным путешествием. Возможно, в Индии он приобрел какое-то хроническое заболевание. В Каффе Афанасий Никитин, по-видимому, познакомился и близко сошелся с богатыми московскими гостями Степаном Васильевым и Гридкой (Григорием) Жуком, с интересом слушавшими его рассказы о сказочной Индии. Когда купеческий караван тронулся в путь (скорее всего, в марте 1475 года), в Крыму уже было тепло, но по мере продвижения на север погода все больше ухудшалась. В ложбинах и в лесах еще лежал снег, телеги то и дело застревали в грязи. Переправившись через Днепр, караван двинулся по его правому берегу к Киеву, где уставших путников ждал кратковременный отдых. Далее дорога лежала на Тверь… Здесь следует сказать несколько слов о вероятном спутнике Афанасия Никитина — богатом московском купце Степане Васильеве (Дмитриеве). Есть сведения, что в 1472 году последний генуэзский консул Кафы Джоффредо Леркари приказал конфисковать товары московских гостей Гридки Жука и Степана Васильева? с товарищи? на значительную сумму — в две тысячи рублей серебром, чтобы возместить потери десяти каффских торговцев, ограбленных по пути из Москвы в Крым казаками. Как предполагает автор данной статьи, отцом Степана, скорее всего, был Василий Дмитриевич Ермолин, первый известный по имени московский зодчий и строительный подрядчик, человек разносторонних интересов, проявивший себя и в каменной скульптуре, и в книжном деле. Далеко не случайно один из самых ранних списков? Хождения за три моря? оказался переплетенным в рукописном сборнике конца XV века вместе с Ермолинской летописью, в которой весьма подробно освещена архитектурно-строительная деятельность В.Д.Ермолина (по его заказу летопись и создана). Примечательно, что в двух случаях он здесь назван (как и Степан) Василием Дмитриевым. Ермолиных-Дмитриевых и Афанасия Никитина могла объединить, помимо торговых интересов, любовь к книге и книжности: тверской купец, очутившись в заморских землях, не меньше, чем о товаре, сокрушался об утрате книг, пропавших во время ограбления его татарами в устье Волги. В Афанасии Никитине некоторые исследователи совершенно неосновательно склонны видеть дипломата или даже лазутчика Великого князя Тверского Михаила Борисовича, будто бы поручившего бывалому гостю разведать каналы доставки жемчуга и драгоценных камней. Таким предстает знаменитый тверитянин, например, в пятисерийном фильме? Загадочный странник?, показанном по Центральному телевидению в 1989—1990 годах. Столь же неосновательно и предположение о том, что Афанасий Никитин, подданный Михаила Борисовича, враждовавшего с Москвой и ориентировавшегося на Литву, был чуть ли не пленником московских гостей, провожавших его из Каффы на Русь. Ничего подобного — он отправился торговать на Кавказ, а позже в Индию на свой страх и риск. Факт получения им проезжей грамоты от Великого князя Тверского ни о чем не говорит: князья, получавшие доходы от торговых сборов, выдавали такие грамоты практически всем купцам. Если бы Афанасий Никитин пользовался особой поддержкой Михаила Борисовича как княжеское доверенное лицо, имеющее секретное поручение, он после ограбления судна татарами не двинулся бы в далекое и рискованное путешествие практически без гроша в кармане. Не должна вызывать каких-либо подозрений и кончина Афанасия Никитина по пути на родину. Посольские книги конца XV — начала XVI века изобилуют упоминаниями о скончавшихся в дороге русских купцах. Их губили тяжелые условия путешествий, раны и увечья, полученные во время разбойничьих нападений. ?Хождение? в Индию потребовало от Афанасия Никитина колоссального напряжения духовных и физических сил, подточило его здоровье. По мере приближения к дому его состояние все больше ухудшалось. Скончался он, ?не дойдя Смоленска?, где, вероятно, и был погребен своими спутниками. Вполне вероятно и то, что, умирая, он просил Степана Васильева и Гридку Жука сообщить родным в Тверь о его судьбе и сохранить рукопись? Хождения за три моря?. ?Те тетради привезли гости к Мамыреву Василию, к дияку Великого князя на Москву?. Степан Васильев (Дмитриев) не мог не рассказать В.Д.Ермолину (Дмитриеву) о необычном путешествии тверского купца в Индийскую страну. Именно благодаря его свидетельству в одной лишь Ермолинской редакции? Хожения за три моря? сохранилось имя отца Афанасия — Никита, ставшее именным прозвищем (фамилией)…
