 |
| Московский журнал | Н. Ширинский | 01.08.2002 |
?Это было хорошее время, господа.
Мы были молоды.
Россия была молода.
Бодрому времени — веселые песни.
Привет вашей памяти, певшие веселые песни в наше молодое, бодрое время?!
Из наиболее заметных артистов своего времени Саша Давыдов был самым заметным, из наиболее веселых — самым веселым, из наиболее экстравагантных — самым экстравагантным, из красавцев — самым красивым. Самым, самым, самым…
Собственно по имени-отчеству — Александром Давыдовичем — его никто никогда не называл — исключительно Сашейѕ
В 1860-х годах жил-был в Таганроге богатый помещик Г. С.Вальяно — отставной корнет. Любил он всяческие увеселения, а больше всего — оперетку. И пришла однажды ему в голову мысль — открыть свой собственный театр. Благо, денег хватало. Так появился в Ростове-на-Дону театр оперетты.
Никто в те годы не обращал внимания на смуглого красивого юношу-статиста с приятным невысоким тенором, которого уже тогда все звали просто Сашей. Может быть, так и продержал бы его Вальяно на вторых ролях до старости, но вмешался случай. Отставной корнет разорился, театр соответственно тоже, и актеры оказались на улице. Саша Давыдов поступил хористом в Императорскую оперу в Тифлисе. Нот он не знал, но очень скоро обратил на себя внимание начальства феноменальным слухом, удивительной музыкальной памятью и, главное, голосом — бархатистого тембра, мягким, задушевным, чарующе-нежным. Вскоре его увидели на сценах Владикавказа, Ростова-на-Дону и других южных городов.
И вот как-то раз во Владикавказе в опереточной труппе заболел премьер-тенор, которого заменил подающий надежды статист Саша Давыдов. Его заметили, о нем заговорили. Продолжая разъезжать по провинции, Саша начинает втайне мечтать о столицах.
Описываемые события происходили в 1872 году. Через четыре года Сашина мечта сбылась — да еще как!..
С 1873-го по 1877 год — правда, с небольшими перерывами — в Москве давал спектакли Общедоступный театр Танеева. Антрепренер и дирижер С.В.Танеев на паях с князем Ф.М.Урусовым купил здание, компаньоны собрали труппу и рискнули представить свое детище на суд москвичей. В Общедоступном театре и стал выступать прибывший из провинции в 1876 году А.Д.Давыдов: обладавшего всеми данными? героя-любовника? юношу приняли здесь с распростертыми объятиями. К тому времени князь Урусов уже вышел из дела и числился заведующим сценической частью у конкурентов — в коллективе? Артистического кружка?, спектакли которого пользовались в Москве большой популярностью. Основали? Кружок? еще в 1865 году такие уважаемые деятели, как А.Н.Островский, Н.Г.Рубинштейн, князь В.Ф.Одоевский, драматург К.А.Тарковский; директором был актер Малого театра Н.Е.Вильде. Немного прослужив у С.В.Танеева, перешел к Вильде и Саша Давыдов.
В ?Кружке? тогда подвизался известный всей России антрепренер и театральный режиссер М.В.Лентовский. Он создал великолепную труппу: О.О.Садовская, С.А.Бельская, В.И.Родон, И.И.Немирович-Данченко — родной брат основателя Художественного театра, В.В.Зоринаѕ Благодаря участию звезд легкого жанра, оперетта? Артистического кружка? имела огромный успех.
Случайно (а может быть, в пику? Кружку?) С.В.Танеев пригласил в свой театр однофамильца Саши, талантливейшего драматического актера, с блеском выступавшего и в оперетте, Владимира Николаевича Давыдова — тоже молодого и уверенного в своих силах. Как-то раз Н.Е.Вильде, встретившись с В.Н.Давыдовым, пустился в рассуждения о том, как важно иметь в коллективе? кассового? актера на амплуа? героя-любовника?, красочно живописал многочисленные достоинства Саши Давыдова и в конце концов сказал, что своими колоссальными сборами? Артистический кружок? целиком обязан счастливой звезде Саши. Задетый за живое Владимир Николаевич заявил, что при желании сведет на нет сборы конкурентов и предложил пари.
Страсти разгорелись нешуточные. С.В.Танеев начал дублировать репертуар? Кружка?. Если у Н.Е.Вильде шла? Синяя Борода? Ж. Оффенбаха, — в тот же день она шла и в Общедоступном театре. Если? Кружок? заявлял в своих ближайших планах, скажем, оперетту? Все мы жаждем любви?, можно было быть уверенным, что вскоре у Танеева зритель увидит то же самое. Москва была захвачена необычным состязанием. Среди меломанов ходили даже стихи:
Счастливая Москва!
Давыдовых два!
Оба однолетки,
И оба в оперетке!
И тот, и другой
С синей бородой…
Конечно, победителей здесь не было и быть не могло. Зато выиграла публика. Да еще, пожалуй, Саша Давыдов, для которого это время явилось временем стремительного взлета.
?Давыдов, красавец собой, с задушевным и ласкающим голосом, был королем оперетки и кумиром всех москвичек?, — писал Сашин однофамилец много лет спустя.
Хотя что значит: однофамилец? Настоящая фамилия Саши — Карапетян, родился он в 1850 году на Кавказе. И во все, что делал, вкладывал свой кавказский темперамент. Прибавьте к этому врожденный музыкальный талант, тонкую восприимчивость и, как вспоминали современники, природную детскую добросердечность — вот вам Саша Давыдов!
Счастливый случай свел его с М.В.Лентовским. Последний признавал настоящим артистом лишь того, кто мог заставить зрителя по-настоящему плакать и смеяться, — и в лице Саши Давыдова обрел идеального исполнителя своих замыслов. Впервые Саша пел у Лентовского в июне 1878 года. В спектаклях Михаила Валентиновича Давыдов сыграл свои лучшие роли.
Оперетта Ж. Оффенбаха ?Синяя Борода?. Вспоминает В.М.Дорошевич:
?Коронной ролью Короля опереточных теноров был Рауль Синяя Борода.
Я вижу его.
Весь — красивая наглость.
То, что чаровало Эльвиру в Дон-Жуане.
Красивое бледное лицо, голубоватая борода, черный колет, черное трико.
Он в трауре: отравил жену.
Носит креповую повязку… на ноге.
И на печальном лице горят веселые глаза.
Супруге незабвенной …
Какой печалью веет это.
Роскошный мавзолей…
Да, его печали нет границ!
Какой твердостью, клятвой звучат его слова:
Я построю непременно!..
И вдруг все лицо ожило:
Прочь грусть об ней!
Но он спохватился, и снова маска печали на лице:
Молю ж вас, чтоб участье
Мне каждый оказал!
Никогда лицемерие не было передано с таким юмором, с такой элегантностью и с такой увлекательностью.
Давыдов страшно возмущался каким-то знаменитым французским исполнителем Синей Бороды, которого он видел в Париже:
— Вообрази! Танцует, когда поет этот вальс. Танцует! А? Шут! Нет благородства!
Он облагородил свой образ Синей Бороды. Почти до Дон-Жуана.
Увлекся им. С ним слился.
?Перикола?, или? Птички певчие? того же Ж.Оффенбаха. Тот же В.М.Дорошевич:
?Он был забавным бедняком Пикилло.
Ты не красив, о, мой бедняжка! — почти с отчаянием поет своим глубоким бархатным, полным страсти голосом Зорина.
Ты не богат и неумен!
Ты с виду чистая дворняжка,
Как шут гороховый, смешон,
А меж тем…
Обожаю, люблю, мой разбойник, тебя!
И эта красивая, гордая женщина делает движение, чтобы упасть на колени перед своей? дворняжкой?.
И я вижу этот порыв, этот жест Давыдова, которым он подхватывает ее, чтобы не дать, не допустить стать на колениѕ
Ведь это же поэзия. Настоящая поэзия любви.
Надо сыграть, милостивые государи!
Надо суметь дать поэзию любви.
А он умел?.
И все же современникам Саша Давыдов остался памятен прежде всего своим Антипом в оперетте? Цыганские песни в лицах?. Было такое произведение, сплошь состоявшее из модных романсов. Сочинить и поставить подобную оперетку особого труда не составляло, а спрос на нее оказался совершенно невероятным! Саша Давыдов, замечая то душевное волнение, которое воцарялось в зрительном зале всякий раз, когда он с гитарой выходил на сцену, однажды понял: вот оно, его истинное призвание — в одном романсе прожить целую жизнь и заставить прочувствовать это других.
Между тем тогда ни одному уважающему себя артисту даже в голову не приходило составить концертную программу целиком из этих, в общем-то милых, но каких-то несерьезных песенок. С появлением Саши Давыдова публика с удивлением обнаружила, что, оказывается, придя в театр, можно целый вечер слушать? Хризантемы?, ?Слеза мой взор туманит?, ?Задремал тихий сад?, ?За миг свиданья?, ?Нищую?, ?Сердце мое болит?ѕ На этой волне Саша взлетел высоко, и у него закружилась голова. Он упал и ударился. Больно.
5 сентября 1876 года Саша устроил себе дебют на сцене Императорского Большого театра. Для первого и, как оказалось, последнего выхода на самую престижную сцену Империи он избрал партию Торопки в опере А.Н.Верстовского ?Аскольдова могила?. И провалился с оглушительным треском.
?Вы слишком понадеялись на себя, слишком серьезно приняли Ваш успех в той же? Аскольдовой могиле? на сцене? Эрмитажа?, там, повторяю, публика и требования иные. Там Вы иной раз? петушка? пустите — сойдет, ничего, а здесь этого ни-ни-ни. Там Вы нетвердо роль выучите — и это опять-таки сойдет, а здесь!.. Что за это здесь, в Большом театре, бывает, Вы теперь знаете, конечно. Короче сказать: Вы недурной шансонетный певец и никуда не годный оперный?, — ехидничал рецензант? Театральной газеты?.
?Он так возомнил о себе, что решился дебютировать в опере и выступил в Большом театре в роли Торопки. Тут не оправдалась пословица? смелость города берет?, и после арии? Дует, дует ветерок? Давыдов был дружно ошикан театром, а критика, певшая ему дифирамбы, подняла его на смех… И Давыдов снова вернулся к своему делу, в котором не имел соперников?, — вспоминал В.Н. Давыдов.
Саша, надо отдать ему должное, честно согласился с критикой в свой адрес и с удвоенной энергией обратился к любимому жанру, где соперников действительно не знал; а повинную голову, как известно, и меч не сечет. 5 мая 1877 года в Ботаническом отделении Зоологического сада открылся летний театр? Артистического кружка?. Администрация? Кружка? решила ставить здесь только оперетты. Режиссером всех спектаклей был М.В.Лентовский.
Много позже об этом периоде сотрудничества знаменитого антрепренера и не менее знаменитого артиста газеты писали: ?Самая блестящая пора Давыдова относится ко временам антрепризы Лентовского. Давыдов пел то в Москве, то в Петербургеѕ и буквально? кричали женщины? ура? и в воздух чепчики бросали?. В Москве Давыдову был поднесен адрес от французской колонии с надписью: ?Русскому Дюпюи?.
За десять лет работы с М.В.Лентовским А.Д.Давыдов создал свои лучшие роли: Рауля в? Синей Бороде?, Пикилло в? Периколе?, Антипа в? Цыганских песнях?, Булибума в? Малабарской вдове?, Марко в малоизвестной оперетке? Апаюн?, Гренише в? Корневильских колоколах?, Париса в? Прекрасной Елене?. В те же годы он объехал с выступлениями всю Россию. Антрепренеры буквально рвали его на части: как только у какой-нибудь театральной труппы падали сборы — отправлялись гонцы к Александру Давыдовичу с мольбой? почтить своими гастролями?. Саша обычно не отказывал. Пел он преимущественно под гитару, иногда в сопровождении хора цыган.
Антип — главная, заветная роль Сашиѕ Из нее родился целый жанр, в котором до наших дней работают и популярные драматические коллективы (вспомним хотя бы театр? Ромэн?), и многие эстрадные певцы, и даже корифеи оперной сцены. Именно в? Цыганских песнях? с участием Саши Давыдова в московском? Эрмитаже? впервые прозвучал ставший легендарным романс? Пара гнедых?. Всякий раз, исполняя его, Саша плакал сам и заставлял плакать весь зал. ?Музыкальность, темперамент и сценическое обаяние артиста доводили публику до восторгаѕ По словам современников, при исполнении последнего куплета (?Вы, только вы и верны ей поныне, пара гнедых… пара гнедых?) певец вызывал в зале рыдания. Ни одна рецензия о концертах Саши Давыдова не обходилась без упоминания об этих слезах?, — пишет в своей книге? Искусство запечатленного звука? Л.Ф.Волков-Ланнит.
Постепенно Саша Давыдов начал выступать с концертами, составленными только из романсов.
?Его считают родоначальником цыганского жанра. Его цыганские песни, которыми он создал целую эпоху, прославили его еще более, чем опереточное премьерство. В честь его слагались кантатыѕ а одна из цыганских песен его репертуара — ?Пара гнедых? — обошла всю Россию? (журнал ?Рампа и жизнь?).
?Своеобразная манера пения… с так называемой? слезой?, приводила в безумный восторг публику и породила целый легион подражателей: ?петь ?a la Давыдов? считалось особой цыганской школой, и даже настоящие цыгане копировали Сашу Давыдова? (?Петербургская газета?).
Александр Давыдович и сам сочинял. Его довольно известный в начале XX века романс? Зачем? с большим успехом пела? несравненная? А.Д.Вяльцева. В наши дни в спектаклях театра? Ромэн? часто звучит любимый многими романс А.Д.Давыдова ?Отойди, не гляди?. Известны и его обработки сочинений других авторов. Цыганский романс? Слеза мой взор туманит? — это переделанная им итальянская песня. По некоторым данным, знаменитая, называемая сегодня цыганской народной, песня? Эх, распошел? — тоже давыдовская обработка.
Пробовал себя А.Д.Давыдов и в драме. В 1879 году он был даже зачислен в труппу московского Малого театра. Можно отметить участие? короля цыганского романса? в спектакле? Ромео и Джульетта? (Меркуцио), но особого восторга у публики эта работа не вызвала. Таким образом, высказанная одной из газет надежда, что? г. Давыдов, актер несомненно талантливый, в нашей труппе может быть полезен. Он может в первое время с успехом заменить в водевилях, г. Охотина, Лентовского, Александрова. В актере на эти роли наш театр давно нуждается: много есть остроумных фарсов или шуток, которые у нас положительно не могут быть хорошо поставлены за неимением актеров?, — не оправдалась. В труппе Малого Саша числился до 1882 года, хотя последние несколько лет на его сцене почти не выступал.
Тем временем? золотая пора? оперетты подходила к концу. Подходила к концу и карьера Саши Давыдова. Не получивший никакого музыкального образования, певший не? школой?, а? нутром?, он во второй половине 1880-х годов стал катастрофически терять голос. В конце концов осталось лишь? несколько нот, звучащих какою-то задушевною мольбою?.
Но в сезоне 1891/1892 годов он еще выступал. М.В.Лентовский в Малом театре в Петербурге продолжал ставить? Цыганские песни в лицах? с Сашей Давыдовым в роли Антипа. Именно там и тогда на сцену впервые вышла молодая хорошенькая хористка Анастасия Вяльцева. Пленившись ею, сорокалетний Саша Давыдов взялся обучать начинающую певицу тонкостям сценического мастерства. Говорили, что целый ряд известных романсов Анастасия Дмитриевна отрепетировала под руководством? Самого?.
В начале нового столетия газеты писали: ?В настоящее время Давыдов совершенно распростился со сценою и выступает изредка в концертах, больше в качестве? благосклонного участника?. Дело дошло даже до прощального концерта. Московский театр Омон был переполнен. Под восторженные аплодисменты поднялся занавес, на сцену медленно и торжественно вышел большой хор цыган. Аплодисменты смолкли, в зале воцарилась тишина — все ждали появления А.Д.Давыдова. А он, совершенно белый от волнения, стоял за кулисами и не мог решиться сделать первый шаг, зная: всем не терпится услышать, ?как теперь поет Давыдов?ѕ В конце концов Александра Давыдовича пришлось буквально вывести на сцену под руки. Театр взорвался овацией. Саша (да-да, все еще Саша!) раскланивался, благодарно прижимал руки к сердцу, растерянно улыбался. ?Пару гнедых?! — раздались крики. Саша вздрогнул. ?Пару гнедых?! — требовала галерка. ?Пару гнедых?! — умолял партер.
Саша выпрямился, взглянул на цыган и легким кивком головы дал знак начинать. Однако чуда не произошло. С огромным трудом допев второй куплет, Саша покачнулся и упал навзничь. Прибежавший врач констатировал глубокий обморок.
Люди не расходились, ждали известий…
ѕПервое, что он услышал, придя в себя, — настойчивые вызовы зрительного зала. Сашу почти вынесли к устроившей овацию публике. Да, его еще ностальгически любили, его по-человечески жалели — но и толькоѕ
?После этого я дал себе слово: никогда не бывать на прощальных концертах и спектаклях. Тяжело хоронить мертвого, но каково провожать в могилу живого?! — писал в своих воспоминаниях давний Сашин соперник В.Н.Давыдов.
В последние годы жизни Александру Давыдовичу не давало покоя жгучее желание повернуть время вспять и вернуть былое хоть на мгновение. Время от времени он появлялся в разных городах России — уже, конечно, не с сольными концертами, а так, по мелочамѕ В январе 1909 года внимание ростовских театралов привлекли афиши, извещающие об участии А.Д.Давыдова в двух спектаклях — в качестве исполнителя вставных номеров (романсов).
Антрепренеры не прогадали — театр в эти два вечера оказался переполненным. Все знали, что Давыдов давно уже простился с большой сценой, и пришли скорее отдать ему дань памяти и уважения. Рецензенты были единодушны: ?Он исполнил с прежним надрывом ряд цыганских романсов. Это была, конечно, тень когда-то блестящего прошлого, но все же милая, грустная тень…?
Кстати, незадолго до гастролей А.Д.Давыдова Ростов посетила с концертом молодая, но быстро набиравшая популярность А.Д.Вяльцева. Хотя? несравненная? имела большой успех, пресса сделала сравнение между ними не в пользу Анастасии Дмитриевны, ?холодную чувственность? которой поставила ниже темперамента и неподдельной искренности? угасающего цыганского льва?.
Что бы там ни было, звезда Вяльцевой разгоралась все ярче, а звезда Давыдова — стремительно закатывалась. Сцену скоро пришлось вовсе оставить и на склоне лет поступить на службуѕ в страховую компанию. Вскоре о Саше совершенно забыли. Безвестный страховой агент тихо доживал свои дни на берегах Невы. Однако образы прошлого время от времени продолжали тревожить его воображение. В один из хмурых январских вечеров Саша, подвыпив, поймал извозчика и решил — как бывало! — прокатиться с ветерком. Лихо сдвинул шапку на ухо, широко распахнул на груди шубуѕ Это была его последняя поездка. 20 января (2 февраля) 1911 года он умер от крупозного воспаления легких.
В 1906 и 1910 годах А.Д.Давыдов сделал пробные грамзаписи, прослушав которые пришел в ужас и категорически запретил их тиражирование (не забудем, что его голос начал терять в силе, красоте и звучности задолго до появления в продаже первых граммофонов). Тем не менее, после его смерти некие предприимчивые дельцы выбросили на прилавки магазинов массу? пластинок Саши Давыдова? — романсы? Нищая? и? Пара гнедых?, получив огромные барыши. Но что нам до чьих-то нечистых барышей! Зато мы сегодня имеем возможность воскресить для себя ту самую? милую и грустную тень? ?цыганского Чайковского? — так еще называли Александра Давыдовича Давыдова.
Фото и ноты из коллекции автора
