 |
| Московский журнал | 01.11.2001 |
Готовя материал о П.Ф.Баденкове, мы обратились к руководству Научно-исследовательского института шинной промышленности (НИИШП), который Петр Федорович возглавлял более четверти века и где его хорошо помнят. Был организован «круглый стол» ветеранов института. Поскольку собрались профессионалы, разговор шел преимущественно о Баденкове-инженере и технологе, о становлении и развитии отечественной шинной индустрии и об огромном вкладе в этот процесс П.Ф.Баденкова.
В беседе приняли участие Анатолий Алексеевич Вольнов (нынешний директор НИИШПа), Сергей Петрович Захаров, Моисей Робертович Зарецкий, Василий Семенович Смелков, Светлана Александровна Васильева и ответственный секретарь «Московского журнала» Александр Александрович Белай.
А.А.Белай. Прежде всего от имени редакции и читателей журнала позвольте выразить благодарность Анатолию Алексеевичу Вольнову, столь горячо откликнувшемуся на наше обращение и потратившему немало времени и сил на то, чтобы мы сегодня встретились. Имя Петра Федоровича Баденкова — одного из крупнейших деятелей отечественной промышленности советского периода — сейчас практически забыто. «Круглый стол» в стенах «баденковского» НИИШПа призван хоть в какой-то мере восстановить справедливость.
А.А.Вольнов. Я проработал рядом с Петром Федоровичем 27 лет, последние 8 лет был его заместителем, а когда он пришел в институт — рабочим. Действительно, воскресить образ этого человека для сегодняшних поколений — дело благое, и я очень рад представившейся возможности внести в него посильную лепту. Полагаю уместным начать с краткого изложения основных вех технической биографии П.Ф.Баденкова.
По окончании в 1928 году профтехнической школы в городе Киржаче Владимирской области Петр Баденков работал токарем-инструментальщиком на заводе военно-химического треста в Загорском районе. Далее в 1931—1932 годах — учеба в Ленинградской военно-технической академии, а после реорганизации последней — в Московской военно-технической академии, которую Баденков окончил в 1937 году с квалификацией инженера-технолога специального производства, после чего был направлен на московский завод «Красный богатырь» в качестве начальника особого конструкторского бюро — первый опыт работы П.Ф.Баденкова в резиновой промышленности. Ее основу в те годы составляли ленинградский завод «Красный треугольник», завод «Красный богатырь» в Москве и Ярославский резино-асбестовый комбинат (ЯРАК).
В 1938—1939 годах Петр Федорович служил инженером-инспектором в Управлении делами СНК СССР. В январе 1939 года его переводят на должность директора Московского опытного шинного завода, два года спустя включенного в состав вновь организованного НИИ шинной промышленности, который П.Ф.Баденкову через много лет суждено было столь блистательно возглавлять. А пока в том же 1939 году он становится главным инженером Главного Управления резиновой промышленности СССР. Через год в связи с ликвидацией Главрезины назначается главным инженером ЯРАК.
С января 1941-го по апрель 1946 года Петр Федорович Баденков был директором Ярославского шинного завода, выделенного из ЯРАКа. На этот период пришлось военное лихолетье, что налагало на молодого (32 года) руководителя огромную ответственность, ибо Ярославский завод являлся тогда главным поставщиком шин для фронта и народного хозяйства.
После войны Петр Федорович работал заместителем министра резиновой промышленности СССР (1946−1948), начальником Главшинпрома Министерства химической промышленности СССР (1948−1951), заместителем министра химической промышленности СССР (1951−1953), начальником Управления шин и резино-технических изделий Государственного комитета СССР по химии (1953−1959) и, наконец, директором НИИШПа, откуда и ушел на пенсию в 1986 году.
При П.Ф.Баденкове шинная промышленность бурно развивалась. Будучи директором НИИШПа, он в значительной степени определял основные направления исследовательских и конструкторских работ, стратегию создания принципиально новых видов шин. Разработка и освоение нашими заводами шин радиального типа (Р) - выдающееся достижение отечественной технологии. Петр Федорович Баденков являлся признанным лидером шинной промышленности СССР, его авторитет как в стране, так и в мире был очень высок. Он награжден двумя орденами Ленина (орденом Ленина награжден и возглавлявшийся им институт), двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом Октябрьской Революции, медалью «За трудовое отличие» и удостоен звания «Герой Социалистического Труда».
А.А.Белай. В 32 года Петр Федорович стал директором крупнейшего, имевшего первостепенное военно-стратегическое значение завода. Как такое могло произойти?
А.А.Вольнов. К этому, конечно, существовали многие основания. Ну, во-первых, его природные качества: сильный, волевой, исключительно талантливый, обладающий выдающимися организаторскими способностями. Во-вторых, по тем временам он был достаточно образован. Отсюда столь стремительная карьера. После Ярославля Петр Федорович Баденков поднялся в своей области до высших постов, управляя шинной промышленностью уже во всесоюзном масштабе.
А.А.Белай. То есть назначение его директором НИИШПа оказалось понижением?
А.А.Вольнов. Формально да. С чем оно связано — в подробностях не знает никто. Вероятно, не обошлось без неких интриг… Так или иначе, к тому времени он стал уже не просто крупным специалистом, но по уровню мышления и постановки задач — поистине государственным деятелем. Он как-то мне полушутя говорил, сравнивая себя с Косыгиным: поставь меня сейчас Предсовмина — я бы не хуже сработал!
НИИШП готовил фундаментальную документацию на производство шин для всех профильных предприятий — а там шло внедрение, реализация. Для этого на заводы выезжали наши сотрудники — квалифицированные рабочие, инженеры, ученые. Потому что в случае неполадок с качеством спрашивали в первую очередь не с завода, а с нас. От предприятия требовали только план, количество. А если шины плохо работают, начинаются отказы — виноват институт. И, конечно, ответственность лежала на Петре Федоровиче. Но он умел держать удары.
Существовали проект и технико-экономическое обоснование организации в Ярославле массового промышленного производства радиальных грузовых шин — для КАМАЗа и ЗИЛа. Проект и ТЭО были утверждены в самых высоких инстанциях и находились уже в стадии реализации. Институт принимал во всем этом самое активное участие. И вдруг Петр Федорович после тщательного анализа отечественного и зарубежного опыта заявляет: проект ошибочен, нужно его реализацию приостановить и внести принципиальные коррективы — вместо уже производимых в стране радиальных шин с текстильным каркасом и металлокордным брекером выпускать шины принципиально новой для СССР конструкции: радиальных с металлокордом в каркасе и брекере, которые отвечали бы передовому мировому уровню.
Не знаю, у кого еще хватило бы смелости на подобный шаг. А Петр Федорович отважился: докладывал и в отделе химии ЦК, и на коллегии Совета Министров — и в конце концов добился своего! Требуемые им корректировки были сделаны. Более того, пошли на крупные дополнительные затраты, закупив в Японии для Ярославского завода соответствующее оборудование… Вот почему, кстати, Ярославский шинный до сих пор чувствует себя комфортнее остальных: ни одно другое предприятие сегодня не в состоянии такое оборудование приобрести. Так что ярославские шинники должны и за это благодарить своего бывшего директора.
А.А.Белай. Расскажите о технологическом споре, разгоревшемся в 1962—1963 годах между возглавляемым П.Ф.Баденковым НИИШПом и когда-то возглавлявшимся им Ярославским заводом.
А.А.Вольнов. Ярославский завод — первенец советской шинной индустрии. Там первоначально воспитывались все кадры, там шинное дело становилось на ноги. И потому понятны несколько завышенные самооценки и претензии ярославцев. Петр Федорович тоже ведь никаких авторитетов не признавал, пока там работал. Но он не замыкался в рамках узковедомственной амбициозности. Охват проблематики у него был глобальный. И вот вспыхнул спор между ним и директором Ярославского завода Владимиром Петровичем Чесноковым. Последний предлагал делать шины РС — со съемным протектором, при поверхностном рассмотрении выглядевшие более привлекательными, чем отстаиваемые в НИИШПе радиальные: часть протектора, контактирующая с дорогой, могла периодически меняться, тогда как каркас, основной силовой элемент шины, сохранялся целым. Насчитали, что такая шина способна пройти 400−500 тысяч километров, только меняй протектор, — любой автолюбитель это может сделать без всяких автосервисов, в путевых условиях. П.Ф.Баденков вместе со своими специалистами сумел разглядеть фатальные пороки чесноковского проекта и в конце концов настоял на своем. Сегодня мир переживает эпоху радиальных шин, которую Петр Федорович со свойственной ему прозорливостью предчувствовал уже тогда.
Другой пример перспективности мышления П.Ф.Баденкова. С принятием решения о закупке автозавода у фирмы ФИАТ встал вопрос о комплектации — и прежде всего шинами. Итальянцы предлагали шины диагональной конструкции — классическая модель, проверенная, освоенная. Радиальные же шины, считали они, СССР не сможет производить — пришлось бы покупать. А мы в институте эти шины изготовили и испытали — даже в Италии; и они по некоторым параметрам опередили заграничные. Мы же пошли гораздо дальше и предложили делать радиальные бескамерные шины! Тут уже не только итальянцы — наши встали на дыбы. Потому что радиальные шины, с одной стороны, более современны, надежны, эффективны, а с другой - более деликатны: требуют определенных условий эксплуатации (хороших дорог), развитой системы сервисного обслуживания. У нас же дороги известно какие были, сервисом и вовсе не пахло. Потом, для радиальных бескамерных шин нужны другие обода — их в производстве нет. И так далее… Потребовалась вся мощь баденковской технической аргументации и даже определенный нажим с его стороны (а нажать он умел), чтобы заставить тех, кому ведать надлежит, принять решение если не на сегодняшний день, то хотя бы на перспективу. В конце концов мы своего добились, благодаря чему и нынче наша промышленность в состоянии обеспечить народное хозяйство радиальными шинами, между тем как в противном случае нам грозило катастрофическое технологическое отставание.
С.П.Захаров. (при П.Ф.Баденкове — начальник отдела испытания шин, с 1970 года — заместитель директора института по научной работе). Да, предложение НИИШПа о разработке и производстве радиальных легковых шин вместо диагональных встретило большое сопротивление. Главным оппонентом выступал Московский автомобильный завод. Там считали невозможным не то что сделать, а скорее, именно применять их. Мол, наши автомобили, автохозяйства, вся автотранспортная сеть технически не приспособлены для их эксплуатации. Возражали и шинники — придется менять технологию. У химиков свои аргументы: потребуются новые каучуки, новые сажи… Мало кто тогда понимал народнохозяйственное значение вопроса. Предлагался ведь революционный, я считаю, переворот в отрасли! И только усилиями Петра Федоровича Баденкова и его помощников этот переворот состоялся: мы доказали на опытных образцах, прошедших государственные испытания, что, во-первых, способны делать радиальные шины, во-вторых, что они будут экономически выгодны и технически перспективны. Это был первый этап «баденковской» революции в шинной промышленности.
Далее. Как уже здесь отмечалось, сначала радиальные шины у нас производились с текстильным брекером — их выпуск легче было освоить при имеющихся в стране ресурсах и оборудовании. Но поскольку для Петра Федоровича всегда главным являлся вопрос перспективы, он пришел к выводу о необходимости делать шины с металлокордом, а чтобы ускорить процесс внедрения, — закупить техническую документацию за рубежом. И опять ярославцы категорически воспротивились — как мы их ни уговаривали…
А.А.Белай. А разве Ярославский шинный завод не подчинялся НИИШПу — «мозгу» отрасли?
А.А.Вольнов. В том-то и дело, что нет — все мы подчинялись одному министерству. Решение, о котором говорит Сергей Петрович, все же было принято — и именно под Ярославский завод. Однако те упирались до конца, приводя в основном экономические аргументы: дескать, установка нового оборудования повлечет за собой дорогостоящую перекомпоновку площадей, затраты на новые материалы и так далее, хотя все это компенсировалось бы за счет более эффективной организации труда и более высокого качества продукции. В конце концов эту технологию мы реализовали на заводах в Москве и Бобруйске, а затем на Нижнекамском и Белоцерковском. Сегодня Нижнекамский завод является главным российским предприятием, комплектующим АвтоВАЗ, а «Белшина» (Бобруйск) и «Росава» (Белая Церковь) — основными в СНГ производителями радиальных шин для легковых автомобилей.
С.П.Захаров. Кстати, почему производство грузовых радиальных шин мы начали в варианте с текстильным, конкретно — полиамидным кордом? В то время промышленность СССР, учитывая положение дел в машиностроении, металлургии, химической отрасли, просто не в состоянии была обеспечить выпуск шин с металлокордом в каркасе…
А.А.Вольнов. К тому же принципиальные преимущества шин целиком металлокордных реализуются на высоких скоростях и больших пробегах. У нас же дороги были плохие, грузовые автомобильные перевозки не очень-то развиты: какой смысл делать шины, использовать потенциал которых в обозримом будущем невозможно?
С.П.Захаров. Я именно это и хочу сказать: во многом определяя стратегию развития и техническую политику шинной промышленности страны, глядя далеко вперед, Петр Федорович в то же время принимал решения с учетом реальных возможностей отечественной индустрии, строго соблюдая синхронность двух составляющих научно-технического прогресса — конструкторской мысли и ее воплощения.
А.А.Вольнов. Хотя и был вдохновителем многим казавшегося утопическим проекта «Шинного завода будущего», о котором у нас еще пойдет речь.
А.А.Белай. А были ли у НИИШПа разработки, уникальные в мировой шинной практике?
С.П.Захаров. Да, были. Например, шины для космического челнока «Буран». Институт их спроектировал, изготовил, испытал и поставил. И на этих шинах «Буран» благополучно приземлился.
А.А.Вольнов. Причем мы по этому поводу шутили: на «Буране» все системы дублировались, только наши шины не имели дублера. Если отказ какой-то — все! Доверяли…
С.П.Захаров. Занимались мы шинами и для военной техники. Здесь требовалось соблюдение двух основных условий. Первое — они должны быть нечувствительными к повреждениям (попадание пули, осколка). И второе — ходить по любому бездорожью. Проблема решалась разными способами. Например, применением толстостенных шин, работающих даже когда из них выходит воздух, или шин с переменным внутренним давлением.
А.А.Белай. Это тоже оригинальная разработка, не имевшая мировых аналогов?
С.П.Захаров. Что касается общих идей, — не совсем. На те или иные технические решения нами закупались патенты. Не было аналогов нашим конкретным изделиям — тем же шинам с регулируемым давлением.
М.Р.Зарецкий (при П.Ф.Баденкове — заместитель главного инженера Опытного шинного завода при НИИШПе, с 1971 года — заведующий отделом института). К достижениям мирового уровня следует отнести и то, что наша страна смогла решить проблему своей независимости от поставок из-за рубежа натурального каучука: в течение многих лет мы производили практически все свои шины из синтетического каучука.
А.А.Вольнов. Я уточню. Вообще синтетический каучук применялся в мировой шинной отрасли достаточно широко, но преимущественно все же — полиизопрен природный. Другое дело, что для нашей страны проблема «каучуковой зависимости» стояла наиболее остро. Требовалось решить сложнейшую задачу — перейти на синтетическое сырье. И, конечно, решение ее — выдающееся технологическое свершение.
С.П.Захаров. В 1963 году одновременно с грузовыми и легковыми радиальными шинами мы разработали и сельскохозяйственные — тоже радиальные. Насколько велико оказалось значение данных разработок в государственном масштабе, можно судить по тому, что выполнявшая их лаборатория со временем переросла в отдел, а отдел — в Научно-исследовательский институт крупногабаритных шин в Днепропетровске. Ранее же, в 1950-х годах, встал вопрос о резиновых подвесках для автомобилей (баллоны вместо рессор). До нас в СССР никто ими не занимался. Именно Петр Федорович проявил инициативу, дал соответствующее поручение конструкторам. И мы подготовили технологическую документацию, сделали первые образцы. И опять же, это направление в конце концов породило самостоятельный Научно-исследовательский и конструкторский институт в Омске — второй, отпочковавшийся от НИИШПа.
А.А.Вольнов. Поговорим теперь об одном из самых запоминающихся начинаний Петра Федоровича Баденкова — «Шинном заводе будущего». В конце 1950-х годов в стране действовало с десяток шинных заводов, построенных в основном в довоенные и первые послевоенные годы. Понятно, создавались они при острой нехватке ресурсов из того, что можно было отмобилизовать, и к 1960-м их технологический уровень, мягко говоря, оставлял желать лучшего. Чтобы этот уровень поднять, решили закупить за рубежом одно из образцовых производств (Петр Федорович тогда возглавлял Управление шин и резино-технических изделий Госкомитета по химии).
Выбрали английскую шинную компанию «Данлоп». По заданию советского правительства был сформирован концерн «Рустайфа», включивший в себя «Данлоп» и ряд зарубежных машиностроительных предприятий. Завод построили в Днепропетровске. А дальше пошел его тираж — в Барнауле, Волжске…
Сегодня, по прошествии времени, можно сказать: Днепропетровский шинный завод все-таки не стал «последним криком шинной моды» (хотя сделанное оказалось значительным шагом вперед). Его освоение совпало с периодом организации производства радиальных грузовых шин, между тем как он ориентировался на выпуск диагональных изделий. Теперь требовалось принципиально иное заготовительно-сборочное оборудование. Трудами коллектива института и наших машиностроителей, благодаря настойчивости Петра Федоровича оно было создано. Но что дальше? Возникла необходимость глубоко осмыслить накопленный опыт и определить дальнейшую перспективу, чтобы выйти по технико-экономическим показателям на мировой уровень. С этой целью и был задуман в конце 1960-х годов «Шинный завод будущего» — инновационный «представительский» проект, вобравший в себя все наиболее передовое — как у нас, так и за границей. Причем акция носила не просто технический, но и пропагандистский характер, ибо на всех уровнях приходилось убеждать, доказывать… Наконец вышло постановление: одобрить, поддержать и, соответственно, поручить — Петру Федоровичу Баденкову, разумеется. Организуй, мол, и руководи.
Петр Федорович мобилизовал лучшие научно-инженерные силы института. Проект, конечно, содержал значительный элемент мечты, ибо осуществить его в натуре было чрезвычайно трудно, быть может, даже и невозможно. Однако без такого замаха мы не достигли бы и того, что теперь имеем. Петр Федорович это прекрасно понимал: беспочвенной мечтательности он всегда оставался чужд. «Утопическая затея» все-таки дала ощутимый реальный результат. Многие задумки остались на бумаге или достигли лишь стадии опытных образцов и установок. Но многое реализовалось — скажем, значительная часть производства на Нижнекамском, Бобруйском, Белоцерковском шинных заводах организована с использованием идей и наработок, осуществленных в рамках проекта «Шинного завода будущего».
В.С.Смелков (при П.Ф.Баденкове возглавлял партийную организацию НИИШПа, а до этого — политотдел Таманской дивизии). Да, «организатор и вдохновитель» он был великий. Причем не только внутри руководимого им коллектива. Он умел для решения той или иной государственной задачи интегрировать усилия специалистов из других отраслей. Скажу больше — привлечь к проблеме внимание высшего руководства страны. При нем в институте побывали почти все секретари ЦК, председатели Совмина и Госплана. Я уж не говорю о секретарях Московского горкома партии, вплоть до В.В.Гришина — тот два раза был.
С.А.Васильева (при П.Ф.Баденкове — заведующая научно-техническим отделом НИИШПа). Создавая авиационные шины, Петр Федорович смог усадить за один стол всех Главных конструкторов советского авиапрома. Это только ему одному и было под силу: ведь руководители такого уровня — люди чрезвычайно занятые, амбициозно-норовистые, да еще и достаточно остро конкурирующие между собой… И вот как-то во время совещания главных конструкторов ему позвонили из ЦК и потребовали немедленно туда прибыть. Что такое срочный вызов в ЦК — объяснять излишне. Петр Федорович отказался прервать совещание, важность которого для страны понимал лучше иных аппаратных «государственников». В трубке раздалось зловещее: «Вы об этом пожалеете». Но интересы дела для П.Ф.Баденкова всегда стояли выше карьерно-служебных соображений.
М.Р.Зарецкий. Вот еще примеры того, как Петр Федорович мыслил и принимал решения, это, конечно, неподражаемо.
1960-е годы. Мы на опытном заводе осваиваем производство радиальных шин. Требовалось изготовить определенное количество образцов и представить их на государственные испытания. Однако у нас из ста шин годных выходило всего десятка два. Казалось, дело ясное: отправлять продукцию с таким процентом брака на испытания нельзя, нужно поработать еще, разобраться, выяснить причины. Большинство в таком духе и высказывалось. Но ведь это — потеря драгоценного времени! И Петр Федорович приказал: не прекращая работать над доводкой изделий и технологических процессов, жестко сократить допуски на размеры заготовок, деталей и продолжать отбирать шины для испытаний. Так и сделали. Испытания прошли успешно, институт наградили орденом Ленина, было принято постановление о строительстве сразу четырех цехов производственной мощностью два миллиона шин в год, а позже — о продаже лицензии Болгарии и Чехословакии… Авантюра? Нет, смелость, основанная на твердой уверенности в своих силах и четком видении перспективы, оправдывающих любой риск.
Второй эпизод связан с проектом «Шинного завода будущего», предполагавшим нестандартные технические решения, не все из которых мы могли осуществить на отечественном оборудовании. Часть оборудования приходилось закупать за рубежом. Когда рассматривался вопрос о приобретении резиносмесителя с изменяемой скоростью вращения роторов, разгорелись споры. Многие говорили: дорого, а главное, непонятно зачем. В самом деле, если мыслить в категориях сиюминутности — без этой машины вполне можно обойтись. Чего же ради тратить бешеные деньги в погоне за «журавлем в небе»? Петр Федорович спрашивает: сколько стоит машина? Ему называют действительно очень большую сумму в долларах. А теперь, говорит, посчитайте, сколько это составит от стоимости всего производства? Ну, отвечают, процента три. — Так что ж тут думать-то? За какие-то три процента мы будем иметь принципиально новую технологию!.. И все стало на свои места.
А.А.Вольнов. На первый взгляд, мы слишком много говорим о технике, технологии. Но это неизбежно. Потому что вся жизнь Петра Федоровича Баденкова была связана с ними. Именно в данной сфере (хотя, конечно, не только в ней) он в значительной степени реализовался и проявился как личность.
«Жигули» были нашим самым продаваемым за рубеж автомобилем. Массовый выпуск шин для него — радиальных текстильных — первоначально осваивал Ярославский шинный завод (о чем уже говорилось). Но скоро на этих «Жигулях» начались массовые отказы шин. Дошло до того, что иностранные импортеры их снимали и ставили изделия других фирм. Скандал грянул мировой — и не только экономический. Петр Федорович командировал нас в Ярославль искать причину. Мы пробыли там несколько месяцев. Посылали для консультаций людей в Чехословакию, Польшу, Италию. Общий вывод сделали такой: причина брака — не конструктивная, а чисто производственная. Дефекты возникают из-за низкой культуры труда, отсутствия у производителя должных навыков. То есть проблема уровня заводского инженерного отдела. Тем не менее, Петр Федорович в нашем кругу ответственности ни с кого не снял, принял самые крутые меры, наобъявлял разработчикам выговоров… А потом был публичный «разбор полетов» на коллегии министерства. Далее рассказываю со слов Петра Федоровича, ибо сам там не присутствовал.
П.Ф.Баденков изложил нашу версию о том, что вина за случившееся лежит в основном на заводском персонале. Но, видимо, какая-то утечка информации из института все-таки произошла — министр знал об «орденах», которые Петр Федорович всем нам, «невинным», навешал. «Товарищ Баденков, вы утверждаете, что ваши работники не виноваты. Но приказ-то об их наказании вы подписали — в нем ясно сказано, кто виноват…» И — выговор ему. Петр Федорович, конечно, был очень обижен и возмущен: выговор Герою Соцтруда — это все же нарушение субординации. Однако с достоинством, но с тонким сарказмом ответил: «Что ж, ваше право. Тем более у меня уже был один выговор — правда, от товарища Сталина».
Во всевозможных коллегиях и совещаниях на самом высоком уровне он участвовал не раз. И было так: при обсуждении вопросов «общественно-политических» ему, конечно, слово не предоставляли. Но когда разговор заходил о производстве, его слушали, раскрыв рты, будто на лекции или семинаре: здесь оппонировать ему не мог никто.
А.А.Белай. А как он на пенсию уходил? «Попросили»? Или по состоянию здоровья?
А.А.Вольнов. Ну, он крепкий был еще мужик. Мыслил здраво, металла в голосе не утратил, приоритетные проблемы схватывал безошибочно, его высочайшее профессиональное реноме оставалось непоколебимым. Всей «кухни» нам, конечно, не раскрывали, да и он особо на эту тему не распространялся. Но, судя по тому, как происходила церемония… Это было в 1986 году, уже при Горбачеве. Собрали нас — замов Баденкова и кого-то еще, приехал министр. Деловито, буднично: вот, товарищи, провожаем Петра Федоровича на заслуженный отдых, поздравляем, желаем и так далее. Мы даже чая не выпили. Министр еще сказал, что если Петр Федорович пожелает, примет его к себе на работу в любом качестве — например, референта (это Баденкова-то!). Петр Федорович вежливо отшутился. Вообще держался спокойно, с достоинством… Подталкивали его, конечно, наезжали. Министр Федоров был нефтяник, а не шинник. Между тем шина — изделие архисложное. И сама она как конструкция, и условия ее работы не всегда постижимы по законам классической физики, механики — здесь, несмотря на достижения современной науки, до сих пор многое зависит от опыта, интуиции конструктора, чем в высшей степени обладал Петр Федорович. Министр этого недопонимал, и их столкновения по «шинным» вопросам бывали довольно острыми. Баденкова вообще недолюбливали — слишком уж он выделялся своей одаренностью и интеллектом.
А.А.Белай. Как он жил после выхода на пенсию?
А.А.Вольнов. Я и мои коллеги часто навещали его на городской квартире и в Жуковке. В первые годы он горячо вникал в деятельность НИИШПа: а как такая-то программа? а по такому-то направлению что делаете? Потом, когда «перестройка» набрала ход, он почти перестал этим интересоваться. Его захватила политика. Шло, как мы помним, тотальное очернение нашего недавнего прошлого. Петр Федорович очень терзался по поводу происходившего в стране. Иногда вдруг с болью скажет: «Толя, а если Ельцин прав?» — хотя, конечно, «перестройку» не принимал. Многого просто не мог вообразить. Спрашивает: как дела на Днепропетровском заводе? — Да ведь это же Украина, Петр Федорович! Он совершенно искренне: ну и что? Никак не мог осознать, что Украина стала «самостийной», что там свой парламент, президент, государственная граница…
У меня было ощущение, что к концу жизни он сделался религиозен — по крайней мере со мной несколько раз заговаривал на эту тему.
А.А.Белай. А почему такого крупного деятеля, как Петр Федорович Баденков, хоронили исключительно родня и сослуживцы, без всякого участия государства?
А.А.Вольнов. Да, хоронили его мы. Мы и панихиду организовали, и прощание с ним, и памятник, Ну, а государство… Министерство было — и нет его. Преемником стал департамент — расформировали. Потом Минмпром: не успели организовать — ликвидировали. Потом Минэкономики - тоже ликвидировали. В настоящее время мы относимся к Минпромнауки. Там сейчас мало людей, которые знают, кто такой Баденков и что такое НИИШП.
А.А.Белай. Насколько мне известно, в институте Петра Федоровича называли Петром I. Что, был крут?
С.А.Васильева. Да, не без того…
В.С.Смелков. К тому же роста громадного…
А.А.Вольнов. Думаю, его называли Петр Великий — с акцентом именно на втором слове. Ибо это был великий созидатель — строитель нового. И еще. Все-таки по своему профессиональному, научному, организаторскому, личностному уровню он стоял выше всех, кто его окружал. И — без всякого самолюбования или высокомерия — цену себе знал. И другие — те же директора шинных заводов — знали: по большому счету они ему не ровня. Отсюда его действительно «императорская» стать.
В таком же стиле и кадры воспитывал. Человека видел насквозь. Без наказания не оставлял ни малейшего упущения — но наказание наказанию было рознь. Вот кто-то проштрафился. Петр Федорович в обязательном порядке создавал комиссию (я неоднократно такие возглавлял), которая скрупулезно расследовала дело, докладывала; Петр Федорович подписывал приказ о взыскании. Но иногда давал документу ход, а иной раз, оставшись со мной один на один, скажет: убери все в сейф. На том и кончалось. Подразумевалось, что в случае рецидива данная вина тоже человеку приложится. Однако я не помню подобных рецидивов. Видимо, директор заранее знал, кто достоин «пощады», а кто нет.
С.А.Васильева. Петр Федорович чрезвычайно ценил профессионалов. Одна из посетивших НИИШП иностранных делегаций восхищалась ухоженностью территори, цветущими вдоль дорожек розами. И он с гордостью ответил: о да, наш садовник великолепен, при встрече с ним я неизменно снимаю шляпу. И правда. Помню я и садовника (по фамилии Аветисян, небольшого росточка, он умер уже), и то, как Петр Федорович, встречая его, обменивался с «маэстро» дружеским приветствием. Или обедал он как-то в столовой. Вдруг встает, идет к раздаточной и спрашивает: кто сегодня готовил первое? Появляется оробелый, смущенный повар. Петр Федорович пожал ему руку: «Большое спасибо! Вы истинный мастер своего дела!»
В.С.Смелков. Да и заботился о людях он, можно сказать, по-царски. Взять хотя бы жилье. Десять домов для института построил — в те времена это было чрезвычайно сложно.
С.А.Васильева. А как он одевался! Казалось бы, откуда у него, выходца из крестьян, этот неподражаемый стиль, изысканный силуэт. Всегда выбрит, ухожен, наглажен…
А.А.Вольнов. Еще мне вспомнилось: чай. Второго такого энтузиаста чаепития, как Петр Федорович, я не знал. Культ чая буквально насаждался им в НИИШПе. Любимая поговорка: «Чай не пьешь — откуда силы берешь?»
С.А.Васильева. И заваривал он его всегда сам, у себя в кабинете, когда принимал кого-то…
А.А.Вольнов. Приговаривая при этом: «Хочешь хорошего чая — не жалей заварки».
С.А.Васильева. Чего греха таить, все женщины института были от Петра Федоровича без ума. Как-то решил наш отдел его поздравить — кажется, с 70-летием. Купили подарок, напросились на прием. Петр Федорович, растроганный, нас расцеловал…. Через неделю вызывает он меня по какому-то делу. В конце разговора я заявляю: «А у меня к вам претензия. Мои сотрудницы уже неделю не умываются». Петр Федорович встревожился: «Что случилось? Воду отключили?» «Да нет, не хотят смывать ваши поцелуи…» Хохотал он долго.
А.А.Вольнов. Вновь и вновь вспоминаю, как навещал его в Жуковке незадолго до смерти. Да, он мучился тяжкими сомнениями в связи с горбачевскими, а потом ельцинскими преобразованиями. В одном лишь не сомневался — в правильности выбранного им личного пути. До последнего дня с гордостью говорил: я — шинник! И верно: шинники — статья особая. Можно сказать, каста. Шинных предприятий в СССР существовало всего-то с десяток. И пятеро их руководителей являлись Героями Соцтруда: кроме Петра Федоровича, еще директора Ярославского, Днепропетровского, Омского и Воронежского заводов. Половина! Ни в одной отрасли не было подобного. Ибо бесспорен масштаб этих личностей, бесспорно величие достигнутого этими людьми. Среди них по праву первый — Петр Федорович Баденков.
