Десантники не умирают

Неизвестные страницы чеченской войны

В бою

Батальон Рязанского парашютно-десантного полка под командованием подполковника Святослава Голубятникова и начальника штаба полка подполковника Глеба Юрченко, пройдя семьдесят километров трудных и незнакомых горных дорог в обход населенных пунктов и живых заслонов и не потеряв при этом ни одной машины, в двадцатых числах декабря 1994-го подошел к Грозному. По пути, правда, бойцы угодили под дудаевский «Град», но опытный комбат-афганец Голубятников молниеносно сориентировался и увел бронегруппу из-под обстрела. Своя же артиллерия под командованием майора Владимира Куликова уже через 15 минут открыла ответный огонь и после пристрелки первым же залпом уничтожила реактивные установки противника. Затем батальонные противотанкисты подбили кочующий дудаевский танк.
31 декабря 1994 года батальон получил приказ выдвигаться в Грозный. Когда в Москве под бой курантов поднимали бокалы, рязанские десантники готовились к маршу. Последняя проверка вооружения, техники, дозаправка. Построение походной колонны. Когда все было готово, подполковник Глеб Юрченко в 5 утра дал команду «вперед».
Задачу батальону уточнили по рации уже во время движения: в районе железнодорожного вокзала разблокировать окруженную мотострелковую бригаду, после чего занять там плацдарм.
Колонна входила в пригороды Грозного. Стоял густой туман, ограничивающий видимость двумя-тремя десятками метров. Первым шел приданный десантникам танк с тралом — против мин.
Под шум мотора машины управления Глеб думал, как будет действовать. Было известно одно: бригада горит в окружении. Но какая бригада? Какой численности, какого состава? Как ее в конце концов найти в незнакомом городе, да еще в тумане? Не нравилась Глебу такая война. На технике в город. Без подготовки, разведки… Даже без карты! Вместо карты — бледный ксерокс непонятно какого масштаба.
Впереди громко рвануло. Шедшая за тральщиком БМД в спешке обошла его и сразу же наскочила на мины.
Глеб остановил колонну. «Дальше с такой скоростью не пойду, — доложил он по рации начштаба дивизии, — стою на минах, одного уже потерял, пятеро раненых». Батальону было приказано соединиться с десантниками Псковской дивизии. Ближе к полудню рассеявшийся туман сменился смогом. Горели здания в центре города. Неожиданно голова псковской колонны была обстреляна из окон и встала. Началась пальба. Вот снайпер убил механика-водителя одной из рязанских БМД, ехавшего с открытым люком. Вот по рязанцам выстрелили из гранатомета. Хорошо, старшина разведроты прапорщик-афганец Виктор Шкабин успел увидеть, откуда стреляли, и, сев на место наводчика-оператора, двумя выстрелами из пушки накрыл огневую точку.
Не хотелось, конечно, Глебу крушить жилые дома, но это война — не стоять же было на месте и ждать, пока тебя расстреляют.
— Давай, Миша, бери три своих БМД, дуй параллельной улицей и накати-ка как следует оттуда огнем, — приказал он командиру разведроты старшему лейтенанту Теплинскому.
Когда около четырех дня вошли в парк Ленина, что примерно в трех километрах от центра города, там уже было немало наших.
— Какая у вас задача? — спросил псковский комдив генерал Бабичев. — Выполняйте совместно с нашим батальоном.
Вернувшись, Глеб увидел, что капитан Юрий Денисов, командир противотанковой батареи, улыбаясь, держит в руках роскошную цветную карту города.
— Где взяли?
— В киоске одолжили. Жалко, одна была…
Когда до вокзала оставалось уже меньше половины пути, неожиданно наткнулись на шедших навстречу своих. Капитан из Майкопской бригады тащил на себе тяжело контуженного товарища, за ним шли еще пятеро раненных солдат.
— Все… - капитан выматерился, — живых там точно уже нет…
Значит, спасать больше некого. Не раздумывая, Глеб повернул назад.
В парке Ленина Глеб собрал офицеров: теперь будем воевать по-другому. Сначала займем несколько зданий, а уж потом подтащим на подготовленное место и технику. Сам вокзал Глеб решил не трогать. Небольшое здание с огромными окнами — не самое подходящее место для обороны. А вот если взять нависающие над вокзалом пятиэтажки, можно плотно сесть, организовав хорошую систему огня.
Потянулись часы и минуты. Глеб отдал последние указания остающимся в парке артиллеристам. Бронегруппа была наготове, и теперь они с комбатом Святославом Голубятниковым ждали радиосигнала от Кошелева и Теплинского, ушедших со своими людьми в дудаевский тыл.
— 342, 342, — наконец послышалось в эфире. Это вслед за Кошелевым наконец взяли свой дом и разведчики.
— Ну что, Святослав, пора?
Светало. Правда, светлее не становилось — город по-прежнему горел и был окутан смогом. Повсюду слышались выстрелы и разрывы. Рязанские бээмдешки, рявкнув моторами, вновь поползли к «шанхаю». Только теперь рязанцы уже не неслись сломя голову, а спокойно продвигались, прикрытые с флангов спешившимися десантниками. На этот раз до депо добрались без приключений. Боевики, разгромившие накануне у вокзала полк и бригаду и видевшие потом, как драпают и десантники, новых гостей так скоро не ждали. Ночью разведчики и 7-я рота капитана Кошелева тихо заняли свои здания. Поэтому и бронегруппа шла спокойно.
Примерно в это же время старший лейтенант Теплинский со своими разведчиками внезапно открыли огонь по возвращающимся после ночного отдыха на позиции дудаевцам и разом положили их полсотни. После чего получили двухчасовую передышку.
Подойдя к вокзалу, сопровождающие бронегруппу десантники начали захватывать административные здания — таможню, поликлинику. Засевшие там немногочисленные боевики, ошарашенные внезапным появлением русских, были обречены.
В четырехэтажном здании управления железных дорог Глеб Юрченко разбил свой КП. Оставалось взять еще одну из шести примыкающих к вокзалу жилых пятиэтажек. Ночью ее должна была занять рота Кошелева, но без карты они по ошибке заняли другой объект — строящееся здание нового вокзала. Теперь пятиэтажку предстояло штурмовать десантникам роты капитана Александра Борисевича. Им пришлось тяжелее всех: их уже ждали. Хорошо, атаку поддержали огнем разведчики из дома напротив.
— Переносите, Миша, огонь на второй и третий этаж, сейчас наши пойдут брать первый, — передал Глеб Теплинскому.
Десантники Борисевича взяли здание, потеряв семерых ранеными. Убитых чеченцев никто не считал, пленных не брали. Ротный Борисевич рассказал по рации, как они, увидев на автоматах убитых боевиков зеленые ленты, тут же где-то в квартирах раздобыли голубую материю — и на десантных автоматах появились ленты голубые.
Весь день 2 января десантники отбивались от ошарашенных чеченцев, которые, устроив в центре города братскую могилу полку и бригаде и, похоже, уверовав в свою непобедимость, нагло лезли со всех сторон. Что, впрочем, было на руку десантникам — лезли-то они прямо под пули!
К этому времени у Юрченко была уже телефонная связь со всеми занятыми его людьми домами. С оставшимися в парке Ленина артиллеристами говорили по системе кодированной связи «Арбалет», которую боевики при всем желании не могли прослушать. И как только дудаевцы наваливались, родная полковая артиллерия тут же начинала бить из шести своих стволов.
— Хватит, ближе не надо, — передавали артиллеристам, когда разрывы крушили дудаевцев уже в пятидесяти метрах от позиций Юрченко.
С утра до вечера боевики обстреливали «десантные» дома. Только эти обстрелы не наносили большого урона. Каждый солдат уже хорошо знал дело: например, что холодильник, набитый кирпичом, пулю держит, что стрелять дважды из одного и того же окна не стоит, а когда не стреляешь — лучше не подходить к окнам вообще. Словом, сидели крепко. Только чертовски хотелось спать. А спать было некогда — каждую ночь старались захватить еще и дом или домик. Боевики, отчаявшись выбить наших с вокзала, пошли наконец в решительную атаку на ключевой, занятый разведротой дом. Пошли, заводя себя какой-то песней на своем языке. И дружно полегли под десантную песню о расплескавшейся синеве, наполняющей парашюты.
— Товарищ подполковник, принимайте танк. Заправка 50, боекомплект 70 процентов, — порадовал один из ротных зампотехов, посланный Глебом посмотреть технику майкопской бригады.
Танк был боеготов. Чеченцы подкрались к нему, открыли люк механика-водителя и бросили гранату. Приборная панель разбита, но все системы функционируют. Вскоре нашелся и еще один «погибший» точно таким же образом боеготовый танк. Танковых снарядов и вовсе было в избытке. Еще когда шли бронегруппой мимо депо, Глеб обратил внимание на вагоны с надписью «Аммиак». Послал разведать. Оказалось, внутри снаряды.
В конце января батальону было приказано брать здание Департамента Государственной безопасности (ДГБ) республики.
Легко сказать — брать. Фундаментальная П-образная шестиэтажная громада. Стены, поди, толще метра. В отваге и удали на глазах возмужавших ребят Глеб, конечно, не сомневался. Только они ведь не спецназ: никогда ничему подобному не обучались. Плана этой махины, разумеется, тоже нет. Пойти напролом, смелым штурмом взять крепость и положить половину бойцов?
Десантное решение Глеба, как все гениальное, было простым. Трое суток три танка рязанцев, сменяя друг друга, без устали опустошали боеукладки, пока не выпустили по чеченской «госбезопасности» больше полувагона трофейных снарядов. Штурмовой расчет между тем был продуман Глебом до мельчайших деталей. Всего шесть штурмующих групп, по числу этажей, по десять десантников в каждой. Плюс прикрытие и резерв.
Наконец здание лишилось одной стены. Вот теперь и план не нужен — все и так видно, и к зданию бежать хорошо — боевики далеко забились, пережидая обстрел.
Внезапно танки прекратили долбить, и десант рванулся в атаку. Каждая группа — на свой этаж. За двадцать минут боя здание было взято без единой потери.
…Получая в Кремле вместе с четырьмя своими офицерами Звезду Героя России, Глеб Юрченко еще не знал, что все их ратные труды окажутся по сути напрасными, что армия будет предана, а на чеченской земле два года спустя все будет вновь так, как и до войны…
Впрочем, действительно ли напрасны были жертвы? Афганский опыт помог подполковнику Юрченко выжить и победить в Грозном. Как знать, не окажется ли грозненский опыт Героя России Юрченко столь же спасительным и победным в следующей — быть может, самой важной, воистину решающей войне?

В учении

«Горька воинская наука, но плод ее дороже золота — в нем жизнь племени», — говорили на Руси. Это почувствовали на себе прошедшие бои десантники. Поэтому боевая подготовка для них — от комполка до ротного и прапорщика — это наиважнейшее дело. Научить солдата воевать, в том числе подготовить и психологически, сладить подразделения, сделать их послушными воле командира — вот чем заполнены десантные будни.
За минувший зимний период обучения в полку прошли двадцать шесть взводных, девять ротных и два батальонных тактических учения с боевой стрельбой. Несколько из них — с десантированием. Однако…
— Если по расходу боеприпасов сегодняшнюю интенсивность боевой подготовки еще как-то можно сравнить с советскими временами, то по вождению, увы, разница в пропасть, — сокрушается командир полка.
Но, сокрушаясь, всеми силами из этой пропасти пытается выбраться. И выбирается, однако.
Рязанский полк, рискну предположить, один из немногих в Вооруженных Силах, в котором все механики-водители прошли в прошлом году вождение на плаву. Потому что топливо в полку экономится буквально на всем: в учебный центр, что в сорока километрах от части, и обратно — только пешком, на прыжки — тоже исключительно своим ходом. Все прогоны автомобилей и расход топлива под жестким контролем командира полка. Все ради одного, ради святая святых — боевой подготовки.
И еще штрих: на фоне частичной небоеготовности техники в частях ВВС, ВМФ, Сухопутных войск приятно удивляет то, что в 137-м парашютно-десантном все боеготово: все двигается и стреляет. И, как показала война, двигается и стреляет неплохо. Таков результат работы подчиненных зама по вооружению — подполковника Владимира Кудрявцева.
— Выходит, если завтра в бой, — в своем полку на все сто уверены? — напрямик спрашиваю командира.
— Ну, на все сто я смогу быть уверен, когда со мной проведут полковое тактическое учение с десантированием и боевой стрельбой, — отвечает полковник Крымский. — Чтоб я с полком прыгнул, собрался, развернулся, потренировался во всех видах боя. Но, скажем, в боевых возможностях второго батальона во главе с подполковником Юрием Малыхиным, с которым недавно как раз проводились такие учения, я действительно уверен полностью — батальону по силам любая задача.
Учение это действительно впечатляло. Десантировавшись на незнакомую местность, батальон сразу вступает в бой с задачей захватить объект — хорошо укрепленный КП противника. Причем бой — с применением лазерных имитаторов стрельбы: специальные насадки на автоматах и датчики на касках и теле фиксируют попадание. Штурмуя объект, пришлось преодолеть минное поле: сначала пустили заряд разминирования — в просторечье «змей-горыныч», затем саперы расширили тропу и — вперед! Марш — 70 километров за 17 часов — завершился выходом на рубеж атаки. Пустили ПТУРы (дорогое по нынешним временам удовольствие), постреляли из всех видов оружия и перешли к обороне.
Командирским решением этот батальон назначен «батальоном первой очереди». Его не предусмотренная боевым уставом, но определенная командиром задача — достигать готовности к боевому применению за 4 часа. Потому занимаются десантники Малыхина чуть побольше других и с особой тщательностью.
На фоне сокращения численности воздушно-десантных войск бросается в глаза стопроцентная (!) укомплектованность полка солдатами срочной службы, чего не было ни перед чеченской кампанией, ни даже в советское время. А учитывая полную боеготовность техники и качество боевой учебы, можно смело считать рязанский парашютно-десантный полк одной из первых частей постоянной готовности. Да только вот незадача: во-первых, следующий призыв обещает быть гораздо хуже, а во-вторых, боевая подготовка все же не идет ни в какое сравнение с аналогами прежнего времени. Десантники с двухмесячным опозданием получают денежное содержание, больше полутора лет не видят «пайковых» и «квартирных». А ведь бесквартирных офицеров и прапорщиков, вынужденных снимать жилье, в полку больше сотни.
Только вот что опять же отличает десантников — никаких стонов и даже разговоров на эти темы за все время пребывания в полку так и не удалось услышать и удерживать лейтенантов обещаниями светлого будущего здесь не пытаются. Позиция комполка Крымского на этот счет такова: «Никого заставлять служить не будем. Сегодня время добровольцев».
Что-то лейтенантов в Рязанском парашютно-десантном полку все же держит. И дело, наверное, не только в том, что у многих выпускников Рязанского десантного училища в городе тещи. Дело, скорее, в десантном характере.
Что такое этот самый десантный характер, человеку, в ВДВ не служившему, объяснить трудно. Для многих это пустой звук. Но задумаемся: почему в Чечне мотострелковые части и даже морская пехота воевали не штатным составом, а собирали с миру по нитке не только солдат, но и офицеров? Почему у десантников, в отличие от мотострелков, зенитчиков, артиллеристов и так далее, не существует некомплекта в первичном офицерском звене? Да потому же, почему в десантное училище и сегодня конкурс около двух десятков человек на место. Так что и во «время добровольцев» десантные полки вряд ли оскудеют лейтенантами.
И укомплектованностью, и боевой учебой, и настроем офицеров, их уверенностью в завтрашнем дне рязанский полк нет-нет да и напомнит Советскую Армию. Но есть и то, из-за чего 137-й парашютно-десантный все же хочется назвать скорее будущим нашей армии, чем ее прошлым. В самом деле: батальон первой готовности, православная церковь прямо за плацем, почти евроремонт в караульном помещении, богатый ассортимент блюд в солдатской столовой — все это еще и пять, и десять лет назад сложно было даже представить.

Память

Идея увековечить память погибших товарищей и ратные свершения батальона родилась у вернувшихся из Чечни офицеров. Пустили шапку по кругу. Не остались в стороне бывшие однополчане и местные власти. И в день ВДВ — 2 августа 1996 года — наконец освятили полковую часовню. Скромный небольшой храм. Внутри золотом выбиты имена погибших в Чечне и Баку. На открытие пригласили их родственников. Прошли торжественным маршем, отдавая часовне честь. С тех пор подразделения так и отдают ей честь, словно Боевому Знамени.
15 февраля в части был впервые проведен полковой День памяти. Построившись перед мемориальной часовней, возложили цветы. Провели торжественную перекличку всех погибших. После оглашения каждой фамилии из строя отвечали, когда и как пал названный десантник. Слова, начертанные на знамени полка: «Есть десантные войска и нет задач невыполнимых», — обретали высокий трагический смысл. Ритуал вдохновлял и потрясал. Такие минуты действительно воспитывают лучше сотен часов общественно-политической подготовки. Никто не забыт, ничто не забыто. Десантники не умирают. Они просто улетают и не возвращаются…