 |
| Русская линия | Игумен Дамаскин (Орловский) | 02.09.2022 |
Священномученик Иоанн Стеблин-Каменский родился 26 октября 1887 года в Санкт-Петербурге и происходил из малороссийского духовенства, священников Переяславско-Бориспольской епархии Стеблинских, известных с начала XVIII столетия, получивших впоследствии дворянство. Отец его, Георгий Георгиевич Стеблин-Каменский, был директором канцелярии Морского министерства, а в последние годы перед революцией — сенатором Правительствующего Сената по департаментам геральдики и судебному, а также председателем Российского общества морского права. Дед Ивана, Георгий Павлович Стеблин-Каменский, в последние годы своей жизни был виленским губернатором в чине тайного советника. В это время он приобрёл имение Биюцишки в Виленском уезде[1], где и прошло детство Ивана. Здесь, в имении, была погребена его мать, умершая 17 августа 1902 года, — Ольга Александровна, дочь вице-адмирала Александра Павловича Жандра, защитника Севастополя, адъютанта В.А. Корнилова.
Ольга Александровна оказала огромное религиозное и нравственное влияние на детей[2]. C детства мальчик чувствовал тепло материнской любви и силу её благословения. «Ты ведь мой?» — говорила мама, и это было для него самой дорогой лаской. Она умерла, когда Ивану исполнилось четырнадцать лет. Это было и рано, и вполне достаточно для того доброго влияния, которое она на него оказала. Глядя на неё, лежащую в гробу, и переживая всю глубину потери, он чувствовал, как два совершенно различных понимания совершившегося захватывают целиком всё его существо: первое — это острая боль от безвозвратной потери того, что было самым ярким, самым тёплым в золотые дни его детства, и второе — что дальнейшая его жизнь без матери будет свидетельствовать о том, какое движение души она в нём развила. Ему в тот момент казалось, что каждый дурной поступок в его последующей жизни явится оскорблением её светлой памяти и нарушением безгласного обязательства по отношению к ней.
Первоначальное образование Иван получил дома под наблюдением матери, а затем поступил в 3-ю Санкт-Петербургскую гимназию. Сразу после смерти матери его перевели из четвёртого класса гимназии в младший общий класс Морского кадетского корпуса, который он окончил в 1908 году, получив премию имени адмирала Нахимова. Выпускникам Морского корпуса присваивалось звание корабельного гардемарина, и они направлялись на флот для прохождения в течение года практики, после которой сдавали экзамены и их производили в мичманы.
В 1908 году Иван Стеблин-Каменский получил назначение на крейсер «Богатырь» и в 1908—1909 годах находился в заграничном плавании. Когда корабли русского флота в декабре 1908 года находились примерно в
Впоследствии в Мессине поставили памятник с надписью: «Русским морякам, героям милосердия и самопожертвования». Император Николай II по возвращении отряда на родину сказал его начальнику контр-адмиралу В.И. Литвинову: «Вы со своими моряками в несколько дней сделали больше, чем мои дипломаты за всё моё царствование». Впоследствии, если государь узнавал, что представившийся ему офицер из Морского корпуса принадлежит к выпуску 1908 года, он говорил: «Вы моего, Мессинского, выпуска». В 1911 году русские моряки, в том числе и Иван Стеблин-Каменский, были награждены правительством Италии серебряными медалями за оказание помощи пострадавшим во время землетрясения в Сицилии и Калабрии.
В 1909 году Иван Стеблин-Каменский был произведён в мичманы, переведён в 1-й Балтийский флотский экипаж и назначен в дивизион испытывающихся миноносцев. В 1909—1917 годах Иван Георгиевич служил на крейсере «Адмирал Макаров», исполняя должность ротного командира, а затем ревизора, в обязанности которого входило заведование денежными средствами, на нём была материальная ответственность за содержание судового имущества, заведование делопроизводством, при этом он нёс общую корабельную службу. В 1912 году Иван Георгиевич был произведён в лейтенанты. В 1914 и 1915 годах он был награждён орденами Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом и Святой Анны 3-й степени с мечами и бантом.
Летом 1917 года Иван Георгиевич уволился из флота по состоянию здоровья и через год поступил работать в научную экспедицию, обследовавшую невские отмели. В 1919—1921 годах он был мобилизован и служил помощником директора маяков Балтийского флота. В это же время он исполнял должность псаломщика в Свято-Троицком храме[3], что на Стремянной улице в Петрограде, бесповоротно решив отдать себя на служение Церкви. Благодатная поддержка, которую он ощутил, приняв это решение, дала ему ясно почувствовать, что Господь его призывает и, следовательно, не оставит в земных испытаниях, только бы ему самому до последнего часа оставаться верным Христу.
Это было отрадное время служения митрополита Петроградского Вениамина, время религиозного подъёма. Во многих приходах создавались братства, по инициативе митрополита устраивалось много крестных ходов не только взрослых, но и детей, ожила церковная проповедь, стали создаваться церковные кружки по углублённому изучению христианского вероучения. В голодающем Петрограде люди острее чувствовали голод духовный и жаждали его утолить больше, нежели насытиться пищей. Как бы снова ощущалась близость апостольской эпохи с особенным, присущим ей переживанием Воскресения Христова.
Воспитанный в христианской семье, основой жизни которой было следование заповедям Христовым, военный офицер, приученный послушанию флотскому уставу, Иван Георгиевич был чужд двусмысленности и лукавства в понимании христианского пути. В бескомпромиссности жизни во Христе, твёрдом следовании за Ним было что-то сродное его предшествующей жизни офицера, с той лишь разницей, что воин, служащий земному Отечеству, напрягается и рискует только в период военных учений и боевых действий, а воин Христов рискует и напрягается непрестанно, в особенности если попустил ему Господь жить в эпоху гонений. Готовясь к принятию священного сана, Иван Георгиевич одновременно готовился и к испытаниям. Не только по Богу утешительным, но и скорбным и горьким был жизненный путь священнослужителя в те годы, и само священнослужение часто сменялось на тюремные узы, скрашиваемые лишь особенно дорогим тогда сердцу утешением от Господа. Отец Иоанн вспоминал впоследствии, что именно в заключении он наиболее ясно ощущал присутствие Божие.
Решив стать священником и всецело вручив себя воле Господней, он поехал на могилу матери в принадлежавшее им когда-то имение. Прикладываясь к родной могиле, он почувствовал, как в душу его нисходят мир и покой, и ему сделалось тогда тепло, как в детстве, и явственно ощутилось, что мать, как и прежде, его благословляет, живая — готовящегося жить.
В марте 1920 года Иван Георгиевич был рукоположен во диакона. В первый год диаконского служения ему пришлось глубоко пережить проявление к нему милости Божией. Впоследствии он писал духовным детям об этом:
«Приближается день Преображения, день, когда в первый год моего диаконства Господь явил мне Свою милость. Вы помните, наверное, что я был болен. Но меня угнетала не болезнь сама по себе, мне было страшно быть отринутым от Божественного служения за своё недостоинство. А что может быть ужаснее, как быть в глазах людей священнослужителем, а чувствовать себя отринутым Господом. И я просил тогда не выздоровления, а лишь возможности служить в праздник на ночном молении и ранней [литургии]. Служба начиналась в полночь. В десять часов вечера я попробовал встать с постели, но на костылях дошёл только до половины кухни, и мне сделалось совсем дурно. Оправившись, я вернулся в постель очень огорчённый. Теперь я благодарю Господа за то, что Он отказал мне тогда в утешении; ведь иначе многие, а может быть и я сам, в минуты сомнений объясняли бы внезапное улучшение моего здоровья самовнушением. Отняв у меня надежду в тот момент, Господь действительно явил мне сугубую милость. В полночь, когда ударил колокол, я был убеждён, что останусь в постели, но чтобы не упрекать себя, что я не употребил все усилия, я всё-таки спустил ноги на пол и тотчас же, к своему изумлению, почувствовал, что могу стоять. В голове моей ясно, однако, представилось, что стоять у постели не значит ещё быть в состоянии спуститься с третьего этажа и пройти в церковь, но я себе сказал, что если Господу угодно, то Он, конечно, даст мне силы, и одновременно решил идти не только без костылей, но и без палки. Все были удивлены не менее меня, но я прошёл в церковь, выходил на полиелей, выносил тяжёлое праздничное Евангелие и затем служил обедню. Правда, я был как во сне, но служба хорошо сохранилась в моей памяти. Помню даже, что по ошибке (обедня шла во Всехсвятском приделе, и кроме меня служил диакон от Владимирской[4]) я сам начал возглас „оглашеннии, изыдите“ и, только начав уже его, заметил, что во вратах лицом ко мне и с поднятым в руке орарем стоит служивший за старшего диакон. Он увидел, что я смутился, и дал мне знак продолжать, не останавливаясь. Вернувшись домой, я уже не чувствовал прежней слабости, но всё же должен был просидеть дома до Воздвиженья. Мне всегда радостно всё это вспоминать, как мне радостно верить в милость Божию к недостойным Его милости и в исполнение с верой приносимой молитвы от всякого грешника. Только „что воздам Господеви о всем еже воздаде ми“?»
В 1921 году диакон Иоанн был впервые арестован ЧК, но после непродолжительного заключения освобождён. Летом 1923 года он был рукоположен во священника ко храму Святой Троицы на Стремянной улице и вскоре назначен настоятелем этого храма и возведён в сан протоиерея. Церковное служение целиком захватило его, и он отдавал ему все свои силы и время. В конце 1923 года Троицкая церковь при активном содействии властей была захвачена обновленцами, и отец Иоанн вместе с прихожанами нашёл приют в греческой церкви в Петрограде.
В 1924 году началось массовое возвращение в патриаршую Церковь храмов, ранее захваченных обновленцами. Активизировалась жизнь приходов и стали организовываться братства. Чтобы положить этому конец, ОГПУ стало активнее вмешиваться в церковную жизнь, в основном применяя при этом насилие, — в Петрограде тогда почти одновременно было арестовано около сорока человек духовенства и мирян и среди них 2 февраля 1924 года был арестован и отец Иоанн. Его обвинили в том, что он объединил вокруг себя православных, которые собирались уже не только в храме, но и на квартирах, где читались акафисты, Священное Писание и священник пояснял его содержание. Вызванный на допрос, отец Иоанн подтвердил, что действительно служил на квартирах некоторых своих прихожан молебны, после которых все пили чай и вели беседы на религиозные темы. Для властей этого было достаточно, чтобы отправить отца Иоанна в концлагерь, и 26 сентября 1924 года Особое совещание при Коллегии ОГПУ приговорило его к трём годам заключения в Соловецком концлагере. Всего к заключению в концлагерь в Петрограде в это время было приговорено тридцать пять человек — духовенство и миряне.
В Соловецком концлагере отец Иоанн всегда ходил в подряснике, рясе и старался возможно чаще посещать церковные службы, пока это разрешалось администрацией; молитва за богослужением была большим для него утешением в суровых условиях заключения. Отец Иоанн писал из Соловецкого лагеря отцу, сёстрам и духовным детям:
«Христос раждается, славите!
Дорогие мои родные и во Христе любимые, радуйтесь! Радуйтесь наступающему великому празднику, в зимнюю стужу вещающему о грядущей весне. Пусть ещё крепнут морозы, пусть зимние вьюги закрывают от наших глаз солнце — мы ведь знаем, что природа вершит своё дело и за февральскими морозами непременно выплывает весеннее солнышко. Пусть и в истории человечества ещё царит нравственная стужа, пусть народы мятутся ещё в безумном эгоистическом стремлении к материальному личному благополучию — дело Божественного строительства совершается; Солнце Правды неуклонно согревает всё то, что призвано к жизни; мир от земли неотъемлем, не тот мир, который не может устоять при первой брошенной кости, первом столкновении материальных интересов, а тот мир, которым наполняется душа голодного человека, когда он поделится своим последним куском с чужим ему нищим. Этот мир непобедим потому, что это мир любви, а не соглашения. Прежде бесплодное стремление лучших людей утвердить свою волю к доброделанию с явлением на земле Бога Слова получает обильную благодатную помощь и благоволение в человеках, воплощается в жизнь. Но чтобы и нам исполниться праздничной радости, чтобы и нам поклониться родившемуся Солнцу Правды, вспомнив благовестие ангела, пойдём мысленно в город Давидов, исполнимся настроением псалмопевца, царя, пастуха и пророка.
Дорогие мои, неужели вы ещё не научились ежедневно читать слово Божие, неужели вы ещё не скажу — не поняли, но не почувствовали, что этот духовный хлеб вам нужнее обыкновенного. Когда мне приходится читать положенные на каждый день отрывки, я думаю о всех вас и о том, какую пользу, утешение и радость каждый из вас мог бы в них получить. Всем сердцем поздравляю всех с праздником и молю Господа, чтобы, призрев на всех Его ищущих, Он Сам отряс бы их греховную скверну, известил бы их в вере, утвердил в надежде, совершил в любви[5] и содеял бы их верными чадами Своей Святой Церкви. Пусть мои милые племянники[6], радуясь о дарованном им Господом разуме и возможности получить образование, не возносятся мыслями, но вспоминают Того, Кто, разумом уже в двенадцать лет превосходя учёных старцев, пребывал в послушании у некнижного Иосифа, и учатся высшей премудрости — духовному смирению. Пусть начало высшей премудрости — страх Господень — ляжет в основу всей их деятельности.
Искренне любящий вас священник Иоанн Стеблин-Каменский
«От Девы раждается, грядёт же ко Крещению Христос, Божия мудрость и сила» (3-й и 4-й ирмосы канона праздника Крещения Господня).
Дорогие, мои любимые, заботами житейскими разделяемые, но в сердце моем купно живущие други и чада о Христе! Приветствую вас с великими праздниками Рождества и Крещения Господня. Как бы мне хотелось опять всех повидать и провести вместе праздники. Знаю, что не могут не быть у каждого из вас скорби и сомнения, и так радостно мне было бы видеть, как все они потонули в благоговейном поклонении Божией Премудрости, в совершенной уверенности в Его Всемогущей Силе. Отдайтесь Премудрости Божией, верьте Христу Господу, что «блаженней даяти, нежели приимати» [Деян. 20, 35]. Не ищите радостей жизни, но старайтесь дать их тем, кто в них нуждается больше вас. Кого же удручает болезнь или сильная скорбь — «не бойтеся» [Лк. 2, 10]: всем людям предлежит, пока ещё в уничижении, в скотских яслях, Великая Радость — Она проведёт вас через все земные скорби и печали, через самую смерть и выведет вас в бесконечную долину света и радости, в долину чистой любви и вечной жизни. Идите же, поклонитесь Христу Господу, оставьте на время (как вифлеемские пастухи) свои стада земных забот; но знайте, что ещё задолго до Своего рождения Он возвещал через пророка Исаию: «на кого воззрю? Токмо на кроткого и молчаливого (сокрушённого духом), и на трепещущего словес Моих» [Ис. 66, 2]. Идите к Господу со всякой кротостию, с сознанием своего недостоинства (руце на груди имуще согбенны), с твёрдой верой в любовь Божию всем хотящим спастись, с исполненной трепетом готовностью послужить Ему, как Он изволит, с радостной благодарностью за призыв к Его Святому служению, в чём бы это служение ни выражалось. Идите со светлым ликом очищенной покаянием совести, с направляющим вас к Господу (подобно звезде) приятием Святых Таин оживлённым сердцем. Идите к читающему сокровенная человеческая Младенцу… от злого Ирода и нечестивого мира сокровенному, — идите к Нему — Он вас зовёт, вам Он откроется, вам Он улыбнётся и потянется навстречу! Идите, спешите, и вы получите несказанную Радость, залог Радости вечной, и силу к перенесению всех неизбежных нам тягот жизни.
Да будет так со всеми вами.
Искренне любящий вас священник Иоанн Стеблин-Каменский
Вот уже наступает Великий пост, наступает время, когда великие светильники духа, всю жизнь проводившие в самособранности, находили потребность в ещё большем самоуглублении, в ещё большем напряжении своих духовных сил. Мы же, всю жизнь проводившие беспечно, проходим мимо и этой духовной лестницы в царство света, не находя никакой надобности поднять ногу свою на предлежащую нам ступень, но лишь переменой пищи думаем оправдать свою принадлежность к искуплённому Кровию Христовой Его избранному стаду. Мы совмещаем веру в Распятого с возможностью даже после выноса креста отдаваться светским развлечениям. Дух воинствует против плоти, и плоть воинствует против духа. Ради победы в человеке духа Сам Господь облекается во плоть и страждет ею; мы же, веря в это спасительное для нас таинство, ругаемся над Ним, удовлетворяя желания плоти. Да ещё называем эти желания потребностями, в то время как и плоти нашей «едино есть на потребу» [Лк. 10, 42] - служить Господу в подчинении Духу Истины, в нас живущему.
Ещё раз подтверждаю, что я не отрицаю для христианина возможности высшего земного счастья — семейного, но убеждён в том, что истинное семейное счастье может быть результатом соединения двух сердец в стремлении их к Свету Истины, на этом стремлении строящих свою жизнь и в этом стремлении ищущих взаимной поддержки. Знает Отец Небесный Им же дарованные людям земные блага и не лишит их тех, кто искренне Ему служит. «Ищите прежде Царствия Божия… и сия вся приложатся вам»! [Мф. 6, 33]. Кто же ищет земного счастья прежде Царствия Христова, кто сам дерзновенно простирает за ним руку, не ожидая, когда Господь благоволит ему подать его, — тот уподобляется праотцу, искавшему ведения Истины через вкушение запрещённого Носителем Истины плода. Не требуется, чтобы все христиане были аскетами, но безусловно требуется от них такое стремление к Господу, которое делало бы их готовыми принять от Него всякое служение с верою, что именно оно даст каждому из них высшую долю возможного для них счастья. Великий пост установлен Церковью в сознании немощи человеческой и невозможности для человека быть в равнопостоянном духовном напряжении. Это время, когда каждый христианин мысленно должен предстать Господу с теми талантами, которые он в служении Ему в течение года успел приобрести. Нам же что сказать Господу, как не «потерпи на мне» и «не посецы мене со смоковницей бесплодною». Но пусть душа наша в предстоящий пост отверзется для восприятия велений и указаний Божиих на будущее время. Да не останется наше сознание омрачённым совершенными нами ошибками. Да явится нам свет Христов. Да будет Крест Его нам столпом огненным, освещающим наш путь во мраке земного ведения, и столпом облачным, защищающим нас от палящего зноя земных влечений. Пусть наш просвещённый верою разум увидит истинный путь, когда он не видит никакого пути, пусть он не усумнится в выборе пути и тогда, когда опыт жизни будет представлять ему их множество.
Любимые мои, что это я всё чувствую скорбную нотку в ваших письмах? Правда, много скорбей у всех нас, живущих во зле и суете мира, но не поглощаются ли скорби наши верою во всё обновляющую, просвещающую и оживляющую благодать Божию? Скорбите ли вы от сознания своего недостоинства? Радуйтесь же тогда и о милости Божией, только недостойными и познаваемой. Огорчает ли вас неправда жизни? Но ведь это свидетельствует, что вы любите людей в ней погрязших и жалеете их, а если вы любите и жалеете их, очевидно интуитивно чувствуя присутствие крупицы добра в каждом человеке, — то знаете ли вы, что Господь, всезнающий и всевидящий, не оставит погибнуть и малой доли этих крупиц, но так или иначе всё доброе соединит воедино. Наша радость — возможность служить этому соединению; наша скорбь — сознание своей немощи в этом служении. Но скорбь эта исцеляется верою в подающего помощь всем ищущим её Господа, а радость не может омрачиться нашим недостоинством потому, что служение Господу не чуждо и бессловесным животным, и самой неодушевлённой природе. Каждому же человеку всегда открыта возможность сознательного служения. Не отвергаются ни блудницы, ни мытари, ни разбойники. Мне понятны слёзы скорби о таких наших поступках, которые по человеческой справедливости должны были бы вызвать отвращение от нас лица Господня, но тем более мне понятны слёзы умилённой радостной благодарности к Тому, Кто ещё далече нам сущим идёт навстречу и являет знаки того, что мы хотя и блудные, но милые Ему чада.
Будем приучаться всегда, во всём, что с нами совершается, видеть последствие всеблагого Божия о нас промышления, будем всегда стремиться выполнять то служение, которое в тех или иных обстоятельствах Господь от нас ожидает: будь то терпеливое несение скорбей, или та или иная помощь ближнему, или просто молчание на обидное слово, или обуздание своих желаний, или что-либо иное.
Меня же, столько скорби вам всем принёсшего и невниманием своим её усиливающего, прошу простить и поминать в молитвах своих не как служителя Христова, каким я вам представляюсь, а как слабого человека, несущего высокое служение, на каждом шагу спотыкающегося и нуждающегося в постоянной помощи, по вашим молитвам могущей мне быть поданной в изобилии. Благодатию Своею Господь и Бог наш Иисус Христос да помилует и простит всех нас.
Искренне любящий вас священник Иоанн Стеблин-Каменский
Дорогие мои, любимые!..
Не получено мною упоминаемое в последних письмах ваше общее поздравление с Праздником. Но мне уже радостно, что оно было написано. Сохраните ли вы духовную близость хоть в малой доле и в будущем году, неужели не дошедшее до меня ваше общее поздравление явится последним делом вашего единства? Хочется думать, что нет, не только потому, что я всех вас люблю и мне радостно опять увидеть вас всех вместе, но и потому, что менее утверждённые из вас, лишившись духовной поддержки взаимного общения, вряд ли найдут такую поддержку в другом месте; а поддержка так нужна всякому человеку! Хорошо, что т. О.[7] вспоминает деревню Биюцишки: ничего, кроме согревающего чувства благодарности за тот тихий уют, которым она дышала, она вызвать не может. Пусть сейчас она от нас бесконечно далека; от этого она нам кажется ещё более дорогой, близкой. Люди неверующие часто и в благоприятных обстоятельствах не получают радости жизни и только в тяжкие минуты с горечью вспоминают об уже утраченном благополучии. Мы же, согретые верой Христовой любви, ценим выше всех земных благ тот душевный мир, который является плодом чистой совести и познания сердечной любви наших близких. До некоторой степени справедливо, что «нужно уметь быть счастливым». Христианину, верующему в слова Спасителя: «Се Аз с вами есмь… до скончания века» [Мф. 28, 20], открыта возможность получить радостное утешение от Самого Источника Любви во всех обстоятельствах жизни. Радость благополучия усугубляется для нас радостным чувством благодарности за полученную от Господа милость, а скорбь тяжёлых переживаний по силе веры умеряется или даже с избытком покрывается радостию Воскресения Христова из мёртвых. Один английский проповедник дал мне мысль, что радость от слов «видите место, где лежал Господь» [Мф. 28, 6] особенно может быть понята на кладбище. В самом деле, нисшёл Господь на землю, снизошёл и до могилы, на земле нося плоть человеческую и во гробе не имея ни вида, ни доброты. Место, где лежал Господь, — могила; но Его уже там нет. Предел человеческих страданий — позорная смерть — изведана Самим Господом. «Не плачите». Вера Христова приводит нас от смерти к жизни. «Печаль ваша в радость будет…» [Ин. 16, 20]. Не предавайтесь скорби о неурядицах в Церкви, Господь всё устроит к радости верных. Лишь бы нам самим не перестать быть верными Истине и Любви.
Да пребудет с вами Господь неотлучно.
Не забывайте молитвы и в молитве и меня.
Искренне любящий вас священник Иоанн Стеблин-Каменский
Дорогие мои, любимые! Много вы, конечно, в прошлом переживали радостей; много получали удовлетворения от сознания плодотворности своей тяжёлой работы, но много было у вас и остро мучительных минут, когда вся дальнейшая жизнь представлялась бременем, когда вся работа долгих лет казалась утратившей свою ценность. Но нет, дорогие, если мы с вами знаем, что в материальном мире, подверженном тлению, ничто не пропадает бесследно, то, несомненно, ещё более полноценным в смысле последствий бывает всякое усилие воли, всякое движимое исканием правды напряжение мысли, всякое проявление любви. Ничто не пропадает бесследно, хотя часто след и не бывает нам заметен, как, впрочем, и в материальном мире. Поэтому если в нашей жизни мы работаем в интересах справедливости и правды, если мы ради помощи другим ограничиваем свои потребности, — то мы не будем сожалеть об этом, хотя бы нам казалось, что вся наша работа случайными условиями была уничтожена (например, близкий к завершению долголетний учёный труд — пожаром), хотя бы люди, которых мы поставили на ноги, выказали нам чёрную неблагодарность. Мы не будем, говорю, сожалеть, что работали и любили, потому что именно только наше собственное сожаление и может лишить нашу деятельность нравственного веса. В своём последнем письме ко мне вы вспоминаете Ж. и Н.[8] Я помню, как они оба мне говорили, что за короткое прожитое время своей совместной жизни они так много получили счастья, что если вообще для людей существует какая-нибудь порция счастья, то они, несомненно, уже её получили. «Что бы нас ни ожидало в будущем, — говорили они, — мы уже не имеем права жаловаться, так как другие люди за долгую жизнь не видят и малой доли того счастья, которым мы утешены». Думаю, что в долгие последующие годы испытаний только что переданное их признание часто приходило им на ум, умеряя переживавшиеся тяготы, примиряло их с жизнью и до последней минуты изгоняло из сердец их всякое сомнение в благости Вседержителя. Если и в вашей жизни было много разочарований, если вам пришлось пережить самых дорогих вам близких, то вы всё-таки имеете утешение знать, что ни вы, ни ваши близкие ни в довольстве, ни в скорби не отступили от Духа Истины и Любви.
Да исполнит Господь вас благодатной силой, потребной для преодоления всякой скорби, радостной верой в торжество Воскресшего Христа. Да дастся нам радость свидания и взаимного общения в условиях мирной жизни, исполненной любви и неугасимого желания быть верными слугами Распятого Господа.
Искренне любящий вас священник Иоанн Стеблин-Каменский
…Время летит. Через месяц — Живоносное Христово Воскресение. Всем сердцем желаю всем вам, мои дорогие, близкие, любимые, обрести за пост и Страстную седмицу душевный мир и беспредельную веру в благость Божественного Промыслителя, чтобы радость переживания Светлого Воскресения закрепила бы их в сердцах ваших непоколебимо. Теперь только начинаю понимать, насколько неправилен обычный полуутилитарный подход к вере в Бога. В том-то и состоит радость нашего следования Христу, что мы не просто балованные дети Небесного Отца, получающие от Него всё, что ни пожелаем: «Отец Мой доселе делает, и Аз делаю» [Ин. 5, 17], говорит Господь; и мы «друзи» Его, если творим то, что Он нам заповедал [ср.: Ин. 15, 14], то есть если участвуем в Его делании. Делание же воплотившегося Господа состояло в препобеждении злобы любовью, в безропотном приятии Крестной смерти от облагодетельствованного Им народа: «Отче! отпусти им» [Лк. 23, 34]. Но чтобы мы могли принять участие в делании Христовом, мы прежде всего должны стремиться любовию препобедить то начало злобы, которое живёт в нас самих и выявляется во всех видах эгоизма. Убить в себе эгоизм или по меньшей мере отрешиться от него есть первое условие для следования Христу: «Да отвержется себе». Второе условие — готовность к постоянному в земной жизни перенесению скорбей: «Да возьмёт крест свой» [Мф. 16, 24]. «В мире скорбни будете» [Ин. 16, 33]. По естеству мы не сыны Божии, но создание Его и безответные рабы, по благодати же делаемся сынами Божиими, если бываем верными Его рабами…
Дай же нам всем Господь силу всегда идти по пути правды и любви. Знаем, что алчущие правды и верные любви получают укрепление в самые тяжёлые моменты своей деятельности, когда и правда, и любовь кажутся нам лежащими во гробе. «Не рыдай Мене… зрящи во гробе… востану бо и прославлюся…»[9] — слышит в своём сердце каждый из нас в такие минуты, и радостный трепет твёрдой веры в Воскресение Христово вливает в нас новые силы для дальнейшей жизни. Горячо приветствую вас, духовных отцов моих и всех дорогих мне родных и близких в вере, с Праздником. Господь да сохранит, управит и возвеселит всех вас.
Искренне любящий вас священник Иоанн Стеблин-Каменский
Дорогие мои, родные и во Христе любимые, здравствуйте и утешайтесь духовной радостью, в чистоте совести уповая на Господа. Милым моим племянникам и племянницам, как подписавшим, так и не подписавшим письмо, с любовию посылаю своё благословение и всей душой желаю всякого благополучия. Пусть, не мудрствуя много, живут в простоте сердца и чистоте совести, тогда не отойдёт от них та взаимная связь, которая способна утешить и укрепить каждого из них в отдельности в минуту уныния…
«Благовествуй, земле, радость велию…»[10]
Приветствую всех вас, мои дорогие, с Великим Праздником начала личного участия Творца Вселенной в жизни человечества. «Слово плоть бысть и вселися в ны» [Ин. 1, 14]. Одно духовное провидение этого поворотного пункта в истории мира вызвало у Исаии ликующую песнь «С нами Бог». От земли ещё не отняты скорби, мир ещё во зле лежит, но «с нами Бог» [Ис. 8, 10]. Он с нами воинствует против зла, в нас самих гнездящегося, и в сердцах наших устанавливается Царство Божие; Он с нами борется и против внешнего зла, и оружие Его — оружие непобедимое — Крест, т. е. беспредельная всепревозмогающая любовь, обожествляющая человека смирением Вседержителя. «Благовествуй, земле, радость велию». Благовествуй, земля, потому что люди в своей греховности так отошли от интуитивного восприятия присутствия Божества, что надо им, чтобы камни возопили. Часто ли у нас по вере присутствующих при таинственном вхождении в наш храм Царя Славы так трепещет сердце, как оно вострепетало у праведной Елизаветы — от приветствия Матери Божией? Благовествуй, земле! Слышишь ли ты, земля живая, — человек? Не пустословь, не злобствуй, но благовествуй. Дай в твоём сердце место Духу Божию, в тебе живущему. Хоть ты и земля, но есть в тебе и частица небес. Итак, отдайся всем существом делу Божию. «Благовествуй, земле, радость велию, хвалите, небеса, Божию славу!»
Ещё раз приветствую отцов моих духовных и всех близких мне и любимых, старых и молодых с наступающим Великим днём Светлого Христова Воскресения.
Искренне любящий вас священник Иоанн Стеблин-Каменский
…Вчера, в день Благовещения, мне особенно вспоминался наш храм на Стремянной, так как в этот день в последние годы обычно первый раз после зимнего перерыва совершалась служба в самой церкви (а не в зале). Как-то особенно бывало всегда радостно молиться в этот день, как бы вновь окунаясь в то молитвенное настроение, которым храм наполнялся многие годы. Как-то особенно ощущалось, что вот-вот его своды наполнятся ликующей неземной радостной песней: «Христос воскресе!» Легко и радостно воспринималась весть Архангела о спасении мира, потому что вся душа была согрета верою в Обновителя всей природы, потому что и потоки воды, стекавшие со сводов по стенам и тем постепенно снимавшие налёт инея со священных изображений, как-то приближали нас к сонму избранников, к Пречистой Заступнице и к Самому Сокровенному, в Любви познаваемому Творцу. Здесь тоже наступает весна, с крыш снег стаял, но на земле его ещё много. Погода стоит ясная, и уже греющие солнечные лучи говорят о силе благодати Божией, способной согреть и холодное сердце, говорят о бренности и мимолётности всего земного, находящегося в полной зависимости от Небесной Воли; говорят о неизменности Неба, оставшегося тем же, каким было всегда, каким оно было и тогда, когда мы все были вместе…
Всем сердцем всем вам, мои дорогие и во Христе любимые, желаю исполниться радостью Воскресения.
Искренне любящий вас священник Иоанн Стеблин-Каменский
Светлое Христово Воскресение.
Христос воскресе, дорогие, любимые мои! Воистину, несомненно воскресе! Непостижимо человеческому уму это таинство, но оно истинно. Непостижим для нас и Промысл Божий, но и он истинен, и верен, и спасителен, и радостен: радостен в мире и благополучии, радостен и в скорбях и испытаниях; радостен неотъемлемой радостью познания всепокрывающей, всепобеждающей любви Божией.
Христос воскресе! Воскресла жизнь; умерла, потеряла свою силу, своё жало смерть. Самое ужасное состояние человеческой души — отчаяние — уже не имеет под собой основания, потому что уничтожен ужас жизни — сознание неотвратимости и непоправимости смерти, сознание безнадёжности борьбы с нею. Вечна не смерть, а — жизнь; вечно не ничто, а бытие. Всё, что носит в себе зародыш Жизни, зародыш Любви, зародыш Истины, — не может уничтожиться. Утверждается бесконечность Жизни, утверждается конечность смерти. Ибо при выявлении Истины — посрамится, уничтожится ложь. Ибо при выявлении истинности бытия выявится и ложь отрицания. Ибо при выявлении полноты Любви растает, уничтожится всякое зло. Ибо бытие есть Любовь и Истина, ибо отрицание и зло суть ложь. Много радостных мыслей изливается сегодня из моей души, но все они — ничто по сравнению с тем богатством радости, которым исполнено сердце человека, верующего в Воскресение Христово. Создал Господь Своё подобие и почил; пал человек и умертвил в себе образ Божий; и восстал Господь, вновь явил Свою жизнеподательную силу и обновил человека. Да не смущается же сердце христианина ни в каких обстоятельствах. Если почивает Господь и временно Себя не являет — не дремлет Он и всегда подаст всё то, что действительно потребно человеку. «Что страшливы есте, маловеры?» [Мф. 8, 26]. Воскрес Христос, и да будет радость Его Воскресения от нас неотъемлема.
Встретили праздник милостию Божиею торжественно и радостно. Службу Святых Страстей совершали одиннадцать, а светлую утреню двенадцать омофоров[11]. Служба кончилась в шестом часу. На Страстной мне пришлось много читать, читал и последнюю полунощницу с каноном[12].
…Племянники мои любимые, живите в мире.
Христос воскресе!
Искренне любящий вас священник Иоанн Стеблин-Каменский
Дорогие, любимые, воистину Христос воскресе. Встретили мы праздник торжественно и радостно. Порадовали меня весточкой и милые племянники. Дорого мне каждое их слово, каждое свидетельство их любви ко мне, и дорого в особенности потому, что я никогда ничего им от себя не давал и не делал, и, следовательно, их привязанность ко мне служит только показателем того, как дорого и близко их сердцу то святое благовестие, которого я был для них служителем. Грустно, хотя и естественно, что в умах некоторых из них разные сомнения начинают приобретать слишком большое значение. Не для того дан ум человеку, конечно, чтоб он им пренебрегал, но для того, чтобы он им пользовался. Много раз мне приходилось им говорить: пусть всеми силами стараются поступать всегда по совести и закону любви к ближнему, и тогда никакие сомнения им не страшны — они останутся Христовыми, и разум не только не будет отвращать их от Начальника жизни, но будет содействовать их дальнейшему шествию по Его истинному пути. У профессора психологии и составителя учебника логики нашего современника Джеймса есть в русском переводе целый ряд лекций, предложенных им американской молодёжи. Одно из основных его положений заключается в том, что разум, отрицая то, что заранее объявляется непостижимым, т. е. не входит в его компетенцию, руководится при этом не логическими выводами из положительных знаний, а действует невольно под давлением подсознательного, тоже принадлежащего к области интуиции и чувства влечения. Джеймс подчёркивает, что возможность ошибки для разума, отдающегося такому влечению, отнюдь не менее вероятна, чем для разума, отдающегося вере. Господь да вразумит их Духом Истины и да утешит всех вас во взаимной любви.
Христос воскресе!
Искренне любящий вас священник Иоанн Стеблин-Каменский
Светлое Христово Воскресение. Воистину воскрес Господь. «Смерти празднуем умерщвление…»[13]
Не напрасно неверующие люди часто не любят даже говорить о смерти. Не напрасно тропарь нашего Праздника праздников исполнен упоминаний о смерти как о побеждённом враге. Не напрасно апостол говорит, что если Христос не воскрес, то вера наша тщетна [ср.: 1 Кор. 15, 17]. В жизни людей, в их сознании нет ничего ужаснее смерти. Смерть — это конец; это вечная неотвратимая преграда для стремления человечества к устройству своего прочного благополучия, к удовлетворяющей его постоянной созидательной деятельности. Смерть разлучает как бы навсегда любящие сердца; смерть отнимает у человечества великих двигателей его культуры. Это она заставляет человека трудиться в поте лица с ранних лет, и трудиться не созидательной работой, а чтобы есть свой хлеб, чтобы поддержать своё существование. Смерть отнимает у людей 9/10, если не больше, их сил на воссоздание того, что она, эта всеразрушающая сила, во времени проявляющаяся, непрерывно у них отнимает; она — ненавистный господин, на которого люди обречены постоянно работать, чтобы не утратить тех достижений в области знаний и культуры, до которых неимоверным, так сказать, «сверхурочным», но зато свободным трудом дошли предыдущие поколения. Бог не сотворил смерти, ибо Он создал всё для бытия, но завистью дьявола вошла в мир смерть, и испытывают её принадлежащие к уделу его. «Праведность бессмертна, а неправда причиняет смерть» [Прем. 1, 15]. Так учил премудрый Соломон, в скорби своей познавая, что и он, как и все люди, страхом смерти подвержен рабству и умрёт наравне с глупцами [ср.: Еккл. 2, 16]. А мы веруем в Воскресшего, силою Божества Своего смертию умертвившего начальника смерти. Смерть — это видимый ненавистный предел для естественно стремящегося к вечности человека. Воскресенье — это реальный предел кажущейся вечности смерти; оно раздирает завесу, отделяющую нас от познания вечности своего бытия. Воистину воскресе Господь, любимые мои, дорогие! И радуюсь, что вы все так же, как и я, познали истинность этой, не вмещающейся в ум человеческий, радостной вести. Ведь и нам, по милости Своей, Господь многократно давал радость удостовериться в ней, потому что иначе как могли бы мы, привыкшие доверять только опыту и верить одним глазам, отдаться вере в то, что даже и понять не можем. Воскрес Господь во плоти человека; воскрес человек силою обновившего его Божества — вот что говорит нам наша вера, поспешествуемая радостным сердечным трепетом и укрепляемая нашим недоумевающим разумом, опытно познавшим силу Божию. Воскрес Господь — и вся грязь житейская, вся злоба мира уже обречена на смерть. Пусть же она не омрачает нашего подчас тяжёлого, но ясного при свете Воскресения пути к вечной радости!
Искренне любящий вас священник Иоанн Стеблин-Каменский
…Вспоминаются мне слова преподобного Серафима (из записок Мотовилова): «Господь открыл мне, что будет время, когда архиереи земли русской и прочие духовные лица уклонятся от сохранения православия во всей своей чистоте, и за то гнев Божий поразит их. Три дня стоял я, просил Господа помиловать их и просил лучше лишить меня, убогого Серафима, Царствия Небесного, нежели наказать их. Но Господь не преклонился на просьбу убогого Серафима и сказал, что не помилует их, ибо будут учить учениям и заповедям человеческим, сердца же их будут стоять далеко от Меня». Но «да не смущается сердце ваше» [Ин. 14, 1]. Истина — бессмертна, и даже гробные пелены Её удержать не могут. Верим, что бы ни случилось, «печаль ваша в радость будет…» [Ин. 16, 20].
Кто родился в католичестве, с того и спросится как с католика, но горе тому, кто от большой близости к Господу, от чистого исповедания православной веры сделает хоть шаг в сторону удаления от Него… Да управит Сам Господь всех вас, родных моих и близких о Христе Иисусе, молитвами Пречистой Владычицы и всех святых русских и во всём мире просиявших.
Искренне любящий вас священник Иоанн Стеблин-Каменский
Христос воскресе! Вчера служил литургию, сегодня, как и постоянно, при литургии присутствовал и молился, как умел, за вас, за всех близких, за любимый народ, за всех христиан и ищущих правды Божией.
Мне представляется, что всё человечество в целом, отдельный народ, братство или семья, иначе говоря, всякое объединение отдельных лиц не иначе воспринимает или источает из себя добро и зло, как именно через составляющих его людей. Всякий человек, не сумевший оградить своё сердце от вторжения в него злобы, тем самым впускает этот яд в свою семью, в братство, в народ, во всё человечество; наоборот, христианин, возгревающий в своём сердце любовь, отверзающий двери сердца своего Господу, как бы впускает Его в семью, братство, народ, человечество. Пусть скорбь твоя о злобе мира и недостатке в нём любви не попустит тебе самому запачкаться этой злобой и утеснить ею любовь и в твоём сердце. Каждый смотри за той дверью, которая тебе вверена. «Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни» (Откр. 2, 10). Каждый из нас в своей совести хорошо знает, что часто он не делает того доброго, которого хочет, и делает то злое (иначе, вредное), которое ненавидит [ср.: Рим. 7, 19]. Что же удивительного, если в объединении отдельных личностей их частные недостатки суммируются и вызывают столкновения, распри, войны? Это не только не удивительно, но прямо-таки неизбежно. А мы негодуем и жалуемся друг на друга, на общество, на его законы… Вот в том-то и дело, что «Царство Божие внутрь вас есть» [Лк. 17, 21]. Пусть каждый, видящий общественные недостатки и непорядки, постарается прежде всего восстановить должный порядок в себе самом. Пусть замолчит в нём всё животное, пусть воцарится в нём дух кротости, дух любви. «Иже Христовы суть» — кто хочет Царствия Христова, кто ищет его, — «плоть распяша со страстьми и похотьми», «ибо гнев человека не творит правды Божией» (Гал. 5, 24; Иак. 1, 20). А у кого страсти разнузданы, кто не может водворить порядок в своём маленьком телесном мире — храме, как у того является мысль критиковать естественный результат соединения подобных ему единиц? «Наша брань, — учит апостол, — не против плоти и крови» (то есть не против людей), но против «мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Еф. 6, 12).
Если Господь попускает совершаться на земле всевозможной неправде, то не потому ли, что Он дал человеку свободную волю, и не для того ли, чтобы примером более заметного внешнего непорядка побудить человека к деятельности по восстановлению расстроенного правопорядка в его внутреннем мире? Итак, при виде несправедливости человеческой не злобствовать подобает, не осуждать следует без того подлежащих осуждению, не ведающих, что творят, людей; надлежит ужаснуться, до какого безрассудства доводит грех, частью и в нас имеющий себе приют, надлежит помолиться Господу о благодатном, не по заслугам, просвещении нашего сознания.
В мире всё последовательно. Истину может познать только пребывающий в Истине. «Блажени чистии сердцем: яко тии Бога узрят» [Мф. 5, 8]. Человек согрешающий, то есть уклоняющийся в своих поступках от Истинного Пути, тем уже свидетельствует, что нет в нём и познания Истины. Ни слова Божия, ни «сущности вещей» не может понять отдающийся греху человек, хотя бы он знал наизусть весь Ветхий и Новый Завет и все философские системы от сотворения мира до наших дней. «Кто думает, что он знает что-нибудь (в совершенстве), тот ничего ещё не знает так, как должно знать. Но кто любит Бога, тому дано знание от Него» [1 Кор. 8, 2−3; ср. также Иак. 3, 13−18 и 1 Кор. 2, 6−16].
Как ни кажется странно, путь проникновения в тайны бытия большею своей частью проходит не через изучение творений великих мыслителей и даже отцов Церкви, а через очищение своего сердца от греховной скверны. «Мир лежит во зле» [1 Ин. 5, 19] и потому пребывает во лжи и не может познать Истины. Он широко отверзает двери свои всякой неправде и соблазнам, но мы — служители Христовы, через нас не должно быть входа в мир греховной злобе. Пусть через нас в объятый пламенем греха мир будет открыт путь лишь для благодатной любви Христовой, могущей угасить пламень злобы и спасти всё то доброе, что страждет в этом пламени и жаждет спасения, хотя бы, духом лукавства прельщённое, уже само не ведает, откуда это спасение может прийти.
Искренне любящий вас священник Иоанн Стеблин-Каменский
Светлое Христово Воскресение. Христос воскресе!
Дорогие мои, любимые, близкие, всегда в сердце носимые, Христос воскресе! Не плачите Нетленного во тли. Если видите разлагающийся во грехах мир, — не огорчайтесь так, как будто с ним погибает что-либо истинно ценное. Всё возвышенное, всё истинное, всё, чем дышит всякая богобоязненная душа, — нетленно и «уже не умирает» [Рим. 6, 9]. Христос воскрес, сделав всякую скорбь проходящею, Христос воскрес — страшный призрак смерти рассеивается, «яко тает воск от лица огня». Христос воскрес — тайна Божия, тайна бытия пленяет человеческий разум, и вся высшая премудрость его преклоняется перед невероятною Истиною. «Бог идеже хощет, побеждается естества чин»[14]. Христос воскресе! Есть ли ещё место для уныния в каких бы то ни было обстоятельствах? Христос воскрес, и при неприступном свете Его Воскресения кажутся такими жалкими все наши страхи и волнения о временном, часто минутном благополучии. Христос воскресе! Светло и радостно на душе, и нет ничего, что в дальнейшей земной жизни могло бы нас смутить. Христос воскресе — людие, веселитеся! Веселитесь, людие Христовы, веселие ваше от вас неотъемлемо. Оно источилось для вас же из неплодного камня, оно не свойственно вашему рождению по плоти, с годами увядающей. Оно приобщено вам как дар благодати, подаваемой всем, «иже… от Бога родишася» [Ин. 1, 13], верою в тридневно Воскресшего, живыми мертвецами Распятого и для проповеди Жизни мёртвых из гробов Воззвавшего. Христос воскресе! «Вси насладитеся». Как много в этот день уже даже отошедших от веры заражаются веселием верующих; многие из них сами бессознательно озаряются светом Христова Воскресения и со светлым праздничным радостным лицом участвуют в нашем ликовании, исполняясь любви. Милостию Божией, как и в прошлом году, я встретил праздник, удостоившись участия в служении Светлой утрени и обедни. Читал первую треть Евангелия по-французски. Домой пришёл около шести часов. В момент Великого входа алтарь уже осветился косыми лучами только что восшедшего солнца…
Нет сомнения, что время до конца моего срока пролетит незаметно. Меня заботит теперь только желание, чтобы Господь укрепил всех вас в совершенной покорности Его святой воле и твёрдой вере в благость Его Промысла о нас, дабы, если Ему угодно будет послать мне вместо возвращения к вам новое испытание, никто из вас из-за меня ни словом, ни мыслью не нарушил бы верности Господу и не омрачил бы своего сознания предположением, будто с нами может случиться и нечто такое, чего не помыслил и не пожелал Всеблагий Промыслитель, любящий нас Отец Небесный. Горе человеку, который считает свою судьбу зависящей от злой воли или случайных ошибок людей. Воистину верующему человеку всё содействует на пользу [ср.: Рим. 8, 28]. Благополучные обстоятельства вызывают в нём беспредельную благодарность Господу, подающему нам, грешным, Свои милости, в то время как Сам Он взял на Себя наши язвы и тяготы; испытания же, при всей их тяжести, являются для несущих их источником радостного сознания себя соработниками и верными воинами Христовыми. Неверующим, наоборот, и благополучие, и испытания чаще всего бывают гибельными: первое развращает, а последние доводят до отчаяния…
Здесь за весь свой срок я почти ничего не читал, но в условиях заключения так выделяются, так бросаются в глаза те стороны жизни, которые обычно даже не замечаются, что само собой накопляется огромное множество психологических наблюдений как над собой, так и над окружающими. И все эти наблюдения так ярко обрисовывают наши немощи и нашу потребность в помощи Божией…
Пожалуйста, передайте всем близким как праздничный пасхальный привет, так и моё постоянное пожелание всем им всякого благополучия, а дорогим отступникам[15] от веры Христовой скорого и беззаветного возвращения к ней…
Верьте, дорогие, родные по плоти и по вере Христовой, что я всех живо помню и по-прежнему люблю больше, чем мог это выказывать по свойству своего характера. Господь да пребудет с вами неотступно.
Искренне любящий вас священник Иоанн Стеблин-Каменский
«Жаждущую душу мою благочестия напой водами…»[16]
Дорогие мои!..
Кажется, конца нет моей разлуке с вами. Вырвана душа моя из атмосферы любви, оторвана от вожделенной службы Господней и брошена в мир суеты, осуждена на чуждую ей работу. Чувствую, хорошо чувствую, как мало уже остаётся во мне воды жизни, и в тоске душа моя стремится к вам, стремится вырваться из удручающей её мирской обстановки. Немощному моему разуму не представляется другого успокоения, как возвращение в родное гнездо. Но мудрость святоотеческая в церковных песнопениях призывает души, жаждущие духовного утешения, просить другой напиток: «благочестия напой водами». Этот напиток подаётся всякому просящему его человеку, где бы он ни находился. Но чтобы душа утешилась этим напитком, надо, чтобы она действительно к нему потянулась.
Милые мои, и вы устали от суеты житейской, и вам хочется духовного отдыха? Не ищите его в непрестанном исполнении тех желаний, которые возникают в хотя и просвещённом верою, но всё ещё немощном вашем разуме. «Жаждай да грядет ко Мне!» [ср.: Откр. 22, 17]. Слышите слова Господни? Идите к Нему всем вашим желанием, идите и доверьтесь Ему. Пусть не пугает вас крест, который стоит на пути каждого человека, ведь от креста уже не веет смертью, как прежде. «Се бо прииде крестом радость всему миру», ведь крест открывает нам свет Воскресения. Путь мимо креста есть путь погибели. Мы должны раз и навсегда убедиться в том, что наш разум, как и наши органы внешних чувств, слишком несовершенны для познания Истины, мы можем знать вещи лишь «относительно», лишь «отчасти». Если мы хотим познать Истину, то должны искать её «духом», в молитве. Вдумайтесь в слова: «любяй душу свою — погубит ю, а ненавидяй душу свою — обрящет ю» [ср.: Ин. 12, 25]. Вот как искажает истинный путь наш слабый разум. Итак, не отдавайтесь скорбям жизни и ищите утешения в благочестии.
Искренне любящий вас священник Иоанн Стеблин-Каменский
…С прошлого года, кроме коллективных, ни от кого из племянников писем не получал.
Я знаю, что и сам мало писал зимой, хотя и не переставал всех вас любить по-прежнему, но знаю и то, как трудно в молодые годы не поддаваться внешним впечатлениям. Грустно, больно и жутко становится за молодёжь. Да сохранит Господь их и всех вас от всякого зла Своей Всесильной десницей, предстательством Непорочной Владычицы и всех святых. Чистота душевная, непорочная совесть, ум незлобивый — самые лучшие проповедники истинного христианства для всякого возраста. Очищайте душу словом Божиим и молитвою, совесть ваша пусть будет вашим наставником, и ум ваш да просветится любовию ко всему, что носит на себе образ Божий. Сердечно, с любовью ещё раз всех приветствую.
Господь посреди нас есть и будет.
Искренне любящий вас священник Иоанн Стеблин-Каменский
Воистину воскресе Христос!
Дорогой мой папочка, сёстры и все любимые мои близкие. Отцы, братья, сёстры и чада. Воскрес Господь, всех ищущих Его, дальних и близких, собирающий воедино. Воскрес Господь и дал нам радость познания Своего Воскресения. Счастлив тот, кто, встретив праздник с открытым, чистым сердцем, сумел насладиться этой радостью. Горе тому, кто, увлечённый житейскими заботами, закрыл своё сердце для встречи Жениха, исходящего из гроба.
У нас праздник встречен и проводится торжественно. Всю неделю поют оба хора и вечерни, и утрени, и обедни; народу множество. К сожалению, я пришёл в Страстную Пятницу в холодную ризницу и простудил голос. Уже статии на погребении читал пониженным голосом, но всё-таки, хоть и на низких тонах, но полным голосом прочёл все 16 паремий. Петь на Пасху было трудно. «Аще кто благочестив» читал через силу. К Евангелию немного справился, читал по-гречески две части и по-французски две части. О. Е. читал по-малороссийски, что очень понравилось нашим хохлушкам, о. Н. читал по-латыни, а диаконы по-русски и славянски. Пели замечательно, в особенности «Милость мира». Обедню кончили в четыре с половиной часа. Разговелись без огня.
Христос воскресе!
Искренне любящий вас священник Иоанн Стеблин-Каменский
…Управляемые Всеблагим и непостижимо премудрым Промыслом Божиим, воистину мы всегда можем радоваться. Радовались мы приближению Праздника праздников, радуемся и теперь, ожидая обновления благодати Духа, всегда с новой силой дающей нам внутреннюю радость познания постоянной, всегда утешающей нас близости Триединой Любви. Любовь же познаётся не в должном воздаянии, не в платеже, не в договоре, а в милости, в даре. Поэтому тот более способен познать силу любви Божией, кто лучше видит своё ничтожество как твари и своё несовершенство, свою греховность как образа и подобия Божия. Непрестанное возношение к Господу благодарности за незаслуженные милости укрепляет веру в возможность каждому из нас окончательно очиститься от всякой скверны и приобщиться к Вечному Свету. Страшно и думать о предстоящем ответе за всю милость, нам оказанную, но радостно сознавать, что Всеведущему Судии имя — Любовь; а может ли Любовь, своею жизнеподательною кровью исцеляющая наши гноящиеся язвы, отвергнуть кого бы то ни было из тех, для кого Она является самым дорогим, самым в жизни желанным. Если люди (в том числе и мы) мало испытывают радости в жизни, то потому, что они в некоем духовном ослеплении не только не водятся законом любви, но, напротив того, стараются других заставить себе служить, и служить не по любви, а в силу необходимости, из материальных расчётов. Мне хочется подчеркнуть, что Сказавший: «В мире скорбни будете» вместе с тем и обещал ученикам, что «радость их исполнится», то есть будет полною, совершенною, и что радости их у них никто не отнимет [Ин. 16, 33, 24, 22]. Итак, скорби жизни сей не должны угашать в нас радости — это только та необходимая узкость, через которую нам надлежит с радостною верою в правильность этого пути выйти в безграничный простор ещё не изведанной радости, источаемой Светом Истины и Любви. «Се бо прииде крестом радость всему миру». Благодарю Господа, отверзающего мне ведение непрестанных Его милостей, ибо милости Его непрестанны ко всем людям, которым Господь хощет спастися и в разум истины приити, но в благополучии и довольстве и обычном духовном невнимании мы в большинстве случаев не замечаем этих милостей и, забывая, что «всякое даяние благо и всяк дар совершен исходит от Отца Светов» [Иак. 1, 17], всё приписываем своим способностям и счастливой случайности. Между тем, повторяю, познание милости Божией есть познание Его к нам Любви, а познание Его всесовершенной Любви есть истинная радость жизни…
Искренне любящий вас священник Иоанн Стеблин-Каменский
«Егда снизшед языки слия…»[17][o]
День Святой Троицы. В детстве у нас этот день проходил почти незаметно; едва осталось в памяти впечатление от церкви на кладбище и длинных молитвах на коленях. Праздник отличался от прочих только берёзками. Первое сознательное переживание праздника Живоначального Триединства получено мной в послужившем мне Овчей купелью нашем храме на Стремянной; особенно помнятся 1920 и 1922 годы. Ожидательно-радостно и светло проходили эти дни. В 1923-м я слишком живо ещё переживал первый месяц своего священства и потерю любимого храма. Последующие годы не могли мне дать радости непосредственного молитвенного общения в этот праздник с вами, но Разделивший некогда на отдельные народы впадшее в грех человечество благодатным общением Святого Духа собирает воедино всех, по всему миру рассеянных, тоскующих о Свете Истины и ищущих Его людей. Бывает, что близкие люди едут в одном вагоне до станции, где им надлежит навсегда разлучиться; бывает и то, что близкие с разных сторон съезжаются для дальнейшей совместной жизни. Человек, мне кажется, тем прежде всего отличается от животного, что, одарённый разумом, он не живёт непосредственными ощущениями данного момента. Мы верим, что все тяготы жизни, как и Крест Самого Господа, будучи болезненным следствием нашей греховности, в то же время являются и спасительным средством, преодолевающим наше удаление от Источника всякого блага. Мы верим, что и разделение, и соединение — звенья одной и той же спасительной цепи благодатного Промышления о нас Вышней Любви. Надо познать свою индивидуальность, свою личную обособленность, чтобы пережить радость своего единства с близкими во взаимном дополнении друг друга в общем служении Истине и Любви. Сам Господь в Троице покланяемый являет Собой образ совершенного соединения трёх различаемых Лиц. Не будем же завидовать тем, кто временно находятся вместе, но будем радоваться общности цели и всеми силами к ней стремиться. Интересно, что человек, по греховной немощи своей всё-таки слишком отдающийся впечатлениям переживаемого момента, вместе с тем ощущает не удовлетворяющую его неполноту своих переживаний, интуитивно чувствуя временность их. В детстве мы говорим: «когда я буду большой», в зрелом возрасте мы тоже всё считаем временно неполноценным и говорим: «когда я кончу то или иное дело» или «достигну того или иного положения», «когда я женюсь», «когда я выйду на свободу» и так далее. Ведь это тоже ошибка. Жизнь наша в теле на земле (подобно утробной жизни младенца по отношению к жизни в теле) является подготовительным процессом к вечной жизни, но все этапы этой подготовительной жизни равно полноценны как части общего процесса. Не прав тот, кто вычёркивает из своей жизни отдельные её периоды: болезнь, усиленную работу, заключение… Ты вычёркиваешь, а жизнь идёт непрерывно и неизменно запечатлевает в душе твоей непрерывную кривую твоего делания, твоего духовного напряжения. Ты вычёркиваешь потому, что хочешь оправдать свою леность; ты вычёркиваешь и не отдаёшь себе отчёта в том, что каждый отдельный период твоей жизни открывает тебе особые возможности духовного возрастания и что ожидание желаемых тобой условий не должно способствовать пренебрежению возможностями уже не имеющего повториться переживаемого момента…
С радостной верой в благость Отца Небесного, Святым Духом наставляемые, будем стараться хоть издали сшествовать Господу Иисусу, чтобы наше сердце с радостным трепетом непрестанно озарялось светом Его Воскресения…
Относительно взаимоотношений с близкими мне думается, что для взаимной поддержки и укрепления любви необходимо делиться друг с другом своими переживаниями, не опасаясь пересудов и, может быть, даже несправедливых осуждений. У Бога любовь и милость безграничны, никто из ищущих Его не останется обиженным. Поэтому мы не соперники друг для друга, но попутчики и соработники. Соперники не могут быть откровенны друг с другом, и между ними потому и не может быть искренней любви. Люди, вообще отчасти движимые животными инстинктами, отчасти же возбуждаемые самолюбием, так привыкли постоянно соперничать друг с другом, и притом соперничать перед лицом других людей, что всякое слово осуждения, могущее понизить их личные шансы, очень болезненно ими переживается, потому-то любовь и оскудевает. Мы же, христиане, повторяю, не соперники друг для друга, ибо стоим не перед человеческим судом. Поэтому любовь всё покрывающая имеет свободный доступ в наше общество. Если мы будем стараться помнить, Кому мы следуем и Кого имеем своим судьёй, то и пересуды, и осуждения даже не будут для нас болезненны. Иногда нам кажется, что критика даже близких людей затрагивает то, что нам дорого и свято. На самом деле то, что чисто и свято, критики не боится, но часто мы сами по немощи своей к возвышенным переживаниям относим и примыкающие к ним переживания другого порядка. Мне кажется, что если то, чем мы делимся со своими близкими, вызывает неправильные, по нашему мнению, пересуды, то, значит, мы не поняты; надо не замыкаться в себе, а, напротив того, постараться быть понятым. Может быть, такое усилие поможет и нам самим в своём представлении отделить от посторонних наслоений, так сказать, откристаллизировать сущность наших светлых переживаний и тем ещё более их усилить. Когда же мы сами бываем критиками своих близких, то должны помнить, что нам особенно бывают заметны в других наши собственные недостатки (и сродные им), и потому, прежде чем высказывать своё суждение, надо хорошенько себя проверить в этом отношении. Те, кто меня не понимает, говорят, что я хочу, чтобы верующая молодёжь отреклась от всех радостей жизни. Это, конечно, неверно. Мне совсем не по духу и так называемые «кисейные барышни», то есть те, кто не делает того или другого потому, что «это не принято». Мне хотелось бы, чтобы не только молодёжь, но и сам я, и все верующие приобщились бы высшей радости жизни, постоянного сознания себя Христовыми, чтобы жизнь наша не была бы «прозябанием», а действенной, сознательной работой над взращиванием своего духовного таланта.
Христианин не чужд земных радостей, напротив того, он их воспринимает в гораздо большей степени, чем неверующий человек, потому что верит, что они ему даны не случайно, и радость того или иного житейского переживания соединяется у него с духовным переживанием беспредельной благодарности Ведущему наши нужды. Христианин не чужд земных радостей, но не ставит их целью своей жизни, не борется за них с ближними, не ищет, поэтому он их получает «чистыми» и они не омрачают его духа…
Господь да сохранит, управит и возвеселит вас всех Своею благодатию, предстательством Пречистой Владычицы и всех святых.
Искренне любящий вас священник Иоанн Стеблин-Каменский
Дорогие мои!..
Чаще будем с верою повторять: «Сами себе и друг друга, и весь живот наш Христу Богу предадим», и сердце наше не будет сжиматься от беспокойства при долгом неполучении известий. Праздники у нас прошли торжественно и радостно. Со спокойной душой вступаем в новый год. Иногда хочется, чтобы время шло скорее, чтобы поскорее наступил момент моего свидания с вами всеми; но когда вдумываешься в смысл жизни и неповторяемость каждого момента времени, то, наоборот, становится даже страшно за те дни, часы и минуты, которые мы легкомысленно упускаем без пользы. Близится время, когда я, может быть, вновь возвращусь к активной пастырской деятельности. Готов ли я к ней? Использовал ли я все возможности, чтобы к ней подготовиться должным образом? Увы, нет! А остающиеся месяцы, боюсь, пролетят так же бесплодно, как и прошедшие. Радостно мне думать о конце срока, как радостно юноше думать об окончании школы. Но к радости примешивается чувство опасения за выпускной экзамен и свою подготовленность к предстоящей за ним деятельности. Всецело мысленно отдаваясь воле Божией, не смею желать, чтобы скорее протекло время, которое я и так не успеваю должным образом использовать, и надеюсь на милость Господню и Его всесильную благодать, всё недостающее восполняющую.
Грустно мне, конечно, думать о возможной ещё долгой разлуке с родным городом и искренне любимыми во Христе отцами, братьями, сёстрами и чадами. Хочется хоть ненадолго повидать всех близких, побеседовать с племянниками и племянницами, уже совсем переходящими в зрелый возраст, утешиться совместной молитвой в переполняющих душу светлыми воспоминаниями знакомых храмах… но, по апостолу, не чужды нам испытания, но поистине они необходимы для всех христиан. В самом деле, как иначе, как не через испытания, идти за Тем, Кто не имел где главу приклонить. Покой душам нашим, истинная, безмятежная внутренняя радость, исполненная веры в торжество Любви и Истины, обретаются несением ига Христова. В жизни люди часто видят мираж счастья, исчезающий в тот момент, когда он кажется уже совсем близким. Истинное счастье непременно соединяется со служением Господу в той или иной форме и даже истекает из него. Молодые люди, соединяясь в общение брака, только в том случае познают истинное счастье, если они чисты от искания материальных или иных выгод, если в самом стремлении к супружескому общению они с трепетом, не стыдясь Господа, но радостно повинуясь Ему, помышляют об этой великой Тайне бытия. Плод их любви будет плодом служения Господу и будет воплощать в себе лучшие стремления своих родителей. Самые тяжёлые переживания, если только они воспринимаются умом и сердцем как служение Господу, делаются легко переносимыми и по вере радостно вожделенными. Вспомните святую мученицу Софию, видевшую страдания своих дочерей, вспомните апостола Андрея, священномученика Игнатия Богоносца и исчисляемых тысячами мучеников, радостно отдавших себя и близких своих на мучения. И не надо и в мыслях иметь, что это делалось, как теперь говорят, «в припадке религиозного экстаза»; нет, их радостное шествие на смертные муки логически истекало из их миросозерцания и веры.
«Мир лежит во зле» [1 Ин. 5, 19], и, предоставленные самим себе, мы часто изнемогаем в борьбе со злом. Если мы внимательно относимся к своей жизни, если намечаем себе путь следования, то часто приходится нам замечать, что мы с пути сбиваемся, кружимся на одном месте и возвращаемся обратно. Тяжело сознавать, как ты далеко отстоишь от того места, куда рассчитывал давно прийти. Снова набираешься сил, снова пускаешься в путь — и опять неминуемы неудачи. И часто человек впадает в уныние при сознании, что время идёт, что уже невозможно ему добраться до вожделенного места. Но вот Господь Сил, терновым венцом увенчанный, идёт человеку навстречу и протягивает ему Свою Всемогущую руку, чтобы вести его много дальше, чем куда смел он надеяться дойти, ещё когда был полон сил. Ужели не радостен будет порыв такого человека к Господу? Ужели сможет он сравнить все возможное на земле счастье с радостным трепетом прохождения отделяющих его от Господа шагов, как бы ни были сами по себе эти шаги тягостны? Исповедую, что мы недостойны мук за Христа, недостойны и малейшего участия в несении Его ига. Радостно поэтому и я приму всякое новое испытание, лишь бы Господь благоволил очистить сердце моё от греховной тяготы, лишь бы Он дал моим духовным плечам почувствовать, что они несут не иное что, а Его святое, благое и вожделенное всякому христианину иго. Думаю и верю, что и все вы с радостью преклоните под него свои главы.
Крепко всех целую и предаю милости Божией.
Любите и берегите друг друга.
Искренне любящий вас священник Иоанн Стеблин-Каменский
Дорогой мой папочка, дорогие мои родные и близкие духом…
Больше всего меня поразило известие о смерти милой тёти Оли. Мне хочется надеяться, что она перед смертию хоть немного успокоилась и примирилась с тем крестом, который ей послал Господь. Если у неё не хватило для этого духовной бодрости, если до самого конца тяжёлая болезнь не отпустила её сознания, то мы, любившие и любящие её, тем не менее будем верить, что милостивый Господь, любящий нас и сострадающий нам больше, чем мы можем и помыслить любить и жалеть друг друга, даст ей вечный покой там, где нет болезней и печалей, где нет разочарований, где любовь покрывает недостатки всех ищущих её, способных к самоотверженной деятельности, где вечный свет озаряет чистых сердцем.
При всех известиях из родного города невольно поднимается желание поскорее вернуться домой, всех повидать и утешиться верою и взаимной любовью; кажется, как будто можешь что-то сделать, восполнить недостающее. Но не Всевидящий ли правит миром, не знает ли Сам «вся исполняй» все наши нужды и потребности. А потому, если Ему угодно будет послать меня на край света, то и тогда ни я, ни, хочу думать, и вы не усумнитесь в том, что и в этом случае Его всегда благая воля направлена нам на пользу. Наша скорбь о разлуке естественна, но она не должна нас угнетать. Мы не должны смущаться тем, что по немощи своей и ограниченности своего разума не можем себе правильно осветить совершающееся с нами, и для того, чтобы отдаться воле Господней спокойной душой, чтобы умерить скорбь, нам надлежит опять укрепить себя вкушением Пречистого Тела Христова и просветить свой разум причащением Его Божественной Крови. За время своего пребывания на Соловках я почти ничего не читал, ничему не научился, многое забыл, во многом опустился, но Господь утешил меня именно тем, что мне, быть может, теперь особенно нужно. Я приобрёл полную покорность Его воле и твёрдую уверенность в благой целесообразности всего совершающегося с нами. Это не значит, что мне не хочется домой и что я мало чувствую скорбь длительной разлуки со всеми мною любимыми; нет — мне просто стало понятно, что скорби не только могут сопутствовать христианину на его земном пути, но прямо являются естественными его спутниками. Если Сам Господь пришёл на землю для несения креста (см. Ин. 12, 27) и тем спасти человечество, то и нам при возникновении вопроса: «Что мне сказать? Отче, избави меня от часа сего» — надлежит самим себе ответить: «Но (ведь) на час сей я и пришёл» [ср.: Ин. 12, 27]. Весь смысл земной жизни — работа над собой и подчинение аппарата, воспринимающего внешние впечатления физического мира, аппарату духовных восприятий. Нуждницы восхищают Царство Божие [ср.: Мф. 11, 12]. «В терпении» нам надлежит стяжать приобщение своих душ Божественному свету [Лк. 21, 19]. Между тем, нам очень трудно бывает побудить себя к действенному служению Господу, если внешние обстоятельства не будут так или иначе этому способствовать. Потому-то и сказано: Возрадуйтесь в тот час и взыграйте! [ср.: Лк. 6, 23]. Итак, да совершится воля Господня. Но нам дан разум, чтобы действовать сообразно тем обстоятельствам, которые нам известны, и подготовляться к тому, что нас может ожидать.
Моё благополучие и здоровье в руках Господних. Моя радость — вера в спасительное для всех ищущих Света, Истины и Любви Воскресение Христово. Моё желание — постоянно работать Единому Истинному Владыке всех, работать на одном деле с Ним Самим, с Пречистой Владычицей, с пророками и святителями, апостолами и мучениками, преподобными и праведными, имея своими сообщниками вас и всех, к кому прилепилось моё сердце, познанием не временной, плотской, но истинной, никогда не престающей духовной любви, которая есть созвучие сердец, тайно от нашего ума воспевающих хвалу своему общему Творцу. Чем громче раздаётся в нас эта дивная хвала, тем ближе становимся мы и друг ко другу.
Господь да пребудет с вами неотлучно.
Искренне любящий вас священник Иоанн Стеблин-Каменский
…Милостию Божиею я не унываю… и скорблю лишь о духовной немощи своей. Я на опыте теперь познаю, что кто не собирает — тот расточает [ср.: Мф. 12, 30]. Я так поздно стал собирать и так мало собрал, что очень скоро превратился из безработного в нищего.
Время идёт, может быть и вечерний мой час уже близок, а в светильнике моем елей не прибывает. Сознание такой своей немощи и беспокойство за тех, кто мне дорог взаимной духовной поддержкой, вызвали несколько скорбных ноток в моих к вам письмах. Знаю, однако, что нотки эти — фальшивые нотки и больше объясняются моей леностью, чем обстоятельствами, якобы их вызвавшими. Если Господь посетил нас разлучением, то и это посещение милостиво и благо, как и всё, что Он совершает, и нет сомнения, что если оно не даёт нам духовного роста, то сами в этом виноваты. Что касается житейской печали о телесной разлуке, то она естественна, как скорбь жены, егда рождает, как связанная с каждой работой известная тягота, как для проявления любви нужно известное самоограничение (так как совершенная любовь вызывает самопожертвование). «Кто любит отца или мать паче Мене, несть Мене достоин» [Мф. 10, 37], и это не потому, что не надо сильно любить отца и мать; напротив того, «чти отца твоего» (см. также: Мк. 7, 11−13). Потому-то «в мире скорбни будете», но ведь «печаль ваша в радость будет» [Ин. 16, 33, 20]. Труд, вынужденный ради пропитания, есть следствие греха. В поте лица падший человек ест свой хлеб, в болезнях жена рождает детей. Неудивительно, что и духовный плод выращивается с трудом. «Царствие Божие нудится… и нуждницы восхищают е» [Мф. 11, 12]. Ненавистен человеку вынужденный труд, но он радостно работает, заботясь о любимом человеке. Невозможно людям не иметь скорбей, но мы, верующие, с некоторой даже радостью их переносим и отчасти добровольно на них идём ради сослужения Самому Христу Господу в строительстве совершенного здания искуплённого Его Кровию человечества. «Не ктому вас глаголю рабы», «вы друзи Мои есте» [Ин. 15, 15, 14]. Мы уже не знаем рабских страданий, но без тягот житейских невозможно нести лёгкое и благое бремя Христово. Итак, воистину «слава Богу за всё».
Будем и мы праздновать день святых бессребреников, своим безвозмездным деланием призывающих нас равно славить Господа как в дни радости, так и в дни печали. Мне кажется, через святых бессребреников и дедушка наш покойный призывает нас не быть утилитаристами в вере, но, исполняясь в дни радости благодарной любви к Источнику всякого блага, в дни скорби утешаться ею и укреплять в себе надежду на Ведущего наши нужды и печали.
Что может быть мне радостнее, чем-то, что память обо мне вызывает стремление к молитве Тому, Кто Один достоин постоянной памяти, Кто Один может нас очистить от скверны, дать смысл нашей жизни и приобщить нас вечной радости.
По любви вашей покройте перед Господом мою немощь и вспоминайте обо мне только как о недостойном, но всем сердцем преданном Ему Его служителе. Несмотря на длительную разлуку, я чувствую себя так близко ко всем вам, что если бы каждый из вас мог, посмотрев, как в сказке, в волшебное зеркальце, увидеть меня, то вы увидели бы меня радующимся в светлые минуты вашей жизни и болезненно скорбящим о тех из вас, кто по мирской суете и немощи отступает от благодати Божией…
Верующему во временность телесной жизни и вечность полноты бытия особенно радостно верить, что ему, по слову апостольскому, «всё содействует ко благу» [Рим. 8, 28]. Само собой, что в это «всё» не входит ни один собственный дурной поступок, но зато входят решительно все тяжёлые переживания — как те, которые являются следствием наших собственных ошибок, так и в особенности те, которые нами лично действительно не заслужены. Тут мы участвуем в несении общего всего человечества креста, то есть в несении Креста взявшего на Себя грехи всего мира Христа.
Да хранит и управит всех вас Господь.
Искренне любящий вас священник Иоанн Стеблин-Каменский
…Много размышлять и анализировать полезно тогда, когда в жизни руководишься результатом своих размышлений; если же мы, хорошо понимая, как надо поступать, поступаем иначе и своё внимание сосредоточиваем не на том, чтобы уничтожить эту ненормальность, а на том, чтобы ещё развить духовное понимание, то этим лишь бередим свои язвы и сами себя подвергаем большему осуждению, как раб, хорошо знающий волю господина и её не исполняющий [ср.: Лк. 12, 47]. Вообще я исповедую, что нравственный закон — не что-то мифическое, не находится на небе, чтобы надо было его оттуда доставать, не хранится за морем науки, чтобы нужно было долго его добывать, но «он в устах твоих и в сердце твоём, чтоб тебе исполнять его» [Втор. 30, 14]. Если бы человек не был греховен, то есть если бы он не ощущал в себе кроме нравственного духовного закона ещё другой закон — животный, то он не нуждался бы в подкреплении нравственного интуитивного закона, в умственном исследовании его.
Когда мы получаем желаемое нами распоряжение, то охотно и с первого слова его исполняем. Когда же получаемое распоряжение для нас нежелательное или трудноисполнимое, то мы подробно исследуем, насколько оно для нас обязательно и категорично. Часто мы сознаём, что поступаем несоответственно своему званию христианина, но закрываем на это глаза, как бы не замечаем этого. Изучение слова Божия, писаний святых отцов и житий святых подчёркивает нам требования нравственного закона и тем облегчает нам следование ему, но, повторяю, оно полезно нам, лишь когда и поскольку мы ищем этой поддержки, а не занимаемся чисто теоретическим исследованием богословских вопросов. А так как едва ли мы можем учесть, какими именно побуждениями (и насколько) мы руководимся при нашем углублении в вопросы духа, то, конечно, не следует осуждать и тех, кто мало ими занимается, в то же время стараясь по мере своего понимания хотя бы издали, но верно следовать по стопам Христовым. Господь так или иначе всегда способствует нашему духовному возрастанию, и сами мы виноваты, если оно приостанавливается; но почти на всяком пути есть более лёгкие и более трудные переходы, и позволительно путнику искать лучшие условия для своего следования. Бог никого не искушает [ср.: Иак. 1, 13], то есть не соблазняет на дурное, но Он попускает часто такие положения, когда наши слабости, наши страсти более обычного влекут нас ко злу. Поэтому Сам Господь заповедал молиться: «не введи нас во искушение» [Мф. 6, 13]. В этой молитве Господь учит нас не сваливать на Него вину за свои падения, а познавать немощь своих собственных сил в борьбе со злом.
Не сомневаюсь я в непрерывности Промышления Божия о нашем духовном возрастании для вечной жизни, но для того, быть может, и ставит нас Господь иной раз в тяжёлые для такого возрастания условия, чтобы мы лучше познавали немощь своих личных способностей, постоянно искали бы помощи свыше и за светлые минуты духовного подъёма благодарили бы Господа как за дар благодати. С другой стороны, мы знаем, что христианину недостаточно быть лишь пассивным восприемником благодати Божией, нужно, чтобы он был активен, чтобы он и сам напрягал свои силы, и вот Господь, временно лишая нас Своей помощи, как бы обнажает перед нами отсутствие нашей активности и тем самым опять-таки оказывает нам помощь в духовном возрастании. Итак, веря в благой Промысл Божий, мы не унываем в испытаниях, но душа наша естественно тоскует, по сравнению псалмопевца, как жаждущая земля (яко земля безводная [Пс. 142, 6]). Впрочем, оглядываясь на уже прошедшее время моей разлуки с вами, я не могу не сказать, что Господь и тут явил мне столько милостивого Своего утешения, что скорбеть я могу только о своей неблагодарности и немощи духовной. И скорбь моя растворяется радостью о Господе, и в сознании своей немощи я ещё больше стремлюсь служить Господу всем своим существом…
Непрестанно о всех вас думаю, мысленно возлагаю все заботы на всеблагой Промысл Божий. Горячо благодарю всех радующих меня весточкой о себе, благодарю и тех, кто вспоминает меня в своих молитвах, и в особенности тех, кто память обо мне соединяет с желанием оправдать перед Господом мою недостаточную пастырскую деятельность своим добрым поведением в вере и чистоте. 23 февраля, сам совершая Божественное благодарение, вспоминал всех именинниц и всех вас, дорогие моему сердцу.
Укрепляйтесь духом, будьте всегда бодры и не скучайте по мне, памятуя, что верующему всё содействует ко благу [ср.: Рим. 8, 28].
Не насилуйте друг друга непременным частым общением, но каждый порознь старайтесь возгревать в себе любовь друг к другу и по мере возможности не отделять себя от других в молитве. Чего себе желаете, того просите и близким.
Искренне любящий вас священник Иоанн Стеблин-Каменский
…День святого Иоанна Предтечи милостию Божиею я встретил служением всенощной и обедни, а провёл в светлом настроении.
Вечером получил Асино письмо, которое меня больше обрадовало, чем огорчило. О её отхождении от Церкви я уже знал, а одно то, что она мне написала, уже свидетельствует, что, несмотря на своё теперешнее миросозерцание, внутренне она чувствует общность своих стремлений с нашими. Когда возникает вопрос о противоречиях науки и религии, мне всегда представляется, что исследование его совершенно бесполезно. Хотя Бога и надлежит «познавать», а не «признавать», но познавать Его можно только сердцем, потому что для ума мы Его прямо проповедуем «непознаваемым». Если бы ум человеческий мог научным путём разрешить вопросы о бытии или небытии Бога, то, несомненно, все люди, достигшие нужной степени образованности, делались бы верующими в случае положительного его разрешения и неверующими в обратном случае. Но ведь мы знаем, что среди высокообразованных людей можно встретить и глубоко верующих, и совершенно неверующих людей. Не ясно ли, что все споры, как частные, так и митинговые, на эту тему бесполезны. Поэтому-то, как ни грустен нам факт отхождения (верю, временного) от Церкви немощных её членов, конечно, не путём логических выводов мы можем их вернуть обратно. Мы знаем, кого Господь называет строящими на каменном фундаменте. Мы знаем, и кого апостол Павел называет истинными иудеями. Эгоист не может быть христианином, а движимый любовью непременно попадёт на крестный путь и пойдёт вслед за Христом, может быть даже долго сам того не замечая. Конечно, не только отступление от Церкви Христовой, но и всякий грех тяжело отзывается на душе человека, подобно как усталому путнику тяжело ошибиться в выборе дороги, но мы по вере имеем утешение в том, что Добрый Пастырь не даст погибнуть ни одной из Своих овец, как бы далеко она ни забрела. Этой мыслью и я постоянно утешаюсь, когда беспокоюсь за состояние всех близких мне и далёких, знаемых и незнаемых, блуждающих во тьме неверия, но сердцем своим жаждущих Света Правды.
Господь да пребудет с вами неотлучно и молитвами Пречистой Владычицы и святых Своих да оградит вас от всяких бед и скорбей…
Не унывайте никогда духом, но и не пренебрегайте своим здоровьем, а дорожите им — как одним из ценнейших даров Премудрости Божией…
Хочется всех вас повидать, чтобы узнать, как вы все живёте, да душа болит за тех, кому я был нужен, в особенности за племянников и племянниц. Верю, конечно, что Промысл Божий не оставит их сирыми, но для духовной жизни необходимо собственное неослабное внимание и стремление быть со Христом. Знают ли они радостный плод такого стремления, ищут ли всякой возможности сознательнее встать на путь Христов, молятся ли о помощи свыше, не пренебрегают ли безумно святыми таинствами Церкви, не сделала ли их разлука со мной более равнодушными к духовным интересам — вот вопросы, которые не выходят у меня из головы, и если духовное состояние близких мне людей преуспевает, если мой отъезд мог способствовать более самостоятельному, а потому и более сознательному стремлению их к Истине и Любви, то я благословляю день моего отъезда и моей разлуки с вами. Милые мои, ведь мы всегда близки друг к другу (разве вы это сами не чувствуете?), если же скорбь нашей телесной разлуки способствует делу Христову, то она является нашим вкладом в Сокровищницу Любви, а мы так мало по своей немощи можем в неё вложить и так много ею пользуемся, что для нас должно быть радостно дать и эту лепту…
Ещё раз хочу вас просить не удручаться скорбью, может быть, ещё длительной со мной разлуки. Радостно служить Господу в мире и благополучии, переживаемые же нами скорби делают нас не только Его служителями, а и сопричастниками Его скорби. Смеет ли наш просвещённый верою разум тяготиться таким соучастием?..
Человек обдумывает свои пути, но Господь управляет шествием их [ср.: Притч. 16, 9]. Не сомневаюсь, что моя разлука с вами не продлится ни одной минуты дольше, чем-то определит Тот, Кому Единому я хочу служить всем умом, всем сердцем и всеми моими силами. Разве дано нам разуметь «времена и лета, яже Отец положил во Своей власти» [Деян. 1, 7]?..
К обстановке я давно привык, и сама по себе она меня мало тяготит; «Господня земля, и исполнение ея» [Пс. 23, 1]. Во всяком положении верующий человек получает от Господа утешение: «Аще… вселюся в последних моря, и тамо бо рука Твоя наставит мя и удержит мя десница Твоя» [Пс. 138, 9−10]. Грустно мне только, что я не с вами, что не могу непосредственно с вами переживать всё, что вам радостно и тяжело, всё, что вас волнует; грустно мне, что временно я лишён радости служить чистому Христову стаду, но, стремясь домой, стремясь к своему делу, я не смотрю и не надеюсь на приезд той или иной комиссии и на новый кодекс, я ожидаю перемены от Истинного Владыки всех, Кому «вся предана» [Мф. 11, 27]. Захочет Он — немедленно последует и распоряжение…
Пока же Господь благоволит быть мне в разлуке с вами, не надлежит ли спокойно этому покориться?.. «Молитву пролию ко Господу, и Тому возвещу печали моя…»[18]
Для того чтобы быть христианином, вовсе не нужно читать богословские трактаты. Надо иметь только сердце отверстое, хранить в себе чистоту душевную и, сознавая свою немощь, просить помощи свыше. Как часто в самоуверенности своей мы не делаем последнего и потому попадаем на ложный путь!
Сердечное, горячее спасибо всем тем, кто вспоминает меня в своих молитвах.
Искренне любящий вас священник Иоанн Стеблин-Каменский
…Дерзновенными молитвами праведной Елисаветы и предстательством Пречистой Владычицы да подаст Господь всем вам Свою благодатную помощь и радостную возможность в обычных повседневных трудах быть верными Его слугами, всегда водящимися желанием блага всем, с кем Божиим Промыслом мы в жизни встречаемся. Если Господь снисходил на землю не для того, чтобы Ему служили, но чтобы Самому Ему послужить человечеству [ср.: Мф. 20, 28], то, конечно, и мы должны служить друг другу. Люди по Всемудрому Промыслу отличаются друг от друга и полом, и ростом, и физической силой, и разумом, и красотой, и многим другим, — и это различие, думается, подобно различию членов нашего тела, дано нам с тем, чтобы в добровольном взаимодействии получалась бы полная гармония единого живого организма (см.: 1 Кор. гл. 12).
Мне представляется, что человечество создано как бы в неготовом, несовершенном виде с тем, чтобы свободной волей оно готовилось к совершенной жизни в Господе, то есть Истине и Любви, и преимущества одних восполнили бы недостатки других. Приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему; всякий дол да наполнится, и всякая гора и холм да понизятся… [ср.: Ис. 40, 3−4]. Если человечество в своём историческом развитии идёт по пути такого сглаживания существующих неравенств, то есть в сознании своего единства люди от самообслуживания постоянно переходят к добровольному служению обществу, то оно растёт, прогрессирует. Если же наоборот, человечество не научается служить своему единству, если люди, движимые эгоизмом, употребляют свои преимущества — силу, красоту, разум и прочее — для своих личных целей, то оно распадается, малится, регрессирует.
Человек, по нашей вере, создан со свободной волей, но, чтобы она могла выявиться, необходимо, чтобы он имел что-либо в своём распоряжении. Итак, собственность сама по себе не воровство. Сам Господь наделяет человека собственностью, которой прежде всего являются его природные способности («и обладайте» [Быт. 1, 28]). Но если человек употребляет не только своё земное имущество, но хотя бы и одни свои природные способности для улучшения своего положения в ущерб другим, то перед лицом Божиим в сердце своём он должен признать себя присвоителем — вором (Лк. 16). Увы, мы знаем, что на деле в человечестве уже иссякает любовь, иссякает настолько, что сам человек вынужден идти на принудительное ограничение свободной воли друг друга вплоть до лишения права собственности. Потому-то «много званых, но мало избранных» (Мф. 20, 16). Потому-то «выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь» (2 Кор. 6, 17). И, конечно, христианин должен всё своё внимание сосредоточивать на том, чтобы так или иначе служить ближним. Значит ли это, что я должен делать сапоги сапожнику, а не он мне? Значит ли это, что я сам должен сеять или добывать для общины хлеб, а не получать его? Конечно нет. Но это значит, что каков бы ни был род моего труда, я не имею права на исключительное благополучие; это значит, что чем больше я проникаюсь духом Христовым, тем более стараюсь ограничить свои личные потребности вне зависимости от количества, так сказать, пользы, которую я вношу в общину… Хочется мне напомнить <…> всем моим любимым племянникам, что в основе христианства — любовь. «О сём разумеют вси, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою» [Ин. 13, 35]. Любовь истинная, любовь Христова всё покрывает. Для неё самолюбие не преграда. Стараться надо не замыкаться самим в себе, но носить немощи друг друга и бремена друг друга. Надо стараться даже шутя не смеяться над слабостями близких. Если слабость действительно налицо, то она совсем не предмет для весёлого смеха (а тем более злого); она требует молитвенной поддержки обладаемого ею. Если же смеются в шутку над несуществующею слабостью, то тем часто препятствуют здоровым сердечным отношениям.
Всем сердцем всем вам желаю постоянного возрастания во Христе. Да пребудет Он с вами неотлучно.
Искренне любящий вас священник Иоанн Стеблин-Каменский
…За время моей разлуки с вами для меня приобрели новый смысл слова: «всегда, ныне и присно и во веки веков». Кроме понятия бесконечного времени, которое они обнимают, в них слышится мне теперь ещё и вера во всеблагой Промысл Божий, вера в неизменяемость постоянной любви Бога к нам, слышится готовность прославлять имя Его не только в храме, не только в дни благополучия, но всегда и при всех обстоятельствах спокойно и даже в скорби радостно отдаваться Его святой воле, лишь бы Он благоволил принять нашу скорбь как службу Любви, хотя она и является чаще всего последствием нашей греховности. «Молитву пролию ко Господу и Тому возвещу печали моя». Если «крестом прииде радость всему миру», то нести крест — значит нести радость. Сердце человека, унывающего под тяготою житейских переживаний, озаряется радостью, когда он познает, какую он несёт ношу. Вот почему, мне кажется, вера Христова, ничего не изменявшая в материальном и общественном положении самых первых своих адептов и вызывавшая в дальнейшем свирепые на них гонения, всегда с радостью воспринималась всеми чистыми сердцем. Если христианин в скорби впадает в уныние, это значит, что он по греховности своей отступил от Господа и утратил живую веру в благопотребность крестоношения, в силу крестной любви. «Противных силы креста страшатся начертаема на воздусе», — говорится в крестовоздвиженском каноне. Человек, не укреплённый верою, тоже до такой степени боится всякой житейской неприятности, что во избежание её пускается часто на дела, осуждаемые его собственной совестью. Верующий же «по нему ходит», то есть идёт за ним (за крестом), «колена преклоняюще Христу».
Дорогие мои, я пишу это для тех, кто ослабевает в скорби, чтобы в обновлении веры через покаяние и приобщение Святых Таин они получали утешение. Нет нам скорби без радостной возможности принести её к престолу Любви. Но так как всякий грех есть отступление от Истины, и путь греховный всё дальше нас от неё отводит, то в погрешившем человеке искажается верное стремление к радостному очищению, и чем больше он согрешает, тем ему труднее даже верить в действительность всем всегда открытой возможности получить утешение и духовное укрепление через покаяние. Я хотел бы, чтобы все, кто мне близок, знали, где и как надо искать помощи в тяжёлую минуту скорбного уныния, потому что и сам я всегда к этому спасительному средству прибегаю.
…За истёкшие годы много уже воды утекло, много ещё утечёт за оставшийся мне год, да и как он закончится? Нет нужды знать, потому что всё во власти всеблагого Отца. Что касается меня, то я милостию Божиею очень спокойно смотрю на предстоящий год и хотел бы только восполнить в течение его то, что я упустил за предыдущие годы, чтобы и для вас, и для меня тягостная разлука не оставалась бы без доброго плода в деле нашего спасения. Господь да не оставит вас Своею милостию и да поможет вам по мере сил в мире и согласии каждому в своём роде нести крестное бремя жизненного пути…
Пусть вас ничто не смущает. Всесильный, Любвеобильный и Милостивый Господь днесь и во веки неизменен [ср.: Евр. 13, 8]. Если на мою долю и выпадет какое-нибудь новое испытание, я приму его с тоской сердечной за всех вас, но со спокойной верой в благость Вышнего Промысла. Провожая меня в заключение, вы сами подарили мне образок «Моление о Чаше». Какое нужно ещё утешение христианину? Принимая священство, я сознательно брал на себя служение Распятому, хорошо зная Его слова о том, что «несть раб болий Господа своего» [Ин. 15, 20]. И Господь, верю я, принял от меня желание послужить Ему в дни поругания и совершил меня священником в день Своей страсти, в пятницу. Новый Завет в отличие от Ветхого даёт ищущим Господа людям блага не материальные, а духовные. Новый Израиль уже не получает чудесным образом изобилие земных плодов, напротив того, он призывается в участии в Голгофской Жертве для действенного участия в общем воскресении. Истинно и справедливо, что «блаженнее давать, нежели принимать» [Деян. 20, 35], хотя нашему ослабленному грехом сознанию это и кажется сомнительным. Об одном прошу вас: старайтесь всеми силами быть в мире друг с другом, несмотря на разницу в годах, в характерах, взглядах и образовании. Насколько возможно, мы должны жить в мире со всеми. Господь да будет неизменно помощником, наставником и утешителем всем вам, мои дорогие и любимые, и предстательством Усердной Заступницы да оградит вас от всякого зла.
Искренне любящий вас священник Иоанн Стеблин-Каменский
…Мне кажется, что если Господь явился к грешникам, то потому, что не считал их чуждыми Себе, но и заблудших от пути истины, не потерявших совесть людей почитал Своими овцами. Чужды и нам только те люди, которые добро называют злом, а зло — добром; все же прочие, как бы они ни погрязли в суете мира, — наши собратья. Мы близки Христу, если не чуждаемся таких людей ради сохранения личного душевного равновесия, но, пребывая с ними, стараемся в то же время нести к ним мир и любовь. Не надо избегать жизни и работы с теми, с кем нас Господь так или иначе соединил, надо лишь избегать участия в их грехах и не поддаваться их примеру в таких поступках, которые осуждает наша совесть; тогда не затемнится в нас свет Христов, но, озарив наших близких, он исполнит наше сердце радостью от сознания хотя бы в малой мере исполненного служения. Самое же служение естественно бывает нам в тягость, как до известной степени тягостна всякая работа. Но «Царство Божие нудится» [Мф. 11, 12], и без труда мы ничего совершить не можем; вера же облегчает тяготу жизни и делает иго Христово благим и бремя Его лёгким [ср.: Мф. 11, 30]. Я не хочу этим отрицать смысла монашества, но думаю в соответствии с рассуждениями апостола о вдовицах (в 1-м Послании к Тимофею), что в монашество должны идти те люди, которых Господь призывает на это делание соответствующими жизненными обстоятельствами. Те же, на попечение которых Господь так или иначе отдал детей или родных, или просто близких людей, должны нести тот вид служения, который вытекает из этого положения. Неправильно ставить вопрос так, что если для одних хорошо удаляться в пустыню, то и для других тоже, а если для одних это нехорошо, то не подобает и другим. Надо, мне кажется, всегда помнить, что мы все — члены единого человечества, но, как апостол говорит, не все мы ухо или глаз, но каждый должен действовать соответственно своему назначению [см. 1 Кор. 12, 14−25], в чём и да поможет всем нам Господь по молитвам Пречистой Своей Матери и всех святых…
Милые мои! …Считаю нужным сказать, что не всегда честный и уважаемый человек бывает носителем истины, и наоборот, часто Истина Божия влагается в недостойные сосуды. Хорошо и радостно видеть достойный сосуд благодати Божией, но нужно помнить, что не в самом сосуде, а в содержимом сила Божия. «Не старец Мене держит, но Аз держу его: той бо от Мене отпущения просит» (запев 9-й песни на Сретение). Разве нет кристально чистых ксёндзов и пасторов? Думаю, однако, что их достоинство не доказывает истинности католичества и лютеранства. Разве мы не знаем, что сила Божия в немощи совершается, что личные недостатки священнослужителей не могут опорочить совершаемые ими таинства. Итак, не на самих служителей нужно главным образом обращать внимание и не столько искать идеальных людей (которых, кстати, и не существует, потому что «Един Свят»), сколько дорожить чистотой носимых ими идей и бегать всякой скверны, порока или чего-либо такового в исповедании веры, в молитве.
Искренне любящий вас священник Иоанн Стеблин-Каменский
К концу срока заключения, наблюдая за тем, как неохотно власти освобождали с островов скорби и страдания тех, у кого закончился срок заключения, отец Иоанн понял, что ему не будет разрешён въезд в Петроград. И действительно, ему была назначена административная ссылка, и 4 октября 1927 года он был отправлен в Воронеж. Первые несколько месяцев здесь он тяжело болел — сказались суровые условия концлагеря. В Воронеже он служил в Алексеевской церкви бывшего Девичьего монастыря и вскоре был назначен настоятелем этой церкви и помощником благочинного города Воронежа. Приступив к служению, он обратил внимание прихожан на необходимость более энергичного оказания помощи узникам и, в частности, находившемуся в Соловецком концлагере архиепископу Воронежскому Петру (Звереву). Благодаря усилиям отца Иоанна и при его активной поддержке воронежцы стали постоянно собирать и пересылать средства в Соловецкий концлагерь. Позже одна из свидетельниц, показывая об отце Иоанне на следствии, сказала, что священник «среди верующих пользовался громадным авторитетом, поэтому у него всегда на квартире и вообще, где он бывал, собиралось много верующих…»
В 1928 году ОГПУ приступило к проведению очередных мероприятий, в результате которых должны были быть закрыты все монастыри и многие приходские храмы. Повсюду по инициативе властей устраивались собрания рабочих, требующих закрытия церквей, усилилась в печати пропаганда против Церкви. 2 сентября 1928 года в рабочем посёлке, разместившемся в стенах Девичьего монастыря, состоялось собрание жителей посёлка. Всего на территории монастыря располагалось тогда 275 квартир, в которых людей неверующих вместе с проживавшими в кельях монахинями было 872 человека. На собрании присутствовало 217 человек, из них 100 человек было приглашено со стороны, так как власти не были уверены, что присутствующие местные жители при условии «свободного голосования» проголосуют за закрытие храма. Все кандидатуры выступавших были заранее согласованы с ОГПУ. Один из выступавших сразу же начал говорить о том, что почитатели и последователи арестованного архиепископа Петра (Зверева) вновь начали религиозную деятельность: «…Зверевщина опять подняла голову, гнездо её полностью не было уничтожено, нужно их уничтожить через ГПУ».
Тщательно подобранные и распределённые по ролям выступавшие говорили: «До сих пор ещё многие не знают рабочего посёлка, а знают Девичий монастырь, и действительно рабочие живут в стенах монастыря. В прессе часто встречаются сообщения о закрытии монастырей, церквей и тому подобного и об использовании их помещений под жильё и рабочие клубы. 500 рабочих должны жить сами и воспитывать своих детей в культурных условиях, а мы видим, что антисоветские элементы здесь, в монастыре, берут под своё влияние подрастающее поколение…»
«Или рабочий посёлок, или монастырь: если дорога нам советская власть, нам нужно бороться с контрреволюцией. <…> Зверевщина погубила и некоторых из наших товарищей рабочих <…>. Со зверевщиной нужно покончить».
«В 31-й келье тогда жил ставленник Зверева, поп Иоанн <…>. Я живу в келье № 89 и вижу, как этого попа посещают жёны контрреволюционеров Нечаева и Пушкина (бывший ктитор Терновой церкви). Монашки учат детей рабочих подходить к этому священнику за благословением…»
«Всем уже ясно, что музыка колоколов — это музыка контрреволюции. До тех пор пока будет существовать здесь контрреволюционное гнездо, рабочего посёлка фактически существовать не будет».
«Монашки мешают культурному развитию подрастающего поколения и завоёвывают сочувствие жителей не только в стенах монастыря, но и далеко за его стенами».
8 сентября 1928 года в воронежской газете «Коммуна» была опубликована статья «Новодевицкий монастырь — под рабочие квартиры. Церковь — под клуб». В статье говорилось: «Всюду вынесены резолюции, в которых рабочие всецело присоединяются к требованиям населения посёлка и со своей стороны настаивают на скорейшем выселении всех бывших монашек, а также закрытии церкви в черте посёлка и оборудовании в ней клуба или школы. Выступавшие в прениях рабочие выражали удивление по поводу того, что до сих пор с монашками „церемонились“. Указывалось также на необходимость решительной борьбы с контрреволюционными выходками „черничек“ и их верховода — „отца Иоанна“, ставленника Петра Зверева».
В начале 1927 года приходами Воронежской епархии стал управлять епископ Алексий (Буй), назначенный сюда временно исполняющим обязанности Заместителя Местоблюстителя архиепископом Угличским Серафимом (Самойловичем). 22 января 1928 года епископ Алексий направил православному клиру и мирянам Воронежской епархии послание, в котором писал: «Будучи волею Божией и благословением Заместителя Патриаршего Местоблюстителя Серафима, архиепископа Угличского, от 16 (29) февраля 1927 года облечён высокими полномочиями быть стражем Воронежской Церкви с оставлением одновременно и епископом Козловского округа и вполне разделяя мнения и настроения верных православных иерархов и своей паствы, отныне отмежёвываюсь от митрополита Сергия, его неканонического Синода и деяний их, сохраняя каноническое преемство через Патриаршего Местоблюстителя Петра, митрополита Крутицкого.
Назначенного Патриаршим Местоблюстителем Высокопреосвященнейшим Петром, митрополитом Крутицким, от 6 декабря 1925 года третьим кандидатом в Заместителя Патриаршего Местоблюстителя Высокопреосвященнейшего Иосифа [Петровых] избираю своим высшим духовным руководителем".
20 января 1929 года архиепископ Серафим предложил духовенству по всем вопросам административного управления обращаться к епархиальным архиереям, то есть в данном случае к епископу Алексию, а при отсутствии их — к митрополиту Иосифу (Петровых). В начале марта 1929 года отец Иоанн был назначен временно исполняющим обязанности епархиального благочинного.
4 марта 1929 года помощник начальника районного отделения милиции отправил в ОГПУ сообщение: «По имеющимся непроверенным сведениям, в доме № 4 по Введенской улице проживающий там священник Иван, ставленник архиерея Зверева, ведёт ожесточённую агитацию против советской власти, и вообще в этом доме замечается какая-то группировка, о чём сообщается для сведения».
7 марта 1929 года епископ Алексий был арестован; 22 апреля 1929 года епископ Серпуховской Максим (Жижиленко) направил отцу Иоанну как благочинному письмо с указами митрополита Иосифа и архиепископа Димитрия (Любимова), в которых сообщалось, что духовное окормление воронежской паствы поручается ему, епископу Серпуховскому Максиму. Об этом распоряжении отец Иоанн сразу же оповестил настоятелей храмов. Настоятель Алексеевского кафедрального собора в Воронеже сообщил отцу Иоанну, что церковный совет собора постановил не рассматривать поступившее к нему извещение о принятии епископом Максимом управления Воронежской епархией.
Отец Иоанн в ответ направил письмо церковному совету кафедрального собора, в котором, в частности, писал: «Для меня не было бы ни скорбным, ни обидным, если бы совет постановил сам командировать кого-либо к преосвященному Максиму для проверки полученного извещения, но отказ от рассмотрения его по существу, повторяю, глубоко взволновал меня. Неужели мы, православные, забываем, что наши рассуждения слушают и наши постановления читают не только люди, но и ангелы Божии, и святители, и Сам Господь, за нас распятый и плоть и кровь Свои нам давший. Как священник, я один из самых младших, но по вере в силу апостольской благодати, пребывающей на епископах, благодати немощная врачующей и недостающее восполняющей, я не только дерзаю, я вижу себя обязанным перед Господом написать настоящее обращение. Вот я написал и чист буду перед Господом, если вы и не будете внимательны к моим словам. Чист я пред Господом, да вразумит Он и вас и укрепит сердца ваша к деланию церковному в страхе Божием, в чистой совести, не отягчаемой никакими личными или житейскими соображениями…»
1 мая 1929 года в пять часов утра рабочие, посланные местными властями, пришли снимать крест с купола монастырского храма, и в этот самый час скончалась игумения монастыря. Это совпадение — поругание храма и смерть игумении — настолько поразило верующих, что об этом с тревогой стали говорить в городе, усматривая в этом совпадении не простую случайность, а особое знамение. Впоследствии власти обвинили отца Иоанна в том, будто он утверждал, что смерть игумении явилась следствием гонений на Церковь. 4 мая состоялись похороны игумении. Отец Иоанн сам отпевал игумению в её квартире в монастыре, откуда в сопровождении многих молящихся со служением по пути литий все пошли на Терновое кладбище. После погребения отец Иоанн всех благословил, посоветовав монахиням и прихожанам монастырской церкви держаться вместе.
19 мая 1929 года отец Иоанн был арестован и 21 мая допрошен. На вопросы следователя священник отвечал с большим достоинством, стараясь ни в чём не уронить сан, и добился разрешения собственноручно записать свой ответ.
«Я по отношению к советской власти лоялен, — писал отец Иоанн, — но не сочувствую мероприятиям, направленным против религии. Считаю неправильным обучение детей в школах в противорелигиозном направлении и тому подобное. Поскольку я другого оружия не знаю, кроме креста, то как в прошлое время, так и [в] настоящее я нахожу единственно правильным действовать на массы умиротворяюще. Осуждал всякое выступление против гражданских законов. Для меня нет сомнения, что вера в распятого Христа непобедима, что кажущееся торжество материализма есть временное явление. <…> С просьбой о молитве мне подавалось множество записок, так как я на память никаких просьб о молитве не принимал. Среди записок имеются такие, в которых просят о молитве за заключённых и за заблудших. Под „заблудшими“ я понимал отошедших от веры или хотя на словах и верующих, но живущих беззаконно. За всё время своей службы в бывшем Девичьем монастыре я неопустительно каждый праздник и каждое воскресенье, а иногда и на буднях говорил поучения чисто духовного характера или разъясняющие богослужения, отнюдь не касаясь <…> гражданской власти <…>. После смерти игумении ни лично, ни через кого-либо другого никаких слухов по городу не распускал. Что смерть игумении, последовавшая во время снятия креста с церкви бывшего Девичьего монастыря, вызвана этим снятием, не мог говорить, так как её поразил, если не ошибаюсь, третий по счёту удар за два дня до смерти, и с тех пор она не приходила в сознание, так что я даже не мог её причастить перед смертью. Ещё менее я виновен в том, что когда-либо побуждал называть себя или сам называл себя истинным пастырем, в исключительном смысле призванным спасать верующих от тёмных сил адовых большевизма, но не отрекаюсь от того, что считаю себя одним из верных пастырей Христовой Церкви, обязанных словом, житием, духом, верою и чистотою быть образцом для верных и ограждать их от тьмы неверия, и исповедую, что по вере моей не только материализм, но и сами „врата адовы“ не одолеют Церкви Христовой. С могилы игумении я ушёл до её закрытия, но действительно благословлял подходивших ко мне, причём как умел утешал, но слов „не печальтесь, мы добьёмся своего лучшего“ не говорил».
29 мая следователь снова допросил отца Иоанна. Услышав, в чём его обвиняют, священник сказал: «Виновным себя в предъявленном мне обвинении не признаю ни в малейшей степени. За всё время своего пребывания в Воронеже как на духу, так и с амвона и в частных беседах не столько по страху наказания, сколько по своему миросозерцанию всегда учил кротости, терпению и покорности гражданским законам. Никого около себя не группировал и, оставшись случайно временно исполняющим должность епархиального благочинного, с марта сего года с духовенством епархии имел лишь официальные сношения справочного характера. Распускать какие бы то ни было слухи считаю ниже своего достоинства <…>. Тёмные силы адовы, по пониманию Церкви и учению апостольскому, ничего общего с политическим устройством страны не имеют и действуют при всяком режиме (наша борьба не против плоти и крови, то есть не с людьми, но против духов злобы поднебесных [ср.: Еф. 6, 12]). Лицам, приходившим ко мне и вопрошавшим о вступлении в кооперацию, колхозы, коммуны и тому подобном участии в новом устройстве сельского хозяйства, всегда отвечал в том духе, что если при этом <…> не требуется отказа от веры, то, разумеется, в подобном участии греха быть не может. <…> Лиц[ам], приходившим ко мне из разных мест за помощью от разных болезней, я всегда советовал обращаться к врачам, ссылаясь на Священное Писание. Вместе с тем советовал им и причаститься и не отказывал в своей молитве».
4 июля 1929 года следователи составили обвинительное заключение, в котором вопреки показаниям отца Иоанна написали, что священник своей деятельностью подрывал авторитет и мощь советской власти. 16 августа Особое совещание при Коллегии ОГПУ приговорило отца Иоанна к трём годам заключения, и он снова был отправлен в Соловецкий концлагерь.
Из воронежской тюрьмы незадолго до отправления в концлагерь отец Иоанн написал духовным детям:
«Отче Святый! соблюди их во имя Твое» (Ин. 17, 11).
Праздник Усекновения главы Предтечи и Крестителя Господня Иоанна.
29-УШ/11−1Х-1929 года.
«Не умру, но жив буду и повем дела Господня» [Пс. 117, 17].
Господь и Бог наш Иисус Христос благодатию и щедротами Своего человеколюбия да простит вам, возлюбленные чада, вся по немощи содеянные вами согрешения ваши; Сам Он да отрясёт вашу греховную скверну, да озарит ваши помышления, да известит вас в вере, да утвердит в надежде, да сохранит в любви и да соблюдёт вас честными членами Святой Своей Церкви.
Ведает «Седяй одесную Отца» скорбь разлуки пастыря со своей любимой паствой. Ведает «Пастырь Добрый», с какой скорбной силой вырывается в минуту разлуки молитвенное воззвание: «Отче Святый! соблюди их во имя Твое» [Ин. 17, 11]. Ведает Сердцеведец, что делается и в моём сердце при разлуке с вами, возлюбленные во Христе сироты — сёстры Покровской обители и все верные Господу прихожане Преображенского храма. Неужели я забуду тех, с которыми утешался общей молитвой и общим по мере сил служением Христу Господу? Неужели я забуду торжественно-радостное и молитвенно-усердное пение девических хоров? Разве не было для меня великою радостью быть свидетелем перед Господом усердия трудившихся в храме и искреннего стремления к чистоте, любви и правде приступавших к Святым Божественным Тайнам? Надо ли мне каждого из вас называть по имени, чтобы вы знали, что всех вас и каждого в отдельности я ношу в своём сердце, вместе с вами скорблю, вместе с вами радуюсь? Или буквы и слова вам могут сказать больше, чем говорили и говорят вам ваши собственные сердца? Если за время моего служения в Воронеже и пребывания среди вас вы, вверенные мне Господом, не чувствовали, что ваша верность Ему для меня дороже собственной жизни, если вы этого не чувствовали, то, увы, ни это письмо, ни какое-либо другое вам этого не откроют. Но если воистину люблю вас любовью Христовой, если я отчасти утешаюсь вашей скорбью, так как она свидетельствует и о вашей ко мне любви, то ныне, расставаясь с вами, отдавая вас под Покров Усердной Заступнице Пречистой Владычице (Она Мать и Игумения ваша), вручая вас Самому Её несравненно больше меня вас любящему Сыну, ныне хочется мне в последний раз со слезами просить вас: не унывайте никогда, не сомневайтесь в непрестающей любви к вам Начальника жизни. Помните, что терпеливым перенесением скорбей мы как бы идём навстречу Сошедшему к нам с небес и Крест нас ради Претерпевшему: откройте Ему ваши сердца, чтобы Он вошёл в них, чтобы Он вечерял с вами и вы с Ним. Терпите до конца. В ваших немощных сосудах вы сумели пронести драгоценную и спасительную православную веру длинным путём и преодолеть большие препятствия; не разбейте эти сосуды напоследок, чтобы не разлилась Вода жизни, чтобы не напрасными стали все труды ваши. Помните, что, посылая скорби, Господь приближает верных Своих к Себе, к Своему Кресту. Не впускайте не только злобы, но и досады в сердца ваши; для этого прежде всего старайтесь жить в любви и мире друг с другом, взаимно прощая все обиды. Научитесь хотя под конец предавать самих себя и друг друга и всю свою жизнь Христу Богу. Сдерживайте себя в каждом слове, в каждой мысли. «Всякое дыхание да хвалит Господа» [Пс. 150, 6]… Горите пред Господом, как чистые восковые свечи, и старайтесь, чтобы современный ветер не затушил ваш огонёк, старайтесь защищать его от дуновений мирских страстей и суеты — чтением слова Божия, особенно Евангелия и посланий апостольских на русском языке. Храните себя в чистоте, не лгите, не угождайте против совести человеку. Впрочем, вы во всём этом успеете, если будете постоянно упражняться в молитве, не от себя я учил вас молитве Иисусовой. «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго». Эта молитва возрастила дух многих подвижников благочестия. Повторяйте её непрестанно, хотя бы с холодной душой, Сам Господь согреет её за постоянство вашего к Нему стремления. Ищите Господа всем сердцем, и Он откроется вам радостно и светло. Ищите Господа, ведь Он недалеко от каждого из нас [ср.: Деян. 17, 27]. Ищите Господа — вы узнаете радость Его обретения. Сами познаете радость и меня сделаете участником этой радости. Не оставьте этих моих слов пустыми словами, дайте им место в ваших сердцах; ведь эти слова — часть моей души, пусть хоть эта частица моей души останется жить в Воронеже, дайте ей жить в ваших сердцах, жить, а не умирать, братья и сёстры. Если вы скорбите о разлуке со мной, если вам больно думать, что, может быть, со временем мы станем чужими друг другу, то будьте особенно внимательны к своей духовной жизни, будьте верны Христу Распятому, и у подножия Его Креста вы, хочу верить, всегда найдёте меня, недостойного. Не отходите от Креста, и мы будем близкими друг другу во всё время нашей разлуки, как долго бы она ни тянулась. Будем вместе верить в спасительность крестных страданий и вместе узнаем радость Воскресения Христова во всём Его свете. «Кресте, ты нам сила буди». Научи нас познанию добровольного смирения, силы и любви ныне вновь поносимого Долготерпеливца, чтобы мы с несомненной верой взывали Ему, нас ради во гроб положенному: «Жизнодавче, слава Тебе».
Простите, возлюбленные чада мои во Христе, братья и сёстры, меня, многогрешного, за всё мною по неведению и немощи содеянное, покройте своею любовью мои недостатки и упущения и не уставайте молиться за меня ко Господу, и аз, недостойный иерей, властью Его, мне данною, прощаю и разрешаю вас от всех ваших грехов (кроме умышленно утаённых) во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.
Пока имеется возможность, чаще приступайте к Святой Чаше. Христос посреди нас будет неотлучно. Всем сердцем вас любящий недостойный служитель Распятого Вседержителя
священник Иоанн Стеблин-Каменский
По прибытии в Соловки отец Иоанн был определён во 2-е отделение концлагеря. Отсюда он 23 января 1930 года писал одному из воронежских прихожан:
«Сердечно благодарю Вас за Ваше ласковое письмо, живо напомнившее мне ту обстановку, где я провёл столько часов, где я отдыхал не столько в дружеской беседе, как в сознании всем существом того искреннего родственного отношения, которым Вы и о. В. меня баловали… В Воронеже вообще меня ценили не по заслугам. Я часто себя чувствовал «золушкой» в золотой карете. Кому как не мне известно, что я действительно знаю, что я действительно читал, как я действительно трудился, как я в действительности сам по себе заслуживаю того, что мне воздавали как служителю Вседержителя. Сам по себе я действительно золушка, но силою Божиею я действительно, как это мне самому ни удивительно, имею не только одежду, но и внутренний облик служителя Духа. Дорожа этой незаслуженной ко мне милостью свыше, я понимал всю ответственность, с нею связанную, считался с нею по мере сил и постоянно жил в известном напряжении…
У нас до сих пор не было настоящих морозов, и, строго говоря, хорошенького санного пути ещё тоже нет. Однако я милостью Божиею здоров, по крайней мере все члены действуют без отказа и без боли. В этом отношении мне гораздо лучше, чем в прошлом году. Но всё же скоро уже наступит зима, и, думаю, с большими морозами, так как средняя температура года почти неизменна. Хорошо, у кого есть запас топлива и тёплая одежда. Для него зимняя стужа лучше тёплой осени. Я лично, как всё имею, боюсь холодов лишь за других. Во всяком случае, уже конец января, и через два месяца дело пойдёт к теплу.
Я здесь живу не совсем так, как Вы себе представляете… Моя работа протекает хорошо знакомым мне руслом, но не тем, которого ищет моя душа. Ну что ж, видимое внешнее есть образ невидимого внутреннего. Бывает и для души зима, которую мы должны уметь переживать. Любовь близких людей, как солнечные лучи, несёт сердечное тепло через огромные пространства, не только не теряя своей силы, но, наоборот, давая эффект тепла, только достигнув объекта действия. Всё, что я имею, всё, что я получаю, так много мне говорит о любви близких, что моё сердце согрето на многие годы, хотя бы зима души продолжалась без перерыва. Я пишу Вам в первый раз и, может быть, писать больше не буду, но знаю, что Вы и все, кому я не пишу, но кого искренне люблю, чувствуют моё желание всегда быть с вами, чтобы вместе делить скорби и радости, чтобы вместе идти крестным путём к воскресению навсегда. Меня страшит не крестный путь, а, наоборот, когда мне живётся слишком хорошо; я всё боюсь, уж не свернул ли я с тесного пути, ведущего к Жизни, и не попал ли на широкую дорогу, заманчивую лишь до времени.
Господь да благословит всех вас, да сохранит и управит вас. Я готов сам терпеть побольше, лишь бы Он излил обильно Свою милость на тех, кого мне временно вверил.
Искренне любящий вас священник Иоанн Стеблин-Каменский".
23 апреля 1930 года в Соловецкий концлагерь поступило распоряжение арестовать священника Иоанна Стеблин-Каменского и этапировать в воронежскую тюрьму.
15 мая состоялся первый допрос. Незадолго перед этим был допрошен московский священник Николай Дулов, который согласился лжесвидетельствовать. Следователям оставалось лишь доказать, что священники знакомы друг с другом, о чём они и стали спрашивать отца Иоанна.
«В бытность мою в Воронеже на свободе, — ответил отец Иоанн, — священник Дулов приезжал в Воронеж два раза <…>. Оба раза мы виделись с ним в храме, причём первый раз он служил в соборе с причтом бывшего Девичьего монастыря, а второй раз лишь присутствовал на службе. После первой службы я пригласил его со мной пообедать. Никаких совещаний священников с участием Дулова не устраивалось. Никаких брошюр священник Дулов мне не привозил; брошюра „Что должен знать православный христианин“ мне не знакома. Вообще я интересовался лишь мнениями авторитетных иерархов, а не безличными брошюрами».
20 мая отцу Иоанну было предъявлено обвинение в том, что он «распространял церковно-монархические листовки и брошюры <…> и вёл агитацию против всех мероприятий советской власти в области коллективизации, индустриализации <…>, имея конечной целью подготовить верующую массу к выступлению против советской власти, свержению её и восстановление монархии. В результате <…> во многих районах Центральной Чернозёмной области были массовые выступления населения против советской власти и её мероприятий».
Ознакомившись с обвинительным заключением, отец Иоанн начал было писать, что с обвинением не согласен, но дописать ему не дали. Священник потребовал, чтобы ему была предоставлена возможность ответить на предъявленное ему обвинение письменно. Через два дня такое разрешение было получено. Отец Иоанн написал: «В предъявленном мне обвинении виновным себя категорически не признаю. В монархической церковной организации я не состоял. <…> Ко мне приезжали по церковным делам крестьяне, члены общин и духовенство и из ближних сёл чернички. <…> Никаких бесед организационных, политических я не вёл ни с кем».
В одно дело с отцом Иоанном были объединены дела протоиерея Александра Архангельского, священников Сергия Гортинского, Феодора Яковлева и Георгия Никитина, архимандрита Тихона (Кречкова), иеромонахов Кирилла (Вязникова) и Георгия (Пожарова) и мирян Евфимия Гребенщикова и Петра Вязникова.
Священномученик Александр Архангельский родился 1 февраля 1874 года в селе Сошки Липецкого уезда Тамбовской губернии[19] в семье псаломщика Троицкой церкви Николая Никаноровича Архангельского. В 1896 году он окончил Тамбовскую духовную семинарию и поступил в храм псаломщиком. Впоследствии он обвенчался с девицей Екатериной, дочерью протоиерея Капитона Ивановича Алексеева, с 1876 года бывшего настоятелем Троицкой церкви в селе Сошки.
В семье Александра Николаевича, ещё когда они с супругой жили в Тамбове, случилось чудо, связанное с Казанской иконой Божией Матери. Тяжело заболела Екатерина Капитоновна, и её поместили в земскую больницу; Александр Николаевич взял в качестве помощницы по дому глухую девочку-сироту. Однажды он вместе с ней отправился навестить жену в больнице. Проезжая по улице, они увидели, как с крестным ходом несут Казанскую икону Божией Матери. Александр Николаевич велел кучеру остановиться и, подойдя к священнику, попросил его отслужить молебен о здравии глухой девочки. После того как молебен был отслужен, они поехали дальше. По дороге разразилась страшная гроза, раскаты грома прокатывались по небу от края до края. Девочка вдруг стала испуганно креститься, и Александр Николаевич, удивившись этому, спросил: «Ты что, Марфуша, разве слышишь?» Она ответила, что слышит, хорошо всё слышит.
В 1904 году псаломщик Александр Архангельский был рукоположен во диакона ко храму Архистратига Божия Михаила в селе Сторожевские Хутора в Усманском уезде[20], а через два года — во священника. Господь даровал отцу Александру большую семью — у него было семь детей — и любящее, милующее сердце. Когда в деревне неподалёку от села скончались супруги-крестьяне и у них сиротами остались двое детей, отец Александр взял их на своё полное обеспечение. Однажды он поехал в город Усмань навестить учившихся в гимназии детей. Проезжая через деревню, он увидел пожар. Нимало не медля, он остановил повозку и вбежал в горящий дом, откуда вынес трёхлетнюю девочку. Родители в это время отсутствовали, и он отдал их дочку соседям.
Село, где находился храм и жил священник, было большим, растянувшимся по главной улице вдоль реки Усманки почти на десять километров. Отец Александр по целым дням или был в храме, или ходил с требами по домам прихожан. На все большие праздники в храм съезжалось множество богомольцев из окрестных деревень, некоторые из них оставались ночевать в доме священника; в этих случаях на пол в изобилии постилалось сено, и всем хватало места. Екатерина Капитоновна была хорошей помощницей отцу Александру, и хотя здоровья она была слабого, однако всем гостям старалась уделить внимание, всех привечала и всех кормила. Семья священника была дружной, и дети, послушные родителям, беззаветно любили их.
Пришедшие к власти большевики потребовали от священника отдать свой дом под школу — отец Александр безропотно согласился. Они потребовали отдать им все книги и журналы из его библиотеки — он отдал и их. Приказали отдать домашнюю мебель — он её отдал. Но школа просуществовала недолго, учителя и учащиеся стали часто болеть, и, связав это с тем, что занятия проходят в доме, отнятом у священника, учителя сами стали ходатайствовать о переводе школы в другое здание, что и было впоследствии сделано.
Во время Гражданской войны большевики попытались расправиться со священником. Под праздник Покрова Божией Матери отец Александр поздно вернулся домой — промокший под дождём и уставший. Он прошёл в кухню, чтобы лечь на печь и согреться, и вдруг услышал топот копыт, внезапно стихший у дома. И он понял, что это приехали арестовать его. Отец Александр вышел в сени и, несколько изменив голос, спросил: «Кто здесь? Сейчас открою». Потом прошёл в столовую и сказал домашним: «Спаси вас всех Господь! Я ухожу, да избавит меня Господь от их рук». И он насколько смог тихо спустился через окно во двор.
Домашние открыли дверь и засветили светильник; огонёк колебался, трепетал и угасал от ветра. Один из вошедших спросил: «Кто здесь живёт?» Ему ответили: «Священник». Тогда все трое приехавших прошли в дом, и один из них спросил: «Где он?» Екатерина Капитоновна и дочь Екатерина ответили, что он уехал или на требу, или на мельницу.
— А кто с нами говорил? — спросили они.
Екатерина Капитоновна ответила, что это был сын, и сын подтвердил это. Красноармейцы тщательно обыскали дом и выставили часовых — одного во дворе, а другого на улице, на случай если священник в ближайшее время вернётся домой.
Тем временем отец Александр добрался до дома одной из своих прихожанок по имени Марфа и попросил её: «Марфа Ивановна, укрой меня, за мной гонятся бандиты». — «Батюшка, — ответила та, — все знают, что ты к нам ходишь и я к тебе хожу. Лучше тебе уйти подальше». Он с минуту думал, а затем, посчитав её совет благоразумным, отправился в соседнюю деревню Фёдоровку к одному из своих прихожан, и тот спрятал его в соломе.
Решимость красноармейцев арестовать священника была, однако, столь велика, что они стали проводить повальные обыски в домах не только в Сторожевых Хуторах, но и в соседних деревнях и, наконец, добрались до дома, где скрывался священник. Проводя обыск, они стали тыкать в солому штыками, но милостью Божией не задели священника. Перед рассветом отец Александр пешком ушёл в город Усмань, а оттуда уехал в Воронеж, где получил назначение в Покровский храм в селе Липовка Бобровского уезда[21]. Здесь он прослужил два с половиной года, после этого год служил в Сретенском храме села Мечётка, а затем — в Успенской церкви в городе Бутурлиновке. Во время служения в Бутурлиновке отец Александр был возведён в сан протоиерея.
В 1929 году был арестован благочинный храмов Бобровского района. Перед тем как его увели в тюрьму, он испросил у конвоя время для сборов и за это время составил письменное распоряжение, назначив отца Александра благочинным вместо себя. Получив такое распоряжение, отец Александр сообщил о нём членам церковного совета Успенской церкви и членам благочиннического совета. В мае 1929 года Успенская община поручила ему узнать, какому епископу подчиняются приходы благочиния, и для этого обратиться к священнику Иоанну Стеблин-Каменскому в Воронеже. Отец Александр нашёл протоиерея Иоанна после богослужения крайне утомлённым и сообщил, что приехал по поручению Бутурлиновской церковной общины узнать, кто у них теперь правящий архиерей. Отец Иоанн ответил, что это епископ Серпуховской Максим, и показал полученное от того письменное распоряжение, касающееся управления подчинёнными ему приходами. Через некоторое время, однако, стало известно, что епископ Максим арестован и по этой причине уже не управляет епархией.
29 июля 1929 года благочиннический совет вновь командировал протоиерея Александра в Воронеж для выяснения положения дел, а также узнать, кто у них теперь правящий архиерей. Он снова прибыл в Алексеевский монастырь и обратился к архимандриту Игнатию (Бирюкову); тот на вопрос об управляющем епархией, по своему обыкновению, ласково сказал: «Касатик, по совету и указанию ленинградских епископов, в частности архиепископа Димитрия, остановились на Иоасафе (Попове), епископе Бахмутовско-Донецком. Наши монахи поедут рукополагаться к нему и будут просить его взять нашу Церковь под его руководство; если угодно, присоединяйтесь к этому ходатайству и вы».
Отец Александр согласился и по поручению благочиннического совета 19 сентября 1929 года отправился к епископу Иоасафу, который взял эти приходы под своё руководство, указав, чтобы отец Александр оставался благочинным храмов Бобровского района, а прочие благочинные управляли в православном духе храмами, какие уже состоят в их ведении, не касаясь политических тем; дело духовенства — молитва и жизнь в соответствии с церковным Уставом в подчинении и послушании гражданской власти.
8 апреля 1930 года отец Александр был арестован. Узнав, что его обвиняют в участии в контрреволюционной организации «буевского толка», он заявил: «Я никогда к такой организации не принадлежал и до дня <…> ареста <…> о таковой ни одного слова не слыхал <…>. Епископа Алексия имел своим епископом лишь потому, что он твёрдо признаётся верующей общиной Успенской церкви как православный <…>, а если бы мне стало известно, что он политикан, то я давно отошёл бы от него и, уверен, то же бы сделали и верующие. Но нам о политиканстве его неизвестно, и потому община Успенская держалась его, то есть поминала имя его в храме как только православного епископа».
Священномученик Сергий Гортинский родился 10 марта 1889 года в городе Рязани в семье священника Димитрия Гортинского. В 1909 году он окончил Императорское Александра III Александропольское городское училище в Эриванской губернии с правом преподавания в четырёхклассных городских училищах; в 1915 году он окончил двухгодичные электротехнические курсы Министерства путей сообщения в Москве и поступил работать в аппаратную мастерскую шведско-датско-русского телефонного акционерного общества. Но вскоре оставил мысль стать инженером, пожелав за лучшее служить Богу и Его Святой Церкви.
13 июня 1916 года епископ Калужский и Боровский Георгий (Ярошевский) назначил его на должность диакона к Богоявленской церкви села Богоявленского Мосальского уезда Калужской губернии[22], а 6 августа того же года епископ Калужский и Боровский Феофан (Туляков), сменивший епископа Георгия на кафедре, рукоположил его к этой церкви во диакона. 30 августа 1917 года, согласно с избранием прихожан, диакон Сергий был назначен во Введенскую церковь села Малькова Боровского уезда той же губернии[23]. 20 апреля 1920 года епископом Новгород-Северским, викарием Черниговской епархии Иоанном (Доброславиным) он был направлен служить в Архистратиго-Михайловскую церковь местечка Панорницы Кролевецкого уезда Черниговской губернии[24]. В том же году он выдержал экзамены по предметам пастырского служения в экзаменационной комиссии, организованной Черниговским епархиальным советом, и 9 августа 1920 года был рукоположен во священника к Свято-Троицкой церкви в селе Былка Кролевецкого уезда.
В 1925 году отец Сергий был направлен служить в Покровский храм в селе Казинка Московского района Ставропольского округа[25]. До 1924 года этот храм принадлежал обновленцам, но в этом году обновленческий священник выехал по делам в соседнюю область и там скончался. Православный епископ направил сюда отца Сергия, который провёл с прихожанами беседы о пагубности для них участия в обновленчестве и живоцерковничестве, что было тем более актуально, что по соседству был ещё один обновленческий храм, в который поначалу ходили некоторые из его прихожан. Отец Сергий объявил им, что если они и далее будут продолжать туда ходить, он не будет их причащать. Властям это не понравилось, и сотрудники ОГПУ стали искать повод, чтобы арестовать священника.
2 апреля 1926 года был допрошен милиционер, который утверждал, что беседовал со священником и указал ему, что веры в Бога не должно быть, само это явление неправильно. Отец Сергий на это ответил, что без веры жить нельзя, и обратил его внимание на то, что избу-читальню народ не посещает, а церковь полна народа.
Затем был допрошен церковный сторож, которого священник уволил за то, что тот, сожительствуя с женщиной, не пожелал зарегистрировать свой брак у гражданских властей, не говоря уже о том, чтобы обвенчаться. Сторож в своё оправдание стал оговаривать священника, сказав, что тот уволил его за отказ венчаться в церкви.
Один из свидетелей, время от времени певший в храме на клиросе, заявил: «Гортинский препятствует своими поступками и проповедями культурно-просветительским начинаниям советской власти; наблюдая жизнь села, я могу сказать, что если бы не было Гортинского, то жизнь села в культурно-просветительской жизни шагнула бы вперёд. Не имея конкретных данных и не будучи в состоянии указать на отдельные антисоветские поступки Гортинского, со своей стороны считаю, что Гортинский в условиях советского строительства в селе Казинка нежелателен».
На основании подобного рода показаний отец Сергий 28 ноября 1926 года был арестован и заключён в ставропольскую тюрьму. После того как ему были предъявлены обвинения, он потребовал от следователя, чтобы ему дали написать показания собственноручно.
«Я говорил бывшему сторожу Михаилу Щербинину, — писал он, — чтобы он исполнил христианский долг венчания, так как канонические правила запрещают входить в алтарь не состоявшему в христианском браке. Он и просил его повенчать, но так как у него документов не было, которые бы показывали, что он вдов или женат, и регистрации загса местного сельсовета на руках тоже не было, то я <…> сказал ему: „Когда мне эти документы представишь, я тебя повенчаю бесплатно, как бедного и сторожа церкви“. Но на мои просьбы он документов не представил, и я ему указал, что нам, Михайло, придётся с тобой расстаться, а если документы представишь, то будешь опять сторожем. Пробыл он всего три месяца, за что уплачено ему около пятидесяти рублей».
— Как вы воздействовали на тех, кто отказывался венчаться в церкви или жил гражданским браком? — спросил следователь.
— Я никакого воздействия на них не оказывал, — ответил священник.
— Были ли у вас случаи, что вы выгоняли из церкви тех, кто не подчинялся вашим требованиям совершить обряд венчания в церкви, а лишь жил гражданским браком?
— Никогда не было таких случаев. Иногда про меня ходили такие слухи, будто бы я выгонял таких людей из церкви, но я неоднократно говорил верующим с амвона, чтобы они не верили этим неправдоподобным слухам, так как из церкви я не имею права никого выгонять.
В обвинительном заключении, составленном 28 декабря, следователь написал: «Вся деятельность Гортинского по бракоразводным делам… несомненно, была направлена целиком и полностью для подрыва авторитета советского органа — загса и „безбожной“ власти в целом. Допрошенный в качестве обвиняемого, Гортинский в предъявленном ему обвинении виновным себя не признал и все выдвинутые против него обвинения в большинстве целиком отрицал и лишь некоторые пункты обвинения подтверждал, но и здесь же своими показаниями старался доказать, что всё происходило совершенно в ином духе».
Дело было передано в Москву начальнику 6-го отделения СО ОГПУ Е.А. Тучкову и его сотрудникам, которые дали своё заключение и проект приговора. В соответствии с ними 4 февраля 1927 года Особое совещание при Коллегии ОГПУ приговорило отца Сергия к трём годам ссылки с прикреплением к определённому месту жительства. 28 февраля он выехал из Ставрополя в Воронеж.
В Воронеже отец Сергий служил в Алексеевской церкви, пока власти его не арестовали, обвинив в присвоении себе прав управляющего епархией, чего в действительности не было; они не смогли это доказать и освободили священника.
В начале 1930 года отца Сергия снова арестовали и включили в дело арестованных ранее — духовенства, монахов и мирян, — обвинив его в том, что он, «будучи членом организации церковников, систематически вёл антисоветскую агитацию и распускал провокационные слухи, направленные к подрыву мощи и мероприятий советской власти в области социалистического строительства города и деревни».
16 февраля следователь допросил священника. Отвечая на его вопросы, отец Сергий сказал, что знакомств почти ни с кем не вёл, духовенство Алексеевского монастыря подчиняется митрополиту Иосифу (Петровых). Принципиальное несогласие с митрополитом Сергием заключается во введении тем Синода, а он и часть духовенства стоит за единоличное управление в Церкви. Епископа Димитрия Гдовского (Любимова) знает как управляющего Ленинградской епархией и Задонским районом Воронежской епархии. Управление этой частью епархии сохранилось за ним по настоящее время.
2 марта 1930 года следователь снова допросил отца Сергия, который, отвечая на его вопросы, сказал: «Обвинение, предъявленное мне, я не признаю, ибо это явная ложь со стороны того, кто показывал; я по болезни и незнанию в церковных делах не участвовал да тем более в политических делах».
Священномученик Феодор Яковлев родился в 1897 году в семье крестьянина Санкт-Петербургской губернии Михаила Яковлева. Окончил семь классов Воронежского реального училища. После октябрьского переворота был мобилизован в Красную армию, затем служил в милиции и в губернском продовольственном комитете. В разгар гонений на верующих он принял решение посвятить свою жизнь исключительно Церкви, был рукоположен во священника и служил в храме Алексеевского Акатова монастыря в Воронеже. Вместе с духовенством монастыря он был арестован в начале 1930 года.
На допросе 2 марта на вопрос следователя, занимался ли священник контрреволюционной деятельностью, отец Феодор ответил: «Виновным себя в предъявленном мне обвинении не признаю… Когда я служил в Алексеевском монастыре, то у меня исповедовались крестьяне окрестных сёл. На исповеди крестьяне моего совета относительно вступления в колхоз не спрашивали, но был случай, когда двое крестьян в декабре 1929 года спросили у меня после службы, как быть с колхозом, записываться или нет. Я им говорил, что греховного и преступного во вступлении в колхоз не вижу…»
13 марта следователь снова допросил священника; поясняя о существовавших тогда проблемах в управлении епархией, отец Феодор сказал: «Епископа Алексия духовенство держалось больше, чем митрополита Сергия, прежде всего потому, что он был непосредственным нашим начальником в духовной деятельности, и как такового мы были обязаны слушать как своего. Когда же стало известно про митрополита Сергия, что он организовал „Патриарший Синод“ при себе, являясь не Патриархом, а только Заместителем, и то не Патриарха, а его Местоблюстителя, многие этого не оправдывали. Перемещения епископов без их личного согласия с места на место также не оправдывают митрополита Сергия, так как при перемещении подчинённых себе священников каждый епископ предварительно оповещает об этом священника и узнаёт его мнение и согласие, а переводы митрополитом Сергием епископов как равных себе без их личного согласия на этот счёт указывают в митрополите Сергии на превышение епископской власти, вообще говоря, указывают на отсутствие определённого нормального отношения к человеку как к равному себе в лице епископского сана, что противоречит не только духу христианских взаимоотношений, но и самой элементарной этике человеческого общежития».
Через некоторое время отец Феодор был снова допрошен. «В отношении оценки политической власти я ничего не могу сказать, — сказал он, — так как никогда этим вопросом не занимался, не имея ни возможности, ни желания, а занимался обязанностями священника в узком смысле этого слова».
Священномученик
В 1908 году он познакомился с будущим архиепископом Димитрием (Любимовым). В 1906 году Георгий Никитич переехал в посёлок Ханженково Екатеринославской губернии[26]. Во время Первой мировой войны Георгий Никитич был мобилизован на австрийский фронт и служил рядовым в обозе отдельной сапёрной роты. После войны он поселился в посёлке Енакиево Бахмутского уезда Екатеринославской губернии[27], занимаясь починкой обуви, развозом и продажей книг Священного Писания и готовя себя к церковному служению.
В 1927 году он поселился в Петрограде, где по благословению архиепископа Димитрия (Любимова) священник Никифор Стрельников стал обучать его предметам, относящимся к пастырскому служению. В июне 1929 года архиепископ Димитрий посвятил Георгия Никитича в иподиакона, а через две недели послал его с письмом к епископу Бахмутовскому и Донецкому Иоасафу (Попову), жившему в то время в Новомосковске, с просьбой рукоположить ставленника в сан священника. 26 августа 1929 года епископ Иоасаф, предварительно проэкзаменовав Георгия Никитича, рукоположил его во диакона, а 29 августа — во священника и направил служить в храм в Енакиево. Через две недели храм был закрыт, и епископ Иоасаф благословил его быть разъездным священником для вверенных епископу общин, иные из которых были весьма многочисленны. После посещения общин отец Георгий вернулся к епископу Иоасафу с отчётом о поездках. Затем он посетил общины в Тамбове, Воронеже, Белгороде и Курске. Возвращаясь из Тамбова в Воронеж в феврале 1930 года, он был в поезде арестован и заключён в воронежскую тюрьму.
Преподобномученик Тихон (Кречков) родился в 1862 году в селе Платава Коротоякского уезда Воронежской губернии[28] в семье крестьянина Иулиана Кречкова и в крещении был наречён Тимофеем. Он поступил в Алексеевский монастырь в Воронеже, где был пострижен в монашество с именем Тихон и рукоположен в сан иеромонаха. Назначенный казначеем монастыря, он все силы отдавал на его благоустроение и благоукрашение, о чём свидетельствовала надпись на многих иконах: сооружена иждивением иеромонаха Тихона. В 1924 году иеромонах Тихон был возведён в сан игумена, а через три года — архимандрита.
В 1930 году в результате проведённых под руководством видного чекиста Тучкова массовых репрессий были заключены в тюрьмы и затем расстреляны многие священнослужители. 12 февраля 1930 года архимандрит Тихон был арестован вместе со священниками Алексеевского монастыря. Следователь спросил, к кому и куда ездил архимандрит Тихон и не вёл ли он во время поездок антисоветских бесед.
«Состоя в сане архимандрита Алексеевского монастыря, я периодически выезжал в сёла бывшей Воронежской губернии, — ответил отец Тихон. — В последнее время я больше всего ездил в сёла: Лиски, Песковатки, Щучье… В начале февраля сего года я был на поминках по умершем архиепископе Петре (Звереве) у его келейника Серафима Колобкова. Около двух недель тому назад я был на именинах у архимандрита Игнатия (Бирюкова). Разговоров как на поминках по архиепископе Петре (Звереве), так и на именинах архимандрита Игнатия о гонениях на религию и о приходе антихриста не было. Когда я жил в селе Лиски, агитации, что пришёл антихрист, а с ним и последние времена и что власть советская есть власть антихриста, я не вёл, и об этом не было никаких разговоров. В момент снятия креста с Девичьего монастыря ни я, ни другие не говорили, что власть советская — власть антихриста, а потому ей подчиняться нельзя, грешно, что все религиозные течения, признающие власть, есть также антихристовы, что иметь что-либо с безбожниками — это значит распинать Христа. В день обнесения мощей святителя Митрофана ни я, ни другие кто-либо из наших не говорили приезжавшим крестьянам, что советская власть хочет взять измором всех протестующих против незаконных действий и душительства, не даёт хлеба, а отправляет всё за границу, не даёт мяса, грабит всех крестьян. Будучи в сёлах, я разговоров о гонении на религию, о пришествии антихриста и тому подобных не вёл, но такие разговоры среди крестьян были, когда и где, я не помню теперь…»
Через некоторое время архимандрит Тихон был снова вызван на допрос. Отвечая на вопросы следователя, он сказал: «Виновным себя в предъявленном мне обвинении не признаю».
Преподобномученик Кирилл (Вязников) родился в 1873 году в селе Старо-Никольском Нижнедевицкого уезда Воронежской губернии[29] в семье крестьянина Трофима Вязникова и в крещении был наречён Космой. Косма окончил сельскую школу и впоследствии подвизался в Троицком Белопесоцком монастыре и в Вознесенской Давидовой пустыни в Серпуховском уезде Московской губернии. 6 июля 1915 года в Вознесенской Давидовой пустыни он был определён в послушники, а 17 сентября того же года пострижен в монашество с именем Кирилл. С марта по август 1918 года он подвизался в Берлюковой пустыни, а затем — в Белопесоцком монастыре, где нёс послушание на клиросе. 20 декабря 1918 года епископ Коломенский и Можайский Иоасаф (Каллистов) в Ермолаевской церкви на Садовой улице в Москве рукоположил монаха Кирилла во иеродиакона. Впоследствии он был рукоположен во иеромонаха. С 1926 года иеромонах Кирилл стал служить священником в храме в Богучарском районе Воронежской области. В ноябре 1929 года он переехал на родину в село Старо-Никольское и поселился в доме сестры, зарабатывая на жизнь портняжничеством.
2 февраля 1930 года иеромонах Кирилл был арестован. Отвечая на вопросы следователя, он сказал: «Я придерживаюсь монашеской жизни. Я как монах твёрдо исполняю монашеский устав. До гражданской власти я не касаюсь. Власть своё делает, а я своё. <…> Проживая в своём селе, я кроме дома и церкви никуда не ходил, этому воспитал меня монастырь. Никаких знакомых я там не имел и ничем не интересовался, другой личной жизни у меня не было, я знал только свой дом и церковь, что меня удовлетворяло. Разговоров о гражданской жизни я ни с кем никогда не касался. Вот если кто-либо принесёт сшить что-либо, я кроме цены, двух слов, ничего не говорил. Разговор с ними был лишь иногда, и то лишь исключительно о монастырской жизни. На организацию коллективов я смотрю так: если это нужно для государства, то их нужно создавать. У меня по этому вопросу с крестьянами никаких разговоров и бесед не было, я далёк от всего этого, я привык к одинокой жизни».
Преподобномученик Георгий (Пожаров) родился в 1886 году в селе Малой Приваловке Воронежского уезда Воронежской губернии в семье крестьян. До 1927 года проживал в Тверской области, затем переехал в Воронеж, служил в Алексеевском Акатовом монастыре, где служил иеромонахом. Примкнул к иосифлянам. 12 февраля 1930 года отец Георгий был арестован с большой группой духовенства и мирян Воронежской епархии по делу «буевцев», сторонников епископа Алексия (Буя). Обвинён в «распространении антисоветских провокационных слухов агитации против мероприятий советской власти в области коллективизации и индустриализации». Проходил по следствию как один из руководителей «церковно-монархической организации» в Усманском округе.
Мученик Пётр Вязников родился в 1876 году в селе Платава Коротоякского уезда Воронежской губернии в семье крестьянина Михаила Вязникова.
Настоятелем Димитриевского храма в селе Платава был в течение многих лет священник Иаков Владимиров, пользовавшийся среди прихожан большим авторитетом. В селе он жил вместе с женой Гликерией и сыновьями Алексеем и Иваном. После большевистского переворота, незадолго до смерти, ему приснился странный сон, будто у него выкорчевали весь сад, а его самого силою вытащили на дорогу. Одному из прихожан он даже сказал, что у него есть предчувствие, что его вместе с семьёй убьют. Летом 1918 года некий житель, известный в селе как конокрад в прошлом, а теперь большевик, донёс на отца Иакова властям. Через несколько дней в дом к священнику пришли красногвардейцы, которые заявили, что на него поступила жалоба, в которой следует разобраться, и велели ему отправиться в здание школы, где, по-видимому, располагались тогда местные власти, чтобы утром предстать перед судом, а сами остались ночевать в его доме. Тревожные слухи поползли по селу, и в школу пришло несколько десятков прихожан, чтобы защитить отца Иакова от насилия.
Наутро, поблагодарив супругу священника за завтрак, красногвардейцы отправились в школу. В центре села собралась толпа крестьян. Недалеко от сельского магазина был установлен пулемёт, а за магазином вырыта яма. Отца Иакова вывели из школы и повели к яме; ведший следствие красногвардеец по дороге к месту расстрела отобрал у отца Иакова золотые часы, положив их к себе в карман. Неподалёку остановилась супруга священника Гликерия вместе с пятнадцатилетним сыном Алексеем. Отец Иаков, подойдя к могиле, перекрестился и начал молиться. Красногвардеец выстрелил ему в затылок и столкнул в яму. Другой красногвардеец, подойдя к Гликерии, убил её выстрелом в упор, а затем, приблизившись к Алексею, сказал: «Я думаю, что тебе незачем жить после всего этого. Так зачем сапогам пропадать? Садись и сними сапоги». Алексей сел, снял сапоги и был застрелен. Народ стал в ужасе разбегаться. Пригнанные по приказу карателей жители засыпали яму, а один из красногвардейцев отправился на пасеку на поиски младшего сына священника, Ивана. На оклики красногвардейца показалась голова мальчика, который был тут же застрелен, — это был мальчик из соседнего дома. Друзья сообщили Ивану о происшедшем, и он, не заходя домой, покинул Платаву.
Спустя десять лет после этих событий, в конце 1929 года, руководство страны повело массированное наступление на крестьян, и в особенности тех мест, которые входили в Центральную Чернозёмную область.
10 декабря в селе Платава, где проживало в то время 3 835 человек, было создано коллективное хозяйство. Власти потребовали от крестьян передать в него значительную часть их имущества, при этом в колхоз не были допущены те, кого власть посчитала зажиточным, их семьи предполагалось выселить, а имущество конфисковать. Такие действия властей вызвали вполне соответственное недовольство у крестьян.
В середине января, незадолго до праздника Богоявления Господня, настоятель храма в селе Платава священник Алексий Рыльцевич отказался служить. Впоследствии он заявил: «Мои убеждения в части религии давно изменились, и я наконец решил покончить со своим саном». Крестьяне, однако, не захотели остаться без богослужения и привезли из соседнего села Скорицкого священника Григория Щитковского, служившего раньше в одной из областей Украины, а теперь сосланного в Воронежскую область.
26 января 1930 года местные власти устроили общее собрание бедноты для принятия решения относительно проведения сельскохозяйственных работ, но оно было сорвано — возмущённые люди не хотели обсуждать план насильственных мероприятий, не удалось даже приступить к обсуждению вопроса из-за шума, который подняли женщины. На следующий день вновь собрали крестьян, однако они отказались в нём участвовать. На другой день власти сделали ещё одну попытку провести собрание, но и на этот раз это сделать не удалось.
29 января с семи часов утра крестьяне начали разбирать из колхозной конюшни своих лошадей по домам, причём часть членов сельсовета перешла на сторону восставших крестьян. Уполномоченный по проведению коллективизации и один из членов сельсовета стали обходить дома крестьян, требуя от них объяснить свои действия, но их повсюду встречали как бандитов и насильников, и в конце концов они, почувствовав угрозу расправы, бежали. Местного милиционера жители не допустили вмешиваться в происходящее. Прибывшее ночью 30 января вооружённое подкрепление арестовало тринадцать человек и среди них Петра Вязникова и Евфимия Гребенщикова. Наутро перед зданием сельсовета собралась толпа в пятьсот человек, люди задержали председателя сельсовета, потребовав от него, чтобы он отдал распоряжение об освобождении всех арестованных накануне, и те были освобождены.
В ночь с 30 на 31 января крестьяне провели по домам собрания, выбрав на должность старосты села Евфимия Гребенщикова, а на место писаря Иоанна Владимирова, сына расстрелянного в 1918 году священника Иакова Владимирова.
На подавление крестьянского восстания были направлены в качестве карателей сотрудники ОГПУ. Председатель сельсовета при содействии местных коммунистов и активистов составил список жителей села Платава, которых предполагалось арестовать, в него вошли имена ста семидесяти двух человек. В операции по подавлению крестьянского восстания участвовали отряды ОГПУ, местные коммунисты и активисты, чья роль была показывать, где кто живёт. Красноармейцы не принимали в этой операции участия, так как власти не доверяли подавление восстания крестьян частям регулярной армии, состоявшей в основном из выходцев из сёл и деревень. На захват села было отправлено четыре отряда, в каждом от тридцати до сорока человек, вооружённых винтовками и пулемётами. К селу они подошли вечером в субботу, 1 февраля, и штурм был отложен на дневное время, так как каратели плохо ориентировались на местности. В ночь с 1 на 2 февраля отец Григорий Щитковский отслужил всенощную и литургию, за которой причащались Святых Христовых Таин почти все жители села.
Штурм села начался после полудня в воскресенье, 2 февраля. Отряд, въехавший в село, уже на окраине встретили толпы народа — мужчины, женщины и подростки с топорами, вилами, ломами и палками. Каратели и коммунисты стали захватывать и арестовывать вышедших им навстречу людей. Продвигаясь вдоль улицы, они кричали, чтобы никто не выходил из домов, иначе будет незамедлительно арестован; были установлены посты на дорогах, ведущих в другие сёла и деревни. Со списком лиц, намеченных к аресту, отряд сотрудников ОГПУ медленно продвигался по улицам села, сталкиваясь везде с упорным сопротивлением крестьян, которые с вилами, топорами и немногочисленными винтовками выходили им навстречу. Сотрудники ОГПУ ответили выстрелами, но люди не остановились, и был позван на помощь сидевший в засаде дополнительный отряд с пулемётчиком. Началась стрельба по людям, появились убитые и раненые, и толпа стала разбегаться. В этот день в селе было арестовано сто десять человек. Началась конфискация имущества и выселение семей.
Пётр Вязников был арестован 2 февраля 1930 года по обвинению в участии в собрании крестьян Платавы, выбравшем старостой села Евфимия Гребенщикова, а писарем Ивана Владимирова. На этом собрании говорилось некоторыми из присутствовавших, что восстания крестьян идут повсеместно, причём в сознании присутствовавших они связывались с отстаиванием веры Христовой: «Советская власть не удержится, и коллективизацию провести не удастся, а потому нужно избрать старосту и секретаря. Если придёт отряд, лучше помереть за веру Христову, но не за антихристову», — говорили они.
4 февраля состоялось собрание, на которое были принудительно согнаны жители Платавы. В конце собрания было принято постановление, в котором жители села просили прощения за «контрреволюционное» выступление и присоединились к требованиям жёстких мер по отношению к виновным. «Общее собрание граждан села Платава, — говорилось в постановлении, — клеймит позором контрреволюционное выступление граждан села Платава, главным образом направленное на свержение советской власти и непризнание колхозного строительства в стране. Мы, граждане, признаём за собой вину, что кулак совместно с попом сагитировали на свою сторону бедняка, середняка и направили нас против проводимых мероприятий партии и советской власти. Мы остаёмся с партией и будем проводить все мероприятия к укреплению социалистического строительства, мы сейчас же поведём решительную борьбу с кулачеством вплоть до выселения его из пределов Центральной Чернозёмной области, а к злостным зачинщикам контрреволюционного выступления просить вышестоящие органы принять меры, вплоть до „расстрела“ <…>. Мы заявляем ответственно, что свои ошибки искупим <…> путём выделения активистов бедняков и середняков для посылки в другие сёла нашего района для проведения массовой работы и укрепления коллективного строительства. <…> Мы заверяем представителей партии и советской власти: мы под вашим руководством будем строить и укреплять народное хозяйство. В случае попыток со стороны кого-либо против намеченных мероприятий партии и советской власти мы решительно будем вести с ними борьбу до конца».
На следующий день состоялся расширенный пленум членов Платавского сельсовета, который, составив списки из десятков крестьянских семей, постановил: «просить вышестоящие органы о выселении их из пределов Центральной Чернозёмной области».
8 февраля ОГПУ приняло решение держать под стражей среди других Петра Вязникова и Евфимия Гребенщикова. Тогда же был арестован и священник Алексий Рыльцевич; его обвинили в том, что он отказался от богослужения «с целью создания враждебного отношения к советской власти». Были арестованы священник Григорий Щитковский и приехавший вместе с ним из соседнего села диакон; их обвинили в том, что они «с 1-го на 2 февраля целую ночь совершали в церкви службу за упокой советской власти, на которой присутствовали главным образом кулаки села и женщины». Связав священнику руки, каратели сели на лошадей и погнали его вслед за лошадью, осыпая бранью и насмешками. Не перенеся мучений, отец Григорий скончался по дороге в тюрьму.
Вызванный 15 февраля на допрос Пётр Вязников сказал: «Участия в восстании я никакого не принимал <…>. Кто участвовал в восстании, я не знаю, и сын мой в восстании не участвовал. До восстания я ни на каких собраниях и нигде не был, также не был и в период безвластия в селе Платава». Он подтвердил, что действительно был в числе арестованных и затем освобождённых, но почему это произошло, он не знает. Его также обвинили в том, что он участвовал в состоявшемся в храме собрании прихожан.
Мученик Евфимий Гребенщиков родился в 1903 году в селе Платава Коротоякского уезда Воронежской губернии в семье крестьянина Никифора Гребенщикова. 2 февраля 1930 года Евфимий был арестован и обвинён в том, что крестьяне избрали его сельским старостой. 13 февраля следователь вызвал его на допрос. Отвечая на вопросы следователя, Евфимий сказал: «Участия в восстании в селе Платава я совершенно не принимал <…>. Ни в каких собраниях я не участвовал и подготовительной работы к восстанию не вёл. О том, что меня избрало общество в период безвластия старостой, я только узнал, когда меня арестовал уполномоченный <…>. Я же про это совершенно ничего не знал и где и кто меня выбирал, не знаю».
Несмотря на то, что у следователей не было никаких доказательств участия Евфимия Гребенщикова в восстании, он был обвинён в том, что «участвовал в нелегальном совещании кулаков в церкви по организации восстания на селе против коллективизации, против раскулачивания, за свержение советской власти <…>. 29 января <…> был арестован и отправлен в село Краснолипье, но в момент активного контрреволюционного выступления населения села Платава с требованием освободить арестованных кулаков был освобождён и продолжил контрреволюционную деятельность по свержению советской власти <…>, в период безвластия на селе являлся организатором нелегальных собраний населения и за свою храбрую деятельность в борьбе против советской власти был избран кулаками старостой».
14 июля 1930 года обвиняемым было предъявлено постановление об окончании следствия. 23 июля обвинительное заключение было отправлено на рассмотрение в Коллегию ОГПУ, которая 28 июля приговорила их к расстрелу. После праздников преподобного Серафима Саровского и пророка Илии вечером 2 августа всех приговорённых к расстрелу погрузили в машину, вывезли на окраину Воронежа и объявили им приговор. Протоиереи Иоанн Стеблин-Каменский и Александр Архангельский, священники Сергий Гортинский, Феодор Яковлев и Георгий Никитин, архимандрит Тихон (Кречков), иеромонахи Кирилл (Вязников) и Георгий (Пожаров), миряне Пётр Вязников и Евфимий Гребенщиков были расстреляны в десять часов вечера 2 августа 1930 года и погребены в общей безвестной могиле.
Священномученики Иоанн Стеблин-Каменский, Александр Архангельский, Сергий Гортинский, Феодор Яковлев и Георгий Никитин, преподобномученики Тихон (Кречков), Кирилл (Вязников) и Георгий (Пожаров), мученики Евфимий Гребенщиков и Пётр Вязников прославлены в лике святых новомучеников и исповедников Российских Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 13−16 августа 2000 г.
Собор воронежских новомучеников
Примечания:
[1] Ныне деревня Биютишки в Ошмянском районе Гродненской области в Беларуси.
[2] Сёстры Ивана, Ольга и Елизавета, были, по воспоминаниям знавших их, людьми праведной жизни. Они не вышли замуж, до 1918 г. работали медицинскими сёстрами в Никольском военном госпитале, а затем — в Доме охраны матери и младенцев. Последние годы они прожили в городе Кашине Тверской области, воспринимаемые окружающими как люди ушедшей Святой Руси. Почили они в 1981 г. почти одновременно.
[3] Осенью 1966 г. Свято-Троицкую церковь снесли. В 1977 году на её месте были построены Невские бани.
[4] На Владимирской улице находилась церковь Владимирской иконы Божией Матери. Эта церковь была закрыта раньше, чем на Стремянной улице, где служил отец Иоанн (храм Святой Троицы с приделами в честь иконы Пресвятой Богородицы «Утоли моя печали» и Всех Святых)
[5] Литургия Преждеосвящённых Даров. Молитва священника о готовящихся ко святому просвещению (крещению): «Яви, Владыко…».
[6] Духовные дети священника.
[7] Тётя Оля — предположительно родная сестра его отца. О ней отец Иоанн очень переживал, его беспокоил её душевный настрой.
[8] Духовные дети отца Иоанна — супруги, прожившие жизнь в семейном согласии и счастье.
[9] Канон Великой Субботы. Ирмос 9-й песни.
[10] Запевы на 9-й песни Канона на утрене в день Благовещения.
[11] Имеются в виду архиереи, которым вместе с другим духовенством советские власти разрешали молиться в церкви преподобного Онуфрия Великого. Богослужения в этом храме совершались и после закрытия монастыря, до
[12] Имеется в виду полунощница, на которой читается Канон Великой Субботы.
[13] Пасхальный канон, песнь 7-я.
[14] Покаянный канон преподобного Андрея Критского, песнь 4-я, тропарь Богородичен на «И ныне».
[15] Одна из духовных дочерей отца Иоанна перешла в католичество, о чём он сильно скорбел; некоторые за время его заключения стали охладевать в вере.
[16] Из тропаря Преполовению Пятидесятницы.
[17] Из кондака Пятидесятнице
[18] Ирмос 6-й песни канона Пресвятой Богородице.
[19] Ныне село Сошки Грязинского района Липецкой области.
[20] Ныне село Сторожевские Хутора Усманского района Липецкой области.
[21] Ныне село Липовка Бобровского района Воронежской области.
[22] Ныне село Ленск Мосальского района Калужской области.
[23] Ныне вошло в черту города Наро-Фоминска Московской области.
[24] Ныне посёлок Панорница Коропского района Черниговской области.
[25] Ныне село Казинка Шпаковского района Ставропольского края.
[26] Ныне район Ханженково города Макеевки Донецкой области.
[27] Ныне город Енакиево Донецкой области.
[28] Ныне село Платава Репьёвского района Воронежской области.
[29] Ныне село Староникольское Хохольского района Воронежской области.
https://rusk.ru/st.php?idar=78647
|
|
