Организация и деятельность органов ВЧК в Крыму в 1920—1921 гг..

Истории советских карательных органов посвящено множество разнообразной литературы. Несмотря на это, на сегодняшний день данную тему нельзя назвать абсолютно раскрытой. Особенно это касается изучения деятельности структур ВЧК в региональном аспекте. Малоизученными на сегодня являются вопросы, связанные с созданием и функционированием советского репрессивного аппарата на территории Крымского полуострова в первые месяцы после победы над Врангелем осенью 1920 г. Вокруг этой темы циркулируют различные, в том числе и крайне спекулятивные мнения и оценки. В настоящее время учёные и краеведы рассмотрели лишь некоторые моменты. Ценная информация об органах ВЧК в Крыму в начале 1920-х гг., содержится в работах Андрея Бобкова, Владимира Брошевана, Александра и Вячеслава Зарубиных, Андрея Ишина, Алексея Теплякова, Константина Скоркина, протоиерея Николая Доненко и других.

Первые ЧК на территории Крыма были созданы весной 1919 г., но в силу непродолжительности пребывания региона под властью большевиков (апрель-июнь 1919 г.) не успели проявить себя в полной мере. Вторично органы ВЧК в Крыму были созданы в конце 1920 г. 9 декабря 1920 г. сформировано местное подразделение ВЧК — Крымская чрезвычайная комиссия (КрымЧК)[1]. Первым её председателем был назначен давний участник революционного движения, член РСДРП (б) с 1903 г., Иосиф Каминский. До своего назначения он последовательно возглавлял Курскую и Минскую ГубЧК. Впоследствии руководил ЧК в Симферополе и Керчи[2]. Каминский привёз с собой небольшой штат сотрудников, однако, по данным годового отчёта Крымской ЧК за 1921 г., в распоряжении первого председателя «не было политически развитых работников, не было аппарата, который ему предстояло только создать. И поэтому работу Ч.К. его периода нечем было отметить»[3]. 21 декабря 1920 г. Крымским областным комитетом РКП (б) была утверждена коллегия КрымЧК в следующем составе: председатель — Каминский; заведующий секретно-оперативным отделом — Полканов; секретарь — Протопопов; заведующий административным отделом — Погребной; представитель ревтрибунала — Курган[4].

19 января 1921 г. на полуостров прибыл Станислав Реденс, полномочный представитель ВЧК на территории Крыма. Комментируя его назначение, «Известия» позднее писали, что Реденс был послан «на пепелище врангелевских лагерей, чтобы железной рукой вымести из Крыма белогвардейское охвостье»[5]. В конце января 1921 г. Крымревком объединил все местные ЧК и установил полномочное представительство ВЧК на территории Крыма[6]. В Симферополе, Севастополе и Керчи им были образованы самостоятельные городские ЧК с подчинением непосредственно полпреду ВЧК и с правом вынесения смертных приговоров, а в Феодосийском, Евпаторийском и Ялтинском уездах — политбюро с правом исключительно ведения следствия. В ряд районов Крыма (Карасубазарский, Бахчисарайский, Джанкойский) направлены уполномоченные. Сам Реденс проводил свою работу через аппарат Симферопольской городской ЧК. Председателем Симферопольской ЧК был назначен Михаил Вихман с заместительством полномочного представителя; Севастопольской — бывший секретарь президиума ВЧК Василий Савинов и Керченской-Каминский[7]. 31 января 1921 г. приказом местного ревкома создаётся политбюро по борьбе с контрреволюцией и преступлениями по должности в Балаклавском районе[8].

Как признавали сами чекисты, начальный период работы Крымской ЧК характеризовался «страшной неразберихой и хаотическим положением <…>, которое особенно остро выражалось во взаимоотношениях с другими родственными органами. Между ЧК, Особотделами, различными Трансчека, Морчека, Угрозысками, Моругрозысками и т. д. процветал вредный антагонизм из-за сферы влияния. Каждое из этих учреждений опиралось на приказы своих центров, и все усилия прийти к какому-либо соглашению были тщетными, потому что в Крыму отсутствовала высшая административно-руководящая единица, способная урегулировать подобные трения»[9].

Таким образом, в конце 1920 — зимой 1921 г., в самый разгар красного террора, Крымская ЧК и её структуры на местах находились в стадии становления. Основными проводниками репрессий на данном этапе выступали армейские особые отделы и их чрезвычайные «тройки». Именно они вынесли больше всего смертных приговоров. В одном только Симферополе и только 22 ноября 1920 г. «тройка» под председательством Василия Манцева вынесла постановления о расстреле 117, 154 и 857 человек[10]. Количество расстрелянных местными органами ЧК было значительно меньше. Согласно данным годового отчёта Крымской ЧК за 1921 г., за этот период был расстрелян 461 человек, из них — за контрреволюцию — 128; за принадлежность к антисоветским партиям — 18; за шпионаж -4; за преступления по должности — 44; за спекуляцию — 2; за бандитизм (как уголовный, так и политический) — 227, за другие уголовные преступления — 18 человек[11]. Тем не менее, эти цифры едва ли свидетельствуют о гуманизме чекистов и полностью отражают их деятельность.

Сохранились некоторые протоколы заседаний коллегии Симферопольской ЧК под председательством М. Вихмана за февраль 1921 г (их выявил и опубликовал крымский историк А. Ишин). 5 февраля 1921 г. приговорили к расстрелу 5; 9 февраля — 2, 14 февраля — 3; 21 февраля — 6 человек — бывших офицеров, чиновников белых правительств и полицейских. Нескольких женщин приговорили к 5 годам лагерей[12].

Отдельного упоминания заслуживает личность самого Вихмана. Фамилия этого чекиста неоднократно встречается в книге эмигрантского историка Сергея Мельгунова и других авторов, писавших о красном терроре. До своего назначения в Крым этот «борец с контрреволюцией» был начальником оперчасти в Одесской ГубЧК, прославился активным участием в массовых казнях. В качестве председателя Симферопольской, а затем и Крымской ЧК, Вихман руководил массовыми репрессиями, а также борьбой с повстанческим «бело-зелёным» движением. Кроме того, фактически стремился к захвату политической власти в Крыму, продвигая своих людей на разные ответственные посты в местной парторганизации. В итоге возник серьёзный конфликт, о котором весной 1921 г. стало известно в Москве. В мае 1921 г. Вихмана отозвали из Крыма, причём, местные партийные органы вообще просили запретить ему работать в ЧК. В декабре 1921 г. Вихмана исключили из партии «за бюрократизм и грубое отношение к сотрудникам». Тогда же он был уволен со службы и приговорён к 2 года условного заключения в концлагерь. Мотивом осуждения явились различные должностные преступления Вихмана: необоснованные аресты коммунистов, нежелание считаться с мнением парторганизации и органов власти, введение их в заблуждение[13].

Надо сказать, что и другие сотрудники Крымской ЧК (с апреля 1921 г. — КрымоблЧК) не утруждали себя соблюдением «революционной законности». Сведения о привлечении к ответственности некоторых чекистов стали появляться в советской печати уже в марте 1921 г. Так, 1 марта 1921 г. газета «Красный Крым» поместила отчёт о заседании КрымЧК, на котором был осуждён начальник бюро пропусков Особого отдела 4-й армии Шланак, развернувший вместе с неким Гетманским широкую торговлю пропусками. У Шланака были свои маклеры, подбиравшие клиентуру среди спекулянтов и бандитов; пропуска продавались по 20 тыс. рублей. Шланак, Гетманский и четверо их помощников были приговорены к расстрелу, причём КрымЧК лицемерно отметила, что «преступление чекиста — самое тяжёлое преступление»[14].

Преступные действия также проявились в работе Симферопольской, Бахчисарайской, Феодосийской, Ялтинской и Евпаторийской ЧК. В целом, тема злоупотреблений крымских чекистов и их конфликтов с партийными и советскими учреждениями обширна и заслуживает самостоятельного исследования. При этом отметим, что кадровые «чистки» внутри Крымской ЧК проводились одновременно с реорганизацией чекистского аппарата. Система разрозненных органов ЧК, возникшая в Крыму в первые месяцы после ликвидации Южного фронта, уже в конце 1920 г. продемонстрировала низкую эффективность, показав острую необходимость в создании единого руководящего и координирующего центра. 21 января 1921 г. Оргбюро ЦК РКП (б), рассмотрев просьбу Крымобласткома, постановило: «Создать в Крыму сильную ЧК с подчинением ей всех особотделов Крыма (армии и флота), признать необходимым особые отделы армии и флота подчинить Крымчека»[15].

18 апреля 1921 г. на заседании Симферопольской городской чрезвычайной комиссии (СГЧК) под председательством Е. Евдокимова принимается решение о реорганизации СГЧК в Крымскую областную ЧК (КОЧК), с непосредственным подчинением ВЧК. Особые отделы 4-й армии и Чёрного и Азовского морей были ликвидированы, и вместо них создан Особый отдел при КОЧК[16].

На местах были образованы с правами самостоятельного вынесения смертных приговоров Севастопольская и Керченская ЧК, а в Евпаторийском, Ялтинском, Феодосийском, Джанкойском уездах — уездные ЧК (УЧК) с уменьшенным штатом сотрудников и правом вынесения приговоров, связанных с лишением свободы на срок до двух лет, и смертных приговоров с обязательным утверждением их в КОЧК. В соответствии с секретной «Инструкцией чрезвычайным комиссиям на местах», в обязанности уездных ЧК входило «наблюдение за революционным порядком в своём районе, следить за тем, чтобы не было контрреволюционной погромной агитации, бдительно следить за местной буржуазией, производить дознания, осуществлять надзор за неблагонадёжными контрреволюционными элементами, кулаками, спекулянтами и прочими врагами Советской власти, принять меры пресечения и предупреждения против врагов»[17]. В начале сентября 1921 г. в Симферополе была созвана конференция председателей ЧК и начальников пограничных особых отделов, которая поставила влить последние в местные ЧК на правах отделений секретно-оперативных отделов. Таким образом, в Крыму завершилось становление единой системы органов ЧК. После образования Крымской АССР Крымская областная чрезвычайная комиссия стала именоваться Крымской чрезвычайной комиссией (КЧК)[18].

В течение 1921 г. методы работы крымских чекистов претерпевают серьёзные изменения. В первые месяцы после победы над Врангелем основной линией в деятельности советских карательных органов было физическое уничтожение как можно большего количества реальных, потенциальных и мнимых «врагов». Такое положение сохранялось до весны 1921 г. Затем репрессивные органы от массовых расстрелов переходят к проверке населения на лояльность. В качестве основных мер наказания в этот период применяется высылка из Крыма и заключение в концлагерь. Смертные приговоры выносятся, но их значительно меньше. Проводится «разгрузка» мест заключения: немало людей, арестованных в предыдущие месяцы, были освобождены в ходе объявленной первомайской амнистии.

Тенденция к «смягчению» репрессивной политики продолжилась и в последующие месяцы. Подтверждением служит список осуждённых постановлением коллегии Севастопольской ЧК (СевЧК, СЕВЧЕКА) за период с 1 мая по 18 ноября 1921 г., который хранится в Государственном казённом учреждении Архиве Севастополя (ГКУ АГС). В списке 53 фамилии. Все они либо были заключены в концлагерь либо высланы из Крыма в северные районы или в Донбасс. Сведения о применении высшей меры наказания отсутствуют[19].

Тем не менее, рецидивы террора имели место и в дальнейшем. Так, в начале ноября 1921 г., председатель КрымоблЧК Александр Ротенберг (Роттенберг), назначен на эту должность в августе 1921 г., председатель Крымсовета народных судей Скрипчук и глава Биюк-Онларского исполкома в открытом заседании рассмотрели дело о большой группе крестьян, обвинявшихся в налёте на совхоз, и приговорили к расстрелу 20 человек. Приговор немедленно привели в исполнение. И хотя об этой расправе было хорошо известно, Ротенберг проработал на своей должности до сентября 1922 г.[20] Ранее, в сентябре 1921 г. Ротенберг выступил инициатором нарушения соглашений, заключённых с бывшими участниками повстанческого движения, запросив санкции Областного комитета РКП (б) «о немедленном изъятии всех находящихся на свободе бандитов». Президиум Областкома удовлетворил эту просьбу и постановил: «Признать необходимым изъять всех находящихся на свободе бандитов и отправить главарей на север». 7 октября 1921 г. Президиум Областного комитета РКП (б) дополнил указанное постановление: «Предложить КОЧК всех бандитов, ранее сдавшихся и подписавших договор, впредь за участие в бандитизме на общих основаниях арестовывать и предавать суду ЧК согласно приказов. Всех остальных из бывших зелёных, ныне не замеченных в соучастии в бандитизме отправить за пределы Крыма»[21].

Осуществляя репрессии во второй половине 1921 г., органы Крымской ЧК приговарили к расстрелу и некоторых бывших чекистов. Так, 12 сентября 1921 г. коллегия КОЧК под председательством Ротенберга вынесла постановление, а затем 16 сентября 1921 г. издала приказ о расстреле 26 человек. Кроме активных участников антибольшевистского сопротивления (бывшие сотрудники белогвардейской контрразведки и государственной стражи, участники антисоветских подпольных организаций, повстанческих отрядов), среди приговорённых к высшей мере наказания были уголовники и бывшие чекисты. Так, уроженец Харьковской губернии, 22-летний Михаил Троянский в бытность свою сотрудником ОО КОЧК проводил самочинные обыски, в ходе которых присваивал чужое имущество, тем самым «дискредитировал Советскую Власть и органы ВЧК». Сотрудник бюро пропусков ОО КОЧК, 25-летний Борис Иванов, в прошлом — потомственный почётный гражданин Петрограда, приговорён к расстрелу за взяточничество, злоупотреблению кокаином и «дискредитацию органов ВЧК». Уроженец Таврической губернии, бывший сотрудник Керченской ЧК, 23-летний Николай Скопинич, участвовал в грабежах, чем также дискредитировал партию и органы ВЧК[22].

Вместе с тем, смертные приговоры проштрафившимся чекистам выносились хотя и часто, но приводились в исполнение гораздо реже. Чаще всего признанных виновными сотрудников ЧК приговаривали к тюремному заключению либо изгоняли из органов.

Так, бывший первый председатель Крымской ЧК и председатель Керченской ЧК, И. Каминский, будучи признан виновным в многочисленных нарушениях «советской законности» (расстрел несовершеннолетнего, избиение арестованных), с учётом «прежних заслуг перед революцией» был только освобождён от занимаемой должности, а член коллегии Керченской ЧК, некто Михайлов, — осуждён на 1 год тюрьмы[23]. В конце 1921 г. Единый ревтрибунал Крыма рассмотрел дело заместителя начальника секретно-оперативного отдела Керченской ЧК Суворова. За попытку получения взятки, ложное направление, взятое при расследовании дела о взяточничестве, в котором он сам участвовал, а также скрытие взяточничества со стороны работников угрозыска Суворов был осуждён к расстрелу, но «за боевые заслуги» высшую меру ему заменили заключением на 5 лет[24].

Общей негативной тенденцией в работе не только ЧК, но и других карательных органов (ревтрибуналов, особых отделов, милиции, уголовного розыска), действовавших на территории Крыма, было неоправданное затягивание рассмотрения дел арестованных, повторные аресты тех, кто ранее был освобождён по амнистии. Посетив в июле 1921 г. с очередной проверкой Севастопольский исправдом, Л. Резников отмечал, что в процессе проверки заключёнными было «заявлено много претензий на медленное движение дел в Чека» и ревтрибуналах, на что обращалось особенное внимание представителей названных учреждений и сообщалось Губюсту и исполкому Севастопольского городского Совета[25]. Повторно побывав с инспекцией 20 августа, Резников констатировал ту же проблему.

Для органов Крымской ЧК в рассматриваемый период также было характерно грубое вмешательство в деятельность милиции и угрозыска, стремление переложить на них часть своих служебных обязанностей. Так, в Севастополе чекисты не желали самостоятельно заниматься рассылкой корреспонденции и доставкой повесток, предоставляя это милиции. Плохо было налажено взаимодействие между различными ведомствами и в области оперативно-учётной работы. Сохранился рапорт начальника Севастопольского угрозыска заведующему отделом управления Севастопольского исполкома от 13 ноября 1921 г., в котором прямо указывалось, что «ни одно учреждение до настоящего времени с момента занятия Крыма» не выразило желания помогать в составлении картотек. В связи с чем, начальник угрозыска обращался с ходатайством о «вменении в обязанность Трибуналу, Чека, Особому Отделу, Нарсудьям, Начрайонам Милиции и Исправдому дать в самом срочном порядке сведения для восполнения регистрации о прошедшем через них преступном элементе, в дальнейшем же производить регистрацию путём присылки арестованных в Отделение или самостоятельным заполнением по определённой форме карточек и присылая во вверенное мне отделение»[26].

Надо сказать, что эти и другие отрицательные явления в деятельности органов ВЧК на территории Крыма не были изжиты и в следующем, 1922 г. В целом в течение 1921 г. советские репрессивно-карательные структуры в Крыму пережили долгую и сложную эволюцию. Внутриорганизационные изменения сопровождались изменением методов и стиля работы, а также «чисткой» кадрового состава, в ходе которой некоторые скомпрометировавшие себя чекисты были привлечены к уголовной ответственности.

Впервые опубликовано: Революция и мiръ. Электронный информационный бюллетень, № 3, 2017. — С.63−72

---

Примечания:

[1] Видоменко В.А. Предисл. к кн.: Орлов Г. С. Тревожные будни: очерки о чекистах. — Симферополь: Таврия, 1987. — с.6

[2] ВЧК. 1917−1922. Энциклопедия / Авт.-сост. А.М. Плеханов, А.А.Плеханов. — М.: Вече, 2013. — с.196−197

[3] Цит. по: Николай Доненко, протоиерей. Ялта — город веселья и смерти: Священномученики Димитрий Киранов и Тимофей Изотов, преподобномученик Антоний (Корж) и другие священнослужители Большой Ялты (1917−1950-е годы). — Симферополь: Н. Оріанда, 2014. — с.595

[4] Ишин А.В. Проблемы государственного строительства в Крыму в 1917—1922 годах. — Симферополь: ИТ «АРИАЛ», 2012. — с.306

[5] Золотарёв В. «Товарищ Стах» // http://old.abai.kz/node/4535

[6] Прохоров В.В. Утворення радянських органів охорони громадського порядку та громадської безпеки Криму (листопад 1920 р. — лютий 1921 р.) // XI Таврические научные чтения, г. Симферополь, 28 мая 2010 года. — Симферополь, 2011. — с.87

[7] Зарубин А.Г., Зарубин В.Г. Без победителей. Из истории Гражданской войны в Крыму. — 2-е изд., испр. и доп. — Симферополь: АнтиквА, 2008. — с.670; Николай Доненко, протоиерей. Указ. соч. — с.596

[8] Ревкомы Крыма. Сборник документов и материалов. — Симферополь, 1968. — с.46−47

[9] Цит. по: Николай Доненко, протоиерей. Указ. соч. — с.596−597

[10] Абраменко Л.М. Последняя обитель. Крым, 1920−1921 годы. — К.: МАУП, 2005. — с.222

[11] Ишин А.В. Указ. соч. — с.322; Тоцкий В.В. Деятельность Крымской ЧК в 1920—1921 гг. и её участие в «красном терроре» в Крыму // Актуальные вопросы истории, культуры и этнографии Юго-Восточного Крыма: Матер. V Международной науч. конф. Симферополь; Новый Свет, 2013. — с.251

[12] Ишин А.В. Указ. соч. — с.315−321

[13] Капчинский О.И. «Окаянные дни» Ивана Бунина. — М.: Вече, 2014. — с. 340−342

[14] Тепляков А.Г. Чекисты Крыма в начале 1920-х гг. // Вопросы истории. — 2015. — № 11 — с.142

[15] Ревкомы Крыма. Сборник документов и материалов. — с.45−46

[16] Ишин А.В. Организация и деятельность органов советской власти, осуществлявших борьбу с вооружённым антибольшевистским движением на Крымском полуострове в 1920—1922 годах // Культура народов Причерноморья — 1998. — № 3 — с.158

[17] Ишин А.В. Проблемы государственного строительства в Крыму в 1917—1922 годах. — с.307

[18] Там же. — с.308

[19] ГКУ АГС, Ф. р-245, Оп.1, д.20 — л.26−27

[20] Тепляков А.Г. Указ. соч. — с.141

[21] Ишин А.В. Указ. соч. — с.285−286

[22] ГКУ АГС, Ф. р-420, Оп.3, д.40 — л.2

[23] Симбирцев И. ВЧК в ленинской России. 1917−1922. — М.: Центрполиграф, 2008.

— с.106

[24] Тепляков А.Г. Указ. соч. — с.141

[25] ГКУ АГС, Ф. р-79, Оп.1, д.4 — л.6

[26] ГКУ АГС, Ф. р-420, Оп.3, д.32 — л.20