Штрихи к портрету святителя Серафима (Соболева): находки и перспективы

Казалось бы, об архиепископе Серафиме (Соболеве), недавно причисленном к лику святых, написано и рассказано уже немало. При этом есть все основания считать, что впереди нас ждут новые открытия. Вспомним: всего десять лет назад в руках российского читателя были лишь краткие воспоминания о владыке его духовных детей — архимандритов Пантелеимона (Старицкого) и Серафима (Алексеева). В настоящее время картина иная — святителю Серафиму посвящаются секции конференций, а новые публикации о нём следуют одна за другой. Всё это даёт основания считать, что со временем исследователи встретят ещё немало интересных сведений об архиепископе.

Важным открытием, позволяющим прояснить многие моменты жизни святителя, стали записи его духовной дочери — монахини Касинии (в миру Галины Везенковой). Судьба этих записей была тернистой и в чём-то трагичной. Сама монахиня много потрудилась для сохранения памяти о своём духовном отце, записывала его духовные советы, конспектировала его проповеди, вела дневник у постели умиравшего старца. Благодаря матушке сохранились и уникальные данные о нём.

Дело в том, что многое из наследия владыки погибло при пожаре русского Никольского храма в 1944 году. Часть его наследия оказалась в руках монахинь ушедшего в старостильный раскол Покровского монастыря и для исследователей недоступна.

Оказались утрачены и многие письма святителя. В 1944 г., когда в Болгарию входили советские войска, святитель Серафим обратился ко всем духовным чадам с просьбой уничтожить все его письма, прежде всего по причине содержащихся там выпадов против коммунистической власти. Действительно многое было тогда уничтожено. Матушка Касиния также не нарушила благословения своего духовного отца, однако перед тем, как сжечь его письма, сделала из них массу выписок, отбирая самое важное. Получилась большая кипа листов, где запечатлелись и наставления святителя, и его мнения по разным вопросам. Монахиня дополнила это и свидетельствами о чудесах по молитвам владыки.

Сам святитель предсказал матушке, что у неё со временем будет свой монастырь. Но болгарские монастыри, как правило, малочисленны, а потому матушка Касиния долгие годы была в обители и настоятельницей, и единственной монахиней. Свой жизненный путь старица закончила мученически — была убита при невыясненных обстоятельствах в 1981 году. Заметая следы, убийцы подожгли домик, где жила матушка. А потому её бумаги пострадали и от огня, и от воды, которой пожарные заливали дом. Повреждённые листы оказались у духовной дочери монахини Касинии — историка Анастасии Бойкикевой. И хотя многое оказалось утерянным, всё же немало было восстановлено. Записи монахини Касинии были дополнены воспоминаниями иеромонаха Николая (Шелехова). Часть этих материалов была недавно опубликована на болгарском языке, часть вошла в книгу «Пламень огненный», часть ещё ждёт своего часа.

Сразу надо оговориться, что публиковать можно было не всё. В частности, это касается некоторых советов святителя Серафима, которые владыка давал конкретным людям и которые не могут быть приемлемы для всех. Например, владыка советовал одному духовному чаду читать только определённые тома «Добротолюбия», понимая, что для его душевного устроения в тот момент будет наиболее полезно. Но такой конкретный совет широкому читателю пользы может не принести.

Другое дело — штрихи портрету владыки. Благодаря сохранившимся запискам, мы можем узнать о святителе много нового и интересного.

Касается это и воронежского периода его жизни. Архипастырь тяжело переживал события революции и гражданской войны, мучился вопросом, что ждёт страну, что ждёт Церковь, что ждёт его самого. Находясь в Болгарии, он вспоминал, как в 1919 г. чуть не погиб во время крестного хода, когда большевики открыли по молящимся огонь. Отец Серафим в тот момент держал в руках Евангелие и под градом пуль открыл его. «Ибо он будет велик пред Господом, не будет пить вина и сикера, и Духа Святого исполнится ещё от чрева матери» (Лк. 1.15), — прочитал архимандрит Серафим первые бросившиеся в глаза слова. Этот евангельский отрывок, относящийся к святому Пророку Иоанну Предтече, и прочитанный пред лицом казалось неминуемой смерти святитель будет помнить всегда, и воспримет как указание Божие стремиться к совершенству.

Не менее интересны сведения об отношении владыки Серафима к Распутину. В книге «Пламень огненный» приводятся свидетельства о том, что иерарх всю жизнь считал его авантюристом, губившим Царскую семью и дискредитировавшим монархию. Такие сведения есть, например, в опубликованном недавно собственноручном письме святителя Серафима архиепископу Вениамину (Федченкову). Однако благодаря записям монахини Касинии стало известно, что столь негативный вывод святитель сделал не на основании чужих слов, а на основании личного опыта. Услышав о Распутине, будущий владыка, а тогда ещё студент академии Николай Соболев, посетил его, однако скоро разочаровался в нём. Думается, что разговор между ними не был долгим, поскольку святитель впоследствии неоднократно вспоминал лишь одну распутинскую фразу: мол, Соболеву надо ехать в Японию.

Посещение Распутина не было случайным — владыка часто посещал подвижников своего времени. В некоторых, как в Распутине, он разочаровывался, а о некоторых помнил всю жизнь, как о примерах благочестия и смирения. Поразительно, но накануне страшных лет безбожия и антицерковного террора, Господь послал русской земле великое множество подвижников, как ярких, так и незаметных. И будущему святителю было к кому ездить.

В годы учёбы он посещал праведного Иоанна Кронштадтского и гефсиманского старца Исидора (Грузинского-Козина), который предсказал ему монашество. Став иеромонахом и поселившись в Калужской губернии, он близко познакомился с Оптинскими старцами. Один из них, преподобный Анатолий (Потапов), стал его духовником. Но отец Иоанн Кронштадтский, отец Исидор, старец Анатолий — это имена хорошо известных нам подвижников. А сколько было забытых ныне праведников, которых святитель тоже успел посетить? В Воронеже, как известно, он посещал старца Аарона Задонского, о жизни которого пока, к сожалению, ничего неизвестно. Через проповеди святителя постоянно проходят примеры из жизни других подвижников начала ХХ в., с которыми он был лично знаком.

В эмиграции святитель не оставлял своих духовных встреч и сблизился со старцами афонского Свято-Пантелеимонова монастыря. Сам монастырь был в те годы практически недоступен для русских беженцев — Константинопольская Патриархия вела политику вытеснения русских с Афона. Однако святогорские монахи имели возможность периодически покидать свои монастыри. Так, старец Кассиан (Корепанов) окормлял братию монастыря святого Иова Почаевского в Словакии. Проезжая через Болгарию, он останавливался у святителя Серафима. Впоследствии отец Кассиан оставил отзыв о владыке, как о святом человеке. И что ещё интересно — старец Кассиан был дружен с ещё одним подвижником того времени — преподобным Силуаном Афонским.

Святитель Серафим общался и с другими святогорскими старцами, у них он исповедовался, но особенно близким ему стал иеросхимонах Лот.

Записки монахини Касинии проливают свет и на отношение архиепископа Серафима к Второй мировой войне. Задолго до её начала владыка Серафим говорил, что такого гнева Божия, как на Россию в 1930-е гг., не было от сотворения мира. Действительно, попытка строительства земного атеистического рая, массовый террор, унёсший миллионы жизней, уничтожение Церкви — всё это не могло не остаться без наказания. Но, как и многие русские иерархи, владыка Серафим надеялся и на скорое освобождение России. На Архиерейском Соборе в сентябре 1939 г. владыка признал необходимость восстановления в России власти монарха. Политическим лидером русской эмиграции Собор признал тогда великого князя Владимира Кирилловича.

Однако нападение Германии на Россию архиепископа Серафима не обрадовало — святитель понял, что освобождение Отечества от большевизма в гитлеровские планы не входит. «Новому рабству подпадает, — немецкому», — записал он. А потому владыка никогда не совершал служб за победу Германии и не благословлял духовным чадам воевать против родины. Оставалось молиться, и в частных молитвах святитель просил избавить Россию и от Гитлера, и от Сталина. Надо сказать, что к последнему святитель до конца дней своих относился резко отрицательно.

Архипастырь считал, что за тайную веру, которую народ хранил в годы безбожия, Господь помилует Россию и даст ей православного монарха. Согласно записям монахини Касинии, владыка говорил, что перед этим в России будет национальный лидер «из военных». Остаётся надеяться, что это пророчество не будет от нас отнято.

Есть ли перспективы дальнейших поисков материалов о святителе Серафиме? — Несомненно. Так, например, до сих пор не обнаружена кандидатская диссертация отца Серафима — «Учение о смирении по отцам Добротолюбия». Известно, что владыка Серафим вёл переписку с митрополитом Елевферием (Богоявленским), проживавшим в Литве, а также с архиепископом Вениамином (Федченковым), жившим в Париже. И вполне возможно, что в местных архивах тоже могут встретиться его письма. То же самое можно сказать и об Афоне.

Так что церковным историкам есть над чем работать.

Впервые опубликовано: Православный Воронеж. 2016. № 9 — 10. С. 10