Священномученик Никодим (Кононов), епископ Белгородский

Священномученик Никодим (в миру Александр Михайлович Кононов), родился 18 июня 1871 года в Архангельской губернии в семье священника Михаила Семёновича Кононова, настоятеля Тельвисочного прихода Мезенского уезда Архангельской губернии. Род Кононовых прослеживается с XVII века, и в нём было много замечательных священников — северных миссионеров.

Пол окончании Архангельской Духовной семинарии в 1892 г. будущий владыка поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию. На четвёртом курсе принял монашество, вскоре был рукоположен во иеродиакона, а потом во иеромонаха. В 1896 г. закончил академию со степенью кандидата богословия и летом того же года был назначен смотрителем в Александро-Невского духовного училища, а также смотрителем Санкт-Петербургских Педагогических курсов.

В Санкт-Петербурге отец Никодим вёл большую работу по составлению житий святых отцов, просиявших в северных и уральских землях. Им был собран и переработан огромный фактический материал, опубликованный в виде многочисленных научных статей и отдельных трудов: «Верное и краткое исчисление преподобных отец Соловецких, в посте и добродетельных подвигах просиявших, и исторические сведения о церковном их почитании», «Соловецкие подвижники благочестия XVIII—XIX вв.», «Преподобный Иов, Уральский чудотворец, и судьба основанной им обители», «Преподобный Никодим, пустынножитель Хозьюгский», «Древнейшие архангельские святые и исторические сведения о церковном их почитании. Археологические очерки», «Архангельский патерик», «Русские святые и подвижники благочестия, подвизавшиеся и чтимые в приделах Санкт-Петербургской епархии XIV—XVII вв.», «Преподобный Александр Свирский и его ученики-подвижники».

В 1901 г. Иеромонах Никодим возведён в сан архимандрита. 17 января 1904 г. архимандрит Никодим назначен ректором Калужской духовной семинарии, а весной 1909 г. получает новое назначение: он становится ректором Олонецкой духовной семинарии. Здесь выходит в свет ещё один его труд — «Старец отец Наум Соловецкий, подвижник-карел».

9 января 1911 года архимандрит Никодим был посвящён в епископа Рыльского, викария Курской епархии. Прибыв на место служения, епископ Никодим принял самое активное участие в подготовке и проведении торжества прославления святителя Иоасафа в лике святых.

В 1913 г. владыка Никодим был переведён викарием в Белгород, где и оставался до самой своей мученической кончины. Будучи белгородским архипастырем, епископ Никодим много труда и энергии положил в изучение биографии святителя Иоасафа, характера его почитания в народе и обстоятельств его прославления. Им было подготовлено и опубликовано несколько книг и брошюр, посвящённых личности святителя Иоасафа, а в бывших покоях святого были собраны его личные и связанные с ним предметы, ставшие основой экспозиции первого музея святителя. Главным итогом научной деятельности епископа Никодима в этом направлении стал выход книги «Святитель и Чудотворец Иоасаф, епископ Белоградский и Обоянский, и его причтение к лику святых». Этот труд является примером церковно-исторического исследования и поражает высокой степенью проработанности исторического материала. Автор выполнил обширный историографический обзор литературы по святителю Иоасафу, подробно остановился на всех существовавших недоуменных вопросах, версиях и легендах, подверг их тщательному анализу и разбору. Закончил он свою работу над этой книгой летом 1916 г., незадолго до начала революционных потрясений. Им же был составлен и акафист святителю Иоасафу. Протопресвитер Михаил Польский впоследствии писал: «Этот благодатный труд преосвященного является образцом среди акафистов, составленных в России… Красотою образов духовных легко запоминаясь, он рождает святую любовь к угоднику Божию».

Владыка Никодим был инициатором создания и одним из составителей многотомного труда «Жизнеописания отечественных подвижников благочестия XVIII—XIX столетий». В 1917 г. за свои труды он был удостоен степени магистра богословия. За небольшое время служения в Белгороде он снискал любовь и уважение верующих. Проповеди епископа Никодима отличались «необыкновенной силой богословской истины, красоты, выразительности и убедительности». Служил он истово и отрешённо, весь уходя в служение Богу, был «как посланец с небес среди земных людей». Верующим нравилась особая повествовательно-напевная манера чтения молитв во время богослужения. Как архипастырь, он действовал сообразно обстоятельствам, мог быть или непреклонно строг, или снисходителен и заботлив. Не оставались без внимания владыки и дела благотворительности — были учреждены дома престарелых и сирот, на полном иждивении владыки перед революцией жили два воспитанника духовного учебного заведения.

После Февральской революции, с мая 1917 г., епископ Никодим временно исполнял обязанности архиерея всей Курской епархии, так как курский архиепископ Тихон (Василевский) в условиях революционной эйфории был отстранён от управления. После выборов нового архиерея епархию возглавил бывший рыльский викарий Феофан (Гаврилов) — это он впоследствии вывезет чудотворную икону Курской Коренной Божией Матери за границу. Тем временем епископ Никодим вернулся в Белгород.

1917 год принёс гонения на Церковь и её служителей. Епископ Никодим в своих проповедях обличал насилие, грабежи и убийства, совершаемые властями ради утверждения своих идей и утверждал паству в том, что Законы Божий выше законов человеческих. Он сражался доступными ему духовными средствами — проповеди владыки были поистине «мечом духовным», им он защищал свою паству. Близкое окружение предостерегало любимого архипастыря от смелых шагов, совершенно обоснованно опасаясь за его жизнь, но он, не ограничиваясь проповедью с кафедры собора, регулярно проводил беседы на религиозно-нравственные темы.

Осенью 1918 г. в Киеве состоялся Съезд архиереев юга России, в котором участвовал и епископ Никодим. Когда съезд закончился, ему настоятельно предлагали не спешить возвращаться на свою кафедру, но владыка и слышать не хотел об этом. По прибытии в Белгород он не стал скрываться от властей, как того желала братия Троицкого монастыря, где была резиденция архипастыря.

К этому времени владыка в глазах местных большевиков окончательно превратился в их главного врага. Епископ Никодим регулярно, как до, так и после прихода большевиков, произносил с амвона обличительные речи против насилия и грабежа, чинимого революционными массами, чем раздражал и без того враждебно настроенных революционеров. Наместник белгородского Свято-Троицкого мужского монастыря отец Митрофан (Худошин) вспоминал: «В проповедях своих епископ Никодим изобличал большевиков, предостерегая от них народ и всячески старался раскрыть народу [глаза] на истинную грабительскую политику большевизма. Большевикам содержание проповедей епископа Никодима не нравилось и не раз они угрожали епископу, что примут в отношении его самые крутые меры, если он будет затрагивать в своих проповедях большевиков и критиковать их действия». Повторное вступление большевиков в Белгород сопровождалось массовыми грабежами населения, взятием заложников за выкуп, отнятием у населения жилья, вымогательством, изнасилованиями, расстрелами и избиениями. Игнорировать происходящее епископ Никодим не мог и продолжал осуждать творящееся насилие несмотря на угрозы в свой адрес. Это пусть и моральное, но противостояние большевикам предопределило его будущее мученичество.

В Белгороде в то время действовали несколько центров власти: военно-революционный комитет во главе с Леонидом Меранвилем, ему частично подчинялась Белгородская ЧК во главе с бывшим телеграфистом Михаилом Васильевым и милиция во главе с Владимиром Саенко. Помимо этого в городе располагалась комендатура 2-й Украинской Советской армии во главе со Степаном Саенко. Последний подчинялся кому-либо от случая к случаю, производил аресты, расстрелы и рубку людей часто по собственному усмотрению, привлекая иногда к этому белгородскую революционную милицию во главе с В.А. Саенко и подчинённых непосредственно себе китайцев из интернационального батальона.

В Рождество Христово 1919 г. в кафедральном Троицком соборе владыка совершил Рождественское богослужение, потом принимал у себя представителей белгородского духовенства.

В час дня сюда явился Степан Саенко в сопровождении двух солдат и арестовал епископа Никодима. В четыре часа того же дня он привёз епископа обратно, по его приглашению пообедал вместе с ним в епископских покоях и ушёл. Вечером владыка отслужил всенощную и в конце богослужения, около 7 часов вечера, сказал проповедь, где в очередной раз допустил обличил безбожников-большевиков. Скрытно присутствовавший на богослужении Стефан Саенко послал в пономарню двух солдат, которые передали ризничему монастыря иеромонаху Неофиту требование к епископу выйти из алтаря и явиться для допроса в чрезвычайку. Епископ подчинился, тут же вышел и был увезён теми же солдатами. К 9-ти часам утра следующего дня епископ Никодим вместе с 8-ю крестьянами был приведён пешком в арестный дом, который в то время располагался на месте современного старого дома быта по ул. Преображенской, и заключён там в небольшую камеру вместе с тремя крестьянами. Владыка был в монашеском одеянии, с крестом на груди.

Весть об аресте епископа облетела весь Белгород. У женского монастыря, где в то утро должен был служить владыка, начал собираться народ, в среде которого активно обсуждалось, что если попросить за епископа всем миром, то того отпустят. Преподавательницы женской гимназии стали просить свою начальницу Марию Дмитриевну Кияновскую выступить в качестве представителя от народа. Мария Дмитриевна и часть людской толпы направились к зданию ревкома, остальная, значительно большая часть собравшихся, двинулась к арестному дому.

Увидев перед зданием ревкома протестующих, большевики пришли в большое волнение — председатель исполкома Меранвиль и Степан Саенко вызвали к зданию солдат и не выходили до их прибытия. Солдаты прибыли, здание было оцеплено, на толпу навели пулемёты. Появились Меранвиль и Саенко, сильно перепуганные. Кияновская стала просить освободить епископа, но ни Меранвиль, ни Саенко её не слушали. На все вопросы и просьбы Меранвиль лишь отрезал: «С вами здесь не разговаривают!». Саенко находился в состоянии крайнего возбуждения и, размахивая нагайкой, в исступлении кричал: «Явная преступница! За буржуя стоишь!». Постепенно, кроме солдат, толпу наводнили агенты чрезвычайки, были схвачены Мария Дмитриевна, священник Преображенской церкви отец Владимир Лимарёв и несколько верующих.

Тем временем, на другом конце города, толпа жителей в несколько сотен человек подошла к арестному дому, требуя отпустить епископа. Явился начальник тюрьмы Волик и, стреляя из револьвера, потребовал разойтись. Люди расходиться отказывались и настаивали на освобождении епископа. Тогда Волик вызвал несколько десятков вооружённых солдат и, стреляя в воздух, разогнал толпу.

Устрашив верующих, большевики продолжили аресты. По указанию Меранвиля в мужской монастырь явились оба Саенко — комендант города и начальник милиции. Обвинив монахов в провоцировании народного волнения, комендант приказал начальнику милиции арестовать настоятеля отца Митрофана, казначея отца Даниила, благочинного отца Серафима и ризничего отца Неофита и препроводить их в комендатуру. Там их снова встретил С.А. Саенко со словами: «Через вас попов да монахов вся революция пропала, я вас всех перережу или постреляю». Позднее, в 5 часов вечера в комендатуру был приведён и отец Порфирий Амфитеатров. На пожарный двор (сейчас — двор Белгородского строительного колледжа) была выведена Мария Дмитриевна и убита Степаном Саенко из револьвера тремя выстрелами в упор (двумя в грудь и одним в голову). Тело Кияновской раздели, сняли украшения и вывезли за город, где выбросили в снег вместе с другими расстрелянными.

Тем временем начальник милиции В.А. Саенко в сопровождении двух человек явился в тюрьму, «долго ходил по двору тюрьмы, присматривался ко всему, заглядывая в помещения кухни, бани и т. д. [..] подошёл к восточному углу кухни, стал всматриваться в этот угол, долго о чём-то пошептался со своими двумя пришедшими [..] неизвестными товарищами и ушёл».

В 9 часов вечера, когда народное волнение улеглось, в арестный дом прибыли секретарь ЧК Шапиро с начальником тюрьмы Воликом и под конвоем увели епископа Никодима в чрезвычайку. Чтобы скрыть личность владыки, его там наспех постригли, переодели в длиннополую серую солдатскую шинель и студенческую фуражку, отобрали монашеское одеяние и епископский крест. В этом виде его привезли уже ночью в тюрьму. Там, в углу тюремного двора около кухни, для владыки в промёрзшей земле была вырыта неглубокая могила. Владыку заставили раздеться, после чего В. Саенко, М. Васильев и С. Набоков тремя залпами расстреляли архиерея и сами же его закопали. Приготовленная для епископа могила была вырыта не по его росту, труп в ней не помещался и его фактически втиснули в эту могилу на коленях лицом вниз. Указываемые позднее другими современниками переломы шейных позвонков, якобы от удара железным прутом, свидетельствуют, что труп владыки практически утрамбовывали в яму. Надзиратель тюрьмы Василий Шварёв, присутствовавший при откапывании владыки, потом говорил: «его, видимо, туда утаптывали ногами, чтобы он поместился в ней».

Таким образом, к утру 10 января 1919 г. епископ Никодим и Мария Кияновская были расстреляны, а руководство монастыря и благочинный отец Порфирий Амфитеатров — арестованы. Отца Порфирия расстреляли позже во дворе той же тюрьмы, остальные через некоторое время отпущены.

Опасаясь народных волнений, белгородские большевики приняли все меры к сокрытию совершённых ими убийств епископа Никодима и отца Порфирия Амфитеатрова. Обращавшимся к ним жителям они говорили, что епископ и священник увезены в Харьков и только по прошествии двух месяцев там же, в местных «Известиях» от 26 февраля была помещена заметка: «Местные попы во главе с архиереем Никодимом повели среди крестьян злостную агитацию против советской власти. Уличённые в черносотенной агитации, архиерей Никодим и один из попов были по приказу Военно-Революционного Комитета разстреляны». В том же феврале тело епископа Никодима по приказу белгородского комиссара внутренних дел Ф.Я. Славгородского было выкопано из ямы в тюремном дворе, перенесено и зарыто в общей могиле с северной стороны ограды городского кладбища (сейчас — кладбище по ул. Попова). Холмик над захоронением всю весну и лето был украшен жителями цветами, а по вступлении добровольческой армии в июле 1919 г. в Белгород — вскрыт, а тела невинно убиенных извлечены. Останки епископа Никодима были торжественно перезахоронены с северной стороны Свято-Троицкого собора мужского монастыря, вблизи пещерки святителя Иоасафа. Спустя год мощи святителя Иоасафа были кощунственно вскрыты и увезены, в 1920-х гг. Троицкий собор был снесён, а останки епископа Никодима остались погребёнными под его развалинами.

Священномученик Никодим прославлен в лике святых новомучеников и исповедников Российских Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 13−16 августа 2000 г.