Священномученик Пётр Беляев

Священномученики Пётр Смородинцев, Александр Миропольский и Пётр Беляев

Священномученик Пётр — Пётр Васильевич Беляев — родился в 1874 году. Окончив Владимирскую Духовную семинарию, он был в 1895 году назначен псаломщиком в храм Успения Пресвятой Богородицы в селе Карачарово Владимирского уезда[1], а в 1897 году рукоположен во священника[2].

В 1904 году отец Пётр служил в Казанском храме Казанской женской общины в Каслинском заводе Екатеринбургского уезда Пермской губернии[3]. 17 августа 1905 года он был перемещён в Успенскую церковь в Каслинском заводе[4]. Среди прихожан он вскоре стал известен как труженик, который с терпением и любовью несёт пастырский крест.

В сентябре 1905 года отец Пётр был назначен заведующим Каслинским башкирским приютом. Приют для детей башкир был открыт в 1891 году, но в 1901 году за неимением учеников закрыт. В 1904 году по инициативе епископа Екатеринбургского и Ирбитского Владимира (Соколовского-Автономова) приют был вновь открыт. Епархиальное руководство поставило перед учителями задачу обучить детей башкир-мусульман русской грамоте, чтобы приобщить их к русской культуре и русской гражданственности и расположить тем самым к принятию православия. Но эта задача уже тогда была трудно исполнима: к этому времени русская культура сама была в значительной степени обмирщена, имея невоцерковленных делателей и испытывая на себе сильнейшее иностранное влияние, а русская государственность давно находилась под немецким влиянием, и, таким образом, приобщение инородцев к «русской культуре» выводило их не на узкий путь к православию, а на широкую дорогу европейского безбожия. Однако некоторых успехов отцу Петру и его единственному помощнику учителю-миссионеру всё же удалось достичь, и в 1907 году священник был награждён «за успехи по церковно-школьному делу»[5]. Одновременно отец Пётр преподавал Закон Божий в Каслинской церковно-приходской женской школе. В 1905 году за ревностное отношение к церковно-школьному делу и аккуратное и плодотворное исполнение своих обязанностей он был отмечен в епархиальном отчёте[6]. В 1915 году отец Пётр состоял членом Миссионерского комитета по Каслинскому заводу[7]. Жил батюшка весьма скромно. В свободное от своих священнических трудов время занимался хозяйством, благодаря чему мог не только содержать семью, но и дать образование троим детям.

В Великую Среду 18 апреля (1 мая) 1918 года большевики устроили в Каслинском заводе атеистический митинг. Множество ораторов в своих речах яростно нападали на Православную Церковь и её священнослужителей и с бранью поносили их. В ответ не поднялось ни одного голоса в защиту Матери Церкви. Безмолвная толпа в каком-то параличе воли внимала поношениям и кощунствам, едва ли даже сознавая, что тем самым она сама участвует в них, присоединяясь к распинателям Христовым.

Спустя несколько дней после митинга, на второй день Пасхи, 23 апреля (6 мая), состоялся крестный ход из всех каслинских церквей к часовне святого великомученика Георгия Победоносца. По описаниям церковной прессы, история его происхождения была такова: «Несколько лет тому назад… завод был посещён страшным бедствием, в… день святого великомученика Георгия завод сгорел наполовину. Жители это бедствие приписали гневу Божию за то, что они в этот день работали, и впредь установили этот день праздновать; в память же события построили каменную часовню в честь великомученика Георгия, к которой ежегодно совершается крестный ход. В первые годы крестный ход совершался из всех церквей, но с течением времени этот благочестивый обычай был оставлен и крестный ход совершался только из главного заводского храма Успения Божией Матери»[8]. 23 апреля (6 мая) народ пошёл в церкви и шёл «сплошной волной. Храмы, несмотря на свою большую вместимость, едва вмещали молящихся. По окончании литургии крестный ход с прибывшими крестными ходами из других церквей двинулся к часовне… Лес хоругвей, блестящих на солнце, духовенство в светлых облачениях и многотысячная, молитвенно настроенная масса народа… Глядя на многотысячную массу, становилось радостно на душе: народ не забыл Бога и Церковь и праздновал… праздник праздников. Несмотря на холодную погоду, крестный ход собрал не менее пяти тысяч народа»[9].

Но эта приверженность вере и Церкви, к сожалению, оказалась лишь внешней, — над этими людьми сбылось слово Христово, Который сказал о таковых: «когда настаёт скорбь или гонение за слово, тотчас соблазняются» (Мф. 13, 22). И, когда вновь воскурилась злоба бесовская и ожесточились гонения, никто из тех пяти тысяч не вступился за своего пастыря, прослужившего немало лет в Каслинском заводе.

3 июня 1918 года отец Пётр отслужил литургию и, совершив в храме отпевание почившего прихожанина, проводил погребальную процессию до кладбища. В это время из разных мест стали раздаваться звуки перестрелки между красногвардейцами и отрядом местного народного ополчения. Вскоре после возвращения с кладбища священник был арестован. Прощаясь с родными и уже догадываясь об уготованной ему Богом мученической кончине, он был совершенно спокоен. Господь укреплял его Своей благодатью. Отдавая последние распоряжения, батюшка попросил родных передать всем, кому он вольно или невольно принёс огорчение, чтобы простили его. Отец Пётр был расстрелян почти сразу же после ареста, в ночь на 4 июня в штабе красногвардейцев в Каслинском заводе[10].

От пришедшей наутро узнать судьбу мужа супруги священника большевистские власти скрыли, что её муж расстрелян, заявив, что его увезли в Екатеринбург. Тело замученного пастыря было найдено через несколько дней после освобождения Каслей от большевиков.

7 июля в Каслинском заводе состоялось отпевание и погребение убитых большевиками. Вместе с отцом Петром отпевали протоиерея Александра Миропольского и иерея Петра Смородинцева и двадцать семь убиенных мирян. Накануне вечером в Успенском храме, где служил отец Пётр, была совершена заупокойная всенощная, а наутро — литургия.

Современник так описывал эти события: «Народу собралось много, каждый хотел проститься с почившими. Духовенство облачилось в белые облачения, народ поднял иконы и хоругви и с пением „Волною морскою…“ двинулись ко гробам. Ясный солнечный день благоприятствовал процессии, хоругви ярко блестели на солнце, с церквей нёсся красный звон… На каждом проулке процессия встречала и принимала новых богомольцев, которые издали уже молились, увидев лес хоругвей, отражающих лучи солнца и разбрызгивающих блеск в различные стороны… А хор поёт: „Согрешихом, беззаконновахом, неправдовахом пред Тобою…“ И эти слова являлись как бы вздохом не единичных личностей, а всей массы народа, которая достигла до десяти тысяч… Около церкви процессия была встречена большой толпой народа. Гробы мирян были поставлены в ограде на приготовленные помосты, а гробы священников были внесены в церковь и поставлены рядом с гробом отца Петра Беляева… Церковь была переполнена народом, и продолжительное отпевание было совершено под несмолкаемые рыдания молящихся… Вот Царские врата отворились и священноцерковнослужители вышли ко гробам, хор запел: „Помощник и покровитель…“ и процессия двинулась вокруг храма под звон всех церквей, и через несколько минут над могилой погибших мучеников-иереев возвышался могильный холм близ правой стены главного алтаря…»[11]

Священномученик Петр прославлен в лике святых новомучеников и исповедников Российских Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 13−16 августа 2000 г. Определение Священного Синода от 17 июля 2002 г.

Игумен Дамаскин (Орловский) «Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века. Июнь». Тверь. 2008. С. 17−21

---

Примечания