 |
| Русская линия | 05.05.2022 |
 |
| Дмитрий Емельянович Власенков. Орша, тюрьма НКВД. 1940 год |
Дмитрий Емельянович Власенков родился 15 мая 1880 года в местечке Россасно Горецкого уезда Могилевской губернии [1] в семье крестьянина, исполнявшего в селе должность волостного старшины.
Окончив церковноприходскую школу, Дмитрий занимался земледелием, как его отец и братья. В 1901 году он был призван в армию и прослужил до 1905 года в Финляндском лейб-гвардейском полку сначала рядовым, а в конце службы — унтер-офицером. На войне получил кантузию.
После демобилизации Дмитрий Емельянович женился на девице Дарье Гавриловне, и Господь даровал им большую семью. Воспитанный в вере и благочестии, он был усердным прихожанином церкви в родном селе, с детства пел на клиросе, был некоторое время псаломщиком, а во времена гонений в 1931 году был избран в церковный совет. Был церковным старостой.
В 1931 или 1932 году Дмитрий Емельянович за свою верность церкви был приговорен к 3 месяцам принудительных работ.
В церковном совете он состоял до 1934 года, когда храм был закрыт, а священник арестован. Тогда Дмитрий Емельянович перенёс из закрытой церкви и спрятал в доме много церковных и приходских книг, некоторые иконы. Вместе с прихожанами он стал хлопотать о возвращении храма, но их хлопоты не увенчались успехом.
В 1934 году власти арестовали брата Дмитрия Емельяновича и приговорили к десяти годам заключения. Из заключения он бежал, скрывался, но в 1937 году снова был арестован. В том же 1934 году и сам Дмитрий Емельянович был судим по ст. 152 УК РСФСР, приговор неизвестен. Во время ареста часть спрятанных у него книг сожгли во дворе, а часть погрузили в машину и увезли вместе с арестованным. Позже, на судебном разбирательстве, речь пойдет только об одной книге — возможно остальное представляло некоторую ценность и было присвоено чекистами [2]
С каждым годом жизнь становилась все тяжелее, и Дмитрий Емельянович договорился со своей женой разделиться: Дарья Гавриловна пошла работать в колхоз, а Дмитрий Емельянович, чтобы прокормить семью, занимался земледелием на своем участке.
Крестьяне, страдая от отсутствия богослужения, стали просить Дмитрия Емельяновича, чтобы хотя бы он, как человек, наученный церковному и бывший псаломщиком, приходил к ним в дома почитать Псалтирь по покойнику. И он по приглашению прихожан стал ходить по домам читать Псалтирь по усопшим, а на Радоницу вместе с крестьянами ходил на кладбище, где в это время собиралось молящихся до двухсот человек. Были и хористы, которые под управлением Дмитрия Емельяновича пели панихиду.
Власти были недовольны тем, что, несмотря на закрытие храма и арест священника, церковная жизнь в селе не прекратилась, и в конце концов решили арестовать Дмитрия Емельяновича. Несколько свидетелей под угрозой, что сами будут привлечены к уголовной ответственности за участие в панихидах и поминках, согласились подписать протоколы со лжесвидетельствами на псаломщика, будто бы во время поминок он занимался антисоветской агитацией.
16 мая 1940 года Дмитрий Емельянович был арестован на основании того, что «…не имея определенной работы проводит религиозные обряды, чем добывает средства для существования (священник), по национальности белорус, женат имеет жену и восемь детей, которая получает пособие по многосемейности». Исповедник был заключён в тюрьму в городе Орше. На момент ареста его жене Дарье Гавриловне было 45 лет, у них были дети: Михаил (21 год), Вера (19 лет), Илья (17 лет), Павел (15 лет), Мария (13 лет), Надежда (7 лет), Ольга (5 лет), Стефан (1940 г. р.). Ольга была приёмной дочерью, которую забрали у дальних родственников младенцем, так как семья Ольги жила очень бедно. Её воспитывали как родную. Ранее у Власенковых была ещё одна дочь — Надежда (1930 г. р.) — но она умерла 3 лет от роду.
Арестованного Дмитрия Ивановича сразу же допросили.
— Во время обыска у вас были обнаружены списки людей, состоящих в общине, крест, маленькая икона и Библии. Для чего вы это хранили? — спросил его следователь.
— Списки были составлены в 1932 году для сбора денег на предмет уплаты налогов за церковь. Списки, крест, икона и Библии хранились у меня, поскольку я человек верующий и читал их.
— Вы арестованы за проводимую вами антисоветскую работу среди населения. Дайте ответ по существу.
— Антисоветской работы среди населения я не проводил, но признаюсь, что были моменты, когда я проводил религиозные обряды.
— Мы располагаем данными о том, что вы под видом проведения религиозных обрядов, проводили среди населения антисоветскую работу, распространяли ложные, провокационные слухи о падении советской власти. Расскажите об этом по существу.
— Антисоветской работы я никогда не проводил и против советской власти ничего не высказывал.
Были вызваны лжесвидетели, которые подтвердили свои показания на очной ставке; после этого следователь снова допросил псаломщика.
— Вас свидетели на очных ставках достаточно изобличили в проводимой вами антисоветской деятельности. Дайте ответ по существу! — потребовал следователь.
— Я никакой антисоветской работы не проводил, и показания свидетелей о проводимой антисоветской агитации я не подтверждаю. Признаюсь, что религиозные обряды я действительно проводил у тех, кто меня об этом просил.
— Почему вы не хотите показать следствию о вашей антисоветской деятельности?
— Я не знаю, почему именно обо мне так показывают свидетели, но никаких антисоветских измышлений не говорил.
17 июля 1940 года состоялось заседание Коллегии по уголовным делам Витебского суда; после завершения всех формальностей снова был допрошен Дмитрий Емельянович, который сказал:
«Виновным я себя не признаю, я никакой антисоветской деятельностью не занимался. При обыске у меня изъяли Псалтирь, Евангелие, два молитвенника, крест. Я был певчим в Россасне с малых лет, в церковном совете я состоял до тех пор, пока церковь не отняли. Я ходил и писал имена людей в Россасне, чтобы разрешили участвовать в церковных собраниях. Деньги я собирал для того, чтобы платить налог за церковь. В 1939 году на кладбище в Россасне во время Радоницы справлял религиозный обряд, было там человек приблизительно 150−200, и я никакой антисоветской агитации не проводил; эти свидетели говорят против меня, сам не знаю почему: я с ними не дрался и не судился. Я утверждаю, что я никаких контрреволюционных антисоветских разговоров не вёл» [3].
После заслушивания всех показаний, с которыми Дмитрий Емельянович не согласился, прокурор подала ходатайство: дело отправить на доследование, поскольку все свидетели со стороны обвинения являются родственниками, других свидетелей допрошено не было, а кроме того, следствие, выясняя участие обвиняемого в исполнении религиозных обрядов, не выяснило, имеет ли это отношение к его контрреволюционной деятельности.
Прокурор Витебской области оспорил это решение и постановил снова отправить дело в суд, но уже при другом составе. 19 ноября 1940 года состоялось новое заседание областного суда.
Отвечая на обвинения в суде, Дмитрий Емельянович вновь заявил:
«В предъявленном обвинении виновным себя не признаю. Мне безразлично, какая была бы власть, — я обязан ей подчиняться. Когда были в нашем селе поминки, то я на них ничего не говорил плохо про власти. И заявляю, что мне жить было хорошо на хуторе, а также и в колхозном центре. Обрядами я занимался; когда кто-либо помрет, тогда приглашали меня на похороны, и здесь я читал по-славянски, но никакой агитации и здесь не проводил против советской власти. И детей я не крестил никогда и нигде, но бывало, что начнут просить, чтобы я покрестил, но я только пальцами перекрещу, и больше ничего не делал. Религиозные обряды я проводил только на похоронах, и деньги я не просил, если сами только дадут. Когда уже была закрыта церковь, то было собрание, и на этом собрании мы записывали верующих, чтобы пойти в сельсовет, чтобы открыли обратно церковь» [4].
Лжесвидетели и в новом судебном заседании повторили свои показания, и Дмитрий Емельянович снова все их отверг. Когда судебные прения закончились, прокурор потребовал приговорить подсудимого к шести годам заключения в концентрационном лагере; адвокат просил, учитывая смягчающие обстоятельства, уменьшить срок наказания. Дмитрий Емельянович, обращаясь к суду, сказал, что он человек больной и просит вынести ему справедливый приговор. В тот же день суд вынес решение: приговорить его к пяти годам заключения в концлагере.
Дмитрий Емельянович подал в Верховный суд кассационную жалобу, в которой убедительно доказал свою невиновность и что он осужден по показаниям лжесвидетелей, а также просил вызвать других свидетелей из жителей села Россасна для дачи дополнительных показаний, но суд ему в этом отказал.
Осуждённый безбожниками исповедник веры Христовой был отправлен этапом из тюрьмы в городе Орша в Казахстан и 11 мая 1941 года прибыл на станцию Карабас Карагандинского лагеря, откуда был распределен в 5-е Эспинское отделение Карлага. При прибытии в лагерь медицинским обследованием был определён инвалидом.
Здесь он тяжело заболел и 5 мая 1942 года был помещён в лагерную больницу, где в тот же день и скончался. Погребён Дмитрий Емельянович в безвестной могиле на лагерном кладбище Эспинского отделения Карлага.
Мученик Димитрий причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 13−16 августа 2000 г.
Использованные материалы:
[1] Ныне село Россасно Дубровенского района Витебской области.
[2] Сообщение Новиковой Елены Вадимовны, внучки мч. Димитрия Власенкова, от 12 августа 2011.
[3] Архив УКГБ РБ по Витебской обл. Д. 23 535-П, л. 67.
[4] Архив УКГБ РБ по Витебской обл. Д. 23 535-П, л. 112 об-113.
https://drevo-info.ru/articles/17 498.html
Собор новомучеников и исповедников российских
https://rusk.ru/st.php?idar=74836
|
|
