Крым после Врангеля: война продолжается

Страницы истории антибольшевистского повстанческого движения в Крыму в 1920—1923 гг..

Военные конфликты и социальные потрясения становятся для государства не только экстремальной «проверкой на прочность», но и приводят к невиданному в обычное время всплеску преступности, криминализации общества. Так было в России после революции 1917 г.; это же происходит в послемайданной Украине теперь, в XXI столетии.

Особенностью «Русской смуты» 1917 г. — начала 1920-х гг. и одним из её итогов стал крах веками существовавшей государственности и утверждение на территории бывшей империи коммунистической диктатуры.

Победив в Гражданской войне, новые правители остались один на один с рабочими, солдатскими, матросскими и крестьянскими массами. Многие из этих людей поначалу приняли советскую власть и воевали за неё против белых и интервентов, связывая с большевиками надежды на лучшую жизнь, решение насущных проблем. Этим надеждам не было суждено оправдаться. Как следствие, в начале 1920-х гг. страну охватили массовые антиправительственные вооружённые выступления. Самые известные из них — восстания в Тамбовской губернии, Кронштадте, Западной Сибири. Главной причиной активизации вооружённой борьбы стала осуществляемая большевиками политика продовольственной диктатуры, выразившаяся в запрете свободной торговли и реквизициях хлеба у крестьян.

Люые попытки свержения существующей власти жестоко подавлялись. Против повстанцев задействовались все новинки боевой техники, в том числе, химическое оружие. Вне зависимости от того, какие лозунги выдвигали восставшие, и как они выстраивали отношения с мирными жителями, их объявляли «бандитами». Именно это определение во множестве фигурировало в документах советских карательных органов.

В настоящем материале рассказывается об одном малоизвестном эпизоде войны государства против собственных граждан. В центре внимания — происходящее в Крыму в первые месяцы после окончательного установления советской власти осенью 1920 г. Этот период ассоциируется, прежде всего, с массовым красным террором, в ходе которого были уничтожены, отправлены в тюрьмы и лагеря за пределами полуострова тысячи солдат и офицеров Русской армии генерала Петра Врангеля. Одновременно Крым захлестнули всевозможные реквизиции, конфискации и принудительные мобилизации.

Продразвёрстка, отменённая Х съездом РКП (б) и декретом ВЦИК РСФСР в марте 1921 г., была заменена продналогом только в июне (1). Изъятие продуктов у населения производилось в фантастических размерах, разоряя крестьянство и вызвав резкий его протест.

Перечисленные факторы способствовали активному росту протестных настроений среди населения Крыма, и создавали благодатную почву для роста повстанческого движения и других форм борьбы. Социальную базу повстанчества составили уцелевшие врангелевцы, недавние союзники красных — махновцы (вместе с частями Красной армии принимали участие в боях за Крым; после победы над белыми были атакованы бывшими союзниками, разоружены, интернированы, а около 5 тыс. были расстреляны (2)), а также недовольные политикой власти крестьяне и жители городов. Поодиночке и группами они уходили в горы и образовывали там небольшие отряды, насчитывающие от 30 — 40 до 300 человек. В документах ЧК-ГПУ, милиции и угрозыска, эти вооружённые группы будут именоваться «бандами «бело-зелёных».

Поддерживаемые местным населением, повстанцы нападали на советские учреждения, по мере сил срывали планы продразвёрстки, налаживали связь с антибольшевистским подпольем. В развёртывании повстанческого движения значительную роль сыграло крестьянство. Активно помогать «бело-зелёным» стали даже те сёла, жители которых поначалу с надеждой смотрели на новую власть. Не имеющие единого руководящего центра, будучи глубоко разобщёнными, повстанцы, тем не менее, представляли собой серьёзную опасность для власти большевиков, особенно на первоначальном этапе, когда её положение было ещё не достаточно крепким.

И сами большевики впоследствии признавали, что «благодаря некоторым ошибкам и некоторым уклонениям от правильного политического пути в развитии национального и земельного вопросов, бандитизм в Крыму носил преимущественно политический характер» (3).

В работах современных крымских историков, в частности, Владимира Брошевана, делаются попытки разделить деятельность крымских «зелёных» на «уголовно-политическую», «уголовно-продовольственную», и «непосредственно уголовную» (4). Эта классификация представляется спорной, поскольку, как справедливо отмечает исследователь антибольшевистского повстанческого движения в Крыму в начале 1920-х гг., к.и.н. Андрей Ишин, «в деятельности ряда групп одновременно присутствовали и уголовная и, собственно, антибольшевистская, политическая составляющая» (5). Не случайно в одной из сводок Крымской ЧК отмечалось, что «задачи бандитов — обеспечить себя средствами существования и нанести вред каким бы то ни было способом Советской власти» (6).

Успехам «бело-зелёных» в значительной мере способствовала их высокая мобильность и знание местности. Даже объявленная властями в конце мая 1921 г. широкая политическая амнистия не привела к сокращению повстанческого движения. Как отмечалось в годовом отчёте Крымской ЧК за 1921 г., «первомайская амнистия не дала желательных результатов. Активность банд не только не уменьшилась, а, наоборот, увеличилась». Аналогичная оценка содержится и в докладе Крымской областной чрезвычайной комиссии (КОЧК): «Первомайская амнистия… бандитам в то время дала возможность пополнить ряды банд, усилить сеть подпольной организации и проявить свою активность…» (7)

В мае-июне 1921 г. активность «бело-зелёных» достигла таких размеров, что почти полностью прекратилось автомобильное и гужевое сообщение между уездами (8). Как отмечал в одной из своих работ севастопольский советский историк революционного движения и Гражданской войны в Крыму, Георгий Сёмин, в первые месяцы после ликвидации Южного фронта «зелёные» «даже подходили к окрестностям Севастополя» (9).

В июле 1921 г. по инициативе Полномочной Комиссии ВЦИК и СНК РСФСР по делам Крыма, прибывшей на полуостров в июне 1921 г., был подписан ряд мирных соглашений с командирами повстанческих групп. Крестьянство, составлявшее основную социальную базу повстанческого движения, стало понемногу возвращаться к мирной жизни. Как отмечалось в годовом отчёте Крымской ЧК за 1921 г., уже в августе 1921 г. «бандитизм, имевший ранее политическую окраску сошёл на нет, остались лишь незначительные шайки, деятельность которых приобрела уголовный характер» (10).

Это подтверждают и документы, хранящиеся в фондах Государственного казённого учреждения архива г. Севастополя (ГКУ АГС). Активность «зелёных» в окрестностях города в июне-августе 1921 г. была чрезвычайно высокой. При этом отряды и группы, действовавшие в Севастопольском районе в указанный период, не выдвигали политических лозунгов, а занимались грабежами и совершали другие тяжкие преступления.

«Банды под названием „зелёных“, — говорилось в сводке о деятельности Севастопольской уездно-городской рабоче-крестьянской милиции за июнь 1921 г., — врываются в деревни, отбирают у населения хлеб, скот и фураж». Там же сообщалось о «гнусном насилии над женщинами», которое бандиты учинили в деревне Ай-Тодор (впоследствии Гористое, до настоящего времени не сохранилось) (11).

И хоть в начале июля налёты «зелёных» за исключением трёх случаев, «как будто приостановились, и вообще деятельность их утихла, и выступления по сравнению с прежним временем стали редкими» (12), уже в конце месяца упоминания о нападениях банд вновь становятся частыми.

Так, 25 июля 1921 г., в полуверсте от деревни Шули (ныне — Терновка) по дороге в Ай-Тодор, семеро вооружённых грабителей напали на советского служащего В. Матяшевича, занятого на лесных разработках. Угрожая расстрелом, забрали одежду, документы, личные вещи, оставив в одной нательной рубахе. В таком виде под конвоем привели в Ай-Тодор к конторе производителя работ, где взломали замок, перерыли все дела, и не найдя ничего ценного, потребовали указать помещения, где проживают другие совслужащие. Когда Матяшевич попытался отмалчиваться, один из грабителей ударил его два раза прикладом. После чего злоумышленники ворвались в ближайшую квартиру, принадлежащую производителю работ А.Покровскому. Здесь, в присутствии своей жертвы, грабители устроили обыск, забрав с собой различные вещи (суконную верхнюю куртку, осеннее пальто, ботинки, два тёплых одеяла, курительную бумагу, две рубахи, гребешок и расчёску, три наволочки, машинку для стрижки волос, три фунта мыла, деньги на сумму 30 тыс. рублей, удостоверение работника райлескома и учётные карточки, дамский кожаный пояс, фуражку). По ограблении квартиры Покровского Матяшевича вывели на улицу с требованием под угрозой расстрела указать квартиры других служащих. Бесчинствам положили конец местные жители во главе с председателем сельревкома Усеин Асана. Вооружившись чем попало, они обратили грабителей в бегство (13). О произошедшем инциденте 26 июля пострадавшие и председатель ревкома составили акт и доложили вышестоящим инстанциям.

Особенно много ограблений совершалось по дороге от Севастополя до Алсу. 27 июля 1921 г. шестеро вооружённых людей совершили налёт на деревню Юфары Каралез. Забрали хлеб и зерно. В этот же день совершен налёт на деревню Бельбек. Вблизи железнодорожного моста в районе Мекензиевых гор ограблены двое жителей из деревни Байдары. В ночь на 30 июля вооружённые люди напали на стадо овец возле деревни Биюк Королез, «при чём во время стрельбы 7 овец ранено и уведено». В тот же день на шоссе у памятника Екатерине восемь вооружённых людей ограбили проезжающие подводы (14). На следующий день, 31 июля, было совершено нападение на контору и квартиры работников Алсунской разработки. Взяты все личные и ценные вещи, в том числе, мыло и табак. Кроме того, из кассы конторы похищены денежные средства на сумму 1.500.000 рублей, которые были доставлены за час до прихода грабителей (15).

Документы свидетельствуют, что действовавшие в окрестностях Севастополя банды не ограничивались присвоением чужого имущества, денег и продуктов питания. Так, в рапорте заведующего столом при милиции 9-го района начальнику Севастопольского угрозыска сообщалось о жестоком убийстве сотрудника подотдела Бахчисарайского угрозыска Кузьмина. 24 августа 1921 г. он был направлен в деревню Шуры «для опроса гр-на Иониди, обвиняемого в невозвращении задолженной муки гр-ну гор. Бахчисарая Вышкворок». На обратном пути на Кузьмина напали бандиты из шайки некого «Серёжки». Отвели в балку, где убили, размозжив голову камнем. Опознать труп удалось лишь по нескольким волосам, которые сохранились на задней части головы (16).

Приводимые факты, однако, вовсе не означали, что действия «зелёных» лишились политической составляющей. Тяжёлое экономическое положение, нехватка продовольствия, произвол местной власти, разруха — побуждали браться за оружие тех, кто ещё совсем недавно занимался мирным трудом. Осенью 1921 г. вновь происходит резкая активизация повстанческих групп. Так, 8 ноября 1921 г. восстали крестьяне Симеиза. Вступив в вооружённое противоборство с чекистами и частями особого назначения (ЧОН), восставшие вынуждены были отступить в горы (17). Случаи активных выступлений крестьян были зафиксированы и в Керченском уезде (18). В ряде случаев деятельность повстанческих групп парализовала работу местных органов власти. Так, в протоколе совещания по борьбе с бандитизмом в Бахчисарайском районе от 16 сентября 1921 г. говорится о многочисленных заявлениях ответственных советских работников о невозможности исполнять свои обязанности «вследствие появления банд», в связи с чем, было принято решение об усилении патрулирования местности и выделения в распоряжение Бахчисарайского райвоенкома 10−20 красноармейцев из отряда особого назначения при Особом отделе и 10 конных милиционеров. Участники совещания приняли решение ходатайствовать перед Крымревкомом о мобилизации для борьбы с бандитизмом особого отряда из числа курсантов, находящихся в Севастополе (19).

Высокая активность «бело-зелёных» наблюдалась весь следующий год. Только за первое полугодие 1922 г. на территории полуострова ликвидировали 19 повстанческих групп (20).

В борьбе с «зелёным» движением власти активно применяли террористические и репрессивные методы. В сёла, чьи жители оказывали поддержку повстанцам, направлялись «отряды по борьбе с бандитизмом», осуществлявшие обыски, аресты и показательные расстрелы. Активно практиковалось взятие заложников. Нередко под видом «борьбы с бандитизмом» работники советских карательных органов сами занимались разбоем и грабежами.

Выступив на состоявшемся 31 июля 1921 г. секретном заседании Полномочной комиссии ВЦИК и СНК РСФСР по делам Крыма, один из членов комиссии, Александр Дауге, подчёркивал, что ЧК и армия чинили на полуострове форменный произвол: повсюду было введено военное положение и комендантский час, вследствие чего татарское население было лишено возможности поливать по ночам сады и огороды, как того требовала традиционная крымская агротехника. Оставленные без присмотра сельхозугодья безнаказанно расхищали голодающие красноармейцы. Докладчик укорял чекистов за чрезмерное «усердие в арестах виновных и невиновных якобы за связь с зелёными, террор и безобразия, чинимые красноармейцами, систему провокации и т. п.» (21).

Осенью 1921 г. власти пошли на прямое нарушение соглашений о сдаче, подписанных в июле 1921 г. с руководителями формирований «бело-зелёных». Некоторые амнистированные повстанцы были арестованы и высланы из Крыма.

Несмотря на то, что к концу 1922 г. с организованным повстанческим движением было покончено, отдельные его рецидивы были отмечены и в дальнейшем. Так, если для первых месяцев 1923 г. характерно затишье в вооружённом противоборстве с силами «внутренней контрреволюции», то уже в мае были зафиксированы случаи нападений «зелёных» на пограничные патрули в окрестностях Севастополя. По городу были расклеены многочисленные листовки с воззванием, призывающим народ на борьбу с коммунистами. Заканчивалось воззвание следующими словами: «Проснитесь, русские люди. Сбросьте с себя проклятое ярмо» (22).

В целом к 1924 г. происходит сокращение социальной базы повстанчества и переориентация противников советской власти на подпольную деятельность. Этому в значительной мере способствовали не репрессивные мероприятия, а позитивные изменения в социально-экономической и политической сферах, связанные с отказом от военно-коммунистических методов управления экономикой и массового террора, который проводился в Крыму в первые месяцы после завершения Гражданской войны.

Вместе с тем, ситуация на полуострове продолжала оставаться достаточно сложной и в течение последующих нескольких лет.

Примечания:

1. Зарубин А.Г., Зарубин В.Г. Без победителей. Из истории Гражданской войны в Крыму. — 2-е изд., испр. и доп. — Симферополь: АнтиквА, 2008. — С.696
2. Зарубин А.Г. Террор в Крыму 1920−1921 годы. //И.С. Шмелёв. Мир ушедший — мир грядущий. Международная конференция, посвящённая 120-летию со дня рождения И.С. Шмелёва. Тезисы докладов II Крымской международной научной конференции. — Алушта, 1993.- С.50
3. Брошеван В.М., Форманчук А.А. Крымская республика: год 1921-й — Симферополь: 1992. — С.6
4. Брошеван В.М. НКВД Крымской АССР. Исторический очерк в документах и материалах о создании в Крымской АССР органов правопорядка и правосудия. — Симферополь: 2000. — С.1
5. Ишин А.В. Проблемы государственного строительства в Крыму в 1917—1922 годах. — Симферополь: ИТ «АРИАЛ», 2012. — С.282−283
6. Указ. соч. — С.283
7. История Крыма с древнейших времён до наших дней — Симферополь: Атлас-компакт, 2007. — С.329
8. Ишин А.В. Красный террор в Крыму в 1920—1921 годах и его последствия // Культура народов Причерноморья, 1997., № 1 — С.113
9. ГКУ АГС, Ф. р-532, Оп.1, д.181 — Л.8
10. Из годового отчёта КрымЧК за 1921 г. // Реабилитированные историей. Автономная республика Крым: Книга первая. — Симферополь: ИПЦ «Магистр», 2004. — С.58
11. ГКУ АГС, Ф. р-79, Оп.1, д.61 — Л.1
12. ГКУ АГС, Ф. р-79, Оп.1, д.61 — Л.2
13. ГКУ АГС Ф. р-79, Оп.1, д.34 — Л.41,42, 43
14. ГКУ АГС, Ф. р-79, Оп.1, д.53 — Л.21
15. ГКУ АГС, Ф. р-79, Оп.13,д.1 — Л.2
16. ГКУ АГС, Ф. р-420, Оп.3, д.40 — Л.12
17. История Крыма с древнейших времён до наших дней — С.330
18. Советская деревня глазами ВЧК—ОГПУ—НКВД. 1918—1939. Документы и материалы. В 4-х т. / Т. 1. 1918—1922 гг. / Под ред. А. Береловича, В.Данилова. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2000. — С.533
19. ГКУ АГС, Ф. р-420, Оп.3, д.22 — Л.4
20. Реабилитированные историей. Автономная республика Крым: Книга первая — С.15
21. Крапивенцев М.Ю. Роль Полномочной Комиссии ВЦИК и СНК РСФСР по делам Крыма в ликвидации бело-зелёного движения в Крыму в 1921 году // Культура народов Причерноморья. — 2011. — № 212. — С.166
22. Ишин А.В. Из истории вооружённой контрреволюции в Крыму:1923 год. По архивным материалам частей особого назначения Крыма // В поисках утраченного единства: Сборник статей. — Симферополь: Крымский архив, 2005. — С.62

Впервые опубликовано: «Посев», № 11 (1658), 2015. — с.31−34