 |
| Татьянин день | Анастасия Прощенко | 25.03.2016 |
Многие волонтёры в России сегодня ездят в детские дома. Чаще всего они опекают малышей, однако выпускникам детских домов и интернатов требуется не меньше участия: выйти из этой среды гораздо сложнее, чем попасть в неё. О трудностях взрослой жизни «ТД» поговорил с недавними выпускниками детдомов, которые живут самостоятельно не больше года.
Света и Наташа
— Мы должны помнить, что мир детского дома очень отличается от нашего мира, — объясняетэксперт по социальному сиротству России и стран СНГ Александр Гезалов, сам выпускник детского дома. — Ребятам нужны не песни, пляски и подарки, которые обильно сыплются на них во время детдомовской жизни. Им нужны люди, которые помогут встроиться в общество, научат элементарным, но вовсе не очевидным для детдомовца вещам. Проблем очень много: это и недостаток образования, и практически полная юридическая безграмотность, результат которой — невозможность получить положенное по закону жилье. Ещё хуже, если из-за незнания законов ребята оказываются в тюрьме или попадают в лапы аферистов.
Согласно официальным данным, 10% ребят в колониях для несовершеннолетних — сироты, отмечает Гезалов. Другая беда — выходя из детдомов, девочки почти сразу повально рожают, живут без мужей и уже своих детей сдают в детдом. «В моем клубе „Мать и дитя“ у 45 девушек было 76 детей на руках при том, что у самих не было ни жилья, ни работы», — приводит пример Александр. Выпускаясь из детдомов, ребята не знают о реальной жизни почти ничего, и им нужен кто-то, к кому можно было бы обратиться.
Пять лет в очереди на квартиру
Наташа: Я всё детство моталась по интернатам и реабилитационным центрам
— Я живу сама с апреля 2015 года. До этого всё детство моталась по интернатам и реабилитационным центрам, а в 12 лет оказалась в детском доме для умственно отсталых, где жила до самого выпуска, — рассказывает 23-летняя Наташа. — Я там по ошибке оказалась: не поладила с руководством детдома, в который меня сначала отправили, с девчонками подрались, вот меня и упекли. Мать нас бросила, отец с горя спился. Когда мне было четыре года, он привёл нас с братом в приют. Брат старше меня, вышел «на волю» (выпустился — детдомовцы часто называют «волей» жизнь за пределами учреждения — «ТД») уже несколько лет назад. В Москве живёт, ко мне не приезжает. Мы редко общаемся. Я решила, что, когда выйду, поеду к нему — и вот недавно скопила денег и съездила на Новый год. Было здорово.
В последнее время, говорит Наташа, стали часто появляться её родственники: хотел приехать отец, нашлись двоюродные братья и сестры, стали звонить тётки. Девушку звали жить к себе, но она отказалась.
— Один раз мы виделись с матерью, — вспоминает Наташа. — Когда подходит срок расформирования детей по старшим детским домам, для начала вызывают их родителей, чтобы они встретились, пообщались, — вдруг воссоединятся? И у нас так было. Мать приехала, но не одна — уже с новым мужем. Привезла брату игрушку, а мне печенье. Для нас с братом встреча была очень волнующей, мы не знали, как себя вести, чтобы ей понравиться. Но общались мы недолго. Она в основном говорила про отца: что он плохой, что он во всём виноват, — а нас почти ни о чём не спрашивала. Брат молчал всё время. Потом её вызвали соцработники, она написала отказную и уехала. Больше я её не видела.
В последнем детском доме Наташе нравилось: почти все относились к ней по-доброму. Директор помог девушке доказать дееспособность в суде, чтобы она смогла получить квартиру. Наташа стоит в очереди с 18 лет и сейчас 35-я в списке, а пока живёт в съёмной квартире с котом и собакой — три комнаты оплачивает государство.
— Недавно я накопила на стиральную машинку, теперь на холодильник коплю, — делится новостями Наташа. — Я работаю в нашем детском доме — мою полы, мне за это зарплату платят. Недавно меня оформили на полную ставку, так что мне хватает теперь. Думаю пойти учиться на мастера маникюра — туда вроде и без школьного образования берут. Говорят, сейчас есть школы для взрослых вроде меня, у которых не получилось в детстве окончить, но у нас такая только в областном центре, а это очень далеко — не наездишься.
«Живу как все»
Коля: У меня были сломаны почти все кости, но я как-то выжил
— Я почти всю жизнь прожил в детском доме для умственно отсталых детей, но не потому, что я сам умственно отсталый. У меня немного другая проблема, — объясняет 28-летний Коля. — Мать не хотела, чтобы я родился. Но каким-то чудесным образом я прожил с ней почти до двух лет. Я помню тот момент: она взяла меня на руки, а потом с размаху ударила об стену несколько раз — убить хотела. Говорят, у меня были сломаны почти все кости, но я как-то выжил. Оперировать не могли, иначе я бы точно умер. Оставили прямо так, чтобы кости сами срастались. Вот и срослись как попало.
В детдоме мальчику помогли восстановить дееспособность, а после выпуска взяли на работу в столовую. Он ждал, когда дадут жилье, но на всякий случай откладывал зарплату и пенсию по инвалидности. Это и выручило: в конце концов Коля устал ждать и купил двухкомнатную квартиру рядом с детским домом. И на работу удобно ходить, и помогут, если что-то случится.
— Поначалу было тяжело освоиться. Я после покупки ещё долго не переезжал — надо было сделать ремонт, где-то взять мебель, посуду, элементарную бытовую технику, — перечисляет Коля. — Директор помог, мне вставили пластиковые окна. У нас в детдоме разрешали жить и после 18 лет — я так без малого 10 лет и прожил там.
Вскоре после того, как Коля переселился в новое жильё, он влюбился в девушку, которая работала в детдоме няней. Она настаивала, чтобы молодой человек прописал её к себе, но друзья уговорили его подождать — не все верили в её искренность. Так и случилось: вскоре она ушла к другому парню.
Это стало большим ударом для Коли, но сейчас всё в прошлом. Уже несколько месяцев он работает на хлебозаводе, делает панировочные сухари. Вставать приходится в 4 утра, чтобы к 7 успеть на смену, а ехать два часа. «Всё необходимое у меня теперь есть, живу как все», — резюмирует Коля.
«Надеюсь, мама поможет»
Света: Когда я родилась, маме сказали, что через пять минут я умру
— У меня есть родственники, но они бросили меня 18 лет назад. Рассказывали, что когда я родилась, маме сказали, что через пять минут я умру. И она отказалась от меня, — говорит 18-летняя Света. — Когда мне исполнилось пять лет, я видела всех: и мать, и отца, и тётю, и деда. Но они не забрали меня домой. Нам даже не о чем было говорить.
Недавно у девушки случилось сразу два радостных события: она стала совершеннолетней и. за ней пришла мама. Правда, не родная. Она посещала детдом несколько месяцев, а теперь забирает Свету в приёмную семью.
У девушки церебральный паралич. В её детдом для инвалидов часто приезжали волонтёры: играли с детьми, делали новогодние представления и даже водили в походы. Однажды Свете обещали помочь, предложили поехать в клинику для протезирования в Лос-Анджелес. Но из-за ухудшившихся отношений между странами поездка сорвалась.
— Я надеюсь, что мама мне поможет, — говорит Света. — Может быть, съездит со мной теперь.
Наташа и Коля с автором статьи
В книге «Солёное детство» Александр Гезалов пишет, что из тринадцати выпускников его года в живых остался он один. По словам эксперта, 80% ребят на выходе из детского дома посещают мысли о самоубийстве.
Согласно статистике, предоставленной фондом «Поможем друг другу» в 2013 году, бездомными оказываются 4 из 10 выпускников детских домов. А по материалам проекта «Успешные сироты», устроиться во взрослой жизни удаётся только 7−10% выпускников. В вузы поступают около 7% детдомовцев, большая часть оказывается в ПТУ или не учится нигде.
Фото из личного архива автора
