 |
| Православие.Ru | Игумен Климент (Хухтамяки) | 21.12.2015 |
Православный священник читает с легким финским акцентом входные молитвы под благоговейное молчание прихожан. Скоро начнется Божественная Литургия, для участия в которой в расположенный в центре Осло Свято-Ольгинский храм пришли и русские и норвежцы. Молящийся на солее священнослужитель — игумен Климент (Хухтамяки), которого с полным основанием можно назвать созидателем приходов Русской Православной Церкви на норвежской земле. Бессменный настоятель храма святой равноапостольной княгини Ольги, отец Климент с 2005 года возглавляет развивающееся благочиние приходов Московского Патриархата в Норвегии. После службы игумен Климент ответил на вопросы корреспондента портала Православие. Ru
Игумен Климент (Хухтамяки). Фото Аркадия Рябиченко
— Отец Климент, расскажите немного о себе. Как получилось, что вы, финн по национальности, стали православным священнослужителем и при этом несете послушание в Норвегии?
— Все совершилось Божиим Промыслом. Я никогда не предполагал, что буду в Норвегии жить и трудиться, это мое первое место служения было для меня полной неожиданностью. В детстве, как большинство финнов, я был крещен в Лютеранской церкви, но когда мне исполнилось 18 лет, принял Православие. Будучи школьником, я изучал русский язык, что открыло для меня новый интересный мир. Стал ездить в Россию (тогда это был Советский Союз), сначала с родителями, затем один. С самого детства я отличался религиозностью, но при этом нельзя сказать, что когда-нибудь чувствовал, что мой духовный дом — это Лютеранская церковь. Когда после окончания школы я уехал из родного города учиться в Хельсинки и познакомился с Православной Церковью и ее служителями, я сразу понял, что это именно то, что я все годы искал и желал, к чему стремился.
В студенческие годы я занимался русским языком, параллельно работал в Хельсинской митрополии Финской Православной Церкви. Одновременно с этим я часто ходил на богослужения в небольшую русскую православную церковь Покрова Божией Матери, где помогал настоятелю отцу Виктору Лютику. Знакомство с этой православной общиной и определило мою дальнейшую судьбу. Необходимые духовные наставления я получал у отца Виктора и матушки монахини Марии, командированной из СССР в Хельсинки на псаломническое послушание. Мои наставники направили меня на учебу в духовную семинарию. Я немного размышлял о том, не стоит ли мне отправиться в Грецию, но мне быстро открылось, что учиться я буду в Московской духовной семинарии. Всё решилось очень быстро, буквально за две недели: я собрал вещи, закончил работу и отправился в Россию.
Я представлял себе что, наверное, останусь в России, приму монашество, найду какой-нибудь монастырь, который стал бы для меня тем местом, где я могу найти и руководство, и подходящий строй жизни. Но получилось так, что по окончании Московской духовной семинарии я рассказал о своих планах митрополиту Кириллу, который тогда управлял приходами Московского Патриархата за рубежом. Сказал о своем желании принять монашество и остаться в России, на что владыка ответил, что сам будет меня постригать. После пострига и рукоположения митрополит Кирилл сказал, что моим первым монашеским послушанием станет поездка в Норвегию для организации приходской жизни.
Норвегия
Такое решение стало для меня большой неожиданностью, я никогда не готовился к чему-либо подобному и, скорее, думал, что буду подвизаться в России в монастыре или, возможно, заниматься в Московском Патриархате какими-то бумажными делами по иностранной части. Но всё получилось совершенно по-иному.
— В каком году вы впервые ступили на норвежскую землю?
— В первый раз я приехал сюда в начале 1997 года, а окончательно переехал в Норвегию к Пасхе этого же года; богослужения Страстной седмицы и Пасхальное богослужение проводили уже здесь. Приход в Осло был организован немного раньше. Верующие писали письма в Москву с просьбой направить священника и организовать приходскую жизнь в связи с ростом русскоязычной общины. Отец Виктор Лютик, которого направили сюда из Хельсинки пообщаться с людьми и оценить ситуацию, провел учредительное собрание прихода в декабре 1996 года. Так совпало, что в это время меня рукоположили, и у митрополита Кирилла, по-видимому, родилась идея о том, что новорукоположенного священника можно отправить, как говорится, на пробу в Норвегию.
Я после первого моего приезда в Норвегию, должен признаться, не представлял, что здесь может что-то образоваться. Людей было немного; вся община — человек двадцать; пять самых активных составили приходской совет. Не было помещений ни для совершения служб, ни для проживания священника. Но, тем не менее, по послушанию я остался и как-то при этом совершенно не боялся. Может быть, немного был несогласен, но страха не было. И последующая история развития прихода показала, как Господь удивительным образом собирает Своих чад, находящихся в рассеянии, в единое стадо, единую общину. Начиналось всё очень скромно, но постепенно стало приходить больше людей, нашлись помощники, даже в материальном отношении стало немножко свободнее.
— Какие изменения произошли в жизни Свято-Ольгинского прихода за те 18 лет, что вы служите в Осло?
— На второй год жизни прихода мы набрались смелости и взяли в аренду у Торгпредства РФ квартиру, в которой оборудовали нашу первую домовую церковь. Мы боялись, что у нас не будет денег для того, чтобы оплачивать аренду, но как-то с этим справились. В конце концов переехали в церковь на улице Акерсвейен в самом центра Осло, где сейчас и находимся — также на условиях аренды.
Бывший лютеранский храм Христа Спасителя. Фото Аркадия Рябиченко
Параллельно с развитием православной общины в Осло ко мне стали обращаться с просьбами провести службу соотечественники из других городов Норвегии. Звали в Тронхейм, Тромсё, Ставангер — в этих городах со временем образовались самостоятельные приходские общины Московского Патриархата. В Тронхейме у нас сейчас действует самостоятельный приход преподобной Анны Новгородской под руководством проживающего там же иерея Александра Волоханя. Общину в Ставангере пока что окормляет священник Павел Поваляев из нашего храма. Свято-Богоявленский приход, в котором служит отец Димитрий Останин, действует в Бергене. На самом севере, у российской границы, в Киркенесе у нас есть еще один приход, который окормляют священнослужители из соседней Мурманской епархии. В русской части арктического архипелага Шпицберген в городе Баренцбург есть домовый храм, куда несколько раз в год летают наши священники.
Получается, что в настоящий момент в Норвегии действуют четыре официально открытых зарегистрированных прихода РПЦ и служат четыре священника. Все богослужебные помещения, за исключением прихода в Киркенесе, находятся в аренде. В Киркенесе долгие годы арендовали у муниципалитета дом для проведения богослужений, а этим летом приход смог выкупить здание, взяв ипотечный кредит.
— Не угрожает ли приходам возглавляемого вами благочиния Московского Патриархата в Норвегии перспектива оказаться без помещения после окончания сроков аренды, как это почти что произошло в приходе РПЦ в Стокгольме?
— Слава Богу, мы никогда не оказывались в столь критической ситуации. С нашим храмом в Осло, правда, было связано несколько волнующих моментов. Первый договор об аренде был заключен сроком на десять лет в 2003 году. Незадолго до окончания аренды мы уведомили муниципальные власти и напомнили о своем желании продлить ее срок. В ответ нам сказали: не волнуйтесь, всё будет хорошо, подождите немного. И вот уже прошло два года, и только в этом году мы подписали новый договор, также сроком на десять лет. Только условия аренды немного изменились: первые десять лет мы пользовались церковным зданием почти бесплатно, проведя за свой счет всего лишь небольшие ремонтно-восстановительные работы, а теперь установлена аренда, приближенная к рыночной стоимости. Начиная с этого года мы выплачиваем достаточно большую сумму — 400 тысяч норвежских крон в год, но надеемся, что справимся и с этим новым вызовом.
Игумен Климент (Хухтамяки). Фото: Аркадий Рябиченко
— В 2003 году вам передали заброшенное здание, требовавшее ремонта?
— На момент передачи лютеранский храм Христа Спасителя был первым зданием государственной церкви Норвегии, которое передавалось в пользование инославной общины. Формально церковная недвижимость в Норвегии принадлежит, как правило, местному муниципалитету. Власти города Осло не очень понимали, что им делать с церковной постройкой, использовавшейся ранее только для похорон. На Спасском мемориальном кладбище, где находится наш храм, уже давно никого не хоронят: это некрополь для знаменитых норвежцев. Каким-то чудом как раз тогда мы обратились к муниципальным властям, размышлявшим о дальнейшей судьбе этой церкви, с вопросом: нет ли у них на примете свободного здания под аренду? Нам пошли навстречу и отнеслись с большим доверием. Власти очень довольны тем, что мы беспроблемные арендаторы.
— Спасское кладбище находится в самом центре города. Как относятся к церкви проживающие по соседству норвежцы?
— Люди, которые возлагают венки на могилы композиторов, художников, писателей, политиков, похороненных буквально рядом с нашим храмом, знают, что здесь действует приход Русской Православной Церкви.
Первое время мы думали: интересно, какая же будет реакция? Будет ли кто-нибудь критиковать городские власти или церковных деятелей за то, что они отдали церковное здание на этом национальном и мемориальном кладбище русским, православным? Никаких негативных реакций не было. Мы же, естественно, стараемся не давать повода сказать, что мы нехорошо себя ведем или плохо обращаемся со зданием. Организуем дни открытых дверей, когда можно прийти и познакомиться со Свято-Ольгинским приходом, посмотреть церковь. Соседи и жители города приходят с большим интересом.
Внутреннее убранство храма. Фото Аркадия Рябиченко
По средам у нас церковь постоянно открыта, проходит дежурство, и при необходимости кто-нибудь может рассказать о Православии и нашем приходе на норвежском языке.
— Отец Климент, на сайте прихода я видел фото, на котором пожилая норвежка, сидя за столиком у входа в храм, отвечает на вопросы. Кто эта женщина?
— Норвежка по имени Гюра-Феодора главная по дежурствам в нашем храме уже очень много лет. Можно назвать чудом то, что Бог положил на душу человека такую мысль — желание трудиться в Свято-Ольгинском храме на добровольных началах. Каждую среду она приходит сюда, открывает и закрывает храм, дежурит, принимает посетителей, отвечает на их вопросы. Это действительно удивительно, каким образом Господь собирает Себе тружеников. «Жатвы много, а делателей мало» (Мф. 9: 37), но Господь созывает людей.
Норвежка Гюро-Феодора. Фото из архива игумена Климента (Хухтамяки)
У наших прихожан есть желание и возможность развиваться. Приезжих из России и других православных стран всё больше и больше, и не все они пока дошли до нас. В Норвегии стараются активно регистрировать прихожан, ведь норвежское государство платит дотации религиозным общинам по количеству регулярно посещающих их верующих. Во всех вместе взятых приходах благочиния РПЦ в Норвегии числится примерно 5 тысяч зарегистрированных прихожан, а в идеале их могло бы быть намного больше — до 15−20 тысяч человек.
Одна из наших прихожанок, Ирина, также приняла на себя удивительный добровольный подвиг. Она поняла, как важно, чтобы у нас были имена и адреса людей, чтобы мы могли к ним обратиться, направить им приходской лист, календарь. У Ирины есть удивительная способность увидеть в храме нового человека, она сразу подходит, знакомится, рассказывает о приходе. Таким способом за несколько лет она привлекла к нам примерно 1,5 тысячи прихожан, и это тоже настоящее чудо!
Фото из архива игумена Климента (Хухтамяки)
— Почему ваш храм посвящен святой равноапостольной княгине Ольге, а не одному из норвежских православных святых?
— Те люди, которые в 1996 году писали патриарху письма с просьбами об открытии прихода, решили, что это должна быть святая Ольга, по преданию принадлежавшая к норвежскому роду. В принципе этот выбор святой, относящейся в какой-то степени и к Западу, и к Востоку, был удачным. Поначалу я тоже отнесся к этой идее с небольшим скепсисом, думал: выбрали не настолько известную святую, но теперь явственно ощущаю, как святая княгиня Ольга присутствует в нашей жизни.
— Норвегию и Россию объединяют такие православные святые, как преподобный Трифон Печенгский и святой благоверный Олав Норвежский. Каких еще местных святых почитают православные, живущие в Норвегии?
— Святого Трифона Печенгского мы почитаем как православного святого и миссионера тогдашнего Новгорода. Влияние этого процветающего центра культуры и церковности можно увидеть и в Норвегии: на севере страны, недалеко от русско-норвежской границы, есть река Нейден, возле которой стоит выстроенная трудами самого преподобного Трифона часовня. В тех краях он проповедовал, обращая людей в христианскую веру и крестя их в реке Нейден. Многим норвежцам известно, что на севере Норвегии есть маленькая православная часовня, хотя немногие отдают себе отчет в том, что это была миссия Новгородской епархии. Благодаря трудам русского миссионера жители северных краев саамы-скольты стали христианами.
Кроме Трифона Печенгского мы почитаем древних норвежских святых, которые жили, трудились и умерли до 1054 года. Среди них первое место занимает святой Олав. Эта яркая личность может быть прекрасным примером для наших прихожан, поскольку в его лице соединяются Восток и Запад. Какое-то время он находился в Новгороде, при дворе Ярослава Мудрого, питался духом восточного христианства, Православия. Своего несовершеннолетнего сына Магнуса святой Олав оставил на воспитание в новгородском дворе. Надо помнить об этих тесных связях и о тех конкретных исторических событиях и личностях, которые нас объединяют.
Прихожане. Фото из архива игумена Климента (Хухтамяки)
Помимо святого Олава мы почитаем также святую мученицу Сунниву, прибывшую в Норвегию с христианской миссией из Ирландии. Святая Суннива приняла мученическую смерть на расположенном в западной части Норвегии острове Селье от рук язычников. Есть также и третий норвежский святой, святой Хальвард, покровитель города Осло. Он изображен на городском гербе с мельничным жерновом, посредством которого его умертвили.
Я знаю, что в России есть почитатели памяти святого Олава. Не так много о нем написано, не так много известно, но есть люди, которые считают, что получили чудесную помощь предстательством этого святого. Официального прославления святого Олава пока не было, но мы в принципе почитаем всех святых, прославленных до разделения Церквей.
Почитание святого Олава Норвежского в России развивает, в частности, его великий почитатель протоиерей Игорь Аксенов из Выборга. Святой Олав традиционно считается покровителем этого города, как, впрочем, и многих других поселений. На одном шведском острове Готланд около 90 храмов, в каждом из которых был придел, посвященный святому норвежскому королю.
Норвегия
— Помнят ли нынешние саамы о святом Трифоне? И вообще есть ли среди саамов Норвегии, Финляндии православные христиане?
— Они, мне кажется, по большей части протестанты. Те саамы, которые были крещены святым Трифоном Печенгским, остаются православными до сих пор. Когда святой Трифон проповедовал среди саамов, не было никакой русско-норвежской границы и сложностей в передвижении. Сейчас группы православных саамов расколоты, часть из них находится на территории Мурманской епархии, часть в Финляндии. В финском городе Севеттиярви есть храм, считающийся центром православных саамов, принадлежащих Финской Православной Церкви.
Та община, которая осталась на норвежской территории, сильно сократилась, осталось буквально десять человек. Нейден для саамов всегда был священным местом, возле выстроенной святым Трифоном часовни в двух-трех домах живут православные саамы. Сама часовня, кстати, является самой старой деревянной православной постройкой Норвегии и находится сегодня во владении музея.
— Я заметил у вас в храме необычную икону, на которой изображаются святой равноапостольный князь Владимир, святой благоверный Олав Норвежский и святой Савва Сербский. Что это за образ?
— Эту икону подарила нам группа сербских прихожан. Они очень почитают своего просветителя святого Савву и пообещали заказать для храма образ святого Саввы. Нашему приходу они подарили икону просветителей трех народов — Руси, Сербии и Норвегии.
— Помимо благочиния Московского Патриархата в Норвегии, как мне известно, действуют приходы других Православных Церквей. Как складываются отношения с единоверцами?
— В первое время существования Свято-Ольгинского прихода нам очень помогли наши братья-греки. Они открыли перед нами двери своего храма, разрешили нам проводить в нем богослужения и не требовали с нас никакой платы — они были просто очень рады нам помочь. Еще один пример: буквально позавчера мы встречались в Осло с представителями разных православных приходов: меня, греческого, сербского и эфиопского священников пригласила к себе домой одна гречанка. На этой встрече мы обсудили разные вопросы сотрудничества и взаимодействия, при этом серб и грек благодарили наш приход за то, что мы предоставляем возможность пятнадцатилетним православным юношам и девушкам из их диаспор проходить в нашем храме курс катехизации. Обучение проходит на норвежском языке, поскольку каждый раз оказывается, что в группе кто-нибудь не говорит по-русски.
Выпускники молодёжных курсов катехизации. Фото из архива игумена Климента (Хухтамяки)
— Отец Климент, используется ли норвежский язык в богослужебной практике прихода?
— Норвежцы у нас в меньшинстве, большинство прихожан — русскоговорящие, и мы должны дать им возможность молиться на их языке. Но для меня было с самого начала очевидным, что мы должны учиться говорить и по-норвежски, то есть рассказывать о своей вере на местном языке и на нем служить. Есть какое-то количество норвежских православных, такие люди, которые не говорят по-русски вообще, практически ничего не понимают, потому мы стараемся, чтобы какая-то часть богослужений велась и на норвежском языке.
Воскресные службы в принципе проходят на церковнославянском, на двух языках мы читаем только пару молитв — молитву Господню и «Верую, Господи, и исповедую» перед Причастием. В первую субботу каждого месяца мы проводим Литургию полностью на норвежском языке. Иногда я специально смотрю, кто сегодня пришел в храм. Если вижу, что все русскоговорящие, то служу только на церковнославянском; если много норвежцев, использую и норвежский.
— Как обстоят дела с православными богослужебными текстами на норвежском языке? Чувствуете ли вы их недостаток?
— Молитвы и богослужебные тексты только начали переводить на норвежский язык. В основе переводов лежат тексты на датском языке. В конце XIX века датская принцесса Дагмар, будущая императрица Мария Феодоровна, выходя замуж за Александра III, была обязана принять Православие, и к этому она отнеслась очень щепетильно. Ради Дагмар были подготовлены переводы православных богослужебных текстов с русского на датский язык. У нас в храме есть требник на датском языке, подготовленный на основе переводов, сделанных для Марии Феодоровны. В принципе это то же самое, что и норвежский; может быть, используются чуть устаревшие сейчас формы. Что касается более сложных текстов — Октоиха или Миней, — то они по большей части отсутствуют.
Богослужение идет и на церковнославянском, и на норвежском. Фото Аркадия Рябиченко
Много для перевода православных текстов на норвежский язык сделал архимандрит Иоанн (Йохансен), который сам родом норвежец. В нашем храме есть один прихожанин, норвежец, который преподает русский язык в университете, — он сделал много переводов, но работы еще достаточно.
Основная причина того, почему у нас нет многих богослужебных текстов на норвежском, заключается в том, что приходы разных Православных Поместных Церквей по большей части служат на своих национальных языках. Со временем ситуация, возможно, поменяется. Посмотрим, как будет идти развитие подрастающего поколения. Я не могу предсказать, на каком языке они будут общаться, молиться и на каком языке будет целесообразно служить в будущем. Время покажет.
— Скажите, пожалуйста, несколько слов о внебогослужебной деятельности прихода.
— У нас сейчас очень активно ведется работа с детьми. Наша сотрудница, девушка по имени Елена, проводит уроки в воскресной школе и уроки русского языка в «Русской школе», которая действует при приходе. Ведется работа с пятнадцатилетними подростками — для них создана катехизаторская программа как альтернатива западной конфирмации. Мы стараемся дать и взрослым возможность приходить и узнавать больше о Православии: проводятся лекции и беседы, устраиваются просмотры фильмов. Пока что приходят немногие, но я объясняю это тем, что люди приехали недавно, создают семьи, начинают работать, и им пока не до этого. Устраиваем также паломнические поездки — через неделю едем в Румынию.
Норвегия
— Отец Климент, пишут ли о Свято-Ольгинском приходе норвежские газеты, и если пишут — то в каком ключе?
— Бывает, что пишут, хотя мы и представляем меньшинство. Я лично несколько раз давал интервью журналистам местных газет. Радует, что чаще всего наша жизнь рассматривается в положительном ключе. Негативный, критический взгляд появляется в норвежских СМИ, когда речь идет о государственных и церковных отношениях внутри России.
— Каким, по-вашему, выглядит образ России в норвежских СМИ?
— С одной стороны, образ России очень положительный. Норвежцы с большим уважением и интересом относятся к русским людям и русской культуре, к Православию. А с другой — да, бывают критические нападки, которые не очень справедливы и обоснованны. Это какая-то пропаганда или сохранившийся менталитет времен холодной войны, когда друг о друге писали что-то неприятное.
Что касается РПЦ, то норвежские журналисты позволяют себе негативные намеки на то, что патриарх и президент В. Путин слишком близки, якобы происходит сращивание Церкви и государства. Увидели фотографию, где они вместе, — и всё, для многих это неопровержимое доказательство того, что Церковь потеряла самостоятельность и служит теперь государственным интересам. Всё это очень примитивно. Я много раз старался объяснить, что нельзя верить какой-то одной фотографии или какой-то одной статье, которую вы видите, надо изучать вопрос немного глубже. Когда объясняешь, люди успокаиваются. Даже по линии Совета христианских церквей Норвегии был момент, когда Совет публично высказался по поводу церковно-государственных отношений в России на основании какого-то скандального сообщения в прессе.
Русский, православный консерватизм в отношении семейной политики становится причиной того, что нас порой стараются показать как очень отсталых людей, которые живут в каком-то ином мире, иной реальности. и не уважают любимые западным миром «права человека».
Игумен Климент (Хухтамяки). Фото Аркадия Рябиченко
— Насколько обоснованы сообщения наших СМИ об изъятии норвежскими социальными службами детей из семей соотечественников?
— Что касается детской тематики, то здесь тоже порой передергивают информацию. Понятно, что в каждой структуре есть люди со своими слабостями, могут иметь место какие-то ошибки. В одном случае служба опекунства недостаточно быстро реагировала: какого-то мальчика избили дома, служба не вмешалась своевременно, и мальчик погиб. А есть такие случаи, когда кажется, что сотрудники службы опекунства, наоборот, слишком ревностно приступают к решению какого-то вопроса, не разбираясь в ситуации.
Как священнику, мне страшно видеть, что во многих случаях дети становятся игрушками в руках взрослых, родителей, у которых испортились отношения, которые ведут борьбу между собой. Бывает, что затемненные гневом или обидой родители стараются сделать как можно больнее друг другу. При этом страдают дети.
В любом случае убежден: нам надо критически относиться к информационным сообщениям о конфликтных ситуациях, будь это семейный конфликт или конфликт, скажем, международный. Чтобы создалась правдивая и объективная картина, следовало бы, наверное, избегать односторонности и использовать разные источники, выслушивать разные стороны конфликта.
С игуменом Климентом (Хухтамяки) беседовал Аркадий Рябиченко
