 |
| Фома | Андрей Зайцев | 09.11.2015 |
Во второй половине XI — начале XII века в Киево-Печерской лавре жил монах по имени Нестор. Он был составителем и редактором нескольких летописных статей, посвященных родной обители. В «Повести временных лет» есть рассказ об основании обители, жизни первых иноков при преподобных Антонии и Феодосии, сообщение о смерти первых двух основателей монастыря, об открытии мощей преподобного Феодосия и его канонизации.
В это же время на свет появляется шедевр древнерусской агиографии «Житие Феодосия Печерского». Ее автор — тоже насельник обители по имени Нестор, который также написал одну из версий жития первых прославленных русских святых — святых страстотерпцев Бориса и Глеба — детей князя Владимира, который крестил Русь.
Вот из спора о том, сколько было Несторов в Киево-Печерской лавре во многом и родилась русская филология. С середины XVIII века «несторовский вопрос» волнует умы ученых не менее сильно, чем гомеровский.
Получался настоящий детектив. В одном месте в одно время собрались два литературных таланта с одним именем. Они творили примерно в одно время (разница составляет не больше 30 лет с 1088 года по 1118), разбирались в византийских житиях и подробно описывали жизнь иноков.
Окончательное решение этой загадки, кстати, до сих пор не найдено.
Вся интрига строится на разных и плохо согласующихся между собой данных. Нестор-летописец говорит о том, что лично знал преподобного Феодосия, а автор жития рассказывает, что пришел в монастырь вскоре после смерти святого.
Летописец не забывает рассказать, что монахи отвергли игумена, на которого перед смертью указал преподобный Феодосий, а агиограф просто опускает этот момент. Наконец, в летописи рассказывается об обретении мощей святого и его канонизации, а автор жития ничего не говорит про эти события.
Добавим к этому, что в природе не существует «авторского текста» «Повести временных лет». То, что дошло до нас, — это огромный сборник, который неоднократно изменялся, подчищался и редактировался в зависимости от поставленных перед средневековым хронистом задач.
В начале ХХ века академик Алексей Шахматов попытался восстановить первоначальный текст «Повести временных лет». В ходе грандиозного исследования он доказал, что первоначальная русская летопись писалась в течение нескольких столетий множеством людей, причем Нестор-летописец был всего лишь одним из ее редакторов.
Впрочем, открытия начала ХХ века не ответили на главный вопрос — сколько же Несторов одновременно жило в Киево-Печерском монастыре?
Даже в наши дни идут споры об авторстве того или иного произведения. Ученые сравнивают рукописи и разные издания, в Средние же века эту загадку решить было невозможно.
О том, что Нестор написал житие Феодосия Печерского, мы узнаем только из вступления и заключения к памятнику, где он называет себя по имени. Точно такая же ситуация и с летописью — автор статей, посвященных обители немного рассказывает о себе. И все.
В Древней Руси за редчайшим исключением важен был не писательский стиль, а литературный жанр. Летописные записи были похожи друг на друга. Герои житий святых, с «физиономиями вместо лиц» по выражению Василия Ключевского, за редчайшим исключением совершали одинаковые подвиги в типичных ситуациях: детьми отказывались от игр, первыми приходили в храм и последними из него уходили, много постились и молились, строили монастыри, мирили князей, заботились о людях.
Так что исследователям оставалось лишь сопоставлять факты и строить гипотезы.
Согласно первой, Нестор-летописец написал житие преподобного Феодосия очень поздно, после 1118 года, когда его читатели прекрасно знали о том, что святой был прославлен, а мощи обретены. Он не стал говорить о конфликтах в монастыре потому, что раньше описал это в летописи. Он слегка путал факты и забывал о том, что происходило в обители при жизни ее основателей потому, что это уже были «дела давно минувших дней, преданья старины глубокой».
Вторая версия выглядит так. В Киево-Печерском монастыре жили два разных Нестора. Один написал житие Феодосия Печерского до 1088 года, а потому не мог рассказать ни об открытии мощей святого, ни о его канонизации. Все это случилось позже.
Нестор же летописец действительно редактировал статьи, связанные с Киево-Печерским монастырем, и в его тексте отразилась борьба между русскими и греками за умы молодой Киевской Церкви.
Так или иначе, но 9 ноября Православная Церковь вспоминает не только о самом известном древнерусском авторе, но и о человеке, который невольно стал отцом для русской филологической науки.
