Без вести убитые

Поэтому «Труд» вместе с Евгением Кириченко решил возобновить выход в свет газетной версии «Забытого полка». С сегодняшнего дня на страницах «толстушки» мы начинаем публикацию списков погибших советских воинов, чьи так называемые «смертные» медальоны обнаружены на местах боев. Надеемся, что при содействии местных властей, военкоматов, советов ветеранов и общественности удастся разыскать родных и близких многих павших воинов, до сего дня так и не знающих, где похоронены их муж, отец, брат…

Он звонил в редакцию, но неудачно. Тогда надиктовал на автоответчик:

— Хочу, чтобы вы рассказали, как от прямого попадания фугасной бомбы погибла зенитная батарея, защищавшая Кремль. Та самая, чья фотография опубликована даже в школьном учебнике истории…

Он — это Аркадий Кухман, которому в декабре 41-го исполнилось всего десять лет. Их коммунальная квартира с одной стороны выходила окнами на Болотную площадь, а с другой — на Кремлевскую стену. Когда фронт подошел к Москве, в доме никого не осталось, отказались эвакуироваться только его родители. Батарея стояла совсем рядом, и Аркадий зенитчиков знал в лицо. Они, когда, случалось, в минуты затишья собирались в самоволку, переодевались в «гражданку» в их квартире.

— Солдаты обосновались в пустом общежитии для фэзэушников. На всю жизнь запомнил их лица, но вот беда — не помню имен. Так и остались в памяти — молодые, шумные, веселые, — рассказывает Кухман.

В ночь на 2 декабря «юнкерсы» прорвались к центру Москвы. В бомбоубежище Аркадий слышал, как под отчаянный стук зениток выли и тяжело ухали немецкие фугаски. Земля ходила ходуном. Когда поднялся наверх, увидел высокое пламя и руины. И узнал самое страшное — это был последний бой зенитчиков. Немцы сбросили фугасную бомбу прямо на их орудия.

— Вокруг взрывались боеприпасы, горели какие-то стропила, бревна. Воронка огромная, метров 30 диаметром. Вокруг выставили оцепление, солдаты два дня разбирали завалы, искали кого-то. Убитых, наверное, много было, потому что больше в нашу квартиру никто из зенитчиков не приходил…

Из досье «Труда»

Ни одна европейская столица не имела такой надежной системы ПВО, как Москва. Вокруг нее было несколько колец обороны. «Закрывали» небо даже с помощью специальных сетей, которые поднимали на аэростатах по сигналу воздушной тревоги. С июля 41-го по апрель 42-го ПВО города сбили около 1,5 тысячи вражеских самолетов, но на Москву бомбы все же падали. Одна или несколько угодили в Кремль. Но официальная советская пропаганда обходила молчанием статистику этих налетов. Был выгоден миф о полной неуязвимости советской столицы.

Геннадий Солнцев, бывший командир орудия 251-го зенитно-артиллерийского полка:

— Когда немцы поняли, что зенитная оборона Москвы сильна, принялись в первую очередь уничтожать наши батареи. На позиции сил ПВО сбрасывалось бомб в четыре раза больше, чем на другие объекты. Некоторые батареи удалось подавить. Одна из них стояла почти у Кремлевской стены, возле Большого Каменного моста.

В Центральном архиве Минобороны среди документов 1-го корпуса ПВО удалось обнаружить схему дислокации его зенитно-артиллерийских дивизионов и батарей. Действительно, в самом центре Москвы, напротив кинотеатра «Ударник», на крыше дома по адресу: улица Болотная, 24, стояла 7-я батарея 862-го зенитно-артиллерийского полка. Она входила в состав последнего кольца обороны, прорвав которое фашистские стервятники выходили на главную цель — кремлевскую резиденцию Ставки.

Видно, батарея здорово мешала немцам. При каждом налете первый эшелон бомбардировщиков стремился ее подавить. И вот в декабре 41-го, как утверждает Кухман, они добились своего.

Этот героический эпизод, скорее всего, по упомянутым пропагандистским причинам не вошел в летопись обороны Москвы. Считалось, что небо над советской столицей так и осталось неприступным для врага. Но еще живы ветераны 1-го корпуса ПВО, которые помнят эту декабрьскую трагедию.

Анна Джанагова в войска ПВО попала добровольцем, как и оба ее брата, имевшие бронь от армии.

— Да, в ту декабрьскую ночь был массированный налет. Один немецкий самолет долетел до Кремля и прямым попаданием уничтожил батарею, которая его защищала. Там, по-моему, осталось два человека…

Николай Мартынов служил в том же полку, в состав которого входила 7-я батарея.

По его словам, Москва тогда была поделена на шесть секторов, которые обороняли зенитчики. Батареи крупного калибра отправили на Волоколамское шоссе, чтобы бить по фашистским танкам прямой наводкой. Расчеты с малокалиберными пушками остались защищать важные объекты, в том числе и Кремль. Малокалиберное зенитное орудие представляло собой счетверенную установку 37-миллиметровых пушек со скорострельностью 4−5 выстрелов в секунду. В его полку было 5 дивизионов по 5 батарей и прожекторный дивизион.

— В ту страшную ночь, — вспоминает Мартынов, — погибла не только батарея на Болотной площади, но и батарея в Сокольниках, защищавшая Артемовское депо. Много они тогда бомб на Москву высыпали. Только на Кремль упало где-то полсотни. Одна не разорвалась, насквозь прошила Георгиевский зал. Другая попала в казарму, где находились кремлевские курсанты. Погибло 86 человек. Странно, что их даже в бомбоубежище не отправили. Наверное, думали: авось, пронесет…

Нам удалось найти в архиве фамилии тех, кто тогда погиб, и тех, кто чудом выжил. Вот оперативная сводка, отправленная в управление корпуса помощником начальника штаба 862-го зенитно-артиллерийского полка.

«2 декабря 1941 г. В течение суток авиация противника как группами, так и одиночными самолетами стремилась прорваться к Москве. Мощным заградогнем и ИА (истребительной авиацией. — Прим.авт.) в большинстве были отогнаны. Одиночные самолеты противника прорвались в город и сбросили фугасные бомбы в районе Воробьевых гор, Центрального аэродрома, у Каменного моста, Киевского вокзала, Крестьянской заставы и в районе Люблино. В этих же районах сброшены зажигательные бомбы. В результате налета одна из фугасных бомб, сброшенных у Каменного моста, упала в районе 7-й батареи.

Уничтожено и разрушено помещение, где размещался личный состав, автогараж, в котором находились 12 автомашин (из строя не вышли, были только засыпаны), выведена из строя одна пушка, четыре винтовки и 19 человек из личного состава, из них:

Убиты: мл. в/техн. Князев, зам. п-ка Сергейчук И.Ф., ефрейтор Терехов Г. Г., кр-ц Черкашин Д.Е., Фарафонтов, Денисов.

Ранены: л-нт Латышев, мл. п-к Кареев, старшина Солнцев, серж. Городенцев и 8 бойцов. Не обнаружены: кр-ц Гуськов.

Раненые отправлены в госпиталь. По освещенному самолету противника и шуму моторов вели огонь. Всего израсходовано 233 снаряда. Городская тревога объявлялась четыре раза. Политико-моральное состояние личного состава хорошее. Видимость хорошая, полное отсутствие облачности. Старший лейтенант…» — подпись неразборчива.

На следующий день появилась еще одна сводка, очень короткая:

«3 декабря 1941 г. Над городом действия авиации противника не наблюдались. В районе Тимирязевской академии 1-й дивизион наблюдал воздушный бой наших истребителей с авиацией противника. Полк огня не вел.

В 7-м бат. от тяжелых ранений скончались мл. к-р Бабин и кр-ц Кушнир. Найден мертвым красноармеец Гуськов. Прямая связь с батареей нарушена. Матчасть в полной боевой готовности. Изменений в личном составе (за искл. 7-го бат.) нет. Видимость хорошая.

1-й ПНШ 862 ЗАП ст. лейтенант…» (подпись неразборчива).

Старший лейтенант оказался последним человеком, который честно доложил по команде о гибели 7-й батареи. Дальше эта информация так и не прошла. Фамилий погибших зенитчиков нет даже в отделе по учету безвозвратных потерь Центрального архива Минобороны. Командование московского фронта ПВО решило не докладывать наверх о том, что 7-я батарея мужественно погибла прямо под стенами Кремля. Точно так же была скрыта информация о гибели 86 кремлевских курсантов. Во всяком случае, в документах Московского общевойскового командного училища им. Верховного Совета РСФСР за декабрь 41-го года о погибших под бомбами курсантах ни слова. Получается, что и зенитчиков, и кремлевских курсантов убили дважды. Сначала — немецкий бомбардировщик, а потом — собственные отцы-командиры, предав их память.

Мы разыскали и младшего брата воентехника Василия Князева. Он рассказал, что в «похоронке» сообщалось только, что «верный воинской присяге младший воентехник Князев пал смертью храбрых в Москве». Теперь Иван Яковлевич точно знает, где и как погиб его брат. Осталось только найти могилу.

Три года назад журналисты программы «Забытый полк» обратились в Мосгордуму с предложением установить в районе Каменного моста мраморную доску с именами погибших зенитчиков. Депутаты инициативу поддержали, но Комитет по культуре московского правительства зачем-то потребовал справку, указывающую на более точное место расположения орудий. Когда предоставили карту дислокации батарей, оказалось, нужны еще и финансовые гарантии на изготовление памятного знака.

Доска с именами зенитчиков два с лишним года назад была безвозмездно изготовлена Военно-мемориальной компанией, а разрешения на ее установку нет

27 января 2005 г.