Сергей Глазьев: «Я всегда был сторонником народовластия»

Экономист Сергей Глазьев, который в начале своего политического пути был одним из видных функционеров ныне многими забытой, включая основателей, романтической «ДемРоссии». В 1993 году ушел с поста министра внешнеэкономических связей в знак поддержки группы Хасбулатова — Руцкого и начал дрейфовать к левому флангу и державному патриотизму. Взлеты и падения сопутствовали Сергею Глазьеву на протяжении всей его политической карьеры. То он — один из признанных лидеров на парламентских выборах, то потерпевший поражение на президентских.

— Сергей Юрьевич, как бы вы оценили текущие политические события в России?

— Несмотря на видимость укрепления власти, в реальности происходит размывание ее фундаментальных основ, поскольку властвующая элита заражена коррупцией, некомпетентностью и недееспособностью. Фактически политическая элита неспособна адекватно реагировать ни на одну из сколько-нибудь серьезных угроз национальной безопасности. Связано это с тем, что руководящие кадры подбираются, при этом не учитываются функциональные способности людей.

— Если верить статистике, сегодня ниже черты бедности живут 16% россиян. Как по-вашему, это взрывоопасная среда?

— На самом деле ниже черты бедности живет уже более трети населения. Официальные данные составляют, исходя из потребительской корзины, по динамике цен и по определению прожиточного минимума. Если бы читатели вашей газеты знали, из чего составляется потребительская корзина, то поняли бы, что с таким прожиточным минимумом, который декларирует официальная статистика, можно только протянуть ноги. К сожалению, в нашей стране не функционирует ни один экспертный институт, дающий собственные независимые от правительства оценки инфляции. Если сопоставлять субъективные ощущения граждан, сталкивающихся с ростом цен, и официальные данные Госкомстата, то они отличаются в 2−3 раза.

Фактически народ реагирует на нищету ростом алкоголизма, наркомании. Высокий уровень заболеваемости туберкулезом. По темпам роста алкоголизма и наркомании Россия в последние годы уверенно занимает первое место в мире. Что касается больных туберкулезом, то их возрастная планка с каждым годом только снижается, а вместе с ней снижается и число социальных гарантий. Это заставляет меня констатировать, что политика геноцида в нашей стране продолжается: свертываются механизмы социальных гарантий в части защиты здоровья.

Структура здравоохранения России по многим показателям отличается от той, что сложилась в странах с рыночной экономикой. В этом есть свои преимущества и недостатки. Если брать за основу установки Всемирной организации здравоохранения — 29 врачей на 10 000 населения, то следует учитывать, что, во-первых, за количественными показателями стоят абсолютно разные качественные показатели, а во-вторых, что рекомендации ВОЗ представляют собой минимальную норму для развивающихся стран. И стремление опуститься на уровень страны третьего мира не делает чести российскому правительству.

В России избыточность медицинских услуг кажущаяся. Достаточно зайти в любую поликлинику, чтобы увидеть очереди пациентов на прием к измученным врачам, которые работают за нищенскую зарплату практически на голом энтузиазме. В любой больнице можно увидеть переполненные палаты и людей, лежащих в коридорах. Это значит, что койкомест не хватает. Если брать весь комплекс медицинских услуг, то, кроме количества койкомест и врачей-специалистов, существуют процент обеспеченности населения лекарствами, показатели профилактики, вакцинации, которые в стране очень низки.

Чтобы медицина развивалась интенсивно и в сторону улучшения качества услуг, следует сочетать государственную систему социальных гарантий с развитием страховой медицины в отношении тех социальных групп, у которых большие доходы.

— В начале 90-х вы были демократом. Как вы относитесь к идеям демократии сейчас? И еще. Какая из политических систем, на ваш взгляд, сегодня больше всего подходит для России? Ведь называются самые разные формы — от фашизма, коммунизма и абсолютной монархии до военной автократии.

— Я всегда был сторонником народовластия и демократию понимаю именно как власть народа. Именно по этой причине в свое время я выступал против действующей Конституции и активно пытался противодействовать государственному перевороту в сентябре 1993 года, потому что оба эти события были направлены против народовластия как принципа организации политической системы. Ельцинская Конституция фактически сформировала режим авторитарной власти, которая лишь внешне обладает демократическими признаками, имитируя права и свободы. За этой личиной, впрочем, скрывается невиданная для современного мира концентрация власти в руках одного лица, которое, кстати, гарантирует исполнение основного закона страны и его неприкосновенность от посягательств всех ветвей государственной власти. То есть сложившийся в России порядок осуществления властных полномочий не может считаться демократичным.

В первую Государственную думу я избирался от политической партии «Демократическая Россия», которой руководил Николай Травкин. В программе той партии было четко изложено, что власть народа — главный механизм формирования власти в государстве. Нужно, кстати, сказать, что в советской системе государственной власти гораздо больше от народовластия, чем в нашей нынешней политической системе. Поэтому когда мы говорим о демократии, то должны понимать, что имеем в виду. Или это формальный признак демократии, который просматривается даже в африканских племенных диктатурах и в итальянском фашизме, или мы понимаем демократию как власть народа, реализуемую через соответствующие институты гражданского общества.

Если говорить о наиболее адекватной политической системе для России, то необходимо понимать, что такая система должна соответствовать нашей культуре. Фашизм в принципе несовместим с русской культурой и православной этикой, поэтому я не верю ни в какие разглагольствования русофобов относительно возможности установления в России фашистской системы власти. Большинство людей, живущих в России и воспитанных по всем канонам русской культуры, просто физически этого не допустят.

Естественной с точки зрения православной веры обычно является монархическая политическая система. Но фактическая реализация монархического принципа предполагает, что население страны является верующим. Если население не верит в Бога, то у монарха исчезает фундаментальная основа ответственности власти, которая заключается в том, что монарх — помазанник Божий. И если ни монарх, ни народ не придерживаются этого основополагающего постулата, то это не позволит эффективно работать монархической системе в целом. У монарха колоссальная ответственность, что видно по предыдущим страницам нашей истории, но она включает только морально-нравственную сторону. Тем более если говорить о нашем разнородном обществе, которое по-прежнему поражено вирусами атеизма, а в последнее время еще стало полем для распространения разнообразных сектантских идей, говорить о реальности установления монархической системы не вполне серьезно.

Сегодня мы живем в условиях бюрократической диктатуры, но такая система неэффективна вообще, потому что вся власть опутана клешнями коррупции. А главные условия эффективности власти — это механизм ее реальной ответственности за свою деятельность. Я, в частности, долгое время настаиваю на введении реальных, а не виртуальных вымышленных механизмов ответственности власти за результаты своей работы.

14 октября 2004 г.

Беседовал Алексей Анин