Россия и ислам

Беседа с депутатом Государственной Думы Шамилем Султановым

— Недавно в российской Государственной Думе образовано парламентское объединение «Россия и Исламский мир: стратегический диалог», координатором которого вы были избраны. В связи с этим, естественно, напрашиваются следующие вопросы: чем вызвано образование этого объединения, кто вошёл в него и в чём будет заключаться его работа?

— Прежде всего я хотел бы подчеркнуть, что в межфракционное депутатское объединение «Россия и Исламский мир: стратегический диалог» вошли депутаты, представляющие практически весь спектр политических взглядов в нынешнем российском парламенте. Иначе говоря, необходимость расширения уровня и масштаба сотрудничества и взаимодействия с мусульманским миром явно или подспудно осознаётся во всех слоях российского общества.

В регламенте нашего парламентского объединения подчёркивается, что это «объединение политиков, рассматривающих Россию и исламский мир как стратегических союзников». Основными целями МДО являются:
— законодательное обеспечение развития отношений России с мусульманскими странами и международными исламскими организациями, прежде всего с Организацией Исламская конференция, другими влиятельными межисламскими международными организациями;
— выдвижение парламентских инициатив, направленных на участие России в интеграционных процессах исламского мира;
— содействие развитию связей и обмену опытом работы Федерального собрания Российской Федерации с законодательными органами мусульманских стран, структурами Организации Исламская конференция;
— законодательное обеспечение условий для сотрудничества российских и международных исламских организаций в сфере науки и культуры, деятельности российских экономических субъектов в странах исламского мира, а также создания соответствующего привлекательного инвестиционного климата в России;
— содействие объективному информированию российского общества о процессах в исламском мире, о политике мусульманских стран;
— создание условий для обеспечения конструктивного диалога между политическими и экономическими элитами России и исламского мира.

Что касается непосредственных причин создания парламентского объединения, то назову только несколько наиболее важные из них.

Во-первых, геополитически Россия наиболее северная страна исламского мира, с учётом её 20-миллионного автохтонного мусульманского населения.

Во-вторых. Как известно с середины 80-х годов в Советском Союзе начался кардинальный поворот в сторону развития отношений с Западом, прежде всего в ущерб традиционным связям России с другими странами. Однако на сегодняшний день разочарование результатами сотрудничества начинает всё более преобладать в высшем российском политическом истеблишменте. Начиная с 2003 года происходит активный поиск более прагматического подхода к внешней политике. Не думаю, что Россия в ближайшее время сможет кардинально изменить отношения с Западом. В то же время очень многие в нашей стране надеются на гораздо большую сбалансированность в российской внешней политике.

В-третьих. Негативные тенденции развития глобального однополюсного мира закономерно привели к усилению прямого, в том числе и военного, вмешательства США в дела исламского мира. Соответственно и целый ряд мусульманских стран стали более активно демонстрировать свою заинтересованность в развитии отношений с Россией, чтобы уравновесить зачастую непродуманную политику США в отношении арабского региона, других мусульманских стран.

В-четвёртых. В силу определённых, в том числе и негативных исторических причин сохраняется и даже возрастает серьёзный дефицит адекватной информации о намерениях и целях между политическими и экономическими элитами России и исламского мира. Отсюда очень часто возникают проблемы непонимания или искажённого восприятия друг друга.

В-пятых. Не секрет, что на российской политической сцене в последнее десятилетие сформировались весьма влиятельные лоббистские структуры, действующие в интересах тех или иных глобальных центров силы. Есть и группировки, которые объективно заинтересованы в сохранении и росте исламофобии в России. А это, безусловно, негативно сказывается и на положении российских мусульман и на отношении российского общественного мнения по поводу связей с исламскими странами. Поэтому наше парламентское объединение считает, что необходимо серьёзное противодействие, реальная конкурентная борьба с антиисламскими лоббистскими структурами в России.

— Ни для кого не секрет, что отношения между Россией и многими арабскими странами, прежде всего с Саудовской Аравией, в 90-е годы ухудшились, в том числе из-за чеченской проблемы. Тем не менее за последние год-полтора наметилось большее взаимопонимание по этой проблеме…

— Прежде всего надо сказать, что нынешняя конфликтная ситуация в Чеченской Республике это внутренняя проблема России. Более того, это проблема прежде всего самого чеченского народа. Именно мусульмане Чечни страдают больше всего от терроризма, от отсутствия нормальных условий жизни и реального экономического и социального развития. Я считаю, что ключ к решению этой проблемы — достижение согласия внутри самой уммы в Чечне, в самом чеченском обществе.
Для России очень важно, что представители исламского мира, арабских стран поддерживают усилия по нахождению политических средств урегулирования ситуации в Чеченской Республике. Поэтому, например, представители ОИК и ЛАГ присутствовали в качестве наблюдателей на президентских выборах в Чечне. И это достаточно позитивно повлияло на общественное мнение в Российской Федерации.

— Россия и исламские страны являются основными нефте- и газодобывающими странами. Их бюджет в основном опирается на сбыт энергоносителей и доходы от этого. Может быть, только одних подобных интересов достаточно, чтобы залатать трещины в наших отношениях и заложить основу для взаимовыгодных стратегических отношений в противовес тем силам, кто практически не скрывает своей враждебности как к арабскому миру, так и к России?

— Не думаю, что всё так однозначно. В отличие от большинства исламских стран, нефтяная и газовая отрасли в России в результате несправедливой приватизации 90-х годов оказались в собственности всего лишь нескольких кланов, они пребывают вне сферы государственного влияния. Зачастую эти нефтегазовые олигархические структуры стремились проводить свою негласную внешнюю политику, опираясь на своих ставленников в высших органах государственной власти. Эти «частные внешнеполитические курсы», естественно, ориентировались на Запад, игнорируя общие стратегические интересы России и исламского мира. При этом «внешняя политика олигархов» всё больше и больше противоречила общенациональным российским интересам. Неоднозначная и сложная история взаимоотношений России и ОПЕК в 90-е годы, пожалуй, наиболее наглядный пример такого положения дел.
В последние годы в нефтяной и газовой отрасли усиливается тенденция к наведению порядка. В обществе существует консенсус по поводу того, что эти отрасли должны быть поставлены на службу общегосударственным интересам России. В этой связи большая координация в ближайшие годы с ОПЕК, с основными нефтедобывающими странами исламского мира мне представляется неизбежной.

— По мнению демографов, число мусульман в России должно заметно увеличиться в ближайшее десятилетие. Только этого достаточно, чтобы считать Россию чрезвычайно важной страной для исламского мира. Что надлежит сделать, чтобы отношения между Россией и исламским миром вышли на иной, более высокий и более доверительный уровень, на уровень стратегического партнёрства?

— Устойчивое, долгосрочное партнёрство прежде всего требует анализа, сопоставления и согласования стратегических интересов и целей России и исламского мира. Например, исламский мир объективно заинтересован в сильной России как важного фактора стабильности глобальной международной системы. С другой стороны, в стратегическом плане Россия объективно заинтересована в усилении центростремительных сил в исламском мире. Понятно, что в русле даже этих двух интересов возможны весьма креативные инициативы неконкурентного характера.
Действительное стратегическое партнёрство требует наличия достаточно устойчивой структуры коммуникационных связей как на уровне политических и экономических элит России и исламского мира, так и на уровне влиятельных экспертных групп, участвующих в процессах принятия решений. Собственно говоря, именно в рамках такой структуры коммуникационных связей и возможна реальная координация интересов, целей, действий и шагов, то есть координация реальной политики.
К сожалению, на сегодняшний день такие связи существуют у России с очень немногими мусульманскими странами.

Стратегическое партнёрство невозможно без серьёзного информационного обмена. Причём не только между элитами и экспертными группами, но и на уровне массового общественного мнения. От этого зависит и глубина доверия между Россией и исламским миром.
Но надо откровенно признать, что на сегодняшний день информационный дефицит в отношениях между Россией и исламским миром гораздо больше, чем даже это было 20 — 25 лет назад. В России не знают о глубоких трансформациях в исламском мире. В мусульманских странах часто существует глубокое непонимание российских реалий и нюансов российской политики. Отсюда так много предубеждений и недоверия в отношении друг друга.

Наконец, стратегическое партнёрство требует определённых оргструктур. Международная практика последних десятилетий имеет достаточно таких примеров. Конечно, до создания подобных структур в отношениях между исламским миром и Россией путь весьма неблизкий. Но получение Россией в июне 2004 года статуса наблюдателя в ОИК уже есть шаг в этом направлении. Вопрос только в том, чтобы получением такого статуса дело не ограничилось.
В соответствии со всем вышесказанным межфракционное депутатское объединение «Россия и Исламский мир: стратегический диалог» в российском парламенте намеревается сделать всё возможное, чтобы стратегическое партнёрство между нашей страной и мусульманским миром стало реальностью.

Беседовал Валентин Пруссаков

N41, 13 — 19 октября 2004 г.