 |
| Православие.Ru | Священник Олег Булычев | 05.06.2015 |
Одно только истинное утешение наше — Христос посреди нас,
и нет другого истинного утешения — нет ни в чем, нет нигде.
Преподобный Георгий Затворник
В свое время нашего славного святителя Игнатия (Брянчанинова) очень сильно занимала тема кончины века и Второго пришествия Христова. Его заинтересованность этими важными духовными вопросами оставила свой след и в его эпистолярном наследии: «В наших северных краях разным благочестивым людям бывают разительные сонные видения страшного Второго Христова пришествия, отчего и заключаем, что кончина есть при дверех. А мир созревает к отступлению, предсказанному святым апостолом Павлом» (из письма святителя Игнатия преподобному Макарию Оптинскому).
Что заставило святителя говорить об апостасии и кончине века в то время (а на дворе был 1842 год), когда Россия была могущественным государством, ее императора Николая I называли «жандармом Европы», а российский народ наслаждался миром и благоденствием? К тому же Николай I неоднократно доказывал своими действиями личную заинтересованность в незыблемости устоев Православия в России.
Но, видно, святитель Игнатий не обольщался внешним благополучием родного Отечества. Проницательным духовным взором он видел внутреннюю нравственную ущербность современного ему российского общества. До такой степени эта язва распространилась в людях и такой тяжелый характер духовного прелюбодеяния она в себе несла, что святитель заговорил уже о всеобщем отступлении: «Христианство как дух неприметным образом для суетящейся и служащей миру толпы удаляется из среды человеческой, предоставляя мир падению его».
Поэтому, не удовольствовавшись сведениями о сонных видениях пришествия Христова, святитель ищет более авторитетные в духовном отношении свидетельства. Для него такими духовными авторитетами были чаще всего подвижники высокодуховной жизни, бывшие его современниками или жившие незадолго до его рождения. Хотя он не раз сетовал, что подобные люди в его время встречаются очень редко.
И вот в одном из писем можно увидеть, что святитель Игнатий нашел для себя высокий авторитет, на духовный опыт которого он мог со всем серьезным основанием опереться. Обращаясь опять же к старцу Макарию, он пишет: «Читая письма Георгия Затворника, мне пришло крайнее желание узнать, что говорит он о нашем времени и о кончине века; конечно, таковые письма есть. Потрудитесь, если можно, препроводить ко мне, чем меня много обяжете. Как таковые размышления во всех отношениях крайне полезны, возбуждая к страху Божию и к презрению всего тленного, потому и прошу Вас о письмах Затворника Георгия, сего мужа, исполненного Духа Божия».
Какая высокая оценка из уст монаха, который и сам был образцом духовной жизни, при том что он был всегда строг в суждениях о современных ему подвижниках! Хотя святитель Игнатий и Георгий Затворник и были современниками, но о Затворнике святитель узнал только уже после праведной кончины того. В дальнейшем мы увидим, что Георгий Затворник оказался настоящим открытием для тогда еще архимандрита Игнатия (Брянчанинова). Вот он обращается опять же к старцу Макарию, но уже с недоумением: «Смею Вас утруждать: почему замолкло второе издание писем Затворника? — а если оное есть, то желаю быть из числа покупщиков..»
Георгий Затворник
Святитель Игнатий хотел иметь много экземпляров книги писем Затворника Георгия, ведь он эту книгу настоятельно предлагал и раздавал в качестве дорогого подарка всем своим родным, друзьям и духовным чадам. «Рекомендовал ли я Вам книгу „Письма Георгия, Задонского Затворника“? — спрашивает епископ Игнатий у своего духовного сына, известного государственного деятеля и военачальника Николая Николаевича Муравьева-Карского. — Эта книга отлично хороша для практического христианина, и читать ее надо понемногу. Если я еще не познакомил Вас с этой книгой, то примите настоящий мой отзыв о ней как подарок духовный ко дню Вашего Ангела».
Судя по высказываниям святителя, можно сделать вывод, что письма блаженного Георгия он воспринимал как некое духовное сокровище, дарованное Самим Небом. Духовный восторг святителя от найденного сокровища хорошо отражает притча Христова о человеке, который, найдя сокровище в поле, утаил его и от радости о своей находке продает всё, что имеет, и покупает то поле (см.: Мф. 13: 44).
Потому и родной сестре своей Марии Александровне архимандрит Игнатий писал: «Займись чтением Божественных книг. Таковы книги: Четьи Минеи, сочинения святителя Димитрия Ростовского, сочинения святителя Тихона Воронежского, письма Георгия Затворника. В особенности последняя книжка драгоценна; ее можно выписать из города Задонска..»
Складывается ощущение, что святитель хотел поделиться радостью своего открытия со всеми своими знакомыми, друзьями и родными, хотел достучаться до них, чтобы и они оценили по достоинству значимость и величие обретенного им источника благодати. «Не была ли у Вас в руках книжка писем Задонского затворника Георгия? — спрашивает архимандрит Игнатий у своего близкого друга и духовного чада сенатора Стефана Дмитриевича Нечаева. — Вот духовный писатель, ушедший далеко от всех духовных писателей нашего времени. С пера его текут струи благодатные, и недостаточество внешнего образования заменяется обильным достоинством духовным».
И уже у Георгия святитель искал ответы, советы и свидетельства не только на тему последних времен и всеобщей апостасии, но и на все насущные вопросы духовной жизни. Нередко в своих письмах он духовные советы адресатам преподносит в качестве цитат из книги писем Затворника или примеров из его подвижнической жизни. Особенно святитель Игнатий оценил способность писаний Георгия Задонского к духовному утешению страждущих душ.
Известно, что святитель в жизни своей нередко претерпевал различные скорби и нападения: подвергался опале с волеизъявления самого императора, клеветники и сплетники не оставляли его в покое, да и у многих своих современников он часто не находил понимания. Поэтому, как никто, наверное, он нуждался в утешении духовном. И вкушая благодать утешения из писаний Затворника, святитель всем своим духовным чадам и родным предлагал это духовное врачевство, которое во все времена будет востребовано чувствительными христианскими душами. «Читай письма Задонского Затворника Георгия. Предуховная книжка, наполненная утешительнейших наставлений для страждущих», — настоятельно советует святитель Игнатий сестре своей Марии Александровне.
Поддерживая своего близкого друга сенатора С.Д. Нечаева в тяжелый для того период жизни, архимандрит Игнатий предлагает тому найти разрешение его скорбного жизненного положения в книге писем Затворника Георгия: «Книжка сия сделалась одной из моих настольных. Вы будете пить чашу утешения, которая вам теперь нужна». Благодарный сенатор отвечает своему духовному другу: «Благодарю Вас, почтеннейший друг, за то, что указали мне на письма Затворника Георгия. Они весьма того достойны, чтоб сделаться настольною книгой у всякого доброго христианина. Утешительно видеть, как знаком был автору высокий предмет, о котором пишет. Что значат перед его неискусною простотой все краснобайные проповеди и послания суетной и надмевающей теории?»
Способность духовно утешать души человеческие есть особый, тезоименитый Святому Духу дар Божий. Недаром Господь Иисус Христос назвал Святого Духа Утешителем.
Сокрушение же святителя Игнатия о духовно-нравственном состоянии российского общества хорошо становится понятным еще и из следующего обстоятельства, имеющего отношение к нашему повествованию. Оптинский монах, бывший верный келейник Затворника Георгия и его духовный сын, Порфирий (Григоров), собиравший письма своего духовного отца и издававший их вместе со старцем Макарием (Ивановым), обратился за помощью к святителю. Он попросил его содействия в выдвижении книги писем Затворника на получение престижной в то время Демидовской премии. Понятно было желание отца Порфирия, увидевшего чрезвычайный успех этой книги в духовных кругах: как писал святитель Игнатий, «вновь выходят письма Задонского затворника: эта книжка многим чрезвычайно понравилась».
Но ответ святителя отрезвил отца Порфирия: «Если же Вам угодно знать мое мнение о том, может ли книга писем святого Затворника получить премию, то Вам говорю мое мнение: не может, имея значительное достоинство духовное и не имея плотского: ибо письма произнесены благодатью, не имея благоустройства человеческого слова. Слово же благодатное не может быть познано плотским человеком, который зрит только на внешность слова». Отсюда видно, как трудно было ввести в заблуждение святителя Игнатия внешним благополучием России. Уже тогда он видел, что писания, подобные письмам Задонского Затворника, будут поняты и востребованы очень немногими его соотечественниками.
Мир часто разочаровывал святителя, поэтому хорошо понятно его стремление скрыться от него: «Любимая и постоянная мысль — удалиться наконец куда-либо в уединеннейшую обитель, чтоб там встретить смерть, сколько-нибудь приготовившись к ней, — меня не оставляет». Его особенно тянуло в те места, которые были непосредственно связаны с угодником Божиим, утешающими писаниями которого он часто исцелял свою страждущую душу. Действительно, святитель Игнатий имел желание поселиться в обители, где почивали мощи его духовного наставника, о чем свидетельствует его родной брат Петр Александрович: «Преосвященный часто стал поговаривать о желании своем удалиться на покой и останавливается на Задонском монастыре как месте, в котором желал бы проводить остаток дней своих».
Но хотя Промысл Божий судил иначе, любовь к своему Задонскому утешителю святитель Игнатий пронес в своем сердце до порога вечности, вступив в которую он уже вместе со святым Георгием наслаждается лицезрением красоты Христовой. Своей любовью к Георгию Затворнику великий святитель спустя полтораста столетия заражает уже наших современников, побуждая тех всё чаще обращаться к духовному наследию Задонского подвижника.
