Православный психолог и его клиенты

Психологическая служба появилась при православном центре «Живоносный источник» в 1996 году. Сам центр возник на базе семейной воскресной школы храма в честь иконы Божией Матери «Живоносный Источник» в Царицыне. Директор школы — Ирина Николаевна Мошкова, кандидат психологических наук, специалист в области семейной психологии. Духовник — настоятель храма в честь иконы Божией Матери «Живоносный Источник» прот. Георгий Бреев.
В психологической консультации работает четыре специалиста. Прием ведется также на базе Царицынского центра социального обслуживания в Отделении социальной и психолого-педагогической помощи семье и детям, открытом в 1988 году благодаря православным специалистам.

К психологу или на исповедь?

— Как вы сами чувствуете, каково отношение Церкви к психологии?

— В то время когда я воцерковлялась, Церковь только начинала возрождаться (это был примерно 85−86-й год) и еще не определила своей позиции по многим вопросам современного научного знания. Отношение к психологии тогда было настороженным или даже отрицательным — она воспринималась как лженаука. Тогда меня в некотором смысле призывали отказаться от своей профессии.

Сейчас ситуация изменилась. Как известно, в Российском православном университете Иоанна Богослова открыт факультет психологии. Его декан — священник Андрей Лоргус — в прошлом выпускник факультета психологии МГУ. К нам на практику приходят студенты Свято-Тихоновского богословского института. Там есть специальность — социальная педагогика, которая немыслима без учета возрастной и семейной психологии.

На Рождественских чтениях работает секция «Христианская антропология и психология», на которой собираются верующие специалисты. Есть священники, которые получили психологическое образование и сочетают его со своим служением. Есть положительный опыт взаимодействия священника с психологом.

— Почему современному человеку понадобился психолог? Ведь раньше без них обходились.

— Мы живем в таком бурном ритме, что часто оказываемся не в силах привести в порядок жизнь своей души. Наша суета, многопопечение приводят к тому, что мы не можем ничего додумать, проговорить до конца, у нас мысли именно «скачут» в голове, чувства только вспыхнули и уже погасли. Мы все время на людях. Дома тоже нет условий, чтобы мы могли просто побыть в одиночестве и как-то упорядочить свой внутренний мир. Только мы уединились — кто-то нас опять потревожил: звонит телефон, работает телевизор… Мы говорим впопыхах, общаемся с кем попало, делаем не подумав, а потом сожалеем. И этот сумбур, хаос переживаний, событий сплетаются в какой-то ком, человеку плохо, и он не в силах понять — почему.

«Сейчас очень часто одни и те же мотивы приводят человека в храм и к психологу. Толкает на такие поиски — и духовные, и душевные — то, что мы не справляемся с обустройством семейной жизни».
Задача психолога — помочь человеку выполнить работу по упорядочиванию своей жизни. Первоначальный диалог часто происходит так: человек что-то рассказывает, плачет, с трудом формулирует свои мысли, вспоминает о детстве и одновременно рассказывает о настоящем. А психолог должен во всем этом смешанном в кучу материале увидеть логическую цепочку и показать человеку скрытые мотивы его поведения. Ведь часто бывает, что мы думаем одно, говорим другое, делаем третье, сами себя не понимаем, не видим моменты противоречий. Если же речь идет о семейном конфликте — нужен человек, с которым главные действующие лица могли бы спокойно, доверительно поговорить, обдумать свою жизнь.

— Разве для всего этого не достаточно иметь хорошего друга?

— Все-таки здесь нужны и специальные знания — например, по возрастной психологии. Потому что одно дело — проблемы дошкольника, другое дело — подростка, или юноши, или девушки. Психолог помогает родителям в этом разобраться, тем более что подросток, например, на консультацию вместе с мамой может не пойти, а отношения заходят в тупик.

Психолог, зная законы общения, умеет расположить человека к контакту, выстроить беседу таким образом, чтобы получился диалог, чтобы человек, который страдает, болеет, переживает, ищет решение, мог свои главные жизненно важные позиции определить. А психолог должен уметь по рассказу произвести анализ, построить правильное обобщение. Далеко не каждый человек, не каждый приятель на это способен.

Но есть немаловажный фактор: психолог нужен православный. Бывает, что в критической ситуации друг дает какой-то совет не с точки зрения Закона Божия, а с точки зрения расхожего здравого смысла. Скажем, муж изменил жене. Женщина ищет сострадания, рассказывает об этом с болью. А друг или подруга говорит: «Да ладно, плюнь ты на него, сама измени! Живи своей жизнью!»

С одной стороны, этот совет дан «в утешение». А с другой — совет-то какого свойства! Часто на прием к нам приходят люди, которые не только с друзьями-подругами беседовали, но и бывали на консультации у неверующих специалистов и получали подобные рекомендации. Человек успокаивался, начинал следовать этим советам, и его собственные поступки обрушивались на его совесть новой болью, совершенно нестерпимой. К чувству, что «я жертва», добавлялось еще ощущение, что «я виновник». В этом случае ситуация так запутывается, человек страдает, плачет, он не хочет жить, но он и не знает, что делать и как себя вести.

— Но если это верующий человек, ему, наверное, нужно бежать на исповедь, а не к психологу?

— Собственно, смысл нашей работы с человеком в том, чтобы подготовить его к общению со священником. Мы ни в коей мере не подменяем священнического служения, мы просто помогаем человеку совершить эту первоначальную работу размышления над собственной жизнью, чтобы он нашел болевые точки собственного «я», которые ему помогают потом покаяться. Пока человек живет в ощущении «жертвы» и полагает, что не он виноват в том, что у него жизнь не сложилась, а кто-то другой (муж, родители или ребенок), — дело не пойдет. Человек придет на исповедь, но не с раскаянием, а с желанием себя оправдать, поплакаться в жилетку и рассказать, какие все злые и жестокие вокруг. Священник его спрашивает: «Ты-то сам понимаешь, что ты грешен?» А человек страдает от обиды, он искренне не понимает: а, собственно, в чем ему извиняться или каяться? Это перед ним должны все извиняться! Он культивирует в себе эту обиду, претензии и ропот по отношению ко всем окружающим.

Т.е. человек приходит в храм, но к исповеди он не готов, он не готов к изменению самого себя и своего образа жизни. Наша задача — помочь человеку к этой точке зрения прийти, избавить его от ощущения «жертвы» и показать, что на самом деле он сам ответственен за свою жизнь, что тупик или кризис, в который он попал, — это результат его собственного выбора.

Священник может такому «обиженному», неготовому к исповеди человеку очень серьезно выговорить, сказать: «Что ты тут время занимаешь, отвлекаешь? Смотри, сколько людей стоит за спиной!» И бывает, это вызывает такой ступор в дальнейшем — ни шагу в сторону храма человек больше не сделает. У него душа болит, рассказать он это не может, ощущения своей виновности не имеет, понимания того, как жить дальше с этой болью, тоже нет. И человек начинает «глотать воздух».

В этот момент, если священник не поможет, а православный психолог не встретится на пути, — пойдут к экстрасенсам, колдунам, по объявлениям: «отворожу — приворожу», «верну любимого» — пожалуйста, любые болезни исцелят…

— Т. е. консультация психолога — это вынужденная мера помощи воцерковляющимся людям?

— Это особенность современной церковной жизни: очень много людей приходит в храмы, у священников огромная нагрузка. Контакт прихожанина со священником на исповеди чрезвычайно краток — несколько минут, а душа переполнена какими-то чувствами, мыслями, переживаниями… Порой священник даже по нескольким словам дает мгновенную оценку духовного состояния человека. Если человек приходит в состоянии душевного надрыва, усталости, отчаяния, депрессии, священник, бывает, ограничиваясь краткими словами, накладывает епитрахиль, читает разрешительную молитву, понимая, что пройдут, может быть, еще годы и десятилетия, прежде чем человек придет в норму.

Священник призывает человека к тому, чтобы он внутри себя начал самостоятельную работу производить, совершать некие усилия: «Молись, смиряйся, терпи, пойди навстречу человеку, который против тебя враждует». Но на практике это сделать бывает тяжело. Когда человек наталкивается на нелюбовь, непонимание, враждебность, он быстро отчаивается, обижается и после двух-трех неудачных попыток нормализовать отношения теряет ощущение, что это целесообразно, что стоит так напрягаться.

— А психолог чем может помочь в этом случае?

— С одной стороны — выслушать, понять. Для этого требуется, конечно, глубочайшее сочувствие, доверие, симпатия к собеседнику, каким бы он ни был. От него может и перегаром пахнуть, он может быть человеком с надорванной психикой, принимающим горстями лекарства, он может уже сделать несколько попыток самоубийства и т. д. — мы обязаны уметь выстроить с ним контакт.

И вторая, очень важная часть — это умение укрепить человека, поддержать и вывести из состояния потерянности, горечи, раздавленности, ощущения «жертвы». Нужно уметь ему деликатно показать, что на самом деле никто другой, а именно он сам во многом эту ситуацию запутал или привел ее к такому драматическому развитию, подсказать, почему предпринятые усилия не приносят результата и какие еще есть возможности исправить положение.

— Получается, что психолог бывает нужен очень часто. А когда же он не нужен?

— Когда человек уже ясно понимает цель и смысл своей жизни, когда он уже разобрался в задачах спасения и сам уже трудится над исправлением собственной души. В этом случае, даже если у него есть серьезные проблемы, ему достаточно совета духовника, благословения, поддержки, регулярной исповеди, причастия.

— Бывает ли так, что священник сам направляет к вам человека?

— К нам постоянно приходят люди по благословению священника с разными семейными проблемами. Совсем недавно, например, священник направил к нам одну многодетную мать — у нее восемь детей. Там у родителей с каждым ребенком и между самими детьми свои сложные отношения, так что пришлось целую схему рисовать, чтобы во всем этом разобраться и в памяти удержать…

Бывают ситуации еще более неожиданные. Уже не в первый раз к нам обращаются священнослужители — за советом по поводу воспитания детей. Таких случаев за восемь лет работы накопилось уже достаточно. Священник, который ведет большую пастырскую деятельность, в собственной семье оказывается выключенным из процесса воспитания ребенка. Он может присутствовать дома, но не находить никаких душевных сил для того, чтобы порисовать, погулять, позаниматься с ним спортом. Вот и выходит, что «сапожник без сапог»: наставлять и направлять духовных чад иногда оказывается легче, чем наладить контакт с собственным — даже единственным — ребенком.

Болезни века

— Приходят ли к вам люди с расстроенной психикой?

— Да. Тем более что один сотрудник нашей службы по специальности психотерапевт, медицинский психолог. Он чаще других принимает людей, у которых есть проблемы с психическим здоровьем. Среди них есть и алкоголики, которые с большим трудом выходят из запоя или только начали пить под влиянием каких-то обстоятельств; и люди в депрессии, ведь депрессия стала болезнью века — ею может страдать человек абсолютно любого возраста.

— А почему депрессия стала такой распространенной?

— Это естественное следствие безбожия, которое в кризисных ситуациях порождает чувство безнадежности. Верующий человек понимает: то, что невозможно человеку — возможно Богу; по слезной молитве, соединенной с сердечным прошением, Господь может чудесным образом устроить мою жизнь и жизнь моих близких. У неверующего человека за унынием часто наступает отчаяние — состояние, когда человек перестает бороться за себя.

Мне приходилось видеть молодых людей 23−25 лет в состоянии жесточайшей депрессии, когда объективно здоровый человек превращается в «живой труп». Он может лежать на постели сутками или застыть в одной позе, у него могут появиться мышечные спазмы, судороги конечностей. Ожесточение, обида, собственная гордость замыкают его, доводят до такого состояния, когда у него нет ни мыслей, ни чувств, ни желаний. Убедить такого человека лечиться чрезвычайно трудно. Он себя больным не считает, он себя вообще не анализирует в этот момент, просто тупо смотрит в одну точку. Это те самые случаи, когда священники говорят: ничто не поможет, если Сам Господь не вмешается в жизнь этого человека, если что-то не произойдет, какой-то катаклизм, который вырвет человека из положения «живого мертвеца».

— Какие реальные психологические проблемы могут привести к психической болезни?

— Иногда бывает, что человек долгое время терпит какие-то унижения, поношения, он покоряется людям, которые постоянно им пренебрегают или посягают на его честь и достоинство. Человек, теряющий собственное достоинство, доведенный до определенной точки отчаяния, может или покончить с собой, или убить своего насильника, несмотря на то что это близкий родственник, или разрушить свое психическое здоровье.

В моей практике приходится сталкиваться с женщинами, которые терпят жесточайшие побои от мужей. Пьяный муж куражится или изменяет ей, причем у нее на глазах, доводя жену до состояния крайнего, предельного унижения. Если у жены к этим страданиям присоединяются какие-то христианские чувства, она говорит: «А что делать? Я терплю и смиряюсь…» Хотя на самом деле это те самые случаи, когда терпеть-то, в общем, нельзя. Ведь это закон: с тобой обращаются так, как ты позволяешь. Человек страдает, но эти страдания не спасительны, они ведут к саморазрушению — или к физическому уничтожению. Развивается депрессия уже клинического характера, истерия или шизофрения как хронические заболевания. Человек от имеющейся проблемы «уходит в болезнь».

— Как вы определяете, где психологические проблемы, а где уже болезнь?

— Человек может быть болен сейчас, но он хочет выздороветь, или он стремится нормализовать отношения — это важный критерий нормы. Т. е. когда есть так называемая «критика», есть понимание своей ситуации, стремление улучшить положение дел. Нельзя помочь человеку, который хочет в своем страдании жить и с ним умереть, с ощущением того, как его горько и жестоко обидели. Это уже проявление болезни: он закоснел в этом, в нем нет потребности выйти из неблагоприятной ситуации.

Одиночество в семье

— Ваша психологическая консультация ориентирована на семью. С какими семейными проблемами чаще всего приходят к психологу?

— Это и проблемы супружеских отношений, и проблемы воспитания детей. Очень часто приходят женщины с одинаковой бедой: пьющий муж. Можно себе представить, что значит жить с человеком, который ежедневно возвращается домой нетрезвым, ругается, дерется, кричит на детей, ничем не помогает по дому и плюс ко всему не приносит зарплату. Сейчас таких семей, к сожалению, очень много.
«Современные люди очень инфантильны. Мощный поток информации призывает человека к безответственной жизни. Сплошь и рядом на экране кадры, где папа ведет себя на уровне маленького мальчика — помните, реклама какого-то йогурта, где папа ест его рядом с ребенком. Позвонил начальник, а папа не своим голосом сообщает: „Папы нет дома“ — и весело смеется…»

Обращаются женщины, которые никак не могут найти спутника жизни. Приходят одинокие женщины, влюбленные в женатого мужчину. Эти отношения подчас длятся годами. Постоянная борьба женщины с самой собой забирает ее силы, она начинает чувствовать беспомощность, нервничает, не спит по ночам, не может работать, себя начинает ненавидеть, но справиться с чувством никак не может.

— Это удается как-то переломить?

— Конечно. Собственно, ради этого мы и работаем — чтобы человек нашел силы проанализировать свою жизнь, взглянул на самого себя как на христианина или на христианку, увидел свои ошибки, промахи, зацикленность на ощущении жалости к себе.

— Но многие сегодня живут с убеждением: если тебя настигло «большое чувство», ты ничего с этим сделать не можешь. С точки зрения православного психолога, человек может управлять любыми своими чувствами?

— Конечно — если он личность. В состоянии «индивидуума» человек, как правило, как раз собой не владеет, он живет и действует, руководствуясь движениями страстей. К великому сожалению, если говорить о современности, многие люди в этом состоянии «индивидуума» живут и прекрасно себя чувствуют, ни к чему больше не стремятся. Собственно, только когда человек начинает жить с Богом, то он с помощью Божией постепенно овладевает сам собой, он может руководить своими поступками, своими чувствами и даже своими мыслями.

— К вам приходят только женщины? Или мужчины тоже?

— Мужчины приходят все-таки гораздо реже. Многие мужчины убеждены, что обращаться к кому-то за советом — это признак слабости. Поэтому если мужчины и обращаются к нам, то, как правило, это молодые люди, у которых еще нет семьи и которым семью как раз и не удается создать. Конечно, обращаются и семейные люди. В современной семье человек очень часто чувствует себя одиноким.

Есть такая современная проблема — просто бич многих и многих семей. Родители приходят на консультацию и заявляют: «Я ничего не могу сделать со своим ребенком, я с ним не справляюсь». А этому ребенку иногда — четыре-шесть лет! Уже не справляются! Ребенок капризничает, закатывает истерики, упрямится. Родители начинают пробовать разные методы его усмирения. То они его задабривают и все позволяют. Ребенок балуется еще больше. Тогда его берут в ежовые рукавицы: запрещают сладости или прогулки, строго наказывают и т. д. Это тоже не приносит результата. После этого родители прибегают к назиданию, начинают читать мораль — с цитированием Священного Писания, если люди воцерковленные: «Какая же ты христианка?!. Какой ты христианин?!.» А этому христианину, может быть, от силы семь лет. Понятно, что его душа еще не в том состоянии, чтобы осмыслить себя с этой точки зрения. А в ответ ребенок совершает иной раз более дерзкие поступки: может все расшвырять, иконы сбросить на пол: «Не буду молиться!», «Не пойду с тобой в храм!» и прочее.

И вот тут начинается настоящая паника, потому что все перепробованные меры не приносят результата. И родители не видят, в чем они ошибаются.

— А в чем они чаще всего ошибаются?

— В выборе позиции по отношению к ребенку: они смотрят на него просто как на объект воспитания, считая, что он принадлежит им как некая вещь. А ребенок ведь — он не наш, он Божий, он дар Бога, данный нам для заботы, для передачи положительного опыта жизни. Родители, живущие с позицией «ты мой, я с тобой делаю все, что хочу», не учитывают того, что перед ними не игрушка, не вещь, а живая человеческая душа, которая реагирует на каждое родительское слово, которая может плакать, может быть изнуренной, может протестовать. Детская душа против нелюбви восстает всеми силами — вплоть до того, что может проявиться настоящий бунт и ребенок может уйти из дома.

Родители жалуются, что дети непослушны, что они плохо учатся в школе, конфликтуют с учителями, гуляют до позднего вечера или подолгу сидят за компьютером. Но, как правило, за этим стоит чувство детского сиротства при живых родителях, когда в доме такая обстановка, что ребенок никому не нужен. Это сейчас очень актуально, это очень болезненная тема.

— Что же может посоветовать психолог?

— Ну вот, например, буквально перед нашим разговором у меня была беседа в Царицынском ЦСО. Бабушка держит на руках внука, которому всего два годика, и рассказывает про него, что ребенок очень нервный, всего боится, буквально не отпускает ее. У него страшный диатез, аллергические реакции, бронхиальная астма, он без конца болеет… У него есть еще сестренка, которой пять-шесть лет, но у которой уже капризы, сцены ревности в адрес этого малыша. Понятно, что в этой семье есть что-то, что ранит этих детей, приводит их к нервно-психическому перенапряжению.

Выясняется, что мама родила детей без мужа, дети у нее есть, а материнских чувств нет. Она с утра до вечера работает, чтобы прокормить семью, перекинув всю заботу о детях на плечи бабушки. Бабушка вынуждена сидеть с детишками, но как она их ни ласкает, ни нежит, заменить мать невозможно. Я говорю: «А если мать будет поменьше работать?» Она: «Вы знаете, если она будет меньше работать, она включит телевизор и будет смотреть его». Считая, что ее личная жизнь не удалась, она жалеет только себя.

Вот типичная картина детского сиротства. И бабушка нагружена сверх меры, такая двойная ноша: боль и о внуках, и о дочери (потому что получается, что она ее плохо воспитала) — все сплетается воедино, эта женщина непрерывно плачет. Рассказывает и плачет.

После такой беседы наша задача — побудить бабушку к действию, не просто к сетованию, не просто к слезам, а показать ей, что — да, так все сложилось, что теперь вы на собственную дочь рассчитывать не можете. С одной стороны, с помощью воскресной школы мы можем дать бабушке понимание того, к чему призван человек, каким его Бог задумал. С другой — бабушке нужно понимание того, что на нее возложен некий новый крест, к которому она внутренне не была готова — ни духовно, ни психологически. Она должна смириться с наличием этого креста и восполнить ту брешь, которую ее дочка создала. Бабушка должна и сама найти смысл жизни, и детей повести по жизни хотя бы на этом первом этапе.

Опытные педагоги воскресной школы помогут бабушке понять, как надо общаться с детьми, чтобы они успокоились, приобрели душевное равновесие, духовно просвещались, развивались творчески. Самое же главное, что через воскресную школу открывается дорога в храм, к возможности участвовать в таинствах. Причем важно преодолеть ненависть, враждебность к дочери. Ей нужна со стороны матери любовная терпеливая забота, молитва о спасении души, чтобы она как личность не разрушилась окончательно и все-таки взялась за воспитание детей. И я уверена, что, если бабушка отважится на такой шаг, до конца года в этом доме уже будут положительные сдвиги.

Таких бабушек, которые воспитывают внуков вместо своих дочерей, мы видим постоянно. Только в каких-то случаях мать может быть самоубийцей, в других — сидеть в тюрьме.

— Многим людям удается реально помочь — изменить ситуацию, найти себя, найти дорогу в храм?

— Конечно! Уже невозможно сосчитать, сколько таких людей было за восемь лет работы. А иногда даже еще ничего не изменилось, ситуация как была, так и осталась, но — родилось новое понимание, что я не просто песчинка в этой ситуации, которая ничего не значит, что я могу с помощью Божией что-то переменить, — и человек уходит благодарный, звонит через некоторое время: «Вы знаете, я думала (или я думал)… а дай-ка я попробую!» Это дорогого стоит.

Беседовала Инна Карпова

N 8, 2004 г.