 |
| Нескучный сад | 30.08.2004 |
ЛАЗАРЕВ Борис Владимирович, директор магазина православной литературы, 44 года:
— Я жил прекрасно: у меня не было никаких потрясений, трагедий, все мои близкие были тогда живы. Но во мне постепенно зрело нежелание жить так, как жил, и поиск той самой заветной двери, за порогом которой другая жизнь.
Лет пятнадцать назад я довольно часто ездил в Берлин и там познакомился с семьей католиков, которые жили совсем иным духом, другими целями и заботами. У них я впервые увидел иконы, церковные книги. Глава семьи, Конрад, много переводил для православных храмов. И хотя в то время это было запрещено, он шел на это. Они показали мне православные храмы в Германии — впервые я переступил порог православного храма именно в Германии.
Случилось так, что один из моих приездов (это было в 90-м году) выпал на католическое Рождество. Я пошел вместе с Конрадом и его семьей в церковь. Простояв с ними всю службу, я почувствовал дух Рождества, впитал радость настоящего праздника. Я человек эмоциональный, все воспринимаю сердцем, и неизгладимые впечатления того Рождества стали тем, с чего начался мой приход в Церковь.
КРАВЕЦКИЙ Александр Геннадьевич, филолог, автор одного из самых известных учебников церковнославянского языка, по которому занимаются учащиеся большинства православных школ и вузов, 42 года:
— Наша юность пришлась на время полного разочарования советской властью, а Церковь в общественном мнении пользовалась большим авторитетом. В момент, когда у нас начался поиск мировоззрения, в этом направлении двигаться было легче всего. Но для меня, человека, чьей мировоззренческой нормой был материализм, непросто было поверить в существование чего-то за пределами материи. И тут толчком стал довольно странный случай. Как-то в школьной компании мы организовали спиритический сеанс, и я увидел, как поползло блюдце, к которому никто не прикасался. Никто из той компании после этого больше никогда этим не занимался, но все тогда ощутили, что где-то существует что-то еще…
Между решением креститься и самим крещением у меня прошло около десяти лет, когда читалось все, что попадалось под руку. А последним моментом стали занятия церковнославянской письменностью.
РУССУ Лидия Петровна, мастер спорта, чемпионка Европы по пятиборью, 49 лет:
— Мой приход в Церковь был постепенным. На пути мне встречались люди, которые молились за меня, говорили о вере, давали книги. Потом у меня на тренировке случилась травма колена. Мне предстояла операция. За день до этого я зашла к подруге на Бауманскую, и она мне говорит: «Зайди по дороге в Елоховский собор». Когда я зашла в храм, служба уже заканчивалась. Подошла к кресту и попросила: «Батюшка, благословите, мне идти на операцию» Он благословил и сказал: «Иди с Богом, все будет нормально».
И вот наступил день операции. Это колено мне уже раньше оперировали: порванная связка была заменена на лавсановую. А теперь врачи ее не обнаружили. Вместо искусственной связки у меня уже была настоящая. На мой вопрос, могла ли лавсановая связка преобразоваться в настоящую, надо мной просто посмеялись…
А мои верующие друзья сказали: «Чудес на свете много, но мы их просто не замечаем. Вот как Господь наградил тебя при первом движении к храму».
ШАМАЕВА Светлана Николаевна, маляр, 43 года:
— Я раньше ходила в храм только на большие праздники и на Пасху. У меня муж резчик по дереву, он через работу свою пришел к вере. А как-то раз он попросил меня помочь ему готовить основание иконостаса. Я начала ему помогать. Работали мы по ночам. Тишина, никого нет, кроме нас и батюшки. Разговоры с батюшкой многое мне помогли понять. Не передать этого. Я стала больше ходить на службы, и потихоньку, работая в храме, вся наша семья начала жить церковной жизнью.
Иеромонах СЕРГИЙ (Рыбко), настоятель московских храмов Сошествия Святого Духа на Лазаревском кладбище и прп. Сергия Радонежского в Бибиреве, 43 года:
— Лет в 14−15 я стал ощущать неудовлетворенность жизнью. Родители мои были коммунистами, но коммунистические идеи казались мне совершенно маразматическими. На мои вопросы духовного свойства не отвечал никто, верующих в моем окружении не было. Я кидался туда-сюда, и первые люди, которые ответили на мои вопросы удовлетворительно, были хиппи.
Первая серьезная беседа с хиппи состоялась у меня в кафе около Парка культуры. Сижу, вваливается живописная группа молодых людей. Мы познакомились, и один из них, Сережа Москалев (сейчас он известный художник), предложил мне изложить свои идеи. Я излагал, он слушал, а потом сказал, что все это ерунда. «Ты хочешь свободы? На самом деле она обитает в других областях». И рассказывает что-то религиозное. «А вы что, ребята, в Бога верите?» — спрашиваю я. «А ты знаешь, что такое Бог? Ты думаешь, что это дедушка с бородой, который на облаке сидит?» А я, в общем-то, так и думал. Надо мной дружно посмеялись. И Сережа стал рассказывать. Я слушал с открытым ртом, мы проговорили несколько часов, и в конце разговора я понял, что вот оно здесь — то, что я ищу.
Мы стали встречаться, общаться, и наши разговоры были о высоких материях. Мне дали почитать Евангелие. Познакомили с другими людьми, общение с которыми мне много дало.
Еще несколько месяцев я пробыл сомневающимся человеком. А потом мы поехали с одним моим другом в Елгаву, в пустынь. Тогда был еще жив отец Таврион. Друг ехал креститься, а я за компанию, посмотреть, что там за монастырь. Мы ехали автостопом, несколько суток, всю дорогу разговаривали. Выехал я еще человеком колеблющимся, а приехал туда уже верующим. И первые мои христианские впечатления были в монастыре. Нас тепло приняли, несмотря на наш вид. Покреститься, к сожалению, нам не удалось — в монастыре не крестили, но несколько чудесных дней мы там провели. Был период Пятидесятницы, и мы ходили на пасхальные службы, слушали рассказы паломников, очень интересные… Там я впервые услышал имя преподобного Серафима.
На съезде хиппи в Прибалтике в 78-м году я познакомился с Константином — сейчас он служит в клире нашего храма. С этого знакомства началось мое активное воцерковление. Он рассказал, что в храм надо каждое воскресенье ходить, посты соблюдать, молиться утром и вечером, давал читать святоотеческие книги… И ввел меня в среду бывших хиппи, которые стали церковными людьми. Их оказалось очень много. Когда мне исполнилось 19 лет, я уже работал звонарем.
Теперь я вижу, что приход из хиппи к монашеству вполне естественен. Очень многие мои друзья из бывших хиппи сейчас монахи и священники.
ТОПОРИН Алексей Николаевич, инженер-строитель, 41 год:
— Куда только не заносило меня в поиске истины: занимался античной философией, ходил к кришнаитам, читал эзотерические книги, интересовался йогой… Но это было все равно что тыкать пальцем в небо: все эти игры мой экзистенциальный голод утолить не могли. Что интересно, в среде интересующихся оккультизмом православие было почти табуированной темой.
Году в 94-м мне попалась книга Серафима Роуза «Православие и религия будущего», и, когда я прочитал ее, многое вдруг встало на свои места. А еще через некоторое время мои друзья предложили мне поехать в Дивеевский монастырь. Автобус с паломниками прибыл рано утром, как раз к началу службы. Все пошли в храм, и я со всеми. Это первый раз, когда я был на службе. Стоя в храме, я со всей ясностью осознал, ощутил, что здесь Абсолютная Правда. Да, чувствовал я, это жизнь, это настоящее… Но тут возгласили «Оглашенные, изыдите», и мой друг говорит мне: «Теперь тебе надо выйти». Я вышел, но в тот же день покрестился.
АНЦИФЕРОВА Ольга Дмитриевна, мать девятерых детей, 42 года:
— Родители мои были ученые и совсем равнодушные к религии люди, так что в детстве меня не крестили. Когда я была уже замужем и у нас было двое детей, мы вдруг решили, что их надо крестить. Покрестили их, а чуть позже крестилась и я. Это был 86-й год. Еще несколько лет мы в храм не ходили, потом случайно мы с мужем познакомились с Татьяной Анатольевной Салтыковой, а чуть позже и с ее мужем, который оказался священником. Он работал тогда в Музее Андрея Рублева. Мы пришли к нему, он стал рассказывать об иконах, что-то про церковную жизнь, и мне так понравилось, что я сказала: «О, какая у вас секта хорошая!» Он долго смеялся. Я такая дикая была, что не видела разницы: что секта, что Церковь.
Первый раз в жизни я исповедовалась, когда мы с мужем и старшими детьми поехали на Волгу, в село Никульское к старцу отцу Павлу (Груздеву). Я подошла к нему на исповедь, стала рассказывать ему о своих грехах, а он как будто не слушал, стукнул меня по спине и сказал: «Будешь здорова и Богом хранимая». Когда бывает тяжело, я всегда это вспоминаю и утешаюсь.
ГЕТМАНОВ Роман Николаевич, акушер-гинеколог родильного дома Спасо-Петровского госпиталя мира и милосердия, отец девятерых детей, 45 лет:
— Крещен я был во младенчестве. Семья наша не была верующей, но на большие праздники ходили в церковь. После института меня распределили в 9-ю детскую больницу, и там мне пришлось работать с женой замечательного московского священника отца Александра Салтыкова. И вот благодаря общению с отцом Александром я и моя семья воцерковились. Лет двадцать назад у нас, в 9-й детской больнице, было одно из первых православных отделений в Москве. К нам на работу по благословению приходили работать многие верующие медсестры. Тогда все было совсем иначе, чем сегодня: мы партизанили немножко. Мы влияли друг на друга, периодически на службах встречались, помогали друг другу… У нас было радостное начало церковного пути, когда повсеместно мощи открывались и с каждым годом народу церковного становилось все больше.
N 8, 2004 г.
