Адмирал советского флота

Готовность N1

В 1936 году состоялась первая встреча Сталина и самого молодого капитана 1-го ранга советского ВМФ Кузнецова. Пройдет всего три года, и Сталин назначит его наркомом ВМФ, сделает членом ЦК ВКП (б). А ведь Кузнецову тогда было всего лишь 35 лет! В числе первых его приказов — приказ о восстановлении кают-компаний как места встреч офицерского состава.

Не только талант и выдающиеся организаторские способности Николая Кузнецова способствовали столь высокому назначению. Была и еще одна причина его быстрого продвижения по служебной лестнице. К 1939 году «ежовые рукавицы» раздавили многих флотоводцев ВМФ, в том числе двух наркомов.

Война началась для нас трагически. Латвия, Литва, Белоруссия, значительная часть Украины и Молдавии были отданы врагу за двадцать дней! Уже в первый день войны 1200 самолетов превратились в груду алюминия, причем 800 из них — еще находясь на земле. Красная Армия отступала по всему фронту.

Маршал Г. К. Жуков вспоминал: «Нам было категорически запрещено производить какие-либо выдвижения войск на передовые рубежи без личного разрешения Сталина». Но был человек, который не ждал разрешения и не боялся гнева «Хозяина». За 4 часа 10 минут до нападения немцев он привел флот в полную боевую готовность.

Из воспоминаний Н.Г. Кузнецова: «Вечером 21 июня ко мне прямо с поезда прибыл военно-морской атташе в Берлине М. Воронцов. Он подробно доложил все имеющиеся у него сведения и на мой прямой вопрос, что же это все значит, также прямо ответил — это война».

Нарком Кузнецов на свой страх и риск подписал шифрограммы всем флотам Советского Союза: «Немедленно перейти на оперативную готовность N 1. 21 июня 1941 года, 23 часа 50 минут. Кузнецов». А уже 22 июня в 3 часа 7 минут начался налет на Севастополь и Измаил. Однако внезапности не получилось: флот встретил немецкие самолеты плотным огнем зенитной артиллерии. Сколько жизней солдат и офицеров было спасено!

Масштабность его стратегического таланта можно оценить, перечислив лишь некоторые из инициированных им акций: уничтожение нефтепромышленных объектов в Плоешти (Румыния), эвакуация Черноморского флота из Одессы, десантные операции в Керчи и Феодосии (25.12.41−2.01.42), установка сорока мощных минных заграждений и 4835 контактных мин на Балтике…

Им формируется Ладожская флотилия, воссоздается Азовская военная флотилия, в военную флотилию переформируется Беломорская военно-морская база и, наконец, создаются Онежская и несколько позже Волжская флотилии. Одновременно Кузнецову удается сохранить боевое ядро Балтийского флота, что сыграло важнейшую роль в обороне Ленинграда.

На Берлин!

В ответ на немецкие бомбежки Москвы Сталин приказал нанести авиаудары по Берлину. Считалось, что это ЕГО идея. Но в архиве сохранилась шифровка Кузнецова: «Эзель и Даго оборонять при всех условиях обстановки. 29 июня 1941 года. Кузнецов». Эзель — это остров Саарема в Балтийском море. Только отсюда бомбардировщики могли долететь до Берлина. Перебросив сюда самолеты дальней морской авиации, Кузнецов представил Сталину план дерзкого предприятия.

Из воспоминаний Н. Кузнецова: «В начале августа возник вопрос: а нельзя ли ответить на налеты фашистской авиации нашим налетом на Берлин? Подсчитав возможности, убедились, что на пределе физических сил и материальных ресурсов наши самолеты могли бы долететь до Берлина и вернуться на один из аэродромов Моонзундского архипелага. Операция рискованная и ответственная. Было доложено Сталину, и он, рассмотрев все расчеты, разрешил провести эту операцию».

8 августа 1941 года советские самолеты поднялись в воздух и взяли курс на Берлин. Нужно вспомнить тяжелейшую обстановку на всех фронтах, чтобы в полной мере оценить психологический эффект этого авианалета. Отступление по всей линии фронта, сданы Минск, Рига, Смоленск. До Москвы оставалось 378 километров, а советские асы бомбили Берлин, главные военные заводы, железнодорожные станции, забитые военной техникой. Бомбовые удары продолжались до 5 сентября.

Против Кузнецова воевали многоопытные немцы, итальянцы, румыны, финны. Но советские моряки все-таки уничтожили 1290 надводных кораблей противника, потопили 48 подводных лодок. Они не позволили немцам высадить ни одного десанта, а сами высадили 120. Ни одна наша база не была взята с моря.

Сталинская «благодарность»

В вопросе, какой флот нужен стране, позиции Сталина и Кузнецова часто не совпадали. Вождь, например, считал, что нужно строить тяжелые крейсеры с мощным артиллерийским вооружением. Кузнецов же, возражая ему, говорил, что будущее — за авианосцами и кораблями, оснащенными ракетным оружием. Кроме того, нарком был категорически против идеи Сталина разделить Балтийский флот на два самостоятельных.

До поры до времени ему такая независимость в суждениях прощалась. Хотя Сталин однажды вроде бы в шутку спросил Николая Герасимовича: «Почему, Кузнецов, ты все время ругаешься со мной? Ведь органы уже давно просят у меня разрешения тобой заняться.» Во время другого острого разговора со Сталиным Кузнецов не выдержал: «Если я не пригоден, то прошу меня снять.» «Когда надо будет — уберем», — ответил генералиссимус.

И если в ходе войны Сталин еще терпел относительную самостоятельность военных, то к 1946 году окрепло его решение перетасовать высшие командные кадры. Был снят Георгий Жуков, а в конце 1946 года убрали и Кузнецова: он был освобожден от должности и направлен в Ленинград на второстепенную работу.

В феврале 1948 года было сфабриковано дело о парашютной торпеде, которую будто бы незаконно передали союзникам четыре прославленных адмирала — Н. Кузнецов, Г. Степанов, В. Алфузов и Л. Галлер. Адмиралы безуспешно пытались доказать, что ничего секретного в парашютной торпеде нет. Все они были осуждены и лишились всех своих званий и наград. Правда, Николай Герасимович был фигурой, слишком известной в мире. И хотя его признали виновным, но «учитывая…» военная коллегия Верховного суда СССР, руководствуясь статьей 8 УК РСФСР, постановила: «Не применять к Герою Советского Союза Н.Г. Кузнецову уголовного наказания». Его просто разжаловали до звания контр-адмирала и отправили командовать Тихоокеанским флотом (1948−1950 годы).

Трудное возвращение

Профессионализм Николая Кузнецова, его порядочность и честность были столь безупречны, что Сталин был вынужден в июле 1951 года назначить его военно-морским министром СССР, повысив в звании до вице-адмирала. Кузнецов инициировал строительство первой атомной подводной лодки, установку на крейсере «Адмирал Нахимов» первого опытного образца реактивного оружия.

В марте 1953 года Кузнецов становится первым заместителем министра обороны СССР. На этом посту ему неоднократно приходилось отстаивать в высоких партийных инстанциях необходимость принятия кораблестроительной программы. Как ни странно, но Никита Хрущев не представлял себе Советский Союз в роли великой морской державы. Он полагал, что крейсеры, авианосцы — это лишь хорошие мишени для ракет противника. Хрущев требовал уничтожения надводного флота, и особенно крупных крейсеров, предлагая оставить лишь подводные лодки.

Идеи Кузнецова о том, что без авианосцев советский флот навсегда останется прибрежным и не сможет защищать национальные интересы страны в Мировом океане, остались невостребованными.

Трагедия «Новороссийска»

Вскоре после перенесенного инфаркта в мае 1955 года Кузнецов просит маршала Жукова освободить его от занимаемой должности по состоянию здоровья. Ответа на этот рапорт Николай Герасимович не получил и ушел в вынужденный отпуск. Он еще находился на отдыхе и лечении, когда 29 октября 1955 года в Севастопольской бухте взорвался линкор «Новороссийск». Погибли более 600 моряков, а около 200 были ранены и покалечены.

В момент взрыва Кузнецов возвращался в Москву после лечения. Он уже несколько месяцев не командовал флотом по болезни, так что трагедия с «Новороссийском» была только поводом избавиться от неугодного адмирала. 8 декабря 1956 года Жуков подписал приказ о его отставке: «Разжаловать до вице-адмирала, без права работать на флоте».

Сам Николай Кузнецов мало верил в официальную «минную» версию. А вот вариант диверсии представлялся ему весьма реальным. «Новороссийск» прежде был итальянским линкором «Джулио Чезаре». Советский Союз получил его в качестве трофея, с чем итальянцы так и не смирились. К тому времени они имели лучшие в мире торпеды, управляемые подводными диверсантами. Во время войны они потопили десятки кораблей.

Военный пенсионер

После отставки Николай Герасимович занялся литературной деятельностью. Работал сам, без посторонней помощи. Много писал о флоте, о его взаимодействии с другими родами войск. Позднее появились и книги, давно уже ставшие раритетами: «На далеком меридиане», «Накануне», «Курсом к победе», «Крутые повороты».

Но он хотел служить и даже после вынужденной отставки предпринимал многочисленные попытки вернуться на службу. Кузнецов даже добился приема у маршала Р. Малиновского, но в ответ на просьбу пересмотреть его дело министр обороны только развел руками: «Хрущев почему-то на вас сердит».

Кузнецов был наделен замечательным талантом. По глубине мышления, по масштабам намечаемых задач, по мечтам о грядущем величии Отечества его можно поставить в один ряд с адмиралами Ушаковым, Нахимовым и графом Потемкиным. Это не преувеличение. Многие из ныне служащих на флоте даже не подозревают, что именно Кузнецов приказал ввести на флоте отличительный знак для раненых военнослужащих ВМФ, по его инициативе были учреждены ордена и медали Ушакова и Нахимова, созданы Нахимовские училища и сделано многое другое.

Похоронили Николая Герасимовича 9 декабря 1976 года на Новодевичьем кладбище. И лишь в 1988 году ему вернули дважды отобранное у него самое высокое флотское звание. Тогда прибавили к памятнику еще одну мраморную доску, уже со званием — «Адмирал флота Советского Союза».

29 июля 2004 г.