Как инструктор райкома партии у Пырьева ночевал

Василий Шукшин родился 25 июля 1929 года в селе Сростки Бийского района Алтайского края в крестьянской семье. Его родители были уроженцами той же местности и по социальному положению считались крестьянами-единоличниками, или середняками. В 1933 году Макара Леонтьевича арестовали. 22-летняя Мария Сергеевна Шукшина осталась с двумя маленькими детьми на руках. Потом вышла замуж повторно за односельчанина Павла Куксина. Отчима своего Василий Макарович позже вспоминал как человека редкой доброты. Но только у них в семье начала налаживаться жизнь, как «второй отец» Шукшина ушел на фронт. Через год принесли похоронку…

Тринадцатилетний Василий Макарович стал «кормильцем». Поэтому держал себя и других в строгости и порядке. Говорят, что в детстве был замкнут, рос, что называется, «себе на уме». «В общении со сверстниками он держал себя строго и требовал, чтобы они называли его не Васей, а Василием. Те, естественно, не понимали подобных просьб и частенько насмехались над товарищем. В таких случаях Шукшин поступал соответственно своему характеру — убегал в протоки Катуни и скрывался на ее островах по несколько дней». Нормальное образование кормилец, естественно, получить не мог: окончил семь классов, поступил в автотехникум в Бийске, но вскоре учебу пришлось бросить и устраиваться на работу. Сначала был слесарем-такелажником, помотался по командировкам-стройкам, ну, а потом, как все, угодил на действительную военную службу. Но флотский радист Василий Шукшин не дослужил положенный срок: у него обнаружилась язва желудка. По рассказам самого Шукшина, ему стало плохо прямо на палубе. В шторм его повезли на шлюпке на берег. Боль была такая, что криком кричал. Сам потом вспоминал: «Стыдно, плачу, а не могу, кричу. А они гребут. Не смотрят на меня, гребут. Довезли».

Потом опять были Стростки, где учительствовал и директорствовал в школе сельской молодежи. (Потом по поводу своего директорства схлестнется с Михаилом Роммом на вступительном экзамене во ВГИК). Учительствовал недолго. Пошел в автомобильный техникум, потом — в инструкторы райкома партии. Но все было «не так, как надо». Тогда-то возникла идея поступить на сценарный факультет ВГИКа. Мать, не колеблясь, продала корову и благословила. Летом 1954 года Шукшин, одетый в полувоенный костюм: гимнастерку, тельняшку, клеши и сапоги, прибыл в Москву.

Абитуриентов во ВГИК, как водится, было в сто раз больше, чем мест на курсе и коек в общаге. Вася — человек неприхотливый — пристроился ночевать на скамейке. Разбудил его незнакомый мужчина, привел к себе домой, угостил чайком и беседой, которая длилась всю ночь. Только спустя годы выяснилось, что молодой райкомовский инструктор ночевал у знаменитого режиссера Ивана Пырьева. Однако, знакомство это никак не повлияло на драматичный процесс поступления Шукшина в институт. Потом писали, что Михаил Ромм взял на свой курс двух странных молодых людей, не вписывающихся в общепринятые нормы. Первый отличался тем, что был подобен белому листу: практически ничего не знал и не читал. Второй, наоборот, знал все и еще чуточку больше. Первым, как догадался читатель, был Василий Шукшин, вторым — Андрей Тарковский. Рассказывают, что на экзамене Ромм что-то спросил у Василия о «Войне и мире». Тот честно ответил, что не читал: уж больно толстая книжка. Раздосадованный Ромм попенял: каким же вы, дескать, были директором школы, если Толстого не читали?! Настал черед шукшинского гнева: а знает ли почтенный профессор, что для сельской школы надо дрова заготовить, учебники найти, ремонт сделать и т. д.?! Ромм опешил от такого напора и сдался…

Не могу не процитировать хорошую статью о Шукшине, где говорится именно о тех годах: «Несмотря на флотскую закалку и крестьянскую основательность, Шукшин был похож на уснувший вулкан, готовый в любой момент взорваться бешеным извержением. Эмоции хлестали через край, нервы пытались их унять. И эта не утихающая внутренняя борьба накладывала отпечаток и на характер, и на внешность. Сосед по больничной палате, где Шукшин лежал с обострением язвы, удивлялся: «Ты ведь моряк, крепкий парень, а сам как натянутая струна, тронь — лопнет». Еще точнее об этом сказал земляк Шукшина А. Ванин: «У него были сильные глаза». Шукшин яростно ринулся в московскую жизнь, что, прежде всего, выражалось в страстном желании работать. Он запоем писал, снимал, снимался. Сыграл эпизод в «Тихом Доне» Сергея Герасимова, потом по-настоящему показал себя, как актер в фильме Марлена Хуциева «Два Федора». Хуциев, как пишут историки кино, «с Шукшиным он знаком не был, слышал только фамилию, но, встретив его на Одесской студии, почему-то сразу узнал и без проб утвердил на роль. Уж больно лицо актера, как потом говорил Сергей Бондарчук, выделялось своей подлинностью». Мастер — Михаил Ромм — поощрял не только актерские опыты, но и «пробы пера» своего студента. Но, прежде чем тот отправлял их в редакции, сам читал и правил. Советовал: «Посылай во все редакции веером. Придут обратно — меняй местами и снова. Я так начинал». Первый рассказ был напечатан в журнале «Смена» 1958 году, назывался он «Двое на телеге». С основной профессией — режиссурой — дело обстояло не так радостно. Шукшинский диплом — фильм «Из Лебяжьего сообщают» многие сочли скучным и даже банальным. Скорее всего, он казался таким на фоне поисков задиристых и талантливых шестидесятников — коллег Шукшина по цеху. Может быть, «Лебяжье», действительно, нельзя назвать удачей. Но (опять же процитируем киноведов) «уже в этой первой работе Шукшин нашел свой неповторимый стиль киноповествования — стиль неспешной доброй беседы. И, главное, нашел одного из своих героев. Безымянный персонаж… - чуть заикающийся шофер-балагур в исполнении Леонида Куравлева — перекочевал в полнометражный фильм «Живет такой парень» под именем Пашки Колокольникова по прозвищу Пирамидон»

Продолжение следует
Использованы публикации Ивана Карасева и Федора Раззакова

25 июля 2004 г.