Традиции гандизма продолжит сикх

Новый премьер-министр Индии обещает разрядить напряженность между религиозными общинами

Очередное состязание двух наиболее влиятельных партий Индии на выборах закончилось триумфом Индийского национального конгресса (ИНК). Победа конгрессистов над джанатистами (религиозно-националистическая партия «Бхаратия Джаната», БДП) в Индии стала сенсацией, поскольку на протяжении целого ряда лет ИНК хронически терпел поражение.

Как известно, нынешний лидер ИНК Соня Ганди от кресла премьера отказалась. Вместо нее этот пост занял 72-летний Манмохан Сингх. Известие о его назначении было встречено ликованием, прежде всего среди сикхов. Во-первых, еще никогда в истории Индии главой правительства не был сикх. Кроме того, двадцать лет назад именно сикхи убили Индиру Ганди. Это было местью за ее приказ штурмовать главную святыню сикхов — Золотой храм в Амритсаре (Пенджаб), занятый сикхскими сепаратистами. В ходе той военной операции «Голубая звезда» погибли тысячи человек, в том числе ни в чем не повинные паломники. Вступление сикха на пост главы правительства должно означать окончательное примирение.

Едва став премьером, Манмохан Сингх выступил с обещанием разрядить напряженность, «обострившуюся при прежнем индусском националистическом правительстве». Сингх на своей первой пресс-конференции обещал индийцам «укрепить гармонию» между религиозными общинами страны и выразил большую озабоченность затягиванием судебного разбирательства в связи с индо-мусульманскими столкновениями два года назад в штате Гуджарат.

Официальное отречение от поста премьера Соня Ганди объяснила «нежеланием спровоцировать раскол нации из-за своего национального происхождения». Уроженка итальянской деревни Овассанаджо близ Турина (она родилась 9 декабря 1946 г.), Соня Маино в середине 1960-х познакомилась в Кембридже с внуком Джавахарлала Неру и сыном Индиры Ганди Радживом.

Вместе с тем в нежелании Сони Ганди быть премьером, несомненно, заметную роль играет и религиозный фактор. Если для БДП союз с религиозными общинами вполне органичен, то для конгрессистов это лишь попытки обретения союзников. К заигрыванию с религиозно-общинными силами прибегали в свое время и Индира Ганди, и ее сын Раджив, а потом и Соня. Например, в канун предвыборной кампании 1999 г. Соня с дочерью Приянкой посетила богатейший вишнуитский храм Индии в Тирупати, где совершила поклонение Вишну в образе Венкатешвары.

Далеко не всегда взгляды членов клана Неру совпадали с традиционалистскими. Отец индийской демократии Джавахарлал Неру, хоть и происходил из старинного и аристократического брахманского рода, сам считал себя больше англичанином, нежели индусом. Если Махатма Ганди был с головой погружен в индийскую традицию и при выработке решений полагался на мистическую проницательность, то Неру был рационалистом, к тому же склонным к социалистическим идеям.

Индира Ганди много унаследовала от отца. Она была своенравна и игнорировала каноны кастового сознания. Ее решение выйти замуж за парса-зороастрийца Фероза Ганди вызвало гнев отца, но, ценя качества политического лидера в дочери, не стал ей перечить. По свидетельству современников, Индира Ганди более склонялась к религии, чем ее отец. В годы кризиса 1974−1975 гг. Индира начала прислушиваться к астрологам, а те зачастую ловко играли на ее страхах. У нее даже появился свой «Распутин» — йог и тантрист Дирендра, которого впоследствии изгнал Раджив.

Усилившаяся набожность Индиры и ее постоянные посещения храмов оказались палкой о двух концах. Ее стали обвинять в религиозных пристрастиях. Она и в самом деле большей частью ходила в индуистские святилища.

После смерти Индиры ее пост и в партии, и в правительстве занял Раджив Ганди. 21 мая 1991 г. во время одного из своих предвыборных выступлений Раджив был убит взрывом бомбы, которую ему поднесла в букете цветов террористка-камикадзе. Раджив не был религиозен.

Главная роль Сони заключалась в том, чтобы оживить ИНК. Имя Ганди всегда привлекало массы на сторону ИНК. В былые годы конгрессисты обладали фактически монополией на власть, несмотря на обилие партий, поскольку индийцы считали ИНК партией Махатмы Ганди. Ее сторонники утверждают, что на Соню перешла харизма династии Неру. Впервые она выступила в роли политика в 1997 г. Год спустя ее избрали президентом ИНК, что позволило конгрессистам получить на выборах 1998 г. 141 место в парламенте Индии (из 545 возможных). В ходе той предвыборной кампании Соня Ганди собирала многотысячные толпы одним лишь фактом своего появления.

Если вовлечение Сони в борьбу на прошлых выборах не принесло ИНК успеха, то пять лет спустя «фактор Сони Ганди» все же сработал. Что реально это будет значить для индийцев и международной обстановки, покажет время. Однако уже сейчас ясно, что конгрессистам предстоит выработать более гибкое отношение к традиционному религиозно-общинному сознанию.

Культурное, социальное и политическое единство Индии веками складывалось вокруг индуизма как ее древнейшей религии. Индия — земля Вед и религиозных харизматических лидеров. Даже политическое движение Махатмы Ганди обрело небывалую популярность и размах лишь благодаря тому, что воспринималось в народе именно как духовное.

Влияния санатана-дхармы («вечной религии живых существ») не смогла избежать ни одна религиозная традиция, возникшая в этой стране впоследствии — будь то буддизм, джайнизм, сикхизм, ислам или даже христианство. Миллиардное население Индии, раздробленное на сотни каст и подкаст, исповедует разные религии, но ценностные ориентиры при этом общие. Именно поэтому в политической жизни Индии встречаются самые парадоксальные сочетания. Скажем, в южноиндийском штате Керала, где очень распространено христианство, уже давно слаженно работает тандем ИНК и Коммунистической партии Индии. А в Западной Бенгалии вот уже более четверти века у власти находится коалиция во главе с коммунистами, хотя там традиционно проживает много кришнаитов — последователей Чайтаньи.

Вряд ли сейчас можно с уверенностью предсказать дальнейшее развитие событий. Однако из истории мы знаем, что традиционная религиозность Индии всегда находила решение для уравнений с любым количеством неизвестных и никогда не была агрессивной. Все эксцессы возникали лишь тогда, когда в размеренную жизнь вмешивались корыстные силы извне. С другой стороны, тенденция к дальнейшему усилению религиозного фактора в политике Индии означает для других стран необходимость учитывать это в своих внешнеполитических концепциях.