«Ты слишком русский, Ваня»!

Так сказали новгородскому лицеисту, выдворяя его из Америки, куда его пригласили учиться

…Первым из американского города Рочестер был выслан Ваня Харламов, один из лучших учеников Новгородского педагогического лицея. Причина звучала как диагноз неизлечимой болезни — он «слишком русский», а потому не способен понять и принять американскую культуру.

Через год такая же судьба постигла Свету Ломакину. Её выдворили из США в 24 часа, как какого-то опасного преступника, даже не позволив собрать свои вещи. Следом в Новгород пришла телеграмма о высылке другого ученика и предупреждение, что вскоре могут отправить домой ещё двоих.

Ситуация повторилась и на третий год. На этот раз досрочно депортировали на родину Сергея Тяна и Сашу Дрофу. С тем же «диагнозом» — «слишком русские».

Из 68 новгородских учащихся, коим был обещан год учёбы в городе-побратиме Рочестере, восемь были досрочно отправлены на Родину, так как они, по словам руководителей проекта, американцев Роберта Хантера и его супруги Барбары Коу, по причине своей «слишком русскости не способны достичь «глубокого погружения» в американскую культуру.

А на деле было вот что.

У Вани Харламова не сложились отношения с американской семьёй, в которой ему, согласно договору об обмене, предстояло жить год. Семью смущало то, что он закрывает двери в свою комнату, сидит там один и слушает кассеты с русской музыкой. Словом, странный мальчик, о чём и было сказано Роберту и Барбаре. А Ваня — стеснительная душа — просто не хотел лишний раз навязываться, мешать. Он даже поесть-то попросить боялся, хотя, по его словам, откровенно там голодал. За это и поплатился.

Света Ломакина, наоборот, настолько подружилась с семьёй, в которой жила, что американцы захотели пригласить её маму на встречу Рождества. Но как это сделать? Девочка спросила об этом учительницу, та позвонила Барбаре, а дальше была истерика, аэропорт и дорога назад. Тем более Барбара уже давно была сердита на Свету за то, что та с первых дней проявила нежелательную самостоятельность и вместо химии и баскетбола, как того хотелось мадам Коу, выбрала для углублённого изучения экономику как науку, и гимнастику как вид спорта.

Сергей Тян и Саша Дрофа, которым Хантеры не сумели найти семью проживания и которые вместе с шестью другими девочками и мальчиками жили в доме Роберта и Барбары, начали спорить с хозяевами — качать, как говорится, права. Дело даже не в том, что троим мальчикам досталась одна кровать, и они вынуждены были бросать между собой жребий, кому спать на кровати, кому — на полу в комнате, кому — в гараже, а девочки делили одну постель на двоих. И не в том, что Хантеры за ними откровенно следили, читали их письма, за малейшую провинность лишали ужина и запирали в комнате. На бунт мальчиков подвигло то, что кормили их настолько просроченными продуктами, что однажды даже подали на ужин макароны с жучками.

…А началось всё красиво пять лет назад. Роберт Хантер преподавал тогда английский в Новгородском областном педагогическом лицее-интернате. Этот симпатичный, общительный американец, хорошо, лишь с небольшим акцентом говоривший по-русски, и предложил программу, которая в ту пору многим показалась заманчивой. А именно: наладить обмен между выпускниками новгородских и рочестерских школ. Дети должны были жить в семьях, где есть их сверстники, избрав для углублённого изучения один из предметов и какой-нибудь вид спорта. Забыть на время друзей, родственников, даже язык, разговаривать только на английском, а главное — безоговорочно подчиняться Роберту и Барбаре. То же должно было касаться и американских школьников, но, к слову сказать, из Америки по программе обмена за всё это время приехал в Новгород лишь один ребёнок. Принимающая сторона брала все расходы по проживанию на себя, новгородцам оставалось лишь оплатить дорогу. Ну разве не соблазнительно отправить своё чадо на год учиться в США? Родители соглашались. Лицей взял это дело под свой патронаж. Однако досрочная высылка Вани Харламова с более чем странным диагнозом насторожила директора лицея Елену Филиппову. А когда следом пришло письмо от её американских друзей, в котором говорилось, что «ребята закрыты для общения, им не разрешено общаться даже между собой, они шагу не могут ступить без разрешения Хантера — Коу», Елена Фёдоровна заняла денег и вылетела в Рочестер.

«Каков был мой ужас, — рассказывала она позже новгородской журналистке Татьяне Щипановой, — когда я увидела детей. Во-первых, мне Хантеры не разрешили встретиться с ними наедине, привели — только на официальную встречу, в общество российско-американской дружбы. Дети были какие-то сдержанные, замкнутые, даже не рискнули ко мне подойти, стояли около Барбары и твердили, как заведённые, что у них всё хорошо и им ничего не надо. Я решила, что в такой программе лицей участвовать не будет».

Проект (ох, как хочется отправить детей на учёбу за границу хотя бы на год!) попыталось спасти Новгородское общество дружбы «Рочестер — Новгород». С его благословения Хантеры набрали уже не пять детей, как в первый год, а десять. После новых досрочных высылок и жалоб родителей комитет, как и лицей в своё время, растерялся (ведь направляли же лучших учеников, прошедших жесточайший конкурсный отбор!) и вынужден был командировать в Америку своего психолога, поручив ему встретиться с детьми и на месте разобраться с их проблемами. По возвращении он писал в отчёте: принимающие семьи плохо подготовлены к пониманию и правильному отношению к традициям (особенностям) России, студенты в семье имеют зависимое и подчинённое положение, в любой ситуации виноватыми бывают именно они, им запрещено общение друг с другом и на первых порах — с родителями. Барбара Коу психологически невыдержанна, она кричит на детей, требует безоговорочного подчинения…

Нет, далеко не все американцы, приютившие у себя новгородских ребятишек, вели себя с ними так же, как Коу. Некоторые привязывались настолько, что и после отъезда писали письма, приглашали в гости. Одной способной девочке из малообеспеченной семьи американские друзья сделали вызов, оплатили дорогу, и она благополучно поступила в местный университет, учится сейчас в США. Всё дело в самой Барбаре.

— Да она просто нездорова, — говорила мне заведующая отделением дополнительного образования администрации Новгорода Тамара Бурцева. — Станет ли нормальный человек на вопрос: «Что вы будете делать, если с кем-то из детей из-за одиночества, подавленности произойдёт непоправимое?» совершенно серьёзно пересказывать «правила по вывозу трупа из-за океана»?

После заключения своего эксперта комитет дружбы устранился от участия в проекте, перевоспитывать вздорную Барбару взялся городской комитет народного образования. С супругами подписали договор о сотрудничестве, разработали юридические принципы взаимодействия…

Плевать хотели американцы на эти бумаги. Учитывая опыт двух предыдущих лет, им предлагалось взять на учёбу десять детей и сократить срок их стажировки до шести месяцев. Они набрали 17 и даже хотели довести их число до 20, потому как каждый ребёнок — это деньги, выбиваемые под программу из богатых рочестерских граждан. Сбитые с толку родители подмахивали написанные на английском языке бумаги, которые подсовывала им Барбара, естественно, их не читая. А в бумагах были прописаны только обязанности детей и согласие родителей смириться с возможными неудобствами, которые могут возникнуть в процессе стажировки. Как после этого бороться с самодурством и деспотизмом мадам Коу?

Нынче, наученные горьким опытом своих земляков, уже ни одна из новгородских организаций не рискнула связываться с оскандалившимися американцами. Более того, предупреждены все школы, отправлены письма в районы: «Осторожно, афера!». А американцам и дела мало. Приехав в Новгород по туристической визе, они как ни в чём ни бывало набирают детей для нового «глубокого погружения» в американскую культуру, работая напрямую с родителями и педагогами английского языка, задабривая кого подарками, кого посулами свозить за их счёт в Америку. Попытка хоть как-то воздействовать на навязчивых супругов через общественные организации Рочестера, городскую мэрию успеха не имела. В Новгород из США пришла бумага, в которой говорится, что у Хантеров это «частный бизнес и вмешиваться в их дела никто не имеет права».

Право вмешиваться в судьбы новгородских детей они, похоже, присвоили себе навсегда.

Впрочем, худа без добра не бывает. «Именно там, в Америке, — сказал Марат Алтынбаев, который чудом не вылетел из программы досрочно, — я научился любить свою Родину».

Правда, этот урок не входил в планы господина Хантера и мадам Коу.

N 5 2004 г.