В Санкт-Петербурге с большим успехом прошли гастроли выдающейся русской певицы Лины Мкртчан. В субботу, 25-го ноября в камерной обстановке Малого зала Филармонии, певица дала благотворительный концерт, посвященный недавно скончавшемуся петербургскому композитору Валерию Гаврилину. В первом отделении были исполнены ряд произведений Гаврилина, во втором Георгия Свиридова. После концерта Елена Владимировна любезно согласилась дать короткое интервью корреспонденту Русской линии. Корр.: Людмила Владимировна, Вы не первый раз выступаете в Санкт-Петербурге, и всегда с большим успехом. Вам уютно с нашей публикой? Л.М.: Я не могу отличить петербургскую публику от петербургской жизни, от петербургского мира, петербургского духа. Невзирая на все внешние признаки апастасии, для меня Петербург был, есть и остается мистическим духовным пространством, Родиной, как и вся Россия. Для меня Петербург, прежде всего, это Александро-Невская Лавра, Ксеничка Блаженная на Васильевском острове, батюшка Иоанн на Карповке, это батюшка Серафим в Вырице. А все внешние признаки перевернутого мира они разлиты, конечно, не только в Питере, а и в иных городах. Просто человеку, который зависим от среды, наверное, острее всего это видится в Петербурге. Но я не завишу от среды. Надеюсь, что как и прежде, так и будущем, я никогда не буду зависеть от среды, а буду по молитвам более достойных, более мудрых, просто пытаться сохранить то внутреннее пространство, которое всегда со мной, которое никто у меня не отнимет, как не отнимет ни Родину, ни русскую культуру. Корр.: Петербург город имперский, здесь сильны монархические настроения. Монархические чувства, насколько мне известно, не чужды и Вам. В чем причина такой ностальгии? Л.М.: Просто вся Россия и каждый русский город истосковался по настоящему. Говоря о настоящем, я имею в виду наше сиротство, нашу тоску по потерянной Царской России, наша безотцовщина. Этим все пронизано, и все тоскуют об этом, только никто не отдает себе в этом отчета из-за оторванности от Бога, вечного мятущегося богоискательства. Неосознанно могут думать и уповать, ждать обретения отцовства даже люди очень далекие от Матери-Церкви. Поэтому мы, если нам дано, хоть сколько-нибудь, хоть отчасти приблизить сознание того, как это необходимо, если мы можем хоть сколько-нибудь приблизить это время, «возвращение блудного сына», должны понимать, какая ответственность лежит на всех нас. Корр.: Вы были на одной из первых служб в Феодоровском Государевом соборе в Царском Селе, припоминаете? Л.М.: Для меня это было и остается как сон, совсем не свойственным мне ощущениям сна. Осталось ощущения чуда. А разве не чудесным было обретение незадолго до открытия простенькой на вид, но бесценной для души иконы Божией Матери Федоровской в этом Царском храме? По святым молитвам Царицы Небесной после стольких лет отворились врата, и каждый входящий в это холодно-горячее лоно Феодоровского государева собора мог видеть, как оттаивают стены от слез, которыми когда-то Царица-Мученица Александра Федоровна орошала уголок храма, там, где она одна молилась. Это и забыть невозможно, и представить, сконструировать нельзя, вот и осталось — как сон. Русская линия
