О Соборе Русской Православной Церкви 13−16 Августа 2000 года и христианской соборности Для русского верующего человека нынешний Собор Архипастырей Церкви знаменует собою не только событие в пространстве (Россия, Москва, Соборный зал Храма Христа Спасителя) и времени (13−16 августа 2000 года по Рождестве Христовом), но и вневременное, внепространственное явление Бога Святаго Духа в единогласном и единодушном волеизъявлении всех Епископов Русской Православной Церкви прославить в лике Господних Святых, в Сонме Новомучеников и Исповедников Российских Благоверного Царя-Мученика Николая и членов Его Семьи — Царицы Александры, Цесаревича Алексия, Царевен Ольги, Татианы, Марии и Анастасии. Для того, чтобы только составить себе представление о значимости свершившегося события, необходимо обратиться внутренним — умственным и сердечным — взором к природе самого явления — к христианскому Собору, к православной Соборности как она есть. За последнее десятилетие корень слова «собор» навяз в зубах патриотических общественных деятелей и в ушах возлюбивших своё многострадальное Отечество российских граждан. И только единственный раз за эти тяготные для России годы с Архипастырской кафедры прозвучало разъяснение, что же есть такое Собор. Блаженной памяти Владыка Иоанн, Божией милостью Митрополит Санкт-Петебургский и Ладожский в своей книге-завещании «Русь Соборная» разъяснял: «Соборные решения признаются подлинными, если приняты всем Собором единогласно и не противоречат догматам Церкви. Этот принцип коренным образом отличает Соборы от иных представительных собраний, на которых вопросы решаются арифметическим большинством голосов. Собор принимает к решению любые несогласия, даже если они исходят от незначительной группы или одного участника. Несогласия разрешаются до тех пор, пока путем свободного рассуждения соборяне не приходят к взаимопониманию. Иначе говоря, Собор не может принять законного решения, поправ при этом мнение сколь угодно незначительного меньшинства несогласных… Примечательно, что, снисходя к человеческим немощам, соборы зачастую предпочитали оставить некоторые вопросы неразрешенными, если непримиримый спор мог нарушить наметившееся единодушие. Другим путем решения спорных вопросов было предание судьбы решения на волю Божию — через жребий. Так, например, часто избирались патриархи, если предлагалось несколько кандидатур. Однако и решение, принятое посредством жребия, обязательно подтверждалось затем общим соборным согласием… Да, единодушие обреталось постепенно. Это — весьма важное свойство соборного процесса и признак принятия действительно здравого решения. Сие свойство соборов восходит к общим правилам аскетической практики, к православному учению о молитве и духовном мире. Оно гласит, что всякий, вставший на молитву, усилием воли должен подавить в себе суету посторонних мыслей и буйство непокорных чувств, дабы целиком сосредоточится на святом деле богообщения. Как непросто добиться при этом потребной внутренней тишины, знает каждый христианин. Начало всякой молитвы бывает замутнено как бы внутренними прениями, мысленным столпотворением и сердечной немотой…» (Митрополит Иоанн. Русская Симфония. СПб., 1998, с. 359−360, 386). Кто есть духовный Источник соборного единогласия? Сам Господь Бог. Каноническое основание христианской соборности восходит к собранию двенадцати Господних Апостолов и Пресвятой Богородицы в десятый день по Вознесении Иисуса Христа, когда на них снизошел Бог Дух Святый в виде огненных языков (Деяния Апостолов, главы 1−2) и Иерусалимскому Собору Апостолов в 51 году по Рождестве Христовом, когда, собственно, впервые была выражена духовная формула единогласного соборного решения: Изволися Духу Святому и нам… (Деян. 15, 28) в качестве мистического признака истинности соборного решения, ибо всякая же ложь после этих слов приравнивается к самоубийству, ведь хула на Духа Святаго, говорится в Христовой заповеди, не простится ни в сем веке, ни в будущем (Мф. 12, 31−32). В первый век Христианства Апостольские каноны из Книги Правил свидетельствуют нам: «Епископам всякого народа подобает знати перваго в них и признавати его яко главу, и ничего превышающего их власть не творити без его разсуждения: творити же каждому только то, что касается его епархии, и до мест к ней принадлежащих. Но и первый ничего да не творит без разсуждения всех. Ибо тако будет единомыслие, и прославится Бог о Господе во Святом Духе, Отец и Сын и Святый Дух… Дважды в году да бывает собор епископов, и да разсуждают они друг с другом о догматах благочестия, и разрешают случающяся церковныя прекословия». Эти основания стали фундаментом древних поместных, а с начала IV века и Вселенских Соборов. Из этого следует, что христианский Собор есть непостижимое одним умом средство стяжания верующими благодати Духа Святаго. Накануне нынешнего Собора Русской Православной Церкви один из современных авторитетных пастырей Архимандрит Тихон (Шевкунов) в интервью корреспонденту газеты «НГ-религии» (26.07.2000) выразил принципиальную позицию относительно свойств христианской соборности: «Церковные Соборы — и семь Вселенских, и Поместные — были исключительно соборами епископов. «Поместный Собор есть Собор епископов», — гласит Книга Правил. До ХХ века никому из церковных людей даже в голову не приходило, что членом Поместного Собора мог стать простой священник или мирянин. Хотя Собор мог призвать священника, монаха, мирянина в качестве консультанта, ответчика, как лицо, авторитетное мнение которого было важно для Собора при решении того или иного вопроса, но права голоса они, конечно, не имели. Исключение составляли представители тех архиереев, которые сами не могли прибыть на Собор… В начале ХХ века в разгар безоглядной либерализации всего строя русской жизни в церковной среде явился великий соблазн парламентаризма. И этот соблазн не был преодолен. Поместный Собор 1917−1918 годов в значительной степени стал попыткой модернистских кругов внутри Церкви заменить каноническую структуру Собора на парламентские формы. Впервые в истории Церкви на Соборе в качестве полноправных членов присутствовали избранные в своих епархиях священники и миряне, которых было в семь раз больше, чем архиереев. Очень многим тогда казалось, что священный авторитет соборного решения епископов как преемников Апостольской власти в Церкви — это нечто устаревшее, мифологизированное. Намного более прогрессивно возглашать: «Наше собрание большинством голосов решило», а не: «Изволися Духу Святому и нам"… Первая часть самого Собора… представляла собой нечто «жуткое». Если Государственная Дума стала катализатором развала императорской России, то с началом работы Собора многие священники, архиереи и миряне вдруг с ужасом почувствовали, что их Собор, который был созван с самыми благими намерениями, но все-таки не в традициях Вселенской Церкви, может стать катализатором разрушения самой Русской Церкви. Не секрет, что обновленческие идеи, идеи модернизации… пронизывали очень многие доклады, прозвучавшие на Соборе. Хочу сразу оговориться: нет никаких сомнений, что Поместный Собор 1917−1918 годов все же явился главным событием церковной жизни России ХХ века… Но решительный поворот в настроении Собора, отрезвление от либерального угара, случился лишь после того, как пушки «новой власти, принесшей свободу Церкви», стали крушить Кремлёвские святыни, когда пали от руки палачей первые новомученики… Выход из создавшейся ситуации состоит в возврате к святоотеческим традициям. Конечно же, право голоса на Соборе и принимать все решения должны епископы. На это они поставлены Богом и Церковью. Как бы ни ругала русских архиереев нынешняя пресса, сколько бы не твердила, что многие из них не способны иметь собственное мнение, не способны принимать решения, православное сознание не воспринимает эту клевету и осознает каждого епископа преемником Апостольской власти». Такова позиция наместника Московского Сретенского монастыря, который по внутрицерковным «раскладам» считается особо приближенным к Патриаршему Престолу. Действительно, только епископы имеют заповеданную в Евангелии неопосредованную Апостольскую власть «вязать и решить» здесь на земле, чтобы это было связано или разрешено на Небесах. Весьма существенным подтверждением и разъяснением этой позиции как официальной позиции Церкви являются рассуждения о природе соборности из Доклада на Архиерейском Соборе Владыки Филарета, Митрополита Минского и Белорусского: «Каноны облекают догматическое учение в форму норм, которым должна следовать церковная жизнь, чтобы соответствовать догматическому учению. Каноны являются своего рода интерпретацией догматов в определенный момент исторического бытия Церкви. Они являются образцом, правилом, формой жизни церковного общества. Они выражают истину о порядке церковной жизни, но выражают ее не в абсолютной форме, а применительно к историческому бытию. Различие между догматами и канонами лежит не в источнике их происхождения, а в том, что каноны суть приложение догматических истин к историческому бытию Церкви. Утверждая высокий авторитет и неприкосновенность канонического корпуса для ревизии, мы не можем одновременно настаивать на том, что все нормы права, заключенные в канонах, действуют или должны действовать в любое время и в любом месте по своему буквальному смыслу. С одной стороны, во всяком каноне можно, обнаружить укорененность в неизменном догматическом учении Церкви, а с другой, — каноническая норма всегда актуальна и, следовательно, обусловлена исторически конкретной ситуацией, связана с обстоятельствами церковной жизни, которые имели место в момент издания правила и которые впоследствии могли измениться. Таким образом, в идее всякого канона содержится неизменный, догматически обусловленный момент, но в своем конкретном и буквальном смысле канон отражает и преходящие обстоятельства церковной жизни. Важной темой… стал вопрос о соответствии древним каноническим нормам подчиненного положения Архиерейского Собора к Собору Поместному, вытекающего из ныне действующего Устава об управлении Русской Православной Церкви. Это связано с тем, что, как утверждалось в одном из выступлений, канонически Архиерейский Собор имеет ничем не умаленную полноту власти в Поместной Церкви. Каноны, по существу дела, знают исключительно собор епископов области, другими словами, поместной Церкви. Всюду, где в канонах идет речь о соборе, подразумевается собор архиерейский. Каноны не предусматривают соборов, в которых бы участвовали пресвитеры, диаконы и миряне. Отмечалось, что в своей нынешней редакции Устав не дает епископату полноты контроля над ходом соборных деяний. Отменить решение, принятое Собором в полном составе, в соответствии с ним могут только 2/3 архиереев, даже если принятое решение прошло простым большинством хотя бы и в один голос. А 2/3 епископов минус один голос будут, при соблюдении установленной процедуры, бессильны отменить решение, представляющееся им неправомерным, неканоничным или не служащим ко благу Церкви. В качестве ориентира для возможного изменения Устава предлагался Поместный Собор 1917 — 1918 гг., на котором при самом широком участии клириков и мирян в обсуждении всех стоявших перед ним вопросов, ход соборных деяний был поставлен под эффективный архиерейский контроль. Соборный устав предусматривал особую ответственность епископата за судьбу Церкви. Вопросы догматического и канонического характера после их рассмотрения полным составом Собора подлежали утверждению на Совещании епископов, ибо им, по учению преподобного Иоанна Дамаскина, вверена Церковь. При этом Совещание епископов не возвращало документ на повторное рассмотрение полным составом Поместного Собора, но вносило в него какие считало необходимыми поправки и принимало определения в окончательном виде. По существу дела, законодательные полномочия Совещания епископов при Соборе 1917−1918 гг. были выше, чем полномочия самого полного состава Собора, и принцип полноты ответственности епископата за Церковь сохранялся в полной мере при том, что количественно на Соборе архиереи составляли менее 1/5 его участников. Соответствующее изменение, ориентированное на устав Собора 1917−1918 гг., может быть внесено в действующий «Устав об управлении Русской Православной Церкви» самим Архиерейским Собором, как уже ранее Архиерейские Соборы вносили другие изменения в «Устав». В этом случае появились бы надежные гарантии сохранения каноничной полноты ответственности епископата за Церковь при любом составе Поместного Собора». Именно в русле этого догматического и канонического основания лежит и нынешнее, от 14 августа, единогласное, единодушное, истинно соборное решение 144 русских Архиереев прославить в лике Святых Святого Императора-Страстотерпца Николая Александровича и членов Его многострадальной Семьи. Да будет так! Леонид Болотин
