Футбольный арбитр Сергей Фурса: суд за мат

Невероятнейшее событие в истории отечественного футбола произошло на 81-й минуте матча «Динамо» — «Сатурн». Такое обыденное явление, как нецензурная брань спортсменов на поле, вдруг стало поводом для обоюдного удаления сразу же двух игроков противоборствующих команд. Символично, что автором своеобразной этой сенсации стал представитель «культурной» столицы, наш питерский арбитр Сергей Владимирович ФУРСА.

— Cергей Владимирович, мы уже знаем из прессы, как отнёсся к Вашему поступку Олег Романцев («Если бы все арбитры действовали в том же духе, это стало бы благом для нашего футбола. Потому что сейчас на полях в этом смысле царит полнейшее безобразие»), но интересно, наверное, как оценили Ваши действия в памятном этом матче коллеги по судейскому цеху?

— В принципе, тоже положительно. Вопрос только в том, что это налагает на меня и на моих коллег дополнительную ответственность. То, что происходит на футбольных полях, я имею в виду мат, не должно оставлять нас безучастными. И, наверное, всем нам предстоит с этим бороться более решительно.

— Бытует такая точка зрения, которой, похоже, и придерживается большинство наших арбитров, что если судить за каждое слово, то к десятой минуте матча продолжать игру будет уже просто некому. Неужели и в самом деле всё так запущено?

— К сожалению, мне придётся согласиться с мнением большинства судей. Впрочем, сами посмотрите, что происходит в обыденной жизни. Сейчас эти выражения можно услышать где угодно — на улице, в метро, в автобусе, в кафе, в ресторане… Они сплошь и рядом. К сожалению, всё это есть. Но в то же время существуют пока ещё и правила игры, которыми однозначно предписывается за все эти, столь обыденные для многих выражения, удалять игроков с поля.

— Вы уже не первый год судите матчи самого высокого уровня. Почему решили поступить в строгом соответствии с буквой футбольных правил именно теперь?

— Вопрос сложный. Дело в том, что к любому делу нужно подходить дифференцированно. Когда я говорю о том, что нужно удалять за матерную брань, я говорю об оптимальном варианте отношений. Но, опять-таки, давайте вернёмся к тому, что мы имеем сегодня в жизни… Хотя в любом случае сегодняшний профессиональный футболист, получающий за свою работу очень даже неплохой гонорар, просто обязан следить за своей речью, понимая, что от этого зависит, в конце концов, не только имидж, но и заработная плата.

— Насколько тяжело пребывать в атмосфере, начинённой матерною бранью?

— Очень сложно, прежде всего психологически. Любой арбитр прекрасно понимает, что всякий раз, выходя на поле, он становится заложником обстоятельств. Ведь нельзя же удалить всех. Кроме того, ты вынужден думать, как ещё твои действия будут потом оценены. Ведь даже после этого, ставшего для меня памятным матча мне было много звонков от друзей из Москвы, и мнения их полярно разделились. Некоторые говорили, что «да, здорово», «так и надо», как это сделал тот же Романцев или Герман Зонин, который рассказал мне о том, что в своё время, когда работал в «Зените», специально предупреждал своих игроков на предматчевой установке: «Имейте в виду, я попросил судью выгонять за мат». То есть это проблема не сегодняшнего дня. Но были и другие мнения: «что он такое выкинул?», «да он и судить-то не умеет!»

— Если можете, поделитесь своими наблюдениями. Кто сегодня более преуспел в сквернословии — отморозки от футбола или зарвавшиеся звёзды?

— Скорее вторые. И я сюда ещё добавил бы, как это ни странно, легионеров, для которых мать — это первое, что они успевают усвоить в русском языке, не будучи способными ещё связать и двух слов по-русски. То есть, с одной стороны, я должен с ними пытаться разговаривать на английском, но при этом всякий раз с содроганием ожидать их ответа «по-русски».

— Матерная брань — это обязательная спутница мужских компаний?

— Нет, отнюдь. Например, как ни странно, это совсем не принято на Кавказе. Взять тот же традиционно строгий уклад знаменитых кавказских застолий — это ведь тоже всегда были сугубо мужские компании.

— Останавливает ли сквернословов появление в качестве футбольных арбитров девушек?

— Как это ни странно — да. У нас есть девушки-арбитры, которые привлекаются порой и к судейству матчей мужских команд, и я могу сказать, что, по общей оценке, ребята немножко по-иному себя воспринимают и ведут на поле в присутствии дамы.

— Возможен ли в нашем футболе какой-то заметный сдвиг на пути выздоровления от матерной брани уже в ближайшее время?

— Это философский вопрос. Сразу этого добиться невозможно, потому что все процессы, происходящие в футболе, — это суть отображение тех процессов, которые происходят в обществе. И я глубоко убеждён, что если простой человек будет лучше, станет добрее, будет уверенней в завтрашнем дне, с другим настроением будет выходить на улицу, — это неизбежно перейдёт и на футбол, и на все взаимоотношения на футбольном поле. Если же приложат усилия к этому ещё и организации, проводящие соревнования, как, это мы видим, происходит сегодня во всём мире в отношении расизма, то при помощи административного ресурса, такой прорыв, я думаю, вполне осуществим.

— Матерная брань на футбольном поле — это что, просто выброс негативных эмоций и только, как обычно говорят об этом защитники ненормативной лексики, или же это всё-таки далеко не такое уж безобидное явление?

— Нет, если бы это был просто выход негативных эмоций, мне кажется, что это воспринималось бы обществом по-другому. Да, это присутствует отчасти, но превалирующими всё равно в такой ситуации оказываются такие понятия, как унижение, оскорбление, угроза и так далее. То есть конкретное проявление в человеке злого начала. (Кстати: согласно опубликованным данным последних экспериментов с небезызвестной кирлиановской камерой, любое матерное слово служит своего рода паролем, притягивающим конкретную, что было запечатлено на фотоснимках, отвратительного вида субстанцию, которая, проникая затем в человеческое тело, становится причиной той или иной болезни любителя сквернословия — К.М.)

— Во времена Святой Руси таких людей отчитывали на предмет изгнания бесов. Как по Вашему, сквернословие — это обычная распущенность, душевная болезнь или, как считает Церковь, вполне конкретное беснование?

— Мне кажется, что всё здесь присутствует в той или иной мере. Во всяком случае, многие футболисты, милейшие в обыденной жизни люди, выходя на футбольное поле, ведут себя столь разнузданно, что невольно соглашаешься с мнением православной церкви.

— Можно ли считать сквернословие признаком профессиональной непригодности того или иного тренера или футболиста как представителей публичной профессии?

— Я думаю, что для нас эта оценка слишком кардинальная. Но что-то в этом есть.

— Когда Вы ещё только собирались заняться судейской практикой, о проблеме мата на футбольном поле не задумывались?

— Я задумывался о многих вопросах. Но об этом, честно скажу, не задумывался. Не думал, что вопрос этот, когда мне будет уже сорок пять, вдруг станет для меня в какой-то игре столь кардинально. А задумывался о других вещах, тогда на мой взгляд более значимых, чем этот. Смогу ли я, выдержу ли чисто психологически и так далее. Потому что это очень большой труд, очень большое напряжение. Практически ты один против всех. Ведь недаром и в Библии сказано: «Не суди, да не судим будешь».

— И всё же, будете ли Вы и впредь наказывать сквернословов?

— Ну, а как Вы думаете?