Духовное благородство

13 января 2015 года Священный Синод Вселенского Патриархата постановил причислить к лику святых схимонаха Паисия Агиорита (Святогорца) ― почти современного нам подвижника, любимого и почитаемого христианами всего мира. Он стал настоящим наставником, старцем для множества людей, которые никогда не видели его при жизни, благодаря публикации его удивительных поучений, записанных сестрами основанного им монастыря. В 2006 году впервые вышло на русском языке и житие старца Паисия [1]. Перелистаем еще раз его страницы.

+ + +

Житие ― это особый жанр духовной литературы, повествующий о жизни святых. В святости почившего Старца никогда не сомневались православные люди, особенно те, кому посчастливилось видеться с ним, получить его помощь в дни его жизни или уже после блаженного упокоения (свидетельства о явной посмертной помощи Старца исчисляются сотнями, если не тысячами!).

Авторы жития (после кончины старца Исаака работу над книгой завершила группа его духовных чад-монахов) сообщают, что составление жизнеописание длилось несколько лет. Узнав об этой работе, множество священнослужителей и мирян с любовью спешили поделиться своими воспоминаниями. Были выбраны наиболее характерные и поучительные из них. Однако духовная жизнь старца была сокровенной, он рассказывал о каких-либо собственных переживаниях или событиях лишь в том случае, если это могло оказать помощь тому, с кем он говорил. Всю свою жизнь он бежал от людской славы: «Если Старца хотели сфотографировать, записать его речь на магнитофон или рассказывали о нем другим, Старец становился строгим и ругал этих людей. Когда ему показывали его фотографии, он говорил: „Ну-ка, дай я посмотрю“, брал фотографии и их разрывал. Один человек в Суроти в лицо назвал Старца святым, и Старец заплакал. Да и что он мог сделать? Как он ни старался, жить в безвестности ему уже не удавалось».

Книга «Житие Старца Паисия Святогорца» состоит из двух основных частей: первая содержит «Пространное житие Старца», вторая называется так ― «Добродетели, дарования и приношение Старца миру». На самом деле, это разделение достаточно условно: приношением Богу и людям стала вся его жизнь.

Его монашеское призвание было явлено уже с момент святого крещения: родственник и духовный наставник благоговейных родителей маленького Арсения преподобный Арсений Каппадокийский дал ему свое имя, сказав: «Вы хотите оставить кого-то, кто пошел бы по стопам деда. А разве я не хочу оставить монаха, который пошел бы по моим стопам?». Однако, несмотря на горячее стремление к монашеству с самых юных лет, Арсений принял постриг в возрасте примерно тридцати лет, упокоив старость родителей, безукоризненно исполнив свой долг по отношению к семье.

Его представления о монашестве были очень высокими, а монашескую жизнь можно назвать бескомпромиссной. Издатели признаются, что сознательно не упоминают о некоторых подвигах Старца, «потому что они превосходят обычную меру подвижничества и могут быть истолкованы неправильно». Его жизнь ― непрестанная борьба и принуждение себя: труд, пост, бдение, молитва, утешение страждущих: «Он не оказывал своему „скудельному сосуду“, то есть своему телу, самолюбивого снисхождения и давал ему меньше того, в чем оно действительно нуждалось». Наибольшего напряжения его аскеза достигла в Синайской пустыне. Жизнеописатели говорят, что там монах Паисий не имел «ничего из вещей века сего». Всю жизнь его сопровождали тяжелые болезни ― но он предпочитал не замечать их. Так произошло преодоление человеческой немощи.

Многие страницы «Жития» напоминают рассказы древних патериков ― невероятные, и в то же время совершенно правдивые. Однако кажущаяся невероятность патериковых историй «сглажена» для нас далью времени, которое нас отделяет от тех событий, от святых отцов первых времен христианства. В житии же Старца Паисия речь идет о нашем современнике! Есть множество свидетельств о явлении Старцу святых, Божией Матери, Господа Иисуса Христа. «Я все это видел не телесными глазами,― говорил Старец.― Тут телесные глаза открыты ли, закрыты ли ― никакой разницы нет. Я все это видел глазами душевными». И врага рода человеческого, как говорится, он «знал в лицо».

«И бе в пустыни искушаем..»

Однажды, сидя на скале, на краю глубокой пропасти, Старец занимался рукоделием, творя Иисусову молитву. Внезапно ему явился диавол и сказал: «Прыгай вниз, Паисий. Обещаю, что ты останешься жив и невредим». Старец невозмутимо продолжал творить молитву и заниматься рукоделием. Он оставил диавола без внимания. Но лукавый подзадоривал его броситься в пропасть, повторяя свое «обещание». Эти «уговоры» не прекращались около полутора часов.

Наконец, Старец взял в руки камень и швырнул его в пропасть, говоря диаволу: «Ну ладно, так уж и быть, я успокою твой помысел». Диавол, потерпев неудачу сбросить Старца в пропасть, сказал ему, якобы с восхищением: «Вот это да, такого ответа мне не дал даже Христос! Ты ответил лучше». ― «Христос ― это Бог,― сказал Старец.― Он не такой, как я, клоун. Иди за мною, сатана».

Так, имея в себе Божественную Благодать, Старец избежал первого искушения ― броситься в пропасть и разбиться о скалы. Кроме этого, он избежал и более глубокой пропасти ― гордыни ― не приняв диавольской похвалы, которая побуждала его возомнить себя выше Христа.

+ + +

Схомонах Паисий стремился к пустынножительству ― но по воле Божией большую часть жизни провел среди людей: они стремились к нему, искали его в тех уединенных и иногда труднодоступных местах, где он нес свой монашеский подвиг.

В какой-то момент Старец перестал отвечать на приходящие к нему письма, чтобы высвободить время для молитвы: он молился за всех, кто писал ему. Именно молитву он считал главным приношением монахов миру. Однако не случайно люди шли к нему за советом: иногда ответ Старца был кратким, но столь ярким и образным, что никаких сомнений, как поступить, у вопрошающего не оставалось.

Рясы и масличное дерево

В то время ― около 1972 года ― в Греции обсуждался вопрос перемены священнических одежд. Некоторые из клириков хотели взять у Старца Паисия благословение не носить рясы. Один из таких священников-модернистов приехал к Старцу и стал его уговаривать: «Но ведь не ряса делает человека священником! Предпочтительнее, чтобы священники ходили без ряс, потому что таким образом им легче найти подход к людям..»,― и другие подобные глупости. Старец не смог убедить этого модерниста изменить свое мнение и в конце беседы сказал: «Ладно, приходи завтра, и я дам тебе ответ.

Ночь Старец провел в молитве, а утром, когда пришел священник, Старец показал ему одно масличное дерево, с которого нарочно содрал кору. На верхушке старец оставил несколько подстриженных веточек, так что все дерево было некоторым образом похоже. на священника без рясы, с реденькой подстриженной бородкой. «Ну что,― спросил Старец,― нравится тебе это дерево с содранной корой? Вот так же, как дерево, выглядят и те священники, которые не носят рясу». Эти слова поразили священника, и он ушел, благодаря Старца, который простым примером смог убедить его оставить свои мирские воззрения.

Конечно, дерево вскоре засохло. Однако оно послужило на пользу многим ― и не только в отношении ношения ряс: так доходчиво Старец содействовал тому, чтобы различные попытки исказить Православное Предание не осуществились.

+ + +

Старец в мучениях умирал от рака в больнице ― но даже туда приходило множество людей, которые рассказывали ему о своих скорбях. Он утешал их, и с его лица не сходила улыбка. Лишь последние дни своей жизни он провел в монастыре Суроти в уединении, которого так желала его душа. В боли он призывал Пресвятую Богородицу, размышлял о страданиях святых мучеников. Придя в себя в день кончины, он произнес: «Мученичество, настоящее мученичество»,― и мирно отошел ко Господу.

― Геронда, дайте мне Ваш последний совет, чтобы я его помнил,― просил Старца, зная, что тот уходит, один из его духовных чад.

― Будем иметь духовное благородство. Имея его, мы пребываем в родстве со Христом.

Вместо эпилога

«Каждый человек должен найти и освятить свое призвание. Человек старательный и усердный — какую бы жизнь он ни избрал, семейную или монашескую, — преуспеет везде».

«Будем предпочитать скорби и принимать их с большей отрадой, чем радость. Горькое лекарство часто полезнее, чем сладкое, потому что горькое исцеляет болезнь. Настоящая радость рождается из боли».

«Чтобы мы могли совершать сердечную молитву, в нас должна появиться боль за то, что происходит вокруг».

«Благодать Божия дорого стоит. Для того чтобы она пришла и вселилась в человека, она должна найти человека согласным по духу с Богом. Кроме того, в человеке должно иссякнуть все человеческое. А мы хотим, чтобы Божественная Благодать пришла и освободила нас от наших слабостей — не прилагая для этого труда. Для того чтобы в человека вселился Дух Святой, требуется многое самоотречение, многое любочестие, смирение, благородство, жертвенность. Духовная жизнь — это не наслаждение. Христос подключил вилку к розетке, но наши собственные провода заржавели и не принимают Божественной Благодати. Надо очистить провода от ржавчины, подъять подвиг, чтобы познать себя, отсечь свои страсти и стяжать добродетели. Таким образом нас осенит Благодать Бога».

[1]Иеромонах Исаак. Житие Старца Паисия Святогорца. Пер. с греч. М.: Издательский дом «Святая Гора», 2006.

http://www.eparhia-saratov.ru/Articles/dukhovnoe-blagorodstvo