В стране затянувшейся ленинианы

«Российской армии срочно требуется национальные Идея и Герои» —

Такое объявление впору давать во всех средствах массовой информации, ведь дефицит внятной Идеологии в Армии — на лицо! Увы, эта болезнь преследует наше воинство более столетия.

Без Веры и Царя.

Именно кризис идеологии привёл к краху сначала Армию, а потом и Россию в феврале 1917-го. Известный лозунг: «За Веру, Царя и Отечество» хорошо сработал в войну русско-японскую, хватило его энергии, судя по образцово проведённой мобилизации, и на войну «с германцем». Но после первых военных поражений, раскрученных тогдашними СМИ; вынесение ими на страницы газет внутриармейских проблем и одновременным мощнейшим пропагандистским накатом на «человека с ружьём» оппозиционеров всех мастей, этот лозунг стал терять в окопах прежнюю привлекательность.

Армия рухнула, потеряв опору именно в идеологическом обосновании своего нахождения на фронте, после насильственного отстранения от управления ей и державой Царя — одного из лиц государствообразующей Триады! (Других явных причин, в виде нехватки оружия или боеприпасов, что было актуально в 1914−15 гг. к 1917-му уже не было). Разложенная революционной пропагандой солдатская масса, поддержанная некоторыми офицерами, бросала окопы, считая себя свободными от присяги, данной Государю, и валила по домам делить, обещанную «большаками» во главе с Лениным, землю, по дороге занимаясь грабежом и насилием, ведь следующим этапом «свободы», которой коммунисты осчастливили солдатские массы, было освобождение их от Бога и христианской морали.

..за социалистическое Отечество!

Коммунисты смогли из остатков этой деморализованной массы, в короткий срок создать Красную армию, которая в итоге одержала победу в Гражданской войне. Сегодня хорошо известно, как это им удалось: благодаря развитой сети военкоматов, поголовной, порой под угрозой расстрела и репрессий, мобилизации и, опять же, оголтелой пропаганде её руководителей-основателей: Н. Подвойского, Л. Троцкого, Э. Склянского… Как писал один из активных участников гражданской войны со стороны белых, генерал-майор Генерального штаба А. фон Лампе: «..Лозунги, проводившиеся ими в жизнь, были всегда бесконечно более заманчивы для массы, чем-то, что могли предложить ей пропагандисты белого фронта. Дальше, чем „грабь награбленное“, „всё дозволено“ и настоятельно обещания рая на земле, всё равно идти было невозможно».

Красная Армия в 20-З0-х гг. стала самой политизированной армией в мире, с огромным штатом комиссаров-политруков, пропагандистов, секретарей партийных и комсомольских ячеек, а так же сетью внештатных комсоргов, агитаторов, редакторов стенгазет. Подобные структуры пронизывали армию от отделения до наркомата обороны включительно. Конкурировать с ней мог только вермахт нацистской Германии, пропагандистская машина которой под руководством доктора Геббельса едва ли не превосходила советскую по мощи и напористости.

В смертельной схватке с нацистами, победа была за нами, но отнюдь не благодаря окаменевшей догматике классовой теории марксизма-ленинизма периода Гражданской войны. В страшные дни декабря 41-го на первое место вышел понятный каждому русскому человеку лозунг: «Отечество в опасности!», на защиту которого зовёт Родина-Мать! И пришлось вспомнить не только слово «патриотизм», но и забытых Героев-предков: Александров Суворова и Невского, Дмитриев Пожарского и Донского, а так же Русскую Православную Церковь, которая была наконец-то признана союзницей в этом святом деле. Эти временные уступки на короткое время затмили не только славу КПСС, её бессменных лидеров и вождей, но и лозунги, с которыми армия встречала войну: «Пролетарии всех стран — соединяйтесь!»

«Доктрина» Монро против манифеста Маркса

Скоро победную риторику, а вместе с ними и национально-патриотическое направление государственной пропаганды пришлось сворачивать и менять, благодаря резкому изменившемуся политическому климату — «атлантическому похолоданию». Прежние союзники по антигитлеровской коалиции стали противниками. Реальностью стало противостояние двух военно-политических блоков и систем. Радио и газеты СССР дружно заговорили про «оскал американского империализма» и его опасное проявление в повседневной жизни — «тлетворное влияние запада». Пропагандистская машина Советского Союза вступила в свою смертельную и последнюю схватку с очередным идеологическим противником. Этот период уже на памяти тех, кому сегодня хорошо «за сорок». Мы, под руководством бессменной КПСС, готовились к атомной войне и одновременно боролись с джазом и джинсами. Но угроза ядерной зимы и выжженной напалмом земли, как-то отступала перед забойными хитами «битлов» и кокетливым прищуром глаз Мерелин Монро. И с этой «идеологической диверсией» ничего не мог поделать запрет на пропаганду «буржуазного образа жизни» — он всё равно нагло проникал через «железный занавес», то с плохо глушимыми «голосами», то с контрабандными «Левисами», то с голливудскими кинокартинами.

Понимание на самом верху, что в лжедуховном, насквозь материализованном обществе строителей коммунизма, фирменные джинсы и 120 сортов колбасы, перевесят «самое верное учение Маркса-Ленина», пришло слишком поздно, когда крах стал неизбежен. Большинство идеологов советского и партийного пропагандистских аппаратов были к тому времени сами поражены безразличием и двоедушием — верными спутниками общества, дышащего на ладан. Помочь не могли уже ни бодрая статистика Госкомстата, на «Поднятая целина», ни «Неуловимые мстители», ни «продовольственная программа», ни «репетиция коммунизма» — московская Олимпиада.

А обвальный характер процесс распада СССР получил при гласности и перестройке, приоткрывших шлюзы «железного занавеса». Многомиллионная, до зубов вооружённая Советская Армия практически ничего не сделала для защиты идеалов Октября ещё и потому, что большинство людей в погонах ожидали при смене курса чего-то нового, хотя бы «социализма с человеческим лицом», увиденного ими во время службы в одной из групп войск заграницей!

Вспоминая период своей офицерской молодости, свидетельствую: командование и партполитаппарат, большинство офицеров нашей, дислоцированной в Приволжско-Уральском ВО бригады, в августе 1991 года заняли выжидательную позицию, несмотря на прямой приказ командующего округом генерал-полковника А. Макашова двигаться на Москву.

Под Красным знаменем — с обидой в сердце

В поредевшей после оттока из неё нацкадров, уже Российской армии, в большинстве своём остались тогда те, кто пришёл служить Отечеству, а не ездить по заграницам, зарабатывать квартиры и обесценившиеся пенсии. Офицеры тогда не слишком задумывались об идеологическом обосновании служения, но забыть о долге перед новой Родиной — всё той же Россией, не давали бывшие северо-кавказские автономии, где требовалось присутствие Русского солдата. И ехали мы туда часто ещё под привычными красными знамёнами с профилем Ильича, как символом Победы, единой общей Родины и былого величия — ведь альтернативные герои тысячелетней России, нам тогда были малоизвестны, а их подвиги забыты или сильно подретушированы. Исключением стал, пожалуй, генерал А. Ермолов — гроза Кавказа, именем которого назвали добровольческий казачий полк, история которого, однако, была недолгой.

Чеченские чабаны и трактористы, взявшиеся за оружие, чтоб защищать свою Родину от нас — кяфиров и оккупантов, на деле лучше российских — бывших советских офицеров, знали своих героев и историю. Несколько раз я становился свидетелем и участником прямых и радиопереговоров с боевиками, когда они брали верх в жарких спорах, где речь заходила о подробностях кавказских войн, коллективизации, обороне Брестской крепости или депортации. Отсюда, может быть, и неутешительный результат первой чеченской кампании, закончившийся, как известно, позорным хасавюртовским миром — аналогом брестского — ленинского.

Неясные цели операции, не затрагивающие интересов русского народа, формально призванной «восстановить конституционный порядок» лишь на отдельно взятой территории (который сплошь и рядом нарушался в остальной России, например, задержкой и невыплатой зарплат); под руководством неадекватного Верховного Главнокомандующего, окруженного откровенными убожествами и предателями — разве можно было с такими идеологическими установками и лидерами рассчитывать на что-то большее?

Шаг вперёд. Или два шага назад?

Ситуация стала меняться со сменой высшего руководства в Кремле. Контртеррористическая операция — вторая чеченская — ответ на агрессию одуревших от полученной свободы бородатых отморозков-ваххабитов, приобрела чёткое идеологическое обоснование — защищаем Родину и «мочим бандитов в сортирах». Понятно и поддержано было служивыми и «Принуждение к миру» Саакашвили и его войска, вероломно напавшего на российских миротворцев и спящий Цхинвал.

Вкупе с возвращением в Россию имён подлинных патриотов Отечества и его гениев: запуска серии «княжеских» подлодок («Дмитрий Донской» и др.), торжественным перезахоронением на Родине А. Деникина, В. Каппеля, И. Ильина, вдовствующей Императрицы Марии Федоровны (вдовы Александра Третьего); признанием ведущей роли Православия в объединительном процессе государственного строительства России, эти и другие меры повысили конкурентоспособность идей возрождения памяти о тысячелетней Руси на «рынке идей», монополизированном некогда коммунистами-интернационалистами и либералами-западниками. Лёд, вроде бы, «тронулся» и тогда же триколор стал восприниматься в Армии России, как Знамя её прошлых и залог будущих Побед!

Однако нельзя не отметить несколько хаотичный и непоследовательный характер этих преобразований. Так, непродуманной до конца, осталась затея возвращения в строй наиболее прославленных дореволюционных частей Русской Армии. Имена ликвидированных коммунистами Павловского, Семёновского, Преображенского и других лейб-гвардейских полков были присвоены в основном придворным, не нюхавшим пороху комендантским частям. Не менее странной выглядит и возвращение имени Ф. Дзержинского отдельной дивизии оперативного назначения ВВ МВД России, которое она носила с 1924 по 1994 год (уж не по просьбе ли ветеранов — соратников «железного Феликса»?).

Из истории этого соединения известно, что сформировалось оно на базе отряда самокатчиков Свеаборгского полка, прибывшего в феврале 1917-го в Петроград по распоряжению Временного правительства, но в итоге ставшего подразделением охраны большевистского ВЦИК, которому после смерти шефа ВЧК присвоили его имя. Почему бы солдатам правопорядка, участвовавшим и в Великой Отечественной, и во всех межнациональных конфликтах на территории СССР-России, не присвоить почётное наименование свеаборжцев? Или имя командира прославленного Семеновского лейб-гвардейского полка полковника Г. Мина, командовавшего им во время подавления московского мятежа 1905 года и подло убитого за это террористами на глазах жены и дочери?

Отчего-то у нас так сложилось, что сила, порядок и доблесть ассоциируется исключительно с советским периодом, «рыцарями революции» в долгополых шинелях и «пыльных шлемах» — организаторами и военачальниками гражданской — братоубийственной по сути войны: В. Лениным, Ф. Дзержинским, М. Фрунзе, С. Буденным, К.Ворошиловым. Как будто не было у нас действительно героев, побивавших врагов Отечества не числом, а умением: А. Суворова, его учеников А. Ермолова, П. Багратиона; М. Платова и Ф. Ушакова, П. Нахимова и М.Скобелева..; государственных деятелей прошлого, внесших неоценимый вклад в процветание России: князя Г. Потёмкина-Таврического, графа А. Орлова-Чесменского, канцлера А. Горчакова, генерал-губернатора, дипломата Н. Муравьёва-Амурского, адмирала Г. Невельского; премьер-министра, державника и реформатора П.Столыпина. Государей, обладавших рыцарскими, благородными качествами, немало сделавших для России, её Армии и Флота: Императоров Петра Первого и Павла, Александров Освободителя и Миротворца, обоих Николаев — Павловича и Александровича.

В Армии, в системе общественно-государственной подготовки (заменившей политзанятия), являющейся основной формой информационно-воспитательной работы с военнослужащими, о подобных Личностях упоминается лишь «по касательной». Например, на тему «История великих побед русской армии и флота..» (Всех и сразу!) выделено аж 3 часа в году! А по телеканалу ТРК ВС РФ «Звезда» тем временем крутятся фильмы всё о тех же «рыцарях революции».

Борьба символов

Увы, пока для русских, разъединённых установленными коммунистами границами, национальными символами «свободы и справедливости» будут оставаться Ленин, его верный соратник по партии — организатор красного террора Ф. Дзержинский и другие подобные герои, мы вряд ли сможем стать по-настоящему великим и свободным народом, рассчитывать на уважение соседей, понимание союзников. Да даже на естественную преемственность поколений. Ибо ненормально жить в государстве, где «национальным символом» избран святой Александр Невский, «символом Победы» — Александр Суворов, а русские люди по обе стороны российско-украинской границы собираются защищать свои права у памятника платного агента германского генштаба, разрушителя России князя Невского и графа Суворова.

Украинский кризис должен, наконец, заставить задуматься Правительство, губернаторов, министра обороны, командование частей, военнослужащих о приоритете выбранных идеалов и соответствующих им символах, отражённых в названиях соединений, учреждений, городов, улиц, площадей и монументов, их украшающих. Пора, наконец, браться за ум — вспоминать своё славное, беспартийное, без подсказок агентов влияния, прошлое, чтобы можно было выбрать правильные ориентиры, направленные на укрепление исторической России, защиту интересов Русского мира, как это было когда-то.

Как рассказал мне отец одного из ивановских десантников, вернувшегося недавно из небезопасной командировки у западных границ России, сын задал ему вопрос: «Что мы там делаем?». И отец, сам бывший десантник, не знал, что ответить сыну.

Не из-за явно ли это затянувшейся ленинианы?

Роман Илющенко, подполковник запаса, бакалавр религиоведения, ветеран боевых действий