 |
| Православие.Ru | Святитель Николай (Велимирович) | 03.11.2014 |
О собственности спорят люди на земле, и конца нет этому утомительному и бесплодному спору. О люди, а чьею собственностью являетесь вы сами?
Стадо борется за место на пастбище, а хозяин пастбища и стада стоит и смотрит, удивляясь: почему его стадо так борется за его пастбище, раз он заботится и о стаде, и о пастбище?
Многие вещи человек помнит, а одну никак запомнить не может, сколько ему не повторяй: что он без собственности приходит в этот мир и без собственности уходит из него.
Люди делят эту сырую землю, и всё не поделят! Жизнью они оплачивают границы своей собственности, а границы все же остаются подвижными. Несравнимо более дорогим люди платят за несравнимо более дешевое; и это не слишком их возмущает, а такую страшную цену они называют правом, патриотизмом или каким-нибудь другим утешительным словом. Не говорят только, что безумие — когда овца отдает свою жизнь за пучок травы, раз трава нужна для жизни, а не сама для себя. Вопрос о собственности в конце концов есть вопрос о траве, ибо все, что люди едят и во что одеваются, является травой — или чем-то еще более мертвым, чем трава. В самом начале Священного Писания говорится, что Бог дал в пищу людям и зверям зелень и траву (Быт. 1:29−30; 9:3).
Если вы поставите людям вопрос: «Что важнее — трава или человек?», — то получите единогласный ответ, что человек важнее. Но на деле люди признают, что важнее трава, так как жертвуют и своей, и чужой жизнью ради травы.
Хотя вопрос собственности и есть вопрос травы, всё же он является главным камнем преткновения в жизни людей на земле. Лишь тот, кто своим духом наиболее уподобляется Богу, обходит его, с пренебрежением оставляя позади. Для прочих этот камень соблазна делается предметом спора, предметом разговоров, предметом неимоверного труда и пота, предметом и содержанием всей жизни и, наконец, — их надгробным памятником.
Где богатство Креза? Где пиры Лукулла? Где держава Цезаря? Где могущество Наполеона? Следы всего этого, в том или ином виде, еще можно обнаружить, но подобные вопросы не так важны, как: где теперь богатый Крез? Где ненасытный Лукулл? Где властолюбивый Цезарь? И где могущественный Наполеон? Самое важное — знать, где люди, а не где их собственность. Но мы не можем узнать этого, прежде чем не узнаем: чьей собственностью являются сами люди?
Итак, чья же собственность суть сами люди? Тому, кто решит этот вопрос, легко будет решить и вопрос о человеческой собственности — как путникам, когда они уберут с дороги самый большой камень, легко потом разгрести щебень и листья.
Когда люди решают этот вопрос сами, без Господа Иисуса Христа, как они и решали его на протяжении тысячелетий, то приходят к двум ответам. Первый — человек есть собственность злых духовных сил, которые прячутся за природой и под маской природы; второй — человек является собственностью самой природы, которая его и создала, держит какое-то время в качестве мебели среди другой своей мебели и в конце концов ломает и убивает. С сотворения мира все мудрствования человеческие, не позаимствовавшие ни капли разума Христова, имеют только два решения вопроса, чьей собственностью является человек.
А ответ Христа на этот вопрос гласит: человек есть собственность всеблагого Бога. И он является собственностью не так, как являются чьей-либо собственностью вещи, но как свободное и разумное существо, как сын Божий. Это не решение какого-либо философа, ибо в таком случае мы бы ему не поверили; но это ответ Очевидца, пришедшего к людям из самой триединой сердцевины бытия и жизни, распространяющей жизнь по всем мирам. Потому мы и верим этому ответу, и только его полагаем истинным и спасительным. Точнее, его надо назвать не ответом, а свидетельством Очевидца.
Этим свидетельством решены и все вопросы о собственности человека, все хозяйственные, экономические и политические вопросы на земле. Люди — Божия собственность, а значит, природа — тем более Божия собственность. А это, в свою очередь, означает: всё, что человек называет своею собственностью, на самом деле является собственностью Бога, Божией ссудой людям. Ссуду эту Господь распределил между людьми неравномерно. Почему неравномерно? Потому что люди суть свободные и разумные существа. Мёртвым предметам Бог все распределил поровну. И полуживым, то есть несвободным и неразумным, творениям Бог все распределил поровну. А Своим свободным и разумным творениям Бог всё распределил неравно, чтобы проявились их разум и их свобода; чтобы люди увидели свою братскую зависимость друг от друга; и чтобы они, мудро распорядясь Божией ссудой, обеспечили спасение как своё, так и своих братьев. Таким образом, Божия ссуда — или то, что люди ошибочно называют своей собственностью, — есть лишь средство спасения человека.
В сегодняшнем Евангелии говорится о богаче, который осознал собственность иначе — в абсолютном смысле этого слова, и тем обрек себя на такие муки, что сердце холодеет и волосы поднимаются дыбом от одного их описания.
Сказал Господь: некоторый человек был богат, одевался в порфиру и виссон и каждый день пиршествовал блистательно. Был также некоторый нищий, именем Лазарь, который лежал у ворот его в струпьях и желал напитаться крошками, падающими со стола богача, и псы, приходя, лизали струпья его. Перед нами страшная картина земного неравенства. Но, подождите, позднее мы увидим ещё более страшную картину неравенства небесного. Какая противоположность: с одной стороны — богач, одетый в порфиру и виссон, с другой — нищий, одетый в струпья и гной! С одной стороны — человек, окруженный подобными ему людьми: богатыми, сытыми, разряженными, веселыми; с другой — человек, которого окружают лишь псы! С одной стороны — богатство, здоровье и сытость до пресыщения; с другой — горькая нищета, болезнь и голод! С одной стороны — оглушительные песни, пляски и смех; с другой — молчаливое ожидание крошек хлеба, и молчаливый взгляд на гной, текущий из собственного тела, и молчаливое ожидание смерти! Молчаливое и терпеливое — потому что не говорится, что Лазарь просил о помощи или кричал, как другие нищие. Испытывая голод, он лишь желал напитаться крошками со стола богача и молчал. Сердцем он беседовал с Неким, но языком — ни с кем. Но к чему было и говорить ему о своей беде языком, когда тело его, окруженное псами, говорило о ней яснее всех языков мира?
Обратите, однако, внимание на очень важную вещь: Господь не упоминает имя богача, но упоминает имя убогого. И на протяжении всей притчи имя богача остается неназванным, в то время как имя Лазаря упоминается и на земле, и на небесах. Что это значит? Разве это не совершенно противно человеческому обычаю помнить и упоминать имена богачей, а имена бедняков или не помнить, или, если они и известны, не упоминать их? Как безымянные тени нищие идут или ползут по земле между людьми, все под одним общим именем — нищий, в то время как имена богачей звучат во дворцах, воспеваются в стихах, пишутся в учебниках истории и в газетах, вырезаются на памятниках.
Именно поэтому Господь не упоминает имени богача, чтобы не оказывать лишней чести тому, кого люди и так чрезмерно чествовали, и чтобы показать, что суды Божии — иные, чем суды человеческие, и часто совершенно им противоположны. Он пришел на землю не для того, чтобы поступать с людьми так, как они поступают друг с другом, но чтобы показать, как Небо поступит с людьми. И уже самим этим пропуском имени богача Он открывает одну из небесных тайн. Имена подобных богачей на небесах как бы и вовсе не будут известны; их не вспомнят ни среди ангелов, ни среди святых. Они будут стёрты из Книги Жизни. Безусловно, Господь знал имя богача, как знал Он и имя бедняка. Но Он намеренно не хотел произносить его Своими животворными устами, чтобы не обновлять и не оживлять его — ибо оно уже было стёрто из Книги Жизни. Обратите внимание, что Господь как бы нарочно избегает произносить Своими устами имена Ирода, Пилата, Каиафы. Пойдите, скажите этой лисице (Лк.13:32)! — говорит Он об Ироде, не называя его по имени. Ещё раньше Бог сказал: ни помяну же имен их устнама Моима (Пс.15:4). Праведникам же Господь наш Иисус Христос сказал: радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах (Лк.10:20); и это радование Он им заповедует прежде всякого другого, даже прежде радования о том, что бесы им повинуются. Но какое зло совершил этот богач, что Господь не хочет даже произносить его имя? Посмотрите: Господь не обвиняет его ни в краже, ни во лжи, ни в блуде, ни в убийстве, ни в неверии в Бога, ни даже в нечестным путем добытом богатстве. Ведь похоже, что сам он не добывал этого богатства ни честным, ни нечестным путем, а унаследовал его, поскольку говорится: был богат, а не «стал богатым» или «разбогател». Но к чему было Господу обвинять его, когда у ворот его лежало живое обвинение, написанное против него не чернилами на бумаге, но струпьями и гноем на коже живого человека? Несомненно, богач имел все те пороки, которые богатство неизбежно приносит с собой всякому легкомысленному человеку. Ибо тот, кто каждый день роскошно одевался, роскошно ел и пил и весело проводил время, не мог иметь в себе страха Божия, не мог удержать язык свой от многоглаголания, чрево — от объедения, сердце — от гордости и тщеславия, от презрения к другим людям, от насмешек над святыней Божией. Всё же это неизбежно и неудержимо толкает человека и на блуд, и на обман, и на месть, на убийство, на богоотступничество. Но все эти грехи и пороки богача Господь не перечисляет. Из Его притчи становится очевидной лишь одна вина богача, а именно: крайнее презрение к человеку Лазарю, и не из-за чего иного, как только из-за его бедности и болезни. Если бы Лазарь появился у ворот здоровый и одетый в виссон, богач, несомненно, обратился бы к нему с приглашением на свою трапезу — обратился бы как к человеку и признал бы в нем человека. Однако в бедном и покрытом струпьями Лазаре он человека не видел и не признавал. Он презрел создание Божие, как будто его и не существовало. Он отворачивался от него, чтобы не замарать свой взгляд. Он полагал, что принадлежит сам себе, а свое богатство считал не ссудой Божией, а исключительно своей собственностью. Талант, данный от Бога, он закопал в землю своего тела и не дал пользоваться им тем, кто в этом нуждался. Сердце его отягчилось объядением и пьянством (Лк.21:34) и стало совершенно слепым к духовному миру и духовным ценностям. Он смотрел только плотскими глазами, слушал плотскими ушами, жил плотской жизнью. Его душа была в таких же струпьях, как тело Лазаря. Его душа была настоящим отражением тела Лазаря, и тело Лазаря было настоящим отражением его души. Таким образом, Бог поместил на земле двух человек, чтобы они были зеркалами друг другу: одного за воротами, другого у ворот. Внешний блеск богача был зеркалом души Лазаря, а внешние струпья Лазаря — зеркалом внутреннего мира богача. К чему было Господу перечислять все грехи богача? Все они раскрыты одним штрихом, все до единого. Жестокосердие к Лазарю сорвало завесу с гноища души богача, и мгновенно стала явной вся мерзость этого гноища — и для очей, и для ушей, и для носа, и для языка.
Вот изображение двух неравных на земле людей: одного, имя которого было очень хорошо известно людям и охотно произносилось ими, и другого, имя которого люди знать не хотели. А теперь посмотрим, как изображается пребывание этих двух неравных людей в мире ином.
Умер нищий и отнесен был Ангелами на лоно Авраамово. Умер и богач, и похоронили его. И в аде, будучи в муках, он поднял глаза свои, увидел вдали Авраама и Лазаря на лоне его. Умирают богатые, так же, как умирают бедные. Никто не рождается на этот свет, чтобы жить в нем вечно, ибо этот свет и сам смертен и ждет своего конца. Богачи умирают, вздыхая об этом свете, а бедняки — вздыхая о том. Оставив этот мир, богач оставил блеск, роскошь и наслаждения; а Лазарь, оставив этот мир, оставил голод, струпья и псов. Но взгляните теперь на жатву Божию! Когда умер бедняк, ангелы взяли душу его и отнесли в рай; а когда умер богач, ангелы вернулись от его смертного одра с пустыми руками. На одном, снаружи гнилом, дереве ангелы нашли и собрали дивные и спелые плоды; а на другом, снаружи густолиственном и зеленом, не нашли никаких плодов. А всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь (Лк.3:9). Эти пророческие слова буквально сбылись на немилосердном богаче. И тело его, и душа были срублены; тело брошено в могилу — гореть в земле, а душа в ад — гореть в пекле. Ангелы даже не приближались к его смертному одру, ибо знали, что для них там ничего нет; к нему приблизились бесы и люди. И те, и другие желали его похоронить: и бесы похоронили его душу в аду, а люди — тело в земле. Конечно, люди и к мертвым телам богача и Лазаря относились различно, как различно относились к ним живым. Весть о смерти богача разнеслась во все концы, и весь город взволновался и пришел на его похороны. Холодное тело (которое, должно быть, после смерти впервые, с тех пор как родилось, выглядело серьезно) было снова одето в новую порфиру и новый виссон, помещено в гроб, сделанный из редкого дерева и редкого металла, и провезено по городу в позлащенной колеснице конями, покрытыми черными попонами, — такими утомленными, словно и они облеклись в траур по тому, кто своей жизнью проиграл милость Неба. За колесницей шли толпы друзей, родственников и слуг в траурных одеяниях. По кому же был этот траур? По тому, кто не хотел даже объедков со своего стола дать голодному нищему. Весь город собрался у его могилы, чтобы послушать речи о его достоинствах и заслугах перед городом, народом и человечеством — красивые, как порфира, и гладкие, как виссон на теле мертвеца, которому уже не были нужны даже крошки с трапезы этой жизни; речи лживые, как и вся жизнь этого человека; речи пустые, как и душа его была пуста от добрых дел. Наконец тело с порфирой и виссоном положено в землю — чтобы его не лизали псы, но ели черви. На могилу водрузили венки из зелени и цветов — тому, кто потерял венец небесной славы. И воздвигли ему выше человеческого роста дорогой памятник с золотом написанным именем, которое не оказалось в Книге Жизни. Но ни одному из тысяч, собравшихся на этот бесполезный парад, не приходило в голову, что в это самое время душа богача была в аду.
А как похоронили бедняка Лазаря? Как найденную на улице дохлую собаку. Кто-нибудь, вероятно, сообщил городским властям, что на улице лежит труп какого-то нищего. Так что властям пришлось потрудиться похоронить его, по многим причинам, но прежде всего по двум: первая — чтобы его псы не разорвали и не растащили по городу; а вторая — чтобы он, разлагаясь, не распространял в городе заразу. Кроме того, нужно его как можно скорее вытащить из города и закопать еще и потому, что мертвое тело, скорченное, покрытое струпьями и одетое в лохмотья, оскорбляет взоры прохожих. Итак, ни одна из причин не была ради Лазаря, а все ради самих горожан. Он, бедняк, досаждал людям своей жизнью, досадил и смертью. Власти, должно быть, морщились, услышав эту неприятную новость, и искали людей, которые бы выполнили эту неприятную работу, и беспокоились, как оплатить этим людям их работу! И из уст в уста передавали: какой-то нищий умер! Кто будет хоронить нищего? Где, и за чей счет? «Кто этот нищий?» — может быть, спрашивали любознательные дети. Смешной вопрос. Кто же станет узнавать и помнить имена нищих!
Вот какая огромная разница была между этими двумя людьми в оценивающих глазах человеческих! Но на небесах не слишком полагаются на человеческие оценки: ни на их похвалы, ни на плевки, ни на ордена, ни на осуждения. Человеческие оценки простираются лишь до могилы, а затем Небо принимает души умерших и даёт оценки Само. И по небесной оценке облаченный в виссон богач сошел в ад, а покрытый струпьями Лазарь поднялся в рай.
И в аду, в муках великих, поднял богач глаза свои и увидел вдали Авраама и Лазаря на лоне его. Вероятно, первый раз за все время своего существования богач теперь поднимает глаза горе. На земле он смотрел только на себя и на мир вокруг себя, и его взгляд, не омраченный никаким страданием, никогда не устремлялся вверх. Так и сегодня происходит со многими из нас, отчего и возникла пословица: «Как тревога, так до Бога»! Да будут же тысячу раз благословенны страдания, которые встречаются нам в этой жизни и принуждают нас возводить очи свои и сердце своё ко Господу! Если бы этот несчастный богач не проклинал земных мучений, не бежал от них, ища только смеха и веселья, он бы ещё на земле поднял свои глаза к небесам и, вероятно, избежал бы мук ада, откуда бесполезно поднимать глаза ввысь. Еще премудрый царь сказал: Сетование лучше смеха; потому что при печали лица сердце делается лучше (Еккл.7:3). Этот богач смеялся и веселился всю жизнь, и смех и веселье полностью изгнали из его сердца страх Божий. Итак, когда он посмотрел из ада горе, то увидел вдали Авраама и Лазаря на лоне его. Сказано вдали, чтобы этим показать, как ад удален от райских обителей праведников. Авраам является праотцем народа еврейского по плоти, но по своему благочестию он праотец всех праведников, кои верой, послушанием и смирением угодили Богу, исполнив Его волю. И Лазарь был на лоне Авраамовом. Что есть лоно Авраамово? Оно есть тихое пристанище всех праведных, упокоенных Богом после бурь житейских на земле. До пришествия Спасителя евреи считали Авраама первым между праведниками, а Господь говорил эту притчу евреям. Конечно, с приходом Христа в мир многие стали и больше Авраама в Царствии Божием. Не Аврааму, но апостолам Своим Господь обещал, что они сядут на двенадцати престолах судить двенадцать колен израилевых. Но из племени Симова Авраам первый сподобился Царствия Божия (Лк.13:28), в котором, кроме него, суть и все остальные праведники, измученные и избитые пророки, благочестивые цари и другие угодники Божии. В эти обители величайших праведников, в обители Авраама, Исаака, Иакова, Иосифа, пророков Илии и Елисея, праведного Иова и славного Давида, вошел и Лазарь, этот жалкий бедняк, который в земной жизни терпеливо переносил и голод, и наготу, и презрение, и болезнь, и струпья. Никто из них не удостоился прийти в это место света, мира и неизреченной радости за свое земное богатство и веселье, за свою ученость и власть, за свою Царскую корону и могущество; но за свою твердую веру и упование на Господа, за свою покорность воле Божией или за свое терпение и благовременное покаяние. Ибо не смотрит Бог на место человека на земле, но смотрит на его сердце. В Царствие Его войдут обладатели не царской короны, но царской души; и войдут богатые милосердием и верой, а не деньгами и землями; и войдут учёные, коих научили не мир и плоть, но премудрость Божия; и войдут радующиеся и веселящиеся, но не те, чьё сердце веселили лишь музыканты и плясуны, а те, кто наполнил его радостью и весельем о Господе, как говорит псалмопевец: сердце мое и плоть моя возрадовастася о Бозе живе (Пс.83:3)!
Что же говорит грешный богач, смотря на этот сияющий чертог над собою и видя рядом с Авраамом и Лазаря, того самого Лазаря, чьим именем он не хотел на земле пачкать уст своих? И, возопив, сказал: отче Аврааме! умилосердись надо мною и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучаюсь в пламени сем. Воистину, нет слов, которые могли бы лучше выразить весь ужас мук грешников в аду! Если кто-то слегка проголодался, он просит мяса и рыбы, чтобы ублажить свое чрево; если кто-то сильно голоден, он просит и о корке черствого хлеба, чтобы насытиться; но если человек умирает от голода, он радуется, получив и горсть желудей для спасения своей жизни. Как неописуемо страшно адское пламя, в котором горел этот богач, ясно видно из того, что он не просит ни о куске льда, ни о ведре воды, ни даже о чаше воды, но лишь о влажном конце одного перста! О том, чтоб лишь одна капля воды на конце перста опустилась на его пылающий язык! О, братия мои, если бы люди веровали, что Господь наш Иисус Христос пришел на землю не для того, чтобы увеличивать царство неправды еще одной неправдой; и что Он вообще не мог изречь неправду или же что-либо преувеличить; тогда, воистину, одной только этой Евангельской притчи хватило бы, чтобы спасти всех живущих на земле людей. Взгляните, как этот человек, не знавший в земной жизни о милости, вопиет о милости из пламени адского! А затем взгляните на себя, вы, не только не оказывающие милости, но и творящие немилость более несчастным и более бедным, чем вы сами! В скором времени можете и вы, как этот бывший богач, возопить о милости из того места, в которое в вечности лучи милости не проникают.
Но Авраам сказал: чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь — злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь; и сверх всего того между нами и вами утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят. Авраам обращается к горящему в аду грешнику с ласковым словом: чадо, — что показывает полное отсутствие всякой злобы у праведников в Царстве блаженства. Кроме того, таким обращением праотец Авраам хочет напомнить своему потомку, что тот из его племени, что он имел перед собой такие высокие образцы, как Авраам и другие праведники, и вовремя мог избавить себя от адских мук. Но он не может выполнить мольбу грешника по двум причинам. Во-первых, потому что данным положением вещей удовлетворена небесная справедливость; и, во-вторых, потому что между обителями праведников и местом мучения грешников на том свете нет ни моста, ни дороги для людей. Сможет ли всё же кто-нибудь из грешников по молитвам земной Церкви быть переведён Богом из ада в рай прежде Страшного Суда — это тайна Божия, в которую Авраам не входит. Он только напоминает бывшему богачу, который теперь беднее всех нищих на свете, что тот получил во временной жизни всё, им желаемое. А так как он на земле никогда не желал небесных благ, не пожертвовал ради них ни одной крошкой хлеба и не пролил ни единой слезы, то он уже принял всю свою плату сполна в жизни земной. Лазарь же в этой временной жизни принял лишь муку, боль, презрение и слезы, желая благ небесных, и вот, он и достиг этих благ. Как и сказал Господь: Блаженны плачущие, ибо они утешатся (Мф.5:4); и еще: вы печальны будете, но печаль ваша в радость будет (Ин.16:20); и еще: Горе вам, смеющиеся ныне! Ибо восплачете и возрыдаете (Лк.6:25)!
Видя, что Авраам справедливо ответил ему на его первую просьбу, грешник теперь вопиет, умоляя о другом:
Тогда сказал он: так прошу тебя, отче, пошли его в дом отца моего, ибо у меня пять братьев; пусть он засвидетельствует им, чтобы и они не пришли в это место мучения. Откуда у него внезапно взялось такое милосердие к другим людям и такая забота о спасении других? Нет, это не милосердие, но еще один влажный перст, о котором он просит, чтобы его прикосновением облегчить свои муки. Этим он открывает особый свой грех: соблазнение других. Итак, он попал в пекло не потому только, что был жестокосерд к Лазарю, но и потому, что легкомысленной жизнью подал пример своим братьям, и тем и их погубил, проложив им дорогу в ад. А соблазн есть страшный грех: поскользнуться самому и увлечь за собой других значит заслужить несравненно более тяжкое осуждение, чем человек, который лишь сам поскользнулся. Послушайте, какие страшные слова сказал Сам Господь о том, через кого приходят соблазны. Лучше было бы ему, если бы мельничный жернов повесили ему на шею и бросили его в море, нежели чтобы он соблазнил одного из малых сих (Лк.17:1−2). А, судя по всему, братья этого богача были младше его. Поэтому он прежде всего хотел бы, чтобы Лазарь пришел к нему и простил его; а затем — искупить свой грех перед своими братьями. Тогда бы пламя его утихло и муки уменьшились. Таким образом, он обращается с этой просьбой к Аврааму не столько ради своих братьев, сколько ради себя самого.
Авраам сказал ему: у них есть Моисей и пророки; пусть слушают их. Он же сказал: нет, отче Аврааме, но если кто из мертвых придет к ним, покаются. Тогда Авраам сказал ему: если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят. Итак, и другую просьбу богача Авраам также не может исполнить. Он приводит веские и убедительные доводы, почему. Зачем посылать Лазаря на землю с напоминанием людям, что их ждет после смерти, когда через Моисея и пророков им ясно сказано, что нужно делать для спасения? Многие тысячи других людей спаслись не свидетельством мертвых, но свидетельством живых. И раз столькие тысячи смогли спастись, слушая Моисея и пророков, смогут и твои братья. Напрасно грешный богач настаивает, подкрепляя свою просьбу тем, что если кто из мертвых придет к ним, покаются. Авраам снова, приводя веский довод, окончательно отказывается выполнить его просьбу. Чем поможет им свидетельство Лазаря, если они не слушают Моисея и пророков? Разве Моисей, Исаия и Илия не видели Бога, и разве они не от имени Божия говорили то, что говорили? И если им не верят, то как поверят Лазарю, если он явится к ним, воскреснув из мертвых? Прежде всего, кто такой Лазарь? Разве они когда-нибудь заглядывали в его покрытое струпьями лицо, чтобы узнать его, если теперь он явится к ним во славе, светлый, как ангел? Разве они когда-нибудь слушали его голос, чтобы узнать его по голосу? Разве они когда-нибудь спрашивали о его горькой жизни, чтобы узнать его по его истории? Не скажут ли они: это привидение? Или какой-то призрак? Или самообман? Какую пользу принесло Саулу явление Самуила из мертвых (1Цар.28)?
Ответ Авраама ничем не помог горящему в аду грешнику, но зато он может помочь многим, которые сегодня вызывают духов умерших, чтобы узнать небесные тайны и якобы укрепиться в вере. Воистину, нет более легкого пути сойти с ума и пасть в бездну! Спиритизм есть побег из света во тьму и поиск света во тьме. Вызывающие духов для познания истины доказывают этим, что не веруют Господу Иисусу Христу. Но как могут разумные люди верить духам своих теток и соседей, когда есть еще вопрос, действительно ли это духи тех, под чьими именами они являются, но при этом не верить Вседержителю истины? Чем могут тетки и соседи, и медиумы, и предсказатели засвидетельствовать свои слова? А Христос засвидетельствовал Свои слова Своей кровью и кровью тысяч и тысяч верующих в Него, живот свой положивших за эти слова. Впрочем, евреи видели не только дух, но и дух, и тело воскрешенного Лазаря, а все же не только не поверили, но и хотели убить Лазаря (Ин.12:10−11), чтобы он не свидетельствовал об истине. А еще евреи видели возвращенную из мертвых дочь Иаира, и сына Наинской вдовы — почему же не верили?
И они видели многих мертвых, восставших из гробов, когда Иисус испустил дух, — почему же не верили? И, наконец, они достоверно узнали о Воскресшем Господе Иисусе — но, вместо того, чтобы уверовать, они подкупили стражников отрицать истину и провозглашать ложь. Если же и всего этого нам не достаточно, чтобы поверить, но требуются еще свидетельства мертвых, вот они нам: вот Авраам, вот Лазарь, вот грешный богач! Вот свидетели и рая, и ада, и это свидетели, проверенные никем иным, как Самим Господом Иисусом Христом. Хотя бы кто из нас своими глазами ясно увидел Рай и ад и услышал бы этот разговор между Авраамом и грешником, он не мог бы и в самой малой степени верить себе, своему зрению, своему слуху настолько, насколько он может веровать свидетельству Тайновидца Иисуса Христа. Господь видел и слышал все то, о чем сообщил нам в этой притче, и теперь мы знаем истину. Если бы мы видели это сами, мы бы сомневались, говоря: может быть, это какое-то привидение, или сон, или галлюцинация. Но Он видел и слышал, Он, который не мог обмануться и, тем более, кого бы то ни было обмануть. О, братия, если бы мы веровали Ему больше, чем себе! Он этого и требует от нас; и это есть главное требование Его Евангелия — да веруем Ему больше, чем себе, и больше, чем всем живым и всем мертвым. Не так ли, впрочем, в случае со всяким истинным путеводителем и путниками, которых он ведет? Не требует ли он, чтобы путники следовали за ним, и не искали пути своими неопытными глазами, и не шли за ложными путеводителями, которые из неких своих расчетов говорят, что знают более короткий и легкий путь?
Господь наш Иисус Христос есть наш Путеводитель в Его Царствие, которое никто не может знать лучше Его Самого. Мы обязаны верить Христу больше, чем своим легко поддающимся лжи ушам и глазам и своим ничтожным умствованиям. Чтобы мы не были обмануты разными сомнительными духами и приведениями, Он в Своем присутствии отверз нам рай и ад и позволил мертвым возвестить нам необходимое для нашего спасения. В Своем присутствии — чтобы мы узнали истинную правду о загробном мире — и ровно столько этой правды, сколько нам нужно знать, чтобы не иметь жестокосердия богача и иметь терпение Лазаря, его веру и его надежду. И чтобы мы ничего в этом мире не считали своей собственностью, но все, что мы имеем, — Божией ссудой, данной нам для спасения нашего и наших ближних. Господу же Иисусу Христу о сем подобает честь и слава, со Отцем и Святым Духом — Троице Единосущной и Нераздельной, ныне и присно, во все времена и во веки веков. Аминь.
+ + +
Из собрания творений святителя Николая Сербского (Велимировича), выпущенного издательством Сретенского монастыря. Приобрести издание можно в магазине «Сретение».
|
|
