«Дай кровь и прими Дух. О комфорте нигде не сказано»

Беседа со схиигуменией Иоанной и герондой Симеоном из монастыря Филофей

О том, что они приехали в Москву — иеромонах Афонского монастыря Филофей отец Симеон и настоятельница грузинского монастыря в честь Хахульской иконы Божией Матери схиигумения Иоанна, я узнала от отца Иоанна Каледы, настоятеля храма Троицы Живоначальной на Грязех. Отличием этого московского храма стало особое почитание величайшего грузинского святого, которого, к сожалению, в России знают не все, — преподобного Давида Гареджийского. Отец Иоанн его очень любит. В храме в красивом киоте — большая икона преподобного московского письма, каждый понедельник ему служат молебны, батюшка готовит к изданию житие святого на русском языке с обширными комментариями. И конечно, преподобный Давид устраивает так, что и дорогая Грузия всегда рядом с нами.

Отец Иоанн, мать Иоанна и геронда Симеон в храме на Бутовском полигоне

Вот, например, в один из понедельников июня на молебне преподобному Давиду было много грузин — и в их числе несколько монахинь в непривычно для нас завязанных черных платах с красными крестиками на лбу: матушка Иоанна, которую с отцом Иоанном связывает самая крепкая дружба, и ее сестры. Кроме того, был еще какой-то невысокий старенький, но очень живой и быстрый монах с белой бородой и маленькими руками — отец Симеон со Святой Горы Афон, объяснили мне, геронда, из монастыря Филофей.

Все они приехали, чтобы препроводить из Москвы в Грецию колокола, отлитые для тамошнего женского монастыря. Теперь дело было сделано, и утром гости вместе с отцом Иоанном отправились в Оптину Пустынь. Отец Симеон хотел обязательно попасть и к преподобному Сергию, и в Дивеево. Удалось присоединиться к ним только в последний, московский день паломнического маршрута.

И вот мы едем. Сперва — на Бутовский полигон, потом к Владимирской иконе Божией Матери и к образу Спаса Вседержителя работы преподобного Андрея Рублева в Третьяковку, потом в Марфо-Мариинскую обитель и наконец в Покровский монастырь — к Матронушке. На месте рядом с водителем всматривается в улицы, заполненные изнывающими от духоты москвичами, геронда. Мы с матушкой тихо — чтобы не мешать — беседуем за его спиной. Жарко.

+ + +

«Политика многих соблазнит, но христиане будут мостами между народами»

— Матушка, что привело вас и геронду в Москву?

— В женской обители архангела Михаила (подворье Афонского монастыря Филофей), которая находится на греческом острове Тасос, построен новый боголепный храм Айя-София — в честь Софии, Премудрости Божией.

Нижний же храм освящен во имя Силуана Афонского Русского. Естественно, построена и новая колокольня. И вот, зная русскую традицию колокольного звона, сестры захотели привезти колокола из России.

Мы очень тесно связаны с этим монастырем — мы начинали там монашескую жизнь, у нас там старица-матушка.

Схиигумения Иоанна

И в прошлом году, когда мы там были, сестры рассказали нам об этой идее — привезти колокола из России. Но они не знали, как ее осуществить. У них нет сестры, которая знала бы русский язык, и они попросили нас помочь узнать, как можно всё это обустроить.

А дальше всё устроилось по благословению и по чудесной помощи архангела Михаила: довольно быстро и чудным образом появились люди — грузины, русские, греки, — которые захотели принять участие в этом благом деле. И сейчас мы находимся в Москве по той причине, что заказ выполнен, колокола вывезены с завода и отправляются в Грецию.

С нами приехал батюшка, отец Симеон из Филофейского монастыря. Он имеет благословение и послушание служить в монастыре архангела Михаила, что и исполняет с 1970-х годов.

И для нас, конечно, очень радостно, что он проявил такое желание — отправиться с нами в Москву, чтобы довести до конца это дело. Он давно хотел поехать в Россию поклониться святым местам — так состоялось наше паломничество. Всего, конечно, не успеешь за десять дней, но основное из того, что хотели: к преподобному Сергию, к преподобному Серафиму Саровскому, к Оптинским старцам, — мы, с Божией помощью, осуществили.

— История создания этих колоколов еще раз напоминает о том, что мы — одна Церковь, однако часто в дело вмешивается политика, и людям становится трудно понимать друг друга. Что, на ваш взгляд, позволяет преодолевать такие трудности?

— Если наше Православие, наше христианство — не на уровне идеологии, а на самом деле жизнь во Христе, то Господь защитит нас и у нас не случится такого, чтобы мы запутались в политике. А если Православие для нас идеология, оружие, средство возвыситься над другими, то тогда мы в политику впутаемся обязательно.

Я думаю, что во всех православных странах есть множество людей, которые живут во Христе жизнью истинной, глубоко христианской, и политика, может быть, многих и соблазнит, но христиан Господь сохранит, и они будут настоящими мостами между нашими народами.

— В этой связи для меня очень радостно почитание в нашем московском храме иконы великого грузинского святого — преподобного Давида Гареджийского. Расскажите об истории ваших взаимоотношений с нашим храмом, с батюшкой Иоанном Каледой.

— Совершенно чудно складывались эти отношения. Начались они так. Один наш близкий знакомый в 1990-х годах зашел в храм Святой Троицы на Грязех и увидел большую икону преподобного Давида Гареджийского. И очень обрадовался.

Этим человеком был брат нашего аввы, митрополита Алавердского Давида, который начинал свою монашескую жизнь как раз в Лавре преподобного Давида Гареджийского и в честь него получил свое монашеское имя.

Еще в 1980-х годах он приехал в закрытую тогда Лавру как простой архитектор-реставратор — работать в музее. И пришел к вере благодаря святому преподобному Давиду.

Он был первым человеком, который начал восстанавливать Лавру, — жил там один, сначала стал священником, потом — монахом, игуменом этого монастыря.

И когда его брат Георгий — а он очень помогал авве вначале — вошел в московский храм Троицы на Грязех, он, конечно, был радостно удивлен, что встретил там преподобного Давида.

Священник Иоанн Каледа и схиигумения Иоанна

Познакомился с отцом Иоанном. И сразу позвонил в Грузию, сказал: представляете, тут такой храм существует, где так поклоняются преподобному Давиду!

Не передать, какая это была радость. И отец Иоанн через Георгия прислал нам благословение от своего храма.

Потом мы поподробнее узнали о храме Троицы на Грязех, со своей стороны тоже связались с отцом Иоанном — долго рассказывать, какие еще были моменты, совершенно чудные, Промыслом Божиим запланированные. Ни один человек не может так планировать — только Промысл Божий.

Это очень долго рассказывать, но как только мы познакомились, и у владыки, и у сестер нашего монастыря возникла особенная любовь к отцу Иоанну, к его семье. И вот эта связь у нас продолжается, и думаю, что будет продолжаться всё время.

— Вы принимали участие в подготовке издания на русском языке жития преподобного Давида.

— Да. Мы всё время переписываемся; отец Иоанн просил, чтобы этот текст был прочитан грузинскими учеными. Я должна сказать, что это не просто житие преподобного, — там даются такие ссылки, такие сделаны комментарии, что в этой книге — большая часть истории Грузии. Это очень серьезная книга, и, конечно, отец Иоанн хотел, чтобы ее посмотрели грузинские историки. И тогда мы обратились к доктору исторических наук Эльдару Бубулашвили — он преподаватель духовной академии в Тбилиси, и, конечно, он с радостью согласился, прочитал, сделал свои замечания.

«Воскресение — это продолжение Голгофы, и мы должны быть готовы к ней»

Схиигумения Иоанна

— Матушка, я хочу сменить угол беседы и спросить о современном монашестве. У нас в 1990-е годы многие к нему стремились, не то что сейчас — многие говорят, что поток желающих посвятить себя Богу почему-то иссяк.

— То же самое можно сказать и о Грузии. В 1990-е годы с особой силой проявил себя духовный голод.

Я сейчас часто вспоминаю то время. В начале 1990-х, когда я только пришла в Церковь, было очень сложно купить иконы: не было столько лавок, не было типографий, которые бы их печатали, — ничего не было.

А мне очень хотелось иметь у себя четыре иконы — святой Нины, святого Георгия, изображение креста святой Нины, которое хранится у нас в церкви Сиони, и лик Спасителя работы преподобного Андрея Рублева. И вот моя подруга сказала мне, что в Художественной академии учатся несколько студентов, у которых есть бумажные копии икон, и они могут наклеить их на дерево.

И я заказала четыре эти маленькие иконочки. Как я была счастлива, когда получила их! Теперь они были у меня дома!

А сейчас, сами понимаете, сколько икон печатается. Все могут приобрести эти иконы — и уже, знаете, отношение изменилось у людей.

Я часто слышу: «Матушка, у меня накопилось много икон, что мне можно с ними сделать?» А я всё время думаю: а могут повториться времена гонений, могут начаться снова преследования, и мы снова будем искать иконы, и тогда, может быть, если ты сейчас в какой-то книжечке положишь икону, твоя внучка найдет ее через годы.

О таких временах нельзя забывать. Христиан преследуют всегда, со времен Христа — бывают какие-то передышки, а потом всё начинается снова.

Грустно, когда христиане говорят: вот, мол, у меня много икон накопилось, что мне делать? Когда возникает сам вопрос, икона становится — прости меня, Господи! — предметом, который или нужен человеку, или не нужен. Понимаете, вот это страшно.

Вы спрашивали про монашество, а я вам эту историю рассказала.

Остывание. Тогда была большая жажда, а сейчас — остывание. Хотя Промысл Божий знает, как действовать. Люди боголюбивые всегда были и всегда будут, и для монашества у Господа есть свои планы: сколько монахов должно быть, кого надо к монашеству привести.

- Сейчас, когда мы с вами едем с Бутовского полигона, ваши слова звучат по-особенному. Гонения могут повториться потому, что мы переживаем охлаждение?

— Конечно, они будут происходить в другой форме. Всё так стремительно меняется. Но мы не можем сказать, что всё меняется к лучшему, — есть очень большие опасности, и это, по человеческим меркам, неравноправная борьба — не равносильная человеку. В общем, если бы нашим полководцем не был бы Сам Христос, никто из нас не победил бы. Но перед нами идет Бог. У архимандрита Софрония (Сахарова) есть такие слова: когда будет очень тяжело, придет Христос, и Он победит, но победа будет принадлежать нам, потому что мы страдали.

Времена уже изменились, не в такой форме всё будет.

На Бутовском полигоне

У меня на Бутовском полигоне была мысль: вот мы сейчас по делу в Россию приехали, и если бы не батюшка Симеон, святогорец Филофейский, может быть, я поспешила бы обратно, сделала бы свое дело, поклонилась бы святыням, повидалась бы с отцом Иоанном, с дорогими людьми, которые есть в Москве, и поспешила бы домой.

Но сегодня у меня был помысел, что нельзя приехать в Москву и не побывать в Бутове, не поклониться новомученикам, нельзя.

Тогда убивали людей. Но мы будем бояться не тех, которые тело убивают, а тех, кто убивает душу. И мы, христиане, должны быть готовы к тому, что наше воскресение — это Голгофа. Воскресение — это продолжение Голгофы. Мы должны быть готовы к Голгофе. Смирением готовиться. А то когда нет преследований — легко говорить о преследованиях и о мученичестве. Когда начнутся — тогда нужно, чтобы хватило смирения.

— Мы, современные христиане, часто пытаемся спастись с комфортом, не особенно себя утруждая, смягчаем посты, не хотим долго стоять на службах, и даже кое-как соблюдая внешнее, совершенно не желаем меняться внутренне. Как можно спастись в современном мире?

— Спасает нас Господь Своей милостью. Милость Божия нас спасает. Если человек не проводит напряженную внутреннюю жизнь, не борется со грехами, со страстями, то тогда Господь находит пути, как смирить такого человека.

Мы, христиане, должны понимать, что наша главная брань — это борьба с грехом и со страстями. Мы цель не должны забывать: мы призваны не для того, чтобы как-то прожить на этой Земле. Так или иначе — все живут. И те, которые Истины не знают. А цель у нас очень большая — быть с Богом, обожествляться, вот какая цель. «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный». Цель очень большая, мы не должны об этом забывать и должны очень высоко смотреть. А то, что вы сказали, — это значит, что мы в землю смотрим. Мы высоко не смотрим, мы цель забыли, уткнулись в землю. А это как червь получается. Человек — как червь, не как Отец наш Небесный, а как червь становится, правда? Ну, будем напоминать себе каждый раз об этом. Будем напоминать, какая цель христианской жизни — стяжать благодать Святаго Духа. А как стяжать благодать Святаго Духа? Дай кровь и прими Дух. О комфорте нигде не сказано.

В Бутово, рассказ об исповедниках

— Многие говорят, что сейчас не те времена.

— Что значит: не те времена? Христос вчера и днесь той же, и во веки. Как это можно говорить: не те времена? Никак нельзя. Это самооправдание. Если мы на самолетах летаем, если у нас есть мобильные телефоны, интернетом мы пользуемся, то это не значит, что поменялся путь достижения цели. Это не значит, что Христос изменился. Ни в коем случае нельзя себя так оправдывать.

Древние отцы большими подвигами приходили к смирению. А мы, в наше время, можем прийти к нему смиренными помыслами. А то всё оправдываем себя: дескать, не то время — и так и остаемся гордыми.

— Человек может считать себя смиренным, но вот с ним происходит какая-то неприятность, и сразу начинается: почему опять со мной такое случилось? почему мне тяжелей всех? Что значит в тяжелой ситуации смириться под волю Божию?

— Обвинять себя. Видеть себя. Видеть и обвинять. Вот когда человек смиренно воспримет — скажет: я виноват, — как ему не склонить голову перед Богом? А мы же привыкли других обвинять, всё вокруг. Все виноваты и всё виновато — начиная с государства и заканчивая соседями.

Виновато государство, виноваты соседи, виноваты фонды, демон виноват — он всё делает, от злого духа всё.

Вот так, вокруг все виноваты, и доходит до Бога человек. Последняя инстанция — это Бог. Если не обвинять себя, а обвинять всех вокруг, то обязательно так человек дойдет до того, что обвинит Бога.

Иеромонах Симеон Филофейский

Тут мы приехали к Третьяковской галерее, и я зашептала матушке, можно ли будет задать вопрос геронде «Можно», — ответила она. И повторила по-гречески мой вопрос. Он был очень простым: «Геронда, вы только что совершили паломничество ко многим русским святыням. Что бы вы могли сказать современным людям в России? Дайте нам наставление». Геронда заговорил, а матушка вдруг в какой-то момент заулыбалась. Сейчас вы поймете сами, в какой.

— Вы должны подражать своим святым. У вас были великие святые, и вы должны подражать им, брать с них пример. Соблюдать то, чему они учили. Современный мир, к сожалению, дает нам другие, плохие примеры.

Мы, конечно, и не осуждаем и не пренебрегаем тем, что нам дает современный мир, -техника, все те возможности, которые имеются у современного человека. Но мы не должны забывать главного — того, как достигается духовная жизнь: через молитву, через пост, через скромную, благоговейную жизнь.

Так как Запад ушел из истинной православной христианской жизни, естественно, что они и в каждодневной жизни допускают очень большие ошибки. Потому что без Истины не может быть жизни — они переплетены друг с другом. Насколько мы живем в Истине — настолько правильно мы проводим свою жизнь.

Поэтому мы все, православные, — вы у себя, мы у себя — должны со всей силы соблюдать то, что нам оставили святые наших Церквей.

Те примеры, то предание, которое у нас есть в Церкви.

Очень многие говорят, что изменились времена, наступила другая эпоха — но время не изменилось, мы изменились — к худшему. Мы, люди, изменились к худшему.

Например, носит женщина (показывает) вот такую юбку или длинную — причем тут время? В чем оно виновато?

Или, например, пришла среда или пятница — причем тут время? что мешает нам соблюдать пост? Тем более что в старые времена столы так богато не накрывались — сейчас человек, соблюдающий пост, имеет стол куда богаче, чем те, кто жили раньше нас. Так что это абсолютно никуда не годится. Не виновато время.

Раньше настолько бедно могли жить люди, что если у них, допустим, было мясо и они не съели бы его во вторник, то в среду оно бы уже испортилось. А сейчас положим его в холодильник — и храни, сколько хочется.

Неужели это время виновато? Современный человек всё имеет — и мясо, и что поесть, и во что одеваться, и на чем передвигаться — абсолютно всё. Но винит во всем время. Которое ни в чем не виновато.

Иеромонах Симеон

Человек, который не хочет держать пост, во вторник будет есть фасоль, а в среду обязательно мясо — потому что у него нет этого желания.

И часто можно услышать: отче, неужели это имеет такое большое значение — мясо ты покушаешь или что-то другое?

И скажем, что это имеет очень большое значение. Потому что всё это делается во славу Божию, для поклонения Богу, и в этом проявляется благочестие человека.

По опыту могу сказать, что всё начинается с маленького, с мелкого греха: одно не имеет значения, потом второе, потом третье.

Такого не бывает, что мелкий грех не имеет значения. Всё имеет свое очень большое значение.

Человек, истинно православный, обязательно должен следовать своим святым. Примеру своих святых — чтобы впереди шли они, а мы, как можем, следовали за ними. Не так, что они вперед идут, а мы — куда-то в сторону.

Всегда святые нашей Церкви выражают волю Божию. И те современные святые и подвижники — я назову греческих, — что жили недавно и сегодня живут рядом с нами, тоже: святой Порфирий Кавсокаливит, отец Паисий, отец Ефрем, который в Аризоне живет (архимандрит Ефрем Филофейский, старец батюшки. — А.Р.).

Спросим у них — они говорят то же самое. Русских старцев спросим, болгарских — они говорят то же, что и древние, у них ничего не изменилось. Они будут говорить нам то же самое, что говорили и древние отцы.

То есть у людей, которые живут по заповедям, нет такого понятия, что время изменилось. Люди часто говорят, что у них нет времени для молитвы, зато целый час, или два, или три часа, некоторые даже четыре — зависит от человека — они будут сидеть перед экраном. Давай, говорю, хоть десять минут удели молитве! «Ладно, ну десять минут еще можно», — так отвечают.

Так что всё от воли человека зависит. От того, что он хочет. Конечно, свои вызовы есть у каждого времени, но главное — это наше произволение, наше желание.