Русская линия
Русский вестник Александр Богатырев19.03.2005 

Сорок мучеников

Была одна история, которую матушка Лидия хранила всю жизнь, как великую тайну…

Она родилась и до самой войны жила в служебной квартире над кладбищенскими воротами. Ее отец был могильщиком. Он умер в 35 лет и оставил вдову с пятью детьми. Как они выжили — одному Богу ведомо. Помогал им настоятель Смоленской церкви отец Михаил Гундяев — родитель митрополита Кирилла. Мать денно и нощно молилась у часовни блаженной Ксении. Ей подавали милостыню, и она, сгорая от стыда, принимала ее. Младший брат Лидии — единственный не знавший голода — всегда был при могильщиках, и его постоянно угощали поминальной кутьей. Старшие братья помогали мастерам изготовлять кресты и надгробия…

Однажды ночью Лиду разбудили громкие рыданья. Это была соседка — кладбищенский сторож. Она стояла у порога и, пересиливая рыданья, говорила матери:

«Страх-то какой! Привезли целый воронок монахов и батюшек и побросали живых в яму. Земля там ходуном ходит.»

Наутро Лида видела множество милиционеров. Они стояли слева от центральной аллеи, окружив огромный участок кладбища, и никого не пускали. А именно там находилась Каштановая дорожка, по которой каждое утро она бегала к часовне блаженной Анны. Накануне она видела, как могильщики копали огромную яму. Это была не просто яма, а целый котлован.

Оцепление сняли только через несколько дней. Соседи говорили, что милиция ушла лишь после того, как земля перестала шевелиться.

На этом месте сделали большой холм из дерна. Но могильщикам было приказано его убрать. Они выполнили приказание, но холм появился снова. Так продолжалось долго. Народ ходил на место злодейской казни, по обычаю, укоренившемуся в православном народе, набирал земельку с могилы мучеников.

О сорока мучениках знал весь православный Петербург. Власти делали все для того, чтобы о них поскорее забыли и приказали положить на это место бетонные плиты.

В сороковом году семью Лидии переселили в другую квартиру, и она перестала бывать на кладбище. Потом война, после войны замужество… Связь с бывшими соседями прервалась. Кого убили, кто умер в блокаду.

Само кладбище подверглось разорению. С левой стороны дважды захватывал территорию завод. Некоторые захоронения перенесли на новое место, но большую часть могил попросту уничтожили. Сбивали с памятников православные кресты, многие дорогие памятники бесследно исчезли. На месте часовни блаженной Анны вырос огромный заводской корпус, а на месте захоронения сорока мучеников разбили площадку для техники. Невдалеке от часовни блаженной Ксении Петербургской появилась могила с крестом и надписью, о том, что там погребены останки сорока мучеников. У этой могилы служат панихиды, возжигают свечи. На нее кладут цветы.

Память об этих мучениках жива. Но совершенно очевидно, что на участке в два квадратных метра, плотно окруженном старыми могилами, похоронить сорок человек невозможно. Да и не могли власти позволить переносить останки тех, кого убивали под покровом ночи как злейших врагов большевистской власти.

Матушка Лидия приходила сюда и вместе со всеми молилась об упокоении мучеников. Воспринимала этот крест как памятный знак. О настоящем месте их захоронения никому не рассказывала. Но однажды ее знакомая (назовем ее матушкой Татьяной, поскольку она просила не называть своего настоящего имени) рассказала ей о тайне, которую поведал ей перед смертью прихожанин церкви иконы Смоленской Божией матери Сергей Ефимович Сухарев. Он служил в НКВД и доподлинно знал, где заживо погребены священники и монахи. Знал он, что власти делали все, чтобы об этом месте поскорее забыли.

Нужно было как-то его отметить. Сухарев воспользовался «похоронкой» своего друга — Григория Копылова, погибшего в 1943 году, и поставил ему на месте погребения сорока мучеников памятник — крест и плиту с выбитыми на ней фамилией, именем и датой гибели. Матушку Татьяну он попросил рассказать правду только тому, кто будет готов потрудиться прославить страдальцев за Христа.

Несколько лет она присматривалась к прихожанам своего храма, пока, наконец, не увидела Александра С.

Она и сама не поняла, почему решила рассказать именно ему о месте погребения сорока мучеников.

— Видно, так Богу угодно, — сказала она Александру, когда он спросил ее об этом.

— Ну, ежели Богу угодно, придется потрудиться.

Они нашли имитацию могилы Григория Копылова, Александр заказал большой кованый крест и поставил его вместо старого. Никакой надписи на нем нет, ибо имена страдальцев лишь Господь ведает.

А чтобы удостовериться в том, что это действительно то самое место, Александр решил устроить «следственный эксперимент» — попросил матушку Лидию показать ему место, где были захоронены мученики.

Она не была уверена, что найдет его: «Там ведь завод стоит и все разорено». Но Александр упросил ее попытаться найти.

Она остановилась, оглянулась по сторонам.

— Все верно. Вот эти деревья. Как раньше, стоят. И эти склепы… Вот эти два. Все на месте. Теперь вот туда, к блаженной Анне.

Она сделала еще несколько шагов и замерла, растерянно посмотрела на площадку с тракторами и прицепами, потом посмотрела на бетонный забор, за которым возвышалась громада заводского корпуса. Оглянулась на Смоленскую церковь, постояла с минуту враздумьи.

— Да вот, пожалуй, здесь была яма.

Она подошла к кресту, установленному Александром.

— Точно, здесь. Вот там была часовенка блаженной Анны, — она махнула рукой в сторону завода.

— Церковь за спиной справа… Точно. Здесь.

Мы молча перекрестились и приложились ко кресту.

Матушка запела «Со святыми упокой!», потом вздохнула и тихо сказала: «Если Господь поможет и откроет нам их имена, будем молиться им, как святым угодникам Божиим. Хотя я и так им молюсь, не зная их имен. Ведь они мученики. За Христа пострадали».


От редакции: просим всех, кто знает что-либо об этом трагическом событии, сообщить в редакцию (адрес: 105 062 Москва, а/я 111).


Каталог Православное Христианство.Ру Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика