Когда горят роботы

Эта статья написана по итогам встречи со священником Сергием Якушкиным. Отец Сергий — выпускник физического факультета Новосибирского государственного университета, преподаватель робототехники в Центре развития творчества детей и юношества, отец двоих сыновей. Встреча состоялась в рамках цикла бесед о воспитании на приходе в честь Благовещения Пресвятой Богородицы в Новосибирске. Отец Сергий говорил о главных принципах и частых ошибках воспитания, недостатках православных школ и просчетах православных родителей, о книгах и компьютере, о свободе и требовательности, о законе и благодати, о воцерковлении детей и расцерковлении подростков.

---

Научить учиться

— Говоря о воспитании детей в современном мире, мне хотелось бы начать с того, к какому подходу к учебе пришла нынешняя школа. Образовательный стандарт второго поколения, действующий в настоящее время, изменяет сам принцип обучения по сравнению с тем, как учили нас. Стандарт первого поколения предполагал, что ученик является объектом воспитания и обучения, а учитель — субъектом. Оцениваемым результатом образования было то, что узнал ученик от учителя, какие темы он освоил из того, что ему предлагалось: «Вот это уравнение решается так-то и так-то. Понял? Не понял. Еще раз: это уравнение решается так-то и так-то. Понял? Понял, молодец». Если потом при таком подходе ребенку предложить уравнение, немного непохожее на первое, то совсем неочевидно, что он справится с задачей.

Стандарт второго поколения предполагает, что учитель должен включить ученика в образовательный процесс, чтобы ученик научился самостоятельно добывать знания. То есть и учитель, и ученик становятся действующими субъектами образования. В последнее время уровень познаний, которым должен обладать выпускник, очень быстро меняется. Часто получается так, что выпускник оказывается беспомощным в современном мире, потому что знания, которые ему передали, уже успели устареть за время его обучения. Поэтому если ученик не научится сам получать знания, он не сможет приспособиться к реальной жизни. Человек не может знать всё, но задача образования в том, чтобы он знал, где и как найти ответ. На это и направлен образовательный стандарт второго поколения. Это называется деятельностным подходом: когда ребенку не дается готовых ответов, а перед ним ставится вопрос, и он начинает сам думать, искать, а учитель его ведет — такой сократовский метод. И если ребенок сам понял, как что-то делать, он это уже не забудет и сумеет применить, это будет принадлежать ему навечно. Когда ребенку не просто предложили что-то выслушать и запомнить, а когда у него включилась голова, то он готов творчески воспринимать и развивать то знание, которое ему дается.

Учитывать различия

— Второе, что нужно отметить: мы должны учитывать индивидуальные особенности ребенка. Сейчас всё больше и больше стали об этом говорить, и это очень важно.

Чем могут отличаться дети? Во-первых, по возрасту. У нас есть вполне определенная шкала: до 7 лет ребенок младенец, с 7 до 14 отрок, а после 14 с ним уже можно обращаться как со взрослым человеком.

Что такое младенец? Мне как-то запомнилась одна картинка. Весна, лужи. Ребенок лет четырех стоит посередине большой лужи, топает по ней и повторяет: «Саша, нельзя! Саша, нельзя!» Вот это прекрасная иллюстрация того, что собой представляет ребенок до 7 лет. У него нет никаких тормозов. Что у него появилось в голове, то он и делает. Проводилось даже такое исследование: в комнате прочерчена линия, и людям, входящим в комнату, говорят: за эту линию не заходить. Ребенок до 7 лет входит в комнату и сразу бежит за линию — потому что у него это в голове. Ребенок-отрок подойдет к линии и осторожно проверит, что получится, если перешагнуть. У взрослого человека после 14 лет уже полностью работают механизмы, регулирующие поведение. Поэтому младенца мы не приглашаем на исповедь, что с него возьмешь! Ребенок до 14 лет уже начинает задумываться о себе, но логика у него еще не подключилась, а ведь только с логикой включаются механизмы, которые регулируют его жизнь: режим дня, обязанности. Так что часто бывает так, что школьник пришел домой, занялся чем-то и забыл, что ему надо делать уроки — просто вылетело из головы. Он еще только учится этому, так что нельзя здесь быть слишком требовательным. Это то, что от нас никак не зависит. Конечно, когда ребенок совершает проступок, его можно поругать, можно быть строгим, всё это со временем будет складываться в копилку единой логической системы. Но главное: не паниковать.

Во-вторых, есть гендерные — половые — особенности. Мальчики и девочки учатся по-разному, как все давно знают, и раньше девочки и мальчики даже учились в разных школах. В этом есть свои плюсы, потому что можно учитывать все гендерные особенности ребенка. Но есть и отрицательная сторона раздельного обучения. Ведь в процессе совместного обучения дети сами друг друга учат и учатся общению. А.С. Макаренко принципиально помещал в группы для обучения разновозрастных детей, чтобы младший мог научиться чему-то у старшего — чтобы происходил процесс самообучения и самовоспитания. Точно так же и с мальчиками и девочками.

Это различия между детьми, которые лежат на поверхности. Но есть также различия в темпераменте, психологические особенности — всё это тоже надо учитывать.

Быть рядом

— Часто задают вопрос: «Какие книги можно дать ребенку, чтобы он воцерковился?» Тут мы переходим как раз к таким отношениям с ребенком, когда мы должны его научить, воцерковить, дать ему какие-то книги и потом проверить, насколько он воцерковился, — проверить результат.

На мой взгляд, лучше всего для ребенка получается, когда мы сами изначально не воцерковленные, как и ребенок. Тогда мы не довлеем над ним и ничего от него не ожидаем, потому что сами не знаем, чего ожидать. Мы растем вместе с ребенком.

Когда мы переходим на ту систему, где ребенок становится равным нам, мы просто общаемся с ним, и наша задача в том, чтобы быть рядом и отследить момент, когда у него возникла какая-то потребность — в том, что мы хотим ему дать. Это самая оптимальная ситуация для того, чтобы что-то давать, — когда есть вопрос и ожидание ответа. Поэтому если говорить о книгах — неважно, какие книги, лишь бы читал. Потому что когда ребенок сам читает, он удовлетворяет свою собственную потребность. Хуже, когда он не читает. А почему он не читает? Может быть, мы его так воспитали? Чаще всего ребенок не читает, когда его заставляют. А если вы будете отнимать у него книжку и выключать вечером свет — тогда он точно будет читать, так это раньше и было.

Помнить о цели

— Часто требования, которые мы предъявляем своим детям, выглядят весьма весомыми. Но не нужно забывать спрашивать себя: а зачем мы хотим, чтобы ребенок ходил каждое воскресенье в храм, причащался каждую неделю? Не это ведь наша цель — это только средство, чтобы приблизиться к Богу. А если ребенок в результате не приближается к Богу, а даже удаляется, то какой в этом смысл? Получается, что мы просто играем по определенным правилам в своем сообществе, нас увлекает игра, но смысла особого в ней нет. Нужно помнить о том, что на самом деле является целью нашего сообщества.

Мы для воскресных школ пишем программы, формулируем, чего мы хотели бы от ребенка: чтобы он знал десять заповедей, умел читать «Отче наш», знал библейскую историю. Потом проверяем, насколько успешно ребенок проходит этот курс. Теперь вопрос: а зачем вообще?

Можно составить программу для изучения в школе духовно-нравственного воспитания, как предлагалось. Что мы ожидаем от ребенка на выходе, каковы цели этого курса? Чтобы он отличал добро от зла, помогал товарищам, родителям, заступался за слабого и т. д. и т. п. Итак, на выходе мы ожидаем получение идеального человека. А этого не бывает, это абсурд: когда на входе у нас есть обычный человек, а на выходе, после прохождения курса, он становится идеальным. Зажать всю жизнь, всё воспитание в такие узкие рамки совершенно невозможно.

Воспитывать жизнью

— Деятельностный подход к обучению нравственности описан, например, в книжке А.П. Гайдара «Тимур и его команда». Мальчик попадает в деревню, в особый, новый для него мир, где дети живут по своим принципам, помогают людям. Их никто этому не учил, никто не объяснял, что нравственно, что безнравственно. Мальчик начинает в эту жизнь вникать, включаться, и ему она очень нравится. То есть идея такая: чтобы воспитать ребенка, его нужно поместить в среду, которая будет его воспитывать. Ему будет интересно, и он сам поймет, что нравственное — это то, к чему он стремится, а безнравственное — это то, от чего ему хочется дистанцироваться.

Ребенок всё понимает из жизни, а не через какую-то книжку и когда никто его не заставляет писать контрольную, никто не ставит ему оценку.

Дать свободу

— Когда мы говорим о воспитании, нам нужно определиться, какую цель мы перед собой ставим. Мы не должны стремиться получить удобного ребенка — такого, как нам хотелось бы. Потому что мы ведь не знаем, чего хочет сам ребенок. Очень часто мы совершаем такую ошибку: мы пытаемся подогнать ребенка под тот идеал, который у нас в голове существует. А у ребенка может быть свой идеал.

В младенчестве и отрочестве дети хотят быть правильными и сами спрашивают, как надо. Здесь мы можем формировать ту информационную базу, которая потом будет как-то ребенком организована. Но затем надо потихоньку предлагать ему самому брать на себя ответственность, чтобы он не привыкал, что за него кто-то решит или даже что-то за него сделает. Сначала мы говорим, как хотелось бы нам, но решение ребенок пусть принимает сам.

Конечно, детей нужно к чему-то понуждать — выполнять свои родительские регулирующие функции. Но важно не перегнуть палку, потому что так можно добиться отторжения или, что еще хуже, ребенок будет всё выполнять, пока зависит от родителей, а потом «уйдет в отрыв» и откажется от всего, что мы ему навязали. И никто от этого не выиграет.

Иван Солоневич в свое время сказал: «Я не верю в подростковую религиозность». Когда гормоны бурлят, ни о какой религиозности говорить невозможно — в этом большая правда. Особенно это касается мальчиков: они всегда более подвижные, резкие, а вырастая, они завоевывают свою самостоятельность. Мальчик должен добиться своего, стать в чем-то главным, стать мужчиной, хозяином, выбрать свой путь. Если при этом ему постоянно приходится быть у кого-то на послушании, то в нем нарастает внутренний конфликт, который в результате может вырасти в общий протест, который всё сметает на своем пути.

Девочки часто более послушные, спокойные, но у них тоже возникает это желание стать взрослой, самостоятельной и решать самой, чего она хочет. И часто подросток делает что-то просто для того, чтобы сделать по-своему, из принципа, и совершает много ошибок. Если ребенка постоянно заставляют, оказывают давление, то он четко понимает, что это мнение родителей, и ему захочется сделать наоборот в силу инверсии.

Дав ребенку свободу, мы таким образом готовим его к самостоятельной жизни. Это и взрослых касается — я против того, когда подходят к священнику и говорят: «Батюшка, что делать? Что скажете, так и сделаю, по послушанию». Апостол Павел сказал: «Всё позволительно, но не всё полезно». Можно всё. А что тебе полезно — решай сам. И даже если ребенок при этом сделает ошибку, то произойдет самое главное: человек сам принял решение, сам сделал вывод, сам попытался исправить ошибку. А мы всё время боимся совершить ошибку. Но ведь ошибка — это вполне закономерный способ развития. Если мы не ошибаемся, мы не развиваемся.

Не воспитывать роботов

— Мы часто попадаем в очень простую ловушку. Мы считаем, что всё можно прописать: будешь поступать так-то — и будет тебе счастье, не будешь — будет плохо. Но в Евангелии написано с точностью до наоборот. Это в Ветхом Завете люди жили по закону, а Христос сказал, что законом спастись практически невозможно, и невозможно выполнить весь закон, а спасаются благодатью. А благодать — это то, что управляет самим законом, и только уповая на благодать, можно получить реальное спасение. В этом, собственно, и заключается смысл пришествия Христа — дополнение закона благодатью. Когда мы пытаемся выполнить весь закон, мы рано или поздно придем к такому противоречию, которое разрешить невозможно — это формальная логика: любая логическая система приходит в противоречие самой себе.

Это хорошо иллюстрирует рассказ «Лжец» А. Азимова, американского писателя-фантаста, у которого есть множество отличных рассказов о жизни роботов. В рассказе идет речь об очень высокоразвитых роботах, которые могли общаться, но находились, конечно, только на интеллектуальном уровне. И вот женщина-робопсихолог полюбила одного молодого человека и решила воспользоваться роботом, чтобы узнать, имеет ли он к ней ответные чувства. А для роботов действовали жесткие законы робототехники, один из которых гласил, что робот не имеет права навредить человеку. И потому, когда женщина начала задавать роботу вопросы, обращает ли на нее внимание тот человек, спрашивает ли про нее и т. д., робот отвечал утвердительно. Но когда она, обрадовавшись, осмелилась объясниться с этим человеком, выяснилось, что всё это неправда. А ведь в принципе не предполагалось, что робот может солгать, потому что это логическая система, искусственный интеллект. Но всё объяснилось тем, что робот не мог сделать ей больно и только поэтому отвечал утвердительно. И тогда женщина в порыве гнева поставила робота перед неразрешимой задачей: если ты скажешь мне правду, ты сделаешь мне больно, но если ты скажешь неправду, ты тоже сделаешь больно. И бедняга робот просто сгорел.

Когда мы требуем от наших детей соблюдения определенного списка требований, мы относимся к ним как к роботам. Тогда мы должны понимать, что, вполне возможно, они смогут найти лазейку, чтобы выполнять наши требования и при этом «не сгореть». Мы подспудно толкаем их к лицемерию. И ребенок будет лгать — не потому, что он такой порочный, и не потому, что так ему велит его внутреннее состояние, но потому, что этого требует ситуация. Окружение — это самое страшное. Потому что самое хорошее качество ребенка — это искренность, когда он делает то, что он хочет, то, что он думает, то, что в нем есть. Если он начинает подстраиваться — это уже плохо.

Это общая проблема, касающаяся не только Православия. А наша особенность как православных состоит в том, что мы постоянно находимся в плоскости духовно-нравственного воспитания — того, что полностью руководит человеком, направляет в нужное русло его интеллект.

Дети, которые учатся в православных школах, к сожалению, часто очень близко находятся к той грани, которая называется лицемерием. Потому что они знают, как нужно отвечать на тот или иной вопрос, а как нельзя отвечать, что греховно, а что нет. И знают, как себя вести, когда на тебя смотрят. Когда их никто не видит, они будут вести себя по-другому. Лицемерие, которое вообще является бичом воспитания, при таком подходе будет цвести пышным цветом. Мы часто доводим это умение до совершенства, заставляя ребенка следить не только за собой, но и за товарищем. И появляются такие «помощники педагогов». Они появляются потому, что педагогу очень тяжело справиться с большим классом и он зачастую с благодарностью принимает такую «помощь» — это, к сожалению, самоорганизующаяся система.

Обеспечить занятия

— В заключение возьмем в качестве примера очень распространенную среди современных подростков проблему — компьютерную зависимость. Часто корень ее заключается в том, что ребенок неуспешен в реальном мире, у него нет занятия, которое бы его держало здесь, ему ничто не интересно, он всё делает из-под палки. И он уходит в тот мир, где у него всё получается, — в виртуальный мир. Это психологическая зависимость. Мы все хотим быть в состоянии комфорта, мы не можем постоянно находиться под гнетом неуспешности, всеобщего недовольства. Раньше дети уходили на улицу, в дворовые сообщества, а сейчас — в компьютер, причем в компьютер уйти гораздо проще: не надо завоевывать авторитет. В компьютер уходят в том числе и внешне благополучные дети, которые просто попались на крючок и их увело.

Что делать родителям, которые столкнулись с такой проблемой? Если мы просто запретим, то ребенок найдет лазейку: будет уходить к другу, изыскивать другие способы, то есть будет еще больше нагружать себя тем, что ему не нужно. Поэтому в первую очередь нужно обеспечить ребенку реальные занятия, которые были бы ему интересны, и только во вторую очередь — мягко ограничивать общение с компьютером.

Что такое игра? Это такая интегральная система, в которой ребенок превращается в оператора, должен много всего контролировать. Для какого-то типа людей — например, тех, кто привык жить по инструкции и слишком зажат, — это может быть полезно: это раскрепощает, и они получают то, чего им не хватает. А для других это в чистом виде вредно — как раз для тех, у кого хорошо получается, кто успешен в игре.

И конечно, нужно учитывать возраст ребенка. Сейчас уже доказано, что у младенца перед телевизором отключаются коммуникативные функции. Так что чем раньше начинаешь, тем сложнее потом избавляться от зависимости.

Не совсем правильно сравнивать, сколько играют другие дети и кому что запрещают родители. Нужно нацеливать ребенка на конкретный результат: сделаны уроки, выполнены обязанности — можешь пойти играть. И нужно всё время возвращать ребенка к его целям — что он получает и что он при этом теряет. Пусть решает сам, полезно ли это.