Не дружить с поджигателями

То, что сейчас происходит на Украине — а происходит там нарастающее гражданское насилие, и, если называть вещи своими страшными именами, гражданская война — вызывает у большинства людей скорбь и тревогу. Обычные люди — независимо от их политических симпатий или отношения к существующей власти, не радуются зрелищу смерти и разрушения. Оно их не воодушевляет. Убитые люди, обезображенные и залитые кровью, которые лежат на улицах, пылающие в центре столицы здания, город, в котором не работает метро, а по дорогам проехать невозможно, толпа, которая тащит свою жертву, пиная ногами и приковывает к металлической стойке под крики «слава Украине», группы каких-то лихих молодцов, захватывающие военные склады с оружием — все это вызывает у обычного человека скорбь и жалость, и естественное опасение — не дай Бог попасть под что-то такое.

Тем более, что это Украина. Когда такие вещи происходят где-нибудь в Ливии — скорбь о жертвах смуты видится через толщу расстояния, совершенно другой культуры и языка — мол, Африка, хотя и северная, вечно у них там какие-нибудь бедствия.

Но Украина, страна очень близкая нам по языку, истории, культуре, да и просто территориально близкая, где у многих из нас живут родственники, воспринимается по-другому. Как очень близкая нам, семейная трагедия.

Важно и другое — это то, что могло случиться (и еще может случиться) в Москве. Да, многие, глядя на пылающий и окровавленный Киев, не могут удержаться от того, чтобы перефразировать известный националистический лозунг — «Дякую Тоби Боже, що я москаль». В самом деле, оказывается, возможность ходить по родному городу, не рискуя при этом жизнью, ездить в метро, вести обычную мирную жизнь, работать, отдыхать, растить детей — это то, чего можно лишиться. Нам, москалям, чрезвычайно повезло.

Большинство людей — в Москве, в Киеве, да и повсюду, хотели бы жить в мире. Очень небольшое число граждан Украины участвуют в нынешних столкновениях. Революции и гражданские войны вообще учиняются не народами (хотя пропаганда всегда ссылается на народ), а активным меньшинством, которое навязывает всем остальным свою волю — благодаря тому, что это меньшинство энергично, организовано, и лишено тех моральных сдержек, которые есть у большинства людей.

Таков опыт всех революций — их активными совершителями оказываются немногие, их жертвами оказываются все.

Относительно немногие люди смотрят на украинское братоубийство с радостью и одобрением — даже некоторые из тех, кто раньше призывали нас устроить в Москве майдан, призадумались. Но есть и те, кто продолжают ставить нам происходящее в Киеве в положительный пример. Например, Станислав Белковский в «Московском Комсомольце»: «Украинцы предъявили претензии на то, что хотят быть свободными. Без дураков. Симулякры свободы уже не работают. „Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идет на бой“ (с)»

Что же, надо отдавать себе отчет, что в словаре определенных агитаторов и пропагандистов «свобода» означает именно то положение дел, которое мы наблюдаем в Киеве — горящие здания и трупы на улицах. Говоря о «свободе» они имеют в виду именно это. Людей, которых восхищает смута и братоубийство, еще нельзя за это преследовать — общественная дискуссия должна быть свободной, даже если этой свободой пользуются и дурные люди. Но надо иметь в виду, что это люди, в этической системе которых смута и братоубийство идет как что-то хорошее.

И отдавать себе ясный отчет, что это за деятели и чего они хотят. И реагировать как ответственные граждане — не слушать этих подстрекателей. Не поддерживать издания, где они публикуются. Не размещать там рекламу. Не заключать с ними контрактов. Называть вещи своими именами — да, это люди, которых радует горящий Киев и которые хотели бы видеть горящую Москву. Киев не в нашей власти, а вот что касается Москвы, мы не должны им такой радости доставить.