От благодарных бесов

Памятник отцу спас сына от расстрела

Составляя в конце 1960-х — начале 1970-х годов с большим риском и трудом по разным спецхранам библиографию эмигрантской литературы о Достоевском, я нашел заметку в газете «Руль», выходившей в Берлине на русском языке. Заметка была подписана инициалами Е. К. и называлась «Сын Достоевского. (Страничка воспоминаний)».

В заметке, датированной 18 августа 1926 года, рассказывалось о том, как сын писателя Федор Федорович Достоевский, оказавшись в Ялте в 1918 году у умирающей своей матери, замечательной русской женщины Анны Григорьевны Достоевской, попал в руки железнодорожной ЧК в Симферополе. В нем заподозрили спекулянта, так как он вез в корзинах рукописи Достоевского, уцелевшие после Анны Григорьевны: «Ночью привезли его в какой-то барак…

Следователь, какой-то пьяный тип в кожаной куртке, с опухшими красными веками и провалившимся носом, начал «допрос» в следующей форме: «Зачем оказался здесь?» — «Я в 1918 году приехал сюда к умирающей матери и остался здесь». — «К матери… мать… сам сволочь, поди уже дед и тоже матер-р-р-и…». Достоевский молчал. — «Расстрелять!»

Расстрелы происходили тут же во дворе, и пока шел допрос, слышны были поминутно выстрелы. В бараке одновременно работали семь «следователей». Моментально Достоевского схватили и стали тащить по направлению ко двору. Тогда, не помня себя, он крикнул: «Подлецы, моему отцу ставят памятник в Москве, а вы меня расстреливаете».

Безносый, видимо, смутился и прогнусавил: «Что брешешь? Какому отцу? Какие памятники? Как твоя фамилия?» — «Моя фамилия Достоевский». — «Достоевский? Никогда не слыхал». К счастью, в эту минуту к следователю подбежал маленький черный юркий человек и стал ему что-то быстро шептать на ухо. Безносый медленно приподнял голову, тупо посмотрел воспаленными веками в сторону Достоевского и произнес: «Пошел к черту, пока цел».

Отчаянная реплика сына писателя о том, что его отцу ставят памятник, связана с открытием в Москве в октябре 1918 года памятника Достоевскому работы скульптора С. Д. Меркурова, согласно ленинскому проекту монументальной пропаганды. На открытии памятника выступил А. В. Луначарский. В 1960-е годы внук писателя Андрей Федорович Достоевский, которого я тогда хорошо знал, рассказывал мне любопытную историю, опубликованную в эмигрантской прессе.

Незадолго до открытия памятника Луначарский, будучи наркомом просвещения, оказался по делам службы в Киеве. Как раз в это время там состоялся вечер однокашников киевской гимназии, в которой учился и Луначарский. Выпускники этой гимназии, большинство из которых были настроены враждебно по отношению к cоветской власти, дружно набросились на Луначарского: «Что же вы, большевики, делаете, Анатолий Васильевич, церкви уничтожаете, или устраиваете там клубы, памятники ломаете». «Да позвольте, ничего подобного. Только что Владимир Ильич Ленин подписал план монументальной пропаганды. Будем ставить памятники тремстам лучшим сынам России». «И Достоевскому будете памятник ставить?» — спросил один профессор Духовной академии, бывший выпускник киевской гимназии.

«Ну конечно, и Достоевскому будем ставить памятник. Он, собственно, уже готов. Скоро будем открывать. Вот только надпись не можем подобрать». — «Я могу вам помочь. Надпись должна быть такая: «Федору Достоевскому — от благодарных бесов».

Сергей БЕЛОВ, доктор исторических наук

http://www.spbvedomosti.ru/article.htm?id=10 302 886@SV_Articles