Колонка о Льюисе

Мне нравится лёгкий слог,

К.С. Льюис. (Из интервью)

В числе памятных дат 2013 года одна особенная, поскольку «двойная». Точнее, даты две, но имеют они отношение к одному человеку. В ноябре следует вспомнить имя Клайва Стейплза Льюиса. Автору «Нарнии» исполняется 115 лет со дня рождения (29/XI-1899), и 50 лет, как он завершил свой «земной путь паломника» (22/XI-1963). Надеюсь, о нём скажут не только филологи, теологи и любители «фэнтэзи», но и те, кто привык обычно проводить конференции, устраивать кинолектории и разного рода презентации. В любом случае, как «информационный», этот повод — один из лучших для 2013 г.

Энциклопедия или интернет-справочник сообщает о Льюисе не так уж и много, поскольку он из числа тех людей, чья духовная биография восхищает гораздо более, чем перечень дат житейских коллизий. Для читателя — то, что он пережил, в сущности, не важно — важно, что из пережитого он сохранил и как об этом рассказал.

Обычно за письменный стол садятся, когда собираются поделиться чем-то интеллектуальным, сообщить новость, сплетню, заработать деньги. Свои мотивы есть у политиков, спортсменов, графоманов. Льюис как-то сказал своему другу, обратившему его в христианство (кстати) Толкину: «Толлерс (прозвище Дж. Р. Руэла), на свете слишком мало историй, которые нам по вкусу, — беседовали они тогда о прочитанных книгах. — Боюсь, придётся взять и написать что-нибудь самим». Так вот, сели и написали: один — «Властелина колец», второй — «Нарнию». Впоследствии Льюис скажет: «Я сочинил то, что мне хотелось прочитать».

Своим учителем Льюис считал Г. К. Честертона. Последний, в книге о св. Фоме Аквинском, говорил: «Прав мудрец, чей разум находит свой дом на небесах, и тяга к истине — сильнее всех скучных человеческих страстей». — Перед «тягой к истине» «страсти человеческие» не только губительны, слепы или низменны, но они ещё мрачно «скучны». Получив удовольствие, человек мучается от охватившей его пустоты и разочарования. В поисках истины его может настичь благословенная радость. «Настигнутый радостью» — так иногда называют Льюиса.

Те, кто начинал своё знакомство с его творчеством, прочитав «Хроники Нарнии», «Письма Баламута», посетив кинотеатр, должны однажды добраться до льюисовских статей и трактатов: «Чудо», «Любовь», «Страдание». Блистательно написанные, великолепно переведённые Натальей Леонидовной Трауберг, бережно сохранённые подсоветским самиздатом, они достойны войти в перечень книг, которые должен прочитать нормальный русский мальчик к 24-м годам. (надо бы список такой сочинить)

В них Клайв Стейплз рассуждает о причинах кризиса и даже краха человеческой личности. Он выстраивает своеобразную цепочку выводов, согласно которой человек может «игнорировать священное», — то есть превратиться даже не в идейного атеиста, а в банального «безбожника», когда он «готов» 1). порвать с половиной великих поэтов, 2). «со всеми пророками», 3). «с собственным детством», 4). «счесть вымыслом нравственный закон» 5). и стать дикарём, «обожествляющим пол, смерть или силу».

Переживший войну, ранение, одиночество, душевные мучения, сопровождающие всякий настоящий духовный поиск, Льюис задаёт вопрос, известный многим: «Зачем мне это дано и необходимо?» При этом он не впадает в морализм и велеречивость, а доверительно открывает дверь в свой кабинет, подвигает второе кресло к столу и, как нарнийский Аслан, задумчиво рассматривает гостя.

Нет возможности здесь (в эфире) пересказывать все его эстетические взгляды: они заслуживают внимательного, детального изучения. Льюис не считал себя богословом, философом. Он, скорее, апологет — защитник веры. Формально не принадлежавший к Православной традиции, он говорил: «После Св. Даров тот, кого вы сейчас видите (имелся ввиду собеседник) — священнее всего на свете. Нет, он так же священен, как Св. Дары, ведь Христос — в нём, он ковчег, несущий бремя Самой Славы». После этих слов вряд ли у кого-то возникнет желание уточнять церковную юрисдикцию автора. Вот уже более 10-ти лет книги Льюиса можно отыскать на полках серьёзных православных книжных магазинов и в библиотеках некоторых храмов.

Льюис знал о Православии по его «греческому изводу», восхищался торжественностью богослужения и свободой молитвенных проявлений прихожан. Он был свидетелем русской трагедии XX века, и словно к почитателям Сталина в роли «Бича Божия», а ГУЛАГа как необходимого очистительного пламени, обращены его слова: «Бог всегда может обратить зло в добро, но это ни в коей мере не оправдывает злодеев. Если вы захотите оправдать и утвердить измывательства над ближним, потому что страдания ему на пользу, вы не нарушите Божьего замысла, но предъявите сперва права на роль сатаны».

10. В основе его писательской техники, лучше: «авторского голоса»,: доброжелательность, доверительный тон, прозрачность образов, чёткость параллелей, — и полное отсутствие снобизма. Автобиографичность — читайте: честность — присуща льюисовским текстам. В «Страдании» он говорит: «Я предлагаю читателям не лучшее из того, что есть, а лучшее из того, чем владею сам». В упомянутом «лучшем» есть и блистательные рассуждения об античности, средневековье, английской литературе (Льюис профессорствовал в Оксфорде), Библии; и пророческие, в святоотеческой традиции, предсказания: «Враг, который встанет против нас, — писал учёный, — примет имя Христианства, и вероятнее всего с каким-нибудь прилагательным». Льюис напоминал: «Отец подкрепляет нас в пути, но строго следит, чтобы мы не приняли за собственный дом придорожную таверну».

11. По всей вероятности, он не не только относится к числу «современных авторов», но он «просто современен», — навсегда, как его главная работа — книга «Просто христианство». К ней полезно возвращаться в любом возрасте, в радости и печали. Она может стать другом и учебником одновременно. Льюис не старался отвечать на «вызовы времени», ему удавалось различать самое важное в каскаде тревожных вопросов. Например, он был свидетелем становления «Гринписа» и «движения зелёных». Его высказывания отчасти парадоксальны (честертоновское влияние), но справедливы. О животных: «Господь дал нам возможность хоть как-то понимать свои страдания; понимать страдания животных нам не дано. Мы не знаем, почему животные созданы и кто они такие. Всё, что мы бы о них ни сказали, будет неточно, наугад. что значат „его страдания“, где его „я“? — животных можно понять лишь в связи с человеком и через человека с Богом. если у животного есть индивидуальность, оно обязано им хозяину».

11.5. О равенстве полов — так: «Мужчины ужасно часто злоупотребляют властью — для женщины идеалом стало равенство, а это очень опасно. Вот она, трагикомедия современной жены — Фрейд научил её, что соитие важнее всего на свете, а „феминизм“ не позволяет „отдать себя“».

12. Льюисовские взгляды «антропоцентричны», потому и современны, хотя и не слишком модны. Пока человек не отменён окончательно, они останутся предметом изучения и, дай Бог, споров. Трудно, кстати, предположить, что из его книг через 50 лет останется более востребованным: «Нарния» или «Трактаты».