Воспоминания о генерале Сергее Леонидовиче Маркове

8 октября — очередная годовщина Марковского праздника

Представленный читателям «Русской линии» материал представляет собой несколько статей, опубликованных в газете «Великая Россия» (№ 230, Ростов на Дону, четверг 13 (26) июня 1919 г.), основателем и редактором которой был В.В. Шульгин. Статьи были опубликованы спустя год после гибели генерала С.Л. Маркова под Шаблиевкой, в самом начале Второго Кубанского похода.

Публикация В.Ж. Цветкова

«..В четверг 13 июня в годовщину геройской кончины генерал-лейтенанта Сергея Леонидовича Маркова в Войсковом соборе [в Новочеркасске] будут отслужены заупокойная литургия и панихида. Начало богослужения в 10 часов по Петроградскому времени».

Памяти генерала С.Л. Маркова

Генерал С.Л. Марков. Художник Д. Трофимов, 2013 г.

Прошел ровно год, как генерал Марков был убит случайным выстрелом последнего залпа отступавших большевиков. Если генерал Корнилов был военным вождем отряда добровольцев Кубанского похода, то генерал Марков был его душой. Никто более, чем генерал Марков не олицетворял в себе героизм военной молодежи, одушевленной благородным порывом беспощадной борьбы с большевиками. Генерал Марков командовал 1-м офицерским полком, вместе с которым совершал переходы всегда в авангарде нашей армии и шел путем этого незабвенного похода, среди боев, начиная с Лежанки, ст. Дмитриевской, во время Ледяной стужи, во время взятия приступом артиллерийских казарм Екатеринодара, захвата бронированного поезда в ст. Медведовской. Все это связано с именем генерала Маркова.

С большим трудом нам удалось вырваться из немецкой колонии и длинным ночным переходом мы уходили в степи. При первых проблесках утра, когда слабый свет луны смешивался с красной зарей впереди нас, явственно раздавались выстрелы орудий, ружейные залпы, среди обозов вдруг распространился слух, что генерал Марков убит и что путь преградил бронированный поезд.

От повозки к повозке раздавались крики: кавалерия вперед! Обоз на минуту остановился и жуткое чувство охватило всех. Мы только что вышли из страшной опасности и невольно зашевелилась тревога. Но вот дан приказ продвигаться вперед. Мы выходим на широкую равнину. Выстрелы смолкли. У самой дороги валялась убитая лошадь. Показались столбы железнодорожного телеграфа. Поворот — и мы на переезде у будки. На полотне лежало огромное тело бронированного поезда. Красное пламя и дым окутывали задние вагоны. Как сраженный дракон шипело большевистское чудовище. У самой будки с револьвером в руке и в белой папахе стоял генерал Марков. Он первый только что вскочил в захваченный поезд.

Воспоминание о генерале Маркове в моем сознании тесно сплетается с этим боем. Я вижу как живого, этого рыцаря, поразившего железного дракона. Бронированный поезд был захвачен исключительно благодаря его необыкновенному мужеству. У нас не было патронов. Поезд захватили атакой в штыки, под личным предводительством покойного героя. Мы тогда же были спасены и вырвались из кольца, которым нас уже сжимали большевики. У генерала Маркова был необыкновенно привлекательный, никогда не ослабевавший пыл героизма. Свое воодушевление он умел передавать окружающим. Более чем кто-либо он воплотил в себе героический дух русской военной молодежи.

Н. Львов

Памяти Национального героя

Я никогда не видел генерала Маркова. Но еще в Киеве, во времена владычества немцев и циничной наглости их украинских лакеев в каждой русской семье имя покойного героя упоминалось наряду с Алексеевым и Корниловым. Но я никогда не забуду, как рассказы о подвигах ничтожной кучки, сильной только бесконечной любовью к опозоренной России, ломали грязный лед равнодушия и мелких житейских дрязг. Каждый день я узнавал, что воодушевленные примером борцов за Великую Россию русские офицеры бросали свои семьи и ехали к «контрреволюционерам». С каждым днем становилось все тяжелее, все беспросветнее. Подкованный немецкий сапог мерно стукал по камням Матери Городов Русских. Немцы и «щирые» Украинцы душили русскую культуру и русскую государственность.

Новая страшная гостья — бедность, с каждым днем все настойчивее стучала в двери офицерских семей. Могильным холодом веяло от великой страны, с обманутым полудиким народом, выданным с головой в Бресте торжествующему победителю. Казалось — все погибло. Но самоотверженный порыв великих национальных героев, в первом ряду которых был и покойный С.Л. Марков, поборол все препятствия. Добровольческую армию не забывали. Ее силы увеличивались притоком новых людей, новых средств.

Прошел только один год и уже нет в мире силы, которая могла бы помешать русскому национальному знамени вновь гордо реять над зубчатыми стенами старого Кремля. Мы не умеем чтить своих героев. Сегодня благоговейно помолившись о покойном С.Л. Маркове, мы перейдем к своим мелким жизненным дрязгам. Равнодушную, холодную и жестокую толпу тылового Екатеринодара не объединит сегодня в едином порыве светлая память покойного.

Но мы верим, что пройдет еще только один год и заунывным погребальным звоном зазвучит в этот день колокол на всем необъятном просторе нашей великой страны. Миллионы русских людей будут в этот день из года в год поминать имя того, кто помешал торжествующему хаму раздавить своим грязным сапогом последние остатки Великой русской Армии.

Мы не умеем чтить своих национальных героев. И все же недалек день, когда благородный профиль генерала Маркова прочно встанет на мраморной плите, где-нибудь вблизи от Василия Блаженного. Мы не умеем чтить своих национальных героев. Но может быть годы национального позора заставят нас память об их подвигах передать нашим детям, творцам новой Великой России. Они умирали за Великую Россию, не думая о славе, о почестях, о благодарности. Они умирали просто и спокойно, отдавая свою жизнь родной стране. Просто и спокойно умер генерал Марков и пусть память о нем прочно останется в сердцах верных сынов Великой России.

Валерий Левитский

Памяти Маркова

В темную ночь, обгоняя едущую на повозках колонну своей бригады, генерал Марков обознался и принял кубанских стрелков за Офицерский полк, обратился к группе людей на одной из повозок с вопросом:

— Это мои? — Он называл своим Офицерский полк, который сам создал и который сам водил в бессмертных боях Корниловского похода.

— Мы все Ваши, Ваше Превосходительство", — последовал дружный ответ! Это были кубанцы.

В то время, когда армия отдыхала, крепла и собиралась в новый поход в ст. Мечетинской, из ст. Егорлыцкой постоянно выходил Марков к Целине и разъезду Прощальному, отбивая назойливых красных, разрушая железную дорогу и оберегая спокойствие армии и работу по подготовке ее к освобождению Кубани. В это время кубанские стрелки неизменно были с ним, выполняя его указания. «Наш Марков!» — говорили они с гордостью и любовью.

Шел бой под Торговой. От левой колонны, которой командовал Марков и которая должна была взять с. Шаблиевку и мост через Маныч долго не было донесения. По общему впечатлению можно было думать, что задача исполнена, но точных сведений не было. Из Штаба был послан офицер. Навстречу, медленно волоча ноги, шел раненый стрелок. «Взята Шаблиевка?» — крикнул ему офицер. «Что там Шаблиевка, генерал Марков убит..», — голосом полным тоски ответил кубанец и слезы полились из глаз сурового воина.

Когда выносили тело Маркова, был выстроен полк кубанских стрелков. «Слушай на караул!» раздалась команда, и лес штыков заходил в руках казаков, как деревья в осеннюю бурю. Стрелки рыдали как дети. Перед смертью благословляя кубанцев иконой Божией Матери, Марков сказал: «Скажите кубанцам, что прежде они за меня умирали — теперь я умираю за них..». В день поминовения памяти Маркова верит душа, что кубанцы никогда не забудут, как пожертвовала Россия для спасения их цветущих станиц.

Е. Ковалевский

О С.Л. Маркове

Похороны генерала С. Маркова

Год назад Добровольческая армия потеряла самое прекрасное, что имела — того, кто нетленной красотой своей души озарял беспросветный мрак долгих ночных переходов по степям Кубани. В ночь на 13 июня не стало генерала Сергея Леонидовича Маркова, скончавшегося от ранения в голову осколком гранаты под Шаблиевкой.

Чтобы изобразить в немногих словах то место, которое занимал в первоначальной Добровольческой армии С.Л. Марков, можно образно сказать, что, если в Алексееве воплотился разум Армии, ее идея — путем образования Национальной вооруженной силы возродить Русскую Россию, в Корнилове — воля Армии, ее неудержимое стремление преодолеть все препятствия на пути к поставленной высокой идее, то в Маркове нашло себе выражение то чувство безграничной любви к Родине, беззаветной готовности нести за нее жертвы без счета и меры, которое одухотворяло маленькую Армию, давало ей силы осуществить свою идею и преодолеть препятствия. И как духовная жизнь человека складывается из сложного взаимодействия разума, воли и чувства, так и первоначальная Добровольческая армия не была бы тем, чем она была, если бы на нее не наложили своего отпечатка Алексеев, Корнилов и Марков.

Вспоминается мне Марков в первые месяцы Отечественной войны, когда он, молодой полковник Генерального штаба был начальником разведывательного отделения Штаба Юго-Западного фронта. Всегда впечатлительный, пылкий и подвижной, он не находил себе места в канцелярии: то он ездит на автомобиле в нейтральной зоне (между нашими арьергардами и арьергардами немцев), то летает на воздушную разведку, то неожиданно подает Алексееву записку с оценкой операций и собственным смелым планом военных действий.

Не усидев в большом штабе, Марков идет начальником штаба в 4-ю «железную» стрелковую бригаду генерала А.И. Деникина, затем вступает в командование 13-м стрелковым полком. Совершив во главе полка беспримерные подвиги и награжденный орденом Св. Георгия, беспокойный Марков за короткое время переменил целый ряд должностей и побывал на различных фронтах, включая Кавказский.

После переворота Марков снова стал ближайшим помощником генерала А.И. Деникина, состоя поочередно вторым генерал-квартирмейстером Ставки и начальником штабов Западного и Юго-Западного фронтов. Помню его приезд в Бердичев. За два с половиной года он мало изменился: такой же живой, деятельный, полный одного порыва все силы положить на служение Родине.

Дальнейший жизненный путь Маркова известен всей России: смелое и прямое заявление о поддержке Корнилова и «Бердичевский застенок», «шествие на Голгофу» и Быховское заключение, бегство на Дон и участие в формировании Добровольческой армии, бой под Батайском и сказочный Первый Кубанский поход, набег на Сосыку и долгие, изнурительные бои у Прощального разъезда, наступление через район Зимовников и взятие роковой Шаблиевки.

Из многих эпизодов, характеризующих Маркова в Кубанском походе, часть которых получила уже широкую известность, мне с особой ясностью вспоминается тот момент, когда он на ст. Новодмитриевской принимал офицеров кубанских частей, вошедших в состав его бригады. Помню радостные слова и лица кубанцев, поступивших под начальство такого прославленного боевого вождя, и помню заботливость Маркова, вникавшего во все нужды своих подчиненных. С этого дня и до конца жизни Марков был всеобщим любимцем кубанцев. Умирая Марков благословил своих кубанцев иконой и дал им свой завет: «Я верю, что Россия снова будет Единой, Великой, Могучей».

В трогательном, задушевном отношении Маркова к подчиненным проявилась внутренняя сторона его духа, скрытая от толпы под оболочкой сурового воина. Многие не знают, что в многогранной натуре Маркова суровая воинственность, символизируемая его знаменитыми белой папахой, кожаной курткой и казачьей нагайкой сочеталась с такой тонкой чуткостью души и глубиной поэтического созерцания, которая свойственна только великим художникам или великим праведникам.

Великим художником он не был, хотя и писал стихи, изящные по форме и глубокие по содержанию. Но как не признать Маркова великим праведником, страстотерпцем, если вспомнить слова, которые он несколько раз повторял в Быхове, и искренность, которую он запечатлел своей кровью: «Дайте мне на два дня власть в Ставке, я разгоню большевиков, наведу порядок и — вернусь в свою тюрьму». «Все для Родины и ничего для себя», — вот смысл этих слов, вот смысл всей жизни и смерти Маркова.

Ю. Б.