 |
| Российская газета | Елена Яковлева | 12.09.2013 |
5 тысяч квадратных метров фасада, 4,5 тысячи квадратных метров живописи, 8,9 тысяч квадратных метров кровельных работ, 104 квадратных метра позолоты высшей категории сложности, 286 замененных окон — в таких итоговых цифрах представили картину лаврские реставраторы. Их было около 300 человек — инженеров, художников, скульпторов, позолотчиков, маляров, монтажников лесов и окон, подсобных рабочих.
- Много лет у нас шли горячие дискуссии на тему, какого цвета быть Лавре? — рассказывает помощник наместника по реставрации Алексей Одинцов. — Но именно юбилейный год помог раскрыть цвет, который выбрал давший монастырю статус Лавры император Павел I. Не секрет, что этот цвет — розовый кармин — был и оригинальным цветом Инженерного замка. Одинцов признается, что в какой-то момент упростил задачу мучающимся колористам, сказав: возьмите цвет 5-тысячной купюры.
Правда, из этого колорита выбивается Троицкий собор. Но это не ошибка, а обязательное решение для русского классицизма конца 18 века, объясняют эксперты.
Подготовительный работы к юбилейному году шли около 8 лет. Это был «обязательно неторопливый» поиск верных решений путем апробаций разных реставрационных подходов. Чтобы выявить именно тот способ и характер работ, который позволил бы в сжатые сроки сделать настоящий реставрационный ремонт.
Его особенность: на каждом участке свой метод — где-то все сбивалось начисто, где-то ничего не трогалось. Но обязательно при активном использовании самых передовых технологий, тех, которые питерские реставраторы обычно представляют на международных выставках.
Пример особой сложности работ — позолота сени над ракой святого Александра Невского. Интересно, что во время реставрации выяснили, что перед сенью во времена блокады, в 1942 году, принимали присягу добровольцы, идущие на фронт: великокняжеская корона с крестом и красное знамя с серпом и молотом остались на фотографии вместе.
Особо протяженную историю реставрации имела Феодоровская церковь, начатые в 1997 году работы затормозились по экономическим причинам, но возобновившись в 2007, принесли ряд настоящих открытий.
Во-первых, было обретено место упокоения графа Якова Ивановича Ростовцева, раскаявшего декабриста, впоследствии преподавателя Пажеского корпуса, а в конце жизни товарища председателя комиссии по подготовке освободительного Манифеста 1861 года. Надгробный камень посмертно (единственный случай в российской императорской истории) титулованного графа был обнаружен приваленным к стене, могила его супруги разграбленной, а в мраморная крипта приспособленной под дворницкую.
Демонтаж поздних советских пристроек также принес сюрпризы — за толстыми слоями промышленных засыпок были обнаружены надгробные плиты грузинских княжеских фамилий.
Члены правящих фамилий разделенной на независимые княжества Грузии удостаивались при русском императорском дворе титулов и должностей. Кто не знает знаменитую фамилию Багратиони, но есть и еще известные царские грузинские фамилии — Абамелек, Абашидзе (бывший президент Абхазии Абашидзе- их родственник). Православные члены Грузинской поместной церкви, они при посещении Александро-Невской лавры молились отдельно от императорской свиты. Отдельно им были выделены и места упокоения. 38 плит (их хоронили в полу) — целый грузинский некрополь, открытый при реставрации.
Когда же реставраторы поднялись на 2 этаж, то обнаружили в варварски разделенном объеме храма неожиданно проявившихся на «парусах» изображения евангелистов, а позже, видимо, умно заштукатуренную (по подобию иконы святителя Николая на Кремлевской башне) «Тайную вечерю». И лучшие художники-реставраторы Санкт- Петербурга пошли работать в храм после основной работы на коммерческих объектах. Заслуженная мастера и художники высшей категории соглашались на студенческие ставки, а иногда — прося не говорить коллегам — работали «Христа ради».
Первую технологическую разработку и методику реставрации сохранившейся росписи создал ведущий специалист Эрмитажа легендарный Николай Владимирович Малиновский, воспитавший целую плеяду художников-реставраторов «клеевой живописи», активно работающих во «второй столице» и преподающих в училище Штиглица (бывшее мухинское).
За 8 лет активных реставрационных работ в Федоровской церкви был также отреставрирован весь «экстерьер» храма, начиная от гидроизоляции и заканчивая укреплением креста и позолотой луковицы.
Поскольку Феодоровский храм находится в стороне от основных туристических маршрутов по Лавре, здесь осуществлялась самая щадящая реставрация. Между технологическим процессами соблюдались все необходимые интервалы, не допускалось использование составов, ускоряющих «созревание» штукатурки, и аккуратно соблюдался температурно-влажностный режим. Почти как в петровские времена, когда здание разрешалось красить не раньше, чем через год после окончания штукатурных работ. Эти знания в Лавру принесли сотрудники ООО «Рестауро», создавшие подавляющее большинство методических рекомендаций для такого рода работ.
Интерьеры Феодоровского храма, освобожденные от всех позднейших пристроек, явили собой образец Петровского барокко архитектора Пьетро Трезини (однофамильца и земляка знаменитого любимца Петра I Доменико Трезини) и пристройкой Елизаветинского периода архитектора Расторгуева, с интерьерами, расписанными в академической манере конца 19 века. Живопись Феодоровской церкви в 19 веке переписывалась трижды, но на северной стене первого этажа сохранились исключительной силы исполнения триптих «Рождество Христово». Безвозвратно потерянным в нем оказалось только «Явление ангелов пастухам», а все остальные сюжеты были реставрированы, несмотря на то, что лики Спасителя и апостолов на «Тайной вечере» были сугубо выбиты при устройстве второго этажа для ситце-набивной фабрики.
Эту работу в Лавре вовсе не стремились завершить к юбилею.
- Храм хоть и будет продемонстрирован в рамках окончания юбилейных торжеств, но реставрация в нем продолжится столько, сколько необходимо для полноценного воссоздания памятника, без аврала и работы «абы как», — подчеркивает Алексей Одинцов.
У главного Свято-Троицкого собора Лавры более гуманная история. Реставрационные работы 1957 года смогли спасти приходящий в упадок памятник. И собор 40 лет «держался» в ожидании второго прихода реставраторов. В 1997 году они пришли. Протиаварийные работы заняли 8 лет: за это время были воссозданы утраты, обновлена живопись, найдены необходимые условия совмещения жизни 200 летнего храма и современных нужд — богослужений, турпотоков, телетрансляций. «5 тысяч софитов, и вот уже сажа на колоннах, — комментирует Алексей Одинцов. — Немного пыли на норковую шубу одной единственной тетеньке, и шуму не оберешься».
Юбилейные торжества продиктовали хоть и быстрое, но научно-обоснованное поновление интерьеров — от сажи и копоти свечей были вручную вычищены все элементы храма, восстановлена система воздушного отопления собора, не допускающая образования росы на своде от перепада температур, раскрыты «тона» (так реставраторы называют возвращение первоначального цвета поблекшей живописи), отреставрирована позолота капителей колонн и пилястр собора (снизу видимые как легкие завитки, они на деле являлись массивным лепным изделием более метра высотой). В пиковый момент работ на «лесах» одновременно находилось 50 человек, и если бы не дружественное Лавре ООО «Монолит», более 10 лет рассчитывающее и проектирующее для нее внутренние «леса», нагрузка на конструкцию была бы такая, что собор изнутри напоминал бы дрожащую руку с гантелей.
Работы, хоть и менее масштабные, шли также в Никольской и Надвратной церквях. Интерьеры Надвратной церкви, уничтоженные в советские годы, были «выращены» в иконописной мастерской Лавры. А над Никольской церковью восстановили крест.
- Особая благодарность Анастасии Пикаловой и ее фирме «Пикалов и сыновья» — они продемонстрировали небывалую ответственность при восстановлении креста — все, что обещали, сделали хорошо и в срок. Сейчас — это беспрецедентно редко", — отрезает Алексей Одинцов.
А еще в Лавре были отреставрированы братские корпуса, ризница, Исидоровская церковь, здания бывших хлебных амбаров.
Основные средства на реставрацию всех этих памятников культуры спонсировал Газпром. Компания выделила на реставрацию охраняемых, но плохо поддерживаемых государством культурных ценностей в 10 раз больше денег, чем федеральный бюджет за все время существования Лавры в статусе монастыря.
