 |
| Православие и современность | Наталья Волкова | 06.09.2013 |
«Недавно всю Россию потрясло известие об убийстве наместника Спасо-Преображенской Серапионовой пустыни архимандрита Авеля: он был найден убитым в своей келье ранним утром в День Святого Духа. По всей видимости, смерть наступила поздней ночью, между двумя и тремя часами, в самое темное и мутное время суток, от трех кинжальных ударов, первый же из которых сразил его наповал. Убиенный архимандрит лежал навзничь в луже крови: левая рука неловко заломлена за спину, а пальцы правой сложены в щепоть, словно он собирался то ли перекрестить себя самого, то ли кого-то (убийцу?) осенить крестным знамением». Так начинается роман «Меценат». Многообещающее начало, интригующее, правда? Но написанная как детектив, в котором есть и следователи, и загадки, и убийца, книга Олеси Николаевой все-таки больше напоминает классический роман воспитания. Убийство архимандрита Авеля, предшествующие и последующие этому трагическому событию перипетии — фон, на котором разворачивается жизнь Александра Берга, собственно, главного героя романа.
Берг становится единственным подозреваемым в глазах молодой и амбициозной следовательницы Валентины Васильевны Самохиной (автор для сокращения иногда называет ее Веве), которая начинает потихоньку «расследовать» подноготную кажущегося ей странным человека. Тут и набирает роман силу, в дело вступают другие герои, читатель настолько заинтересовывается происходящим, что уже не может оторваться от чтения до самого конца.
Трудно описать личность Александра Берга одним словом. Пожалуй, можно было бы назвать его собирательным образом, ведь так много всего переплелось в его судьбе — он и коллекционер, и игрок, и авантюрист, и пациент психиатрической клиники, и представитель советской «золотой» молодежи, и робкий влюбленный, и путешественник, и архитектор, и философ, и благотворитель. Во второй части книги, которая посвящена иноческому пути Берга в качестве монаха Елисея, он еще одновременно и меценат, и казначей святой обители, где происходит убийство отца-наместника. Конечно, это не «собирательность», а разбросанность — оканчивающаяся, к счастью, Встречей с Тем, Кто ведает и жизнью, и смертью — является у Берга следствием поиска истины, отягощенного стремлением убежать от нее сразу же, как только истина встает на пороге и ее нужно лишь впустить в свою жизнь. А это уже свойство многих и многих. Глядя на главного героя, автор словно спрашивает у себя, у него, у читателя: почему большая часть думающих, талантливых, искренних наших современников и соотечественников, находясь «в самом центре мировой ортодоксии», упорно не дают «ей себя зацепить»?
..Когда дочитываешь «Мецената» до конца, то определение «православный детектив», которое хочется дать роману поначалу, тает как легкое облако в небе. Конечно, наличие криминальной завязки, терзаний и метаний следовательницы, напряжения по поводу личности убийцы, которое не спадает до самого конца истории, дает право это определение хотя бы произнести. Но нет, ведь не называем мы детективом «Преступление и наказание» Достоевского.
«Меценат» нельзя назвать детективом, потому что это книга прежде всего о человеке. О человеке, живущем в современной России, о Русской Православной Церкви, где этот человек тоже пытается жить. О Боге, для Которого нет ничего невозможного. Как написала игумения Феофила (Лепешинская), сама — церковный писатель, в своей рецензии на новый роман Олеси Николаевой: «„Меценат“ Олеси Николаевой — энциклопедия русской жизни; когда-то эти слова были применены к „Евгению Онегину“, и такая аналогия вовсе не кажется мне неуместной».
Во время погружения в повествование перед читателем проходит вереница героев, он пробирается сквозь толщу разных социальных слоев, возвращается в прошлое, минуя настоящее, попадает в воображаемое будущее, снова поворачивается лицом к памяти многочисленных и колоритных персонажей. Перед его мысленным взором рисуются подробности таких пейзажей, что диву даешься — как удалось автору вместить в роман почти все, что характеризует и современную церковную жизнь, и шире — жизнь русскую.
Тут и «культурная богема», и политические авантюры, и безумные идеи всех мастей. Метафизика, прагматика, логика и ее отсутствие, духовная поврежденность и откровенное сумасшествие, ложь и искренность, горение духа и прелесть — все переплелось причудливым узором на страницах романа «Меценат» и в душе главного героя, распределилось симптомами для каждого персонажа.
В книге, словно написанной по реальным событиям, при желании легко можно разглядеть в некоторых портретах и происшествиях сходство с нероманной действительностью — много доброго смеха и горьких слез, много чудес Божиих и человеческих провалов. Порой роман становится интересно читать не только как антропологические заметки, великолепную прозу, но и как богословский трактат, написанный, несмотря на сложность обсуждаемых вещей, очень просто и увлекательно.
Новый роман Олеси Николаевой не вызвал большого интереса в литературных кругах. Жаль, что так мало рецензий на него написано, так мало читателей знает о его выходе в свет. Пожалуй, причина этого проста, однако труднопреодолима. Игумения Феофила (Лепешинская) полагает, что она заключается в этом: «Очень большая книга, 878 страниц мелким шрифтом; одно это обстоятельство отпугнет читателя: в последние годы мы как-то отвыкли от крупных произведений; притом „Меценат“ ничем не напоминает эмоционально-уютную православную беллетристику, в которой любые конфликты, как внешние, так и внутренние, легко и просто разрешаются благодаря вере, молитве и своевременному чуду. К тому же безусловная принадлежность автора к Церкви резко сужает массовость интереса». Да, чтобы получить удовольствие от любого сложного чтения, где выводы необходимо делать самостоятельно, нужно стремиться к мыслительной деятельности. Но не только интеллектуальное усилие потребуется читателю романа «Меценат» — еще открытость миру, в котором мы, христиане, сегодня живем. Миру, который лежит и за пределами церковной ограды, но и проникает и в храмы, и в монашеские кельи. Кажется порой, что это два разных мира. Может быть, это и так, ведь даже человек редко когда может похвалиться цельностью натуры — что уж тут говорить о мире, так давно лежащем во зле.
Но даже если роман Олеси Николаевой, нарочно даже вроде бы состоящий из двух частей,?— именно о двух разных мирах, то он — и о Любви, эти миры соединяющей. Ведь только Бог может исправить все, что натворил человек — если только Его об этом попросить. От всего сердца, со всей любовью, на которую это сердце способно.
http://www.eparhia-saratov.ru/pages/2013−09−05−23−33−42-dva-mira
