 |
| Православие и современность | Руслан Гагкуев | 08.07.2013 |
17 (30) сентября исполняется 170 лет со дня рождения великого русского полководца Михаила Дмитриевича Скобелева, которого современники ставили в один ряд с Кутузовым и Суворовым. После революции наступили годы забвения; с 1990-х годов о Скобелеве вновь заговорили, начали выходить книги о его жизни и деятельности. Заметным событием для всех, кому небезразличны история Отечества и память о выдающемся военачальнике, стал сборник «Генерал Скобелев», вышедший в 2011 году в серии «Белые воины». Предлагаем вниманию читателей беседу с составителем и редактором этого издания, координатором проекта «Белые воины» кандидатом исторических наук Русланом Гагкуевым.
Немного о герое книги
Будущий великий полководец Михаил Дмитриевич Скобелев родился в 1843 году. Его дед Иван Никитич, сын однодворца1, дослужился до чина генерала от инфантерии, отец был генераллейтенантом. Михаил Дмитриевич Скобелев был прекрасно образован, знал восемь иностранных языков, поражал собеседников эрудицией в самых различных областях знаний. Учился в Париже, затем в Санкт-Петербургском университете, но вскоре оставил его и поступил на военную службу. Участвовал в подавлении польского восстания 1863 года. С 1869 года, по завершении учебы в Николаевской академии Генерального штаба, служил в Туркестанском военном округе. Затем последовали другие назначения; в Туркестан (тогдашнее общее название территорий в Средней и Центральной Азии) Скобелев вернулся в 1873 году. Проявив незаурядный полководческий дар, он быстро выдвинулся, был награждён орденами святого Георгия 4-й и 3-й степени, золотой саблей, золотой шпагой с бриллиантами с надписью «За храбрость». И в среднеазиатских кампаниях, и позднее, на Русско-турецкой войне, Скобелев всегда появлялся в сражениях на белом коне и, нередко, в белом кителе, за что получил прозвище «белый генерал». В 1876 году Скобелев был назначен военным губернатором и командующим войсками Ферганской области.
В середине 1870-х годов обострилась обстановка на Балканах. Славянские народы стремились сбросить 500-летний турецкий гнёт. В апреле 1876 года в Болгарии вспыхнуло восстание, подавленное турками с беспримерной жестокостью. Были вырезаны несколько десятков тысяч человек, включая женщин и детей, сожжены сотни городов и сёл. По России прокатилась волна возмущенния. Русское общество горячо сочувствовало единоверным братьям-славянам. Возмущаясь не только зверствами турок, но и лицемерием Европы, в частности Англии, ведущей протурецкую политику, И. С. Тургенев написал гневное стихотворение «Крокет в Виндзоре», разошедшееся во множестве копий. По всей России создавались славянские комитеты, собиралась материальная помощь болгарам и сербам; на Балканы ехали первые добровольцы. Трудно было найти в ту пору человека, который ратовал бы против войны с Турцией. Правительство не могло не считаться с этими настроениями. В конце 1876 года началась мобилизация.
Скобелев стремился получить назначение в Дунайскую армию. Но из-за придворных интриг он оказался в опале. Как писал впоследствии его начальник штаба генерал А. Н. Куропаткин, «неудовольствие на Скобелева монарха быстро сообщилось и высшим чинам Дунайской армии. На Скобелева в армии посмотрели как на выскочку, обвешанного боевыми отличиями за ничтожные дела. Ему ясно указывали на необходимость доказать ещё, что он достоин высоких военных наград, им полученных. Никакого самого скромного назначения Скобелеву не предлагали, ограничившись разрешением следовать при армии. Проникнувшись и сам сознанием необходимости начинать свою боевую дорогу сначала, Скобелев становится в ряды Дунайской армии как бы волонтёром»2. Сначала он служил начальником штаба в казачьей дивизии, которой командовал его отец. После её расформирования оставшийся не у дел генерал-майор М. Д. Скобелев поступил в ординарцы к генерал-майору М. И. Драгомирову. Случай в мировой военной истории весьма редкий, но дело для Скобелева было важнее мелких амбиций, насмешек и пересудов. Благодаря протекции Драгомирова, на «победителя халатников», как ранее пренебрежительно называли Скобелева, начальство взглянуло благосклоннее; он начал получать более подобающие ему поручения и должности.
Русско-турецкая война стала звёздным часом Скобелева. Куропаткин писал: «С первых же дел Скобелев и на Дунае обращает на себя внимание и быстро приобретает известность во всей армии. <>. К окончанию войны Скобелев становится любимцем и героем не только армии, но народным героем, имя которого стало известно во всех самых отдалённых уголках необъятной родины»3. Блестящие победы под Ловчей, штурм Плевны, зимний переход через Балканы, взятие Шейнова упрочили воинскую славу Скобелева. О смелости «белого генерала» слагали легенды. Художник В. В. Верещагин, находившийся при русской армии, вспоминал: «Кто не был в огне со Скобелевым, тот положительно не может себе понятия составить о его спокойствии и хладнокровии среди пуль и гранат <>. Благоразумные люди ставили в упрек Скобелеву его безоглядную храбрость; они говорили, что „он ведёт себя как мальчишка“, что „он рвётся вперед, как прапорщик“, что, наконец, рискуя „без нужды“, он подвергает солдат опасности остаться без высшего командования и т. д. Надобно сказать, что это всё речи людей, которые заботятся прежде всего о сбережении своей драгоценной жизни <>. Никогда не рисковал Скобелев жизнью попусту, всегда он показывал пример бесстрашия и презрения к жизни, и пример этот никогда не пропадал даром: одних приводил в совесть, других учил, увлекал, перерождал!»4.
Куропаткин отмечал, что не только храбрость и дар полководца сделали Скобелева любимцем всей армии, но прежде всего его постоянная и разносторонняя забота о войсках — от их бытовых нужд до настроения перед битвой. Войска «видели, что и ночью в ставке Скобелева не было отдыха. В день боя Скобелев каждый раз представлялся войскам особенно радостным, веселым, симпатичным. При объезде войск Скобелев представлял собой как бы олицетворение самой войны. Солдаты и офицеры весело и с доверием смотрели на его воинственную красивую фигуру, любовались им, радостно приветствовали его и от всего сердца отвечали ему „рады стараться“ на его пожелание, чтобы они были молодцами в предстоящем деле. Встречаясь с частями, с которыми уже был в деле, Скобелев умел несколькими словами напомнить их общее боевое прошлое. Можно смело свидетельствовать, что каждая часть, бывшая раз в деле со Скобелевым, считала навсегда его своим родным начальником, всегда гордилась боевой с ним связью»5. Куропаткин отмечает, что, помимо всех этих качеств, необычайная популярность Скобелева объясняется его «таинственным даром влиять на массу, подчинять её своей власти и внушать ей к себе стихийную любовь и доверие»6, то есть, говоря современным языком, особой харизматичностью.
1880−1881 годы — «второй Туркестан» Скобелева. После победоносного завершения кампании он произведён в чин генерала от инфантерии и награжден орденом святого Георгия 2-й степени.
В феврале 1882 года Скобелев, находясь в Париже, беседовал с навестившими его сербскими студентами. Он говорил о грядущем неизбежном столкновении германцев и славян. Слова Скобелева попали во французскую прессу. В Германии против него ополчились и газеты, и общественное мнение. Английский журналист Марвин, находясь в Берлине, наблюдал, как имя Скобелева «повторялось беспрестанно в речах и спорах всех классов общества», как многие и многие немцы «выражали свою ненависть к славянам и Скобелеву»7.
25 июня (7 июля) 1882 года Скобелев скоропостижно скончался от паралича сердца в московской гостинице «Англия». Народного любимца оплакивала вся Россия. Репортеры московских газет описывали заполненные людьми улицы и крыши зданий: «Смело можно сказать, что вся Москва присутствовала на выносе»8. Современник вспоминал, как поражённый видом несметных толп английский журналист воскликнул: «У нас подобное было бы невозможно!» — «У нас тоже, — ответили ему, — но ведь это Скобелев». В московских храмах в те дни было подано огромное количество записок о новопреставленном рабе Божием Михаиле. По пути следования поезда с телом Скобелева в Рязанскую губернию, где в родовом имении Спасское-Заборово его ждал последний приют, «на станциях собиралось население из далеких деревень, вёрст за 20−30, привозившее с собой священников и певчих»9 для совершения панихид. Последние несколько верст до Спасского-Заборова окрестные крестьяне по собственному почину несли гроб на руках.
«Замечательный тип гениального русского богатыря, яркой звездой мелькнувшего на нашем тусклом небе, так быстро поднявшегося во весь свой рост перед целым миром, изумлённым его подвигами, и так рано ушедшего от нас..»10 — сказал о Скобелеве писатель и военный корреспондент Василий Немирович-Данченко. Близко зная Скобелева, он отмечал: «Как в каждом крупном человеке, в нём и недостатки были крупные, но они стушевывались, прятались, когда он принимался за дело. Избалованный, капризный, как женщина, гордый сознанием собственного превосходства — он умел делаться приятным для окружающих его, так что они просто влюблялись в эту боевую натуру. Самый лучший суд — есть суд подчинённых. Только эти беспристрастны, только они умеют верно определить личность, чуть ли не ежедневно сталкиваясь с нею. От них не спрячешься, их не надуешь, а эти судьи были все на стороне Скобелева. Они умели отличать раздражительность человека, несущего на себе громадную ответственность, работающего за всех, от сухости сердца и жестокости. Они прощали Скобелеву даже несправедливости, зная, что он первый сознает их и покается. Они не завидовали его любимцам, понимая, что чем ближе к нему, тем было труднее..»11. Куропаткин, вспоминая Скобелева и не скрывая некоторых неприглядных его поступков, резюмировал: «Были, конечно, и недостатки у Скобелева, но они суть достояние сотен миллионов людей. Достоинствами же Скобелева оделены лишь редкие единицы»12.
1 Однодворцы — разновидность государственных крестьян, ведущих самостоятельное хозяйство.
2 Куропаткин А. Н. Скобелев Михаил Дмитриевич // Русский орел на Балканах: Русско-турецкая война 1877−1878 гг. глазами ее участников. Записки и воспоминания. М.: РОССПЭП, 2001. С. 155.
3 Там же.
4 Верещагин В. В. Скобелев. Воспоминания о Русско-турецкой войне 1877−1878 гг. М.: ДАРЪ, 2007. С. 355−356.
5 Куропаткин А. Н. Указ. соч. С. 159.
6 Там же. С. 160.
7 Цит. по: Русский календарь на 1883 год А. Суворина. СПб.: Типография Суворина, 1883. С. 311.
8 Цит. по: Русский календарь на 1883 год А. Суворина. СПб.: Типография Суворина, 1883. С. 293.
9 Русский календарь на 1883 год. С. 295.
10 Немирович-Данченко В. И. Скобелев. М.: Военное изд-во, 1993. С. 89.
11 Там же. С. 61.
12 Куропаткин А. Н. Указ. соч. С. 167.
— Руслан Григорьевич, советская историография не уделяла Скобелеву такого внимания, как другим выдающимся русским военачальникам. В библиографии к статьям о нем и в Большой советской энциклопедии, и в Исторической энциклопедии ссылки — только на дореволюционные работы. Как Вы думаете, в чем причина такого положения вещей? И как сегодня обстоит дело с исследованиями, посвященными Скобелеву?
— Михаил Дмитриевич Скобелев был неординарной личностью, и его значение для истории России не ограничивается только лишь военными успехами. Скобелев всем известен как выдающийся полководец, по определению Академии Генерального штаба, «Суворову равный». Но мы также знаем его как талантливого администратора, прекрасно проявившего себя в Средней Азии, и настоящего русского патриота, чьи высказывания после окончания Русскотурецкой войны 1877−1878 годов вызвали бурную реакцию в Европе. В этом, наверное, и кроется причина невнимания к нему в советский период. В его «русскости» и популярности среди широких масс населения, несмотря на высокий социальный статус и «ненародное», дворянское происхождение. Такой народный герой, к тому же участвовавший в проведении «колониальной политики» Российской империи, не особо хорошо вписывался в образ советского «народного героя». Не случайно памятник генералу Скобелеву в Москве стал одним из первых среди тех, которые были снесены в 1918 году по решению советской власти.
Впрочем, неверно было бы утверждать, что в советское время личность генерала была полностью забыта. Когда это было необходимо, о нем вспоминали. Достаточно назвать послевоенный советско-болгарский фильм 1954 года «Герои Шипки», в котором роль генерала Скобелева исполнил актер Евгений Самойлов. Всё-таки для патриотического воспитания трудно найти более значимую фигуру, чем Скобелев. Исследования же современных авторов, посвященные жизни Михаила Дмитриевича, появились в 1990-е годы. Наиболее значимыми из них мне представляются работы В. Н. Массальского («Скобелев. Исторический портрет». М., 1998) и Б. А. Костина («Скобелев». М., 1990; 2000). В современной России о Скобелеве знают и пишут многие, проводятся Скобелевские чтения, выпускаются сборники статей и документов. И это не может не радовать. Значит, интерес к его личности в обществе есть.
— Почему книга «Генерал Скобелев» вышла в серии «Белые воины»? Ведь серия посвящена участникам Белого движения, а Скобелев скончался задолго до революции.
— На первый взгляд, действительно, может показаться странным, что очередная книга нашей военно-исторической серии, в которой ранее выходили только работы, рассказывающие об участниках Белого движения, посвящена военачальнику XIX века. Но для нас это был вполне закономерный шаг. Во-первых, когда мы задумывали серию и давали ей название «Белые воины», мы подразумевали не только участников Белого движения, но и вообще всех «белых», не запятнавших себя какими-либо недостойными делами русских воинов. Название серии, таким образом, несёт в себе двойной смысл. Во-вторых, для нас было крайне важно показать духовную связь разных поколений русских офицеров — участников Русско-турецкой войны 1877−1878 годов, построивших новую Русскую армию (после военной реформы 1874 года)*, и участников Первой мировой и Гражданской войн.
В книге «Генерал Скобелев» это очень хорошо видно на примере помещённых в ней работ генерала Сергея Леонидовича Маркова, которому была посвящена первая книга нашей серии. Ещё в 1907 году под редакцией капитана Генерального штаба Маркова вышел сборник скобелевских приказов, охватывающий период только Русскотурецкой войны 1877−1878 годов. Очевидно, что знакомство Маркова со скобелевскими приказами произошло в 1907 году, когда он служил старшим адъютантом штаба 16-й пехотной дивизии, которой в Русскотурецкую войну командовал Скобелев. Занявший в 1911 году должность штатного преподавателя Николаевской академии Генерального штаба, Марков в своей военно-учебной деятельности всегда уделял большое внимание личности Михаила Дмитриевича. Тем весомее стало для него знакомство со скобелевскими бумагами периода Русскотурецкой войны. Помимо приказов Скобелева, в 1912 году к открытию в Москве памятника «белому генералу» была опубликована брошюра, посвященная его жизни и написанная Марковым по поручению начальника Николаевской академии Генерального штаба генераллейтенанта Д. Г. Щербачева. Небольшое жизнеописание, в котором видна неподдельная любовь автора к своему герою, свидетельствует о том, кто был идейным вдохновителем, примером в жизни и учителем в военном искусстве для одного из наиболее известных участников Белого дела. Немало внимания личности Скобелева Марков уделил и в изданных им «Записках по истории Русской армии», вышедших в 1912 году. Среди главнейших военных деятелей второй половины XIX века Скобелеву в записках уделено больше всего места. Для меня вполне очевидна теснейшая духовная связь между Скобелевым и Марковым.
— В подготовленное Вами издание вошли воспоминания П. А. Дукмасова. Чем они интересны?
— Пётр Дукмасов был непосредственным участником событий, о которых рассказывает. Будучи во время Русско-турецкой войны ординарцем Скобелева, он оставил интереснейшие свидетельства о нём. Книга «Со Скобелевым в огне» дважды переиздавалась в дореволюционной России, но была малоизвестна в России современной. Собственно, его воспоминания — это основа нашей книги. Написаны они прекрасным литературным языком и очень легко читаются; последнее обстоятельство для массового читателя особенно значимо. Мы взяли на себя труд снабдить эти воспоминания обширными комментариями и биографическими справками, от чего они, полагаю, только выиграли.
Примечательно, что воспоминания Дукмасова о Скобелеве охватывают не только период Русскотурецкой войны, но и время, предшествовавшее смерти Михаила Дмитриевича. Дукмасов, который, несмотря на свое горячее желание, не сумел принять участие в Ахалтекинской экспедиции 1881 года, в конце 1881 — начале 1882 года навестил Скобелева в его имении в селе Спасском Рязанской губернии за несколько месяцев до его скоропостижной кончины. И оставленное им свидетельство не только интересно, но и важно для психологического портрета знаменитого генерала незадолго до смерти. Увидевшись со Скобелевым в Москве, Дукмасов отправился с ним в Спасское, где выполнил ряд поручений по хозяйству. Примечательно, что Скобелев неоднократно говорил Дукмасову о своей скорой смерти и даже показал ему заранее приготовленную могилу. Соглашаясь с настоятелем Спасского храма в том, что «на всё воля Божья», Скобелев, тем не менее, не раз повторял, что предчувствует свой скорый уход. «Я чувствую, что не за горами новая страшная война, — вспоминал Дукмасов слова генерала. — Должен решиться, наконец, наш спор с немцами: кому первенствовать — им или нам. И я уверен, что кровавая борьба эта решится в нашу пользу, хотя, конечно, много жертв, много жизней и денег она поглотит! Но мне не придётся видеть всего этого, не придётся моим значкам развеваться в предстоящей борьбе славян с немцами!». И действительно, Скобелев вскоре скоропостижно скончался в Москве. «Как громом поразила меня, как и каждого русского, пять месяцев спустя после отъезда моего из Москвы ужасная весть о смерти Скобелева. Сначала я плакал как ребёнок, потом целые дни ходил как помешанный, точно потерял что-то самое близкое, дорогое для себя..» — писал Петр Дукмасов о своих ощущениях после смерти Скобелева.
— Часть книги посвящена деду и отцу знаменитого полководца, а также женщинам из рода Скобелевых. Расскажите, пожалуйста, об этих материалах.
— Что касается материалов о женщинах из рода Скобелевых, а также очерках о генералах Иване Никитиче и Дмитрии Ивановиче Скобелевых, то мы поместили их для того, чтобы расширить представления читателя о семье замечательного русского полководца. И его дед, и его мать и отец были выдающимися людьми. Об этом читатель сможет узнать из очерков, написанных санкт-петербургской исследовательницей В. А. Капустиной. Мы также впервые опубликовали в книге фотокопии послужных списков Дмитрия Ивановича и Михаила Дмитриевича Скобелевых.
Из женщин рода Скобелевых, пожалуй, наиболее известной была мама Михаила Дмитриевича — Ольга Николаевна Скобелева (урожденная Полтавцева). После смерти своего мужа в 1879 году она отправилась на Балканы, где возглавила болгарский отдел Общества Красного Креста. Она всеми силами старалась помочь мирным жителям преодолеть тяжести только что закончившейся войны. Так, в Филиппополе ею был основан приют для 250 детей-сирот, а еще в нескольких городах были открыты школы и приюты. Занималась она и организацией снабжения госпиталей в Болгарии. Благотворительная деятельность сделала Ольгу Николаевну популярной на Балканах. Но, к сожалению, жизнь её закончилась трагически. В июне 1880 года Ольга Николаевна с небольшой свитой осматривала окрестности Филиппополя. Ночью на её экипаж напали грабители, во главе которых был русский поручик А. А. Узатис, ординарец М. Д. Скобелева. Он и зарубил Ольгу Николаевну шашкой. За разбойниками была организована погоня. Поняв, что ему не удастся уйти от возмездия, Узатис застрелился. Михаил Дмитриевич был потрясён смертью своей матери. На месте убийства Ольги Николаевны по решению Филиппопольского городского совета был установлен памятник.
— В БСЭ о Скобелеве сказано: «..проводил колониальную политику царизма в Средней Азии». Расскажите, пожалуйста, об этой стороне его деятельности. И чем «колониальная политика» Российской империи отличалась от аналогичной политики, например, Великобритании?
— Со Средней Азией, действительно, связана немалая часть жизни Скобелева. Причём не только как военного деятеля. До начала Русско-турецкой войны, после ряда успешных операций в Средней Азии, Скобелев был назначен военным губернатором Ферганской области и командующим войсками в этом регионе. Он блестяще проявил себя на этом поприще. Не случайно, что он был произведён в генерал-майоры в 1875 году в возрасте всего 32 лет. Хотя, конечно, Ахалтекинская экспедиция 1881 года, прошедшая под его командованием, стала одной из самых значимых вех в его жизни. После неё он был произведён Александром II в генералы от инфантерии.
Что касается «колониальной» политики Российской империи, то она, на мой взгляд, существенно отличалась от колониальной политики европейских стран. Включая те или иные территории в свой состав, Россия никогда в полной мере не переходила к традиционной для колониальных империй схеме взаимоотношений «колония — метрополия», при которой из покоренных стран выкачивались все возможные ресурсы. Российская империя давала возможность развиваться в её составе разным народам, не уничтожая их, а включая в свою структуру, давая возможность не только для интеграции в русскую культуру, но и для сохранения своей собственной. Отношения, конечно, не всегда были простыми, и идиллии не существовало, но разница, с моей точки зрения, всетаки очевидна.
Деятельность самого Скобелева в Ферганской области, конечно, прежде всего отвечала интересам Российской империи. Став во главе области, Скобелев, уже хорошо знакомый с нравами и обычаями местного населения, достаточно быстро нашёл с ним общий язык. По оценке современников, Скобелев обращался с местными племенами «твёрдо, но с сердцем». Генерал Н. И. Гродеков в своем обширном труде «Война в Туркмении. Поход Скобелева в 1880—1881 гг.» писал о политике Скобелева: «Со дня прибытия в Закаспийский край он поставил себе в основание не только исправно удовлетворять находящихся на службе туземцев всем положенным, но совершенно сравнять их положение во всех отношениях с нашим собственным, ибо в этом, главным образом, сила России в Средней Азии». «Из рабов мы стремимся сделать людей — это важнее всех наших побед», — писал Скобелев в одном из своих приказов в сентябре 1880 года.
Михаил Дмитриевич не так долго пробыл военным губернатором области — с марта 1876 по март 1877 года. Но за это время успел основать город Ферганск (1876). Примечательно, что уже после его смерти, в 1907 году, город был переименован в Скобелев и носил это название до 1924 года. На должности военного губернатора Скобелев особое внимание уделял борьбе с казнокрадством и приобрёл немало врагов, в том числе и в Петербурге. После отстранения от должности военного губернатора Ферганской области Михаил Дмитриевич отправился на Русскотурецкую войну.
— Будет ли переиздание книги «Генерал Скобелев», и если да, будет ли оно чемто дополнено?
— Работа над переизданием только началась. К осени мы планируем выпустить второе, дополненное и исправленное издание книги. Главное, что изменится в сборнике, — в него будут включены воспоминания о генерале Скобелеве, написанные одним из наиболее видных военачальников Первой мировой войны, основателем Белого движения генералом Михаилом Васильевичем Алексеевым. Они неизвестны не только широкому кругу читателей, но и большинству специалистов. Между тем будущий генерал Алексеев в составе 64-го пехотного Казанского полка участвовал в Русско-турецкой войне, был ранен под Плевной и одно время был ординарцем генерала Скобелева. Для нас опубликовать эти воспоминания крайне важно, так как мы ещё раз сможем показать связь двух поколений русских офицеров.
— Как обстоит дело с увековечением памяти М. Д. Скобелева в постсоветской России? В Болгарии?
— Ситуация неоднозначна. С одной стороны, мы можем порадоваться, что в Болгарии не только сохраняются памятные места, связанные со Скобелевым и вообще Русскотурецкой войной, но и открываются новые. Так, в Плевене в 2007 году был открыт великолепный памятник М. Д. Скобелеву, созданный народным художником России скульптором В. А. Суровцевым. В то же время, крайне неприятно, что в самой России инициативы общественности, направленные на увековечение памяти Михаила Дмитриевича, не находят должного отклика со стороны властей. Пример тому — установка памятника Скобелеву в Москве. Восемь лет назад в столице был проведен открытый конкурс на создание памятника генералу Скобелеву. Из 17 работ, представленных на нем, комиссией во главе с главным архитектором Москвы была выбрана работа скульптора А. И. Рукавишникова. Был определён и срок открытия памятника — 2009 год. Но в дальнейшем он был перенесён сначала на 2010, а затем на 2013 год. Последняя дата представляется тем более важной, что в 2013 году мы отмечаем 170-летие со дня рождения Михаила Дмитриевича. Но, как выяснилось недавно, ввиду отсутствия средств открытие памятника вновь откладывается, теперь уже на неопределенный срок. Об этой безобразной ситуации в своем интервью рассказал председатель Скобелевского комитета, летчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза генералмайор авиации А. А. Леонов. Нам представляется, что память генерала Скобелева заслуживает большего внимания и уважения к себе. Мы призываем все общественные организации, которым близка эта идея, поддержать Скобелевский комитет в его начинании, для того чтобы памятник «белому генералу» всетаки появился в столице в 2013 году. Время для этого еще есть.
* Военная реформа 1874 г. — комплекс мер, направленных на совершенствование Русской армии. Главные из них: введение всеобщей воинской повинности вместо рекрутского набора и сокращение сроков службы, изменение системы военного управления, создание состязательных и гласных военных судов, военной прокуратуры, улучшение военного образования и т. д. Основные положения реформы были разработаны военным министром Д. А. Милютиным.
Журнал «Православие и современность» N 25 (41)
Беседовала Оксана Гаркавенко
http://www.eparhia-saratov.ru/pages/2013−07−04−23−40−27-beliy-general
|
|
