Цивилизация — это где нельзя

В социальных сетях — в Живом Журнале и в фейсбуке — последние несколько недель живо обсуждались две темы. С одной стороны, люди жаловались на недавно принятые поправки к законодательству, запрещающие оскорбление религиозных чувств, с другой — жаловались на крайнюю грубость нравов в нашем отечестве, особенно по сравнению с соседними странами. Например, с кроткой и добронравной Финляндией. Там все вежливые и приветливые, а у нас, как сообщала одна женщина в фейсбуке, ее прямо на людной улице избил какой-то амбал из машины, которого она вежливо попросила немного отъехать. Комментарии были вполне ожидаемы и даже по-человечески понятны — пора валить из этой ужасной страны.

В самом деле, нравы у нас отличаются большой грубостью. Я сам недавно видел, как во дворе нашего доме две автомашины чуть не столкнулись — водители вышли и стали осыпать друг друга оскорблениями, потом сцепились и покатились по земле, прохожим едва удалось их разнять, пока дело не дошло до смертоубийства. Вспышки злобы и ярости, когда люди, которые в первый раз друг друга видят, готовы друг друга поубивать, настолько часты, что вы сами почти наверняка их видели. А уголовная хроника говорит о том, что часто они и кончаются убийством.

Есть какое-то средство от этого? Есть, и я его видел. Я видел, как две машины, почти также, чуть не столкнулись на церковном дворе. Водители вышли и дружески обсудили, как им лучше разъехаться, потом сели в машины и разъехались. Вот это — моя страна, и мой народ, и конечно, я никуда отсюда не поеду.

Но почему такая разница в поведении людей? Наверное, потому что во дворе дома водитель по умолчанию воспринимает другого как врага, который хочет его унизить, обойти, повредить его драгоценное авто… А во дворе Церкви — как своего, как собрата по вере, по языку, по культуре, как члена того же народа. Еще потому, что улицы воспринимаются как джунгли, в которых испуганные и озлобленные люди стараются унизить первыми, чтобы не быть униженными, ударить первыми, напустить на себя устрашающий и агрессивный вид, чтобы отпугнуть врагов. А в Церкви принято вести себя по-другому — и тут люди позволяют себе доверять друг другу. Понятно, что в интернете вам тут же сообщат, что в церкви какие-то страшные бабки, которые всплывают тут и и там, подобно чудовищу озера Лох-Несс, и всех страшно обижают. Но Вы попробуйте все же зайти — и побыть среди православных людей. У нас тут как-то намного спокойнее.

Этому есть духовные причины, а также культурные и психологические. И если говорить о культурных и психологических моментах, то Церковь — это пространство, где действуют запреты. Входя под своды храма, принято осенять себя крестным знамением, говорить (если возникает такая необходимость) негромко, ходить степенно, держаться скромно, друг ко другу обращаться очень вежливо и смиренно. А вот бегать, орать, плясать, ругаться матом, и вообще как-то нарушать торжественность места нельзя. Некое духовное и культурное поле простирается и на церковный двор — и оказывается, что можно вести себя очень прилично, лучше даже, чем в цивилизованных европах, и даже возникающие конфликты разрешать в духе братской приязни и взаимного уважения. Не рай земной, конечно, но разница с внешним миром чувствуется.

Цивилизация — это не где триста лет подстригают газоны; в Англии вот подстригали, а в наше время путешественники сообщают, что с бытовым хамством едва ли намного лучше, чем у нас. Цивилизация — это где нельзя. Безопасная среда, где вы можете доверять своему соседу и полагаться на добрую волю первого встречного, это среда, где действуют запреты. Запрет на оскорбления, запрет на бессмысленную агрессию, запрет на хамство. Где все эти вещи запрещены, там расцветает взаимное доверие и приязнь. А там, где оскорблять можно, там и формируется та грубая, агрессивная и просто смертельно опасная среда, на которую нас так горько жалуются в социальных сетях.

И когда люди хотят, чтобы им давали невозбранно оскорблять других людей — особенно, когда они желают оскорблять религию — они занимаются формированием именно такой атмосферы. Креакл, которому обязательно надо изобразить Распятие каким-нибудь непристойным и кощунственным образом, и амбал, который избивает случайно подвернувшуюся женщину, конечно, совершают разные деяния — но они являют собой один и тот же психологический тип, тип человека испуганного, озлобленного и поэтому агрессивного, которому нужно обязательно кого-нибудь оскорбить и унизить. От этого ему становится немного легче.

И тут иногда помогает обращение к разуму и совести человека — вы действительно хотите жить в такой среде? Она вам нравится? Или вы предпочли бы, чтобы люди вели себя по-другому — хотя бы как в церковном дворе? А иногда не помогает. И тут за особо активными креалами — а так же амбалами — должна просто являться полиция. Там, где запреты не поддерживаются добровольным согласием, их приходится поддерживать силой государства. Это печально, но это способ остановить сползание общества к худшему одичанию. А там, будем надеяться, в общественном организме постепенно возьмут верх силы исцеления.