Народная святая и Папа Римский

2012-ый год был одного знаменательного события, которое, по обычаю уже привычному, было не замечено ни светской прессой, ни, что называется широкой общественностью. А быть может, просто не захотели заметить?

«Да что там! 605 лет со дня блаженной кончины великой московской княгини Евдокии Московской, во иноцех Евфросинии. Это было так давно, это же времена Куликовской битвы. А во-вторых, опять святая! Ох, как надоели нам эти православные со своими святыми!» — думаю, примерно так рассуждали многие, далёкие от Церкви люди, званные на это торжество.

А вместе с тем и этот праздник, и само возвращение «в мир» великой московской княгини — значительная пища для размышления ума здравого и пытливого.

Начну, как ни странно, с дней сегодняшних: с избрания на Папский престол нового Папы Римского Франциска Первого.

Шквал аплодисментов, наверняка, засуженных: его скромности в быту, его молитвенному настрою. Особенно поразило молоденькую журналистку «Эха Москвы» то, что новый Папа призвал свою верную паству «молиться за него». Какой радостный и светлый голос был в этот момент у неё!

Да, но тогда почему та же радиостанция никак не прокомментировала слова Святейшего Патриарха Кирилла с той же просьбой, которую он высказал значительно раньше, в дни собственной интронизации? Почему искренний призыв Святейшего, а Патриарх это повторяет часто, не стал столь же родным и радостным?

Признаюсь, когда я впервые услышала эту просьбу от Патриарха Кирилла, то на какое-то мгновение была обескуражена. Мы же и так молимся за Патриарха: и за Литургией, и в домашних молитвах. Что же ещё? И только потом, после некоторых размышлений, мне всё стало ясно. Святейший просит нас молиться не по Уставу, не потому, что так положено. А от души, горячо и просто, понимая тяжёлую ношу Патриаршего служения в нашей секулярной стране.

Откуда же такая избирательность, почему голос своего Патриарха не слышим? Или сознательно не хотим слышать?

Конечно, скромность в быту подкупает, она трогает сердца и делает человека лично симпатичным. Да, поездки на общественном транспорте — привлекательны. Конечно, забота о бедных — хорошо, тем более их так много!

И вот уже то же самое «Эхо», на весьма большую аудиторию, тем же самым бодрым и радостным голосом ведущей вопрошает: «А когда же наши священники пересядут на общественный транспорт, почему их нет в метро? И когда же они начнут заботиться о бедных?»

Я не могу представить себе Святейшего Патриарха в метро да, признаюсь, и не хочу. Вообразите, что произойдёт со Святейшим в метро. Одна часть просто не даст ему выйти, прося благословение, а вторая — даже и думать боюсь! Да и зачем Святейшему ездить в общественном транспорте? Ну ответьте — зачем? А ответа нет.

Да, что-то неладное творится в современных средствах массовой информации. Информации — заметьте, а не личных комментариев и злопыхательств!

Сколько кулаков стёрто, сколько перьев сломано в словесных баталиях по поводу машин, часов, квартир! Угнали у батюшки «Лексус». Да вся страна об этом знает через пять минут: и интернет старается, и радиостанции. Помилуйте, у нас что, других забот нет? А мы способны только эту новость обсуждать. И, кстати, сразу вопрос возникает к руководству ГИБДД. А откуда это СМИ всё это так быстро узнают? Что это за беспроволочный телеграф такой? Сколько иномарок в Москве угоняют? Думаю, много. А возвестили только об одной, принадлежащей священнику.

И только представьте себя на месте человека, у которого угнали автомобиль, да ещё и не его, а — монастырский, да ещё и не из Москвы, да ещё монаха, да ещё не очень молодого — чисто по-человечески представьте его состояние! Но нет сочувствия. «Служитель культа» вызвать у нас сочувствия просто не может. Опять крики — «ату», «караул», опять «Лексус»! Да сколько этих лексусов развелось — недорогих, подержанных, и кто только на них не ездит.

Кстати, лично меня не беспокоит, какой у батюшки автомобиль. Я даже рада, когда он хороший. Будет себе ехать спокойно. Да и поверьте, не такие у священников большие доходы, чтобы приобретать дорогие иномарки. Кто-то, наверняка, подарил. Тем более что владельцем угнанного автомобиля является не просто священник, а викарный епископ Владимиро-Суздальской епархии. Дороги такие, что и «Лексус» не в радость! Успокоиться надо господам журналистам. Оставить автомобили священников в покое: пусть себе едут на хороших.

Но самое главное. Как хороший автомобиль может помешать благодати?! Нет, не понимаю. Иоанн Кронштадтский носил шёлковые рясы, подаренные ему почитателями, имел хороший экипаж. И что, ему теперь в святости отказать?

Знаю одного священника, у которого много состоятельных духовных чад. Знаю, что они делают ему дорогие подарки — по любви и даже обожанию. А он живёт так просто, что и описать невозможно. Его дом всегда открыт людям — абсолютно всем, без различия социального положения или финансового благополучия. И простым водителям, и врачам, и чиновникам, и олигархам. Для него важен человек, его будущее спасение. И он готов сидеть с ними до утра. Отвечая на непростые вопросы, хотя через три часа вставать, потому что — служба. Так что же наши ведущие не восторгаются им, его великим пастырским служением. У вас, читатели, есть ответ? У меня нет. Одни предположения.

Я уже много лет в Церкви, давно веду православные программы и снимаю фильмы, я видела много храмов, монастырей, знакома со многими батюшками — именитыми и не очень. И я знаю твёрдо, наверняка, как они благодатны. Как молятся они за Россию, за нас и наше спасение. Как стараются они обиходить храм, сделать его красивым, найти хороший хор, чтобы каждый приходяший почувствовал себя как в раю. Храм — это же «отблеск Рая на земле».

Так почему не хотим мы замечать этого? Почему, прежде чем начать подсчитывать стоимость записок, не зададимся вопросом, а на какие деньги сияет такой необыкновенной красотой недавно построенный храм преподобной Евдокии-Евфросинии Московской, на какие деньги устроен его дивный иконостас и расписываются стены фресками? А храм Покрова Пресвятой Богородицы в Ясеневе? Это ли не ожившее чудо!

И таких храмов у нас в Москве, в России — не счесть. Да откуда берутся деньги? — зададимся вопросом. Уж, конечно, не радиостанция «Эхо» собрала. Да и наших пожертвований на такую красоту не хватит. Стараниями наших батюшек, их любовью, энергией находятся благотворители и жертвователи, попечители. На эти средства возводятся храмы и устраивается социальное служение. Мы просто этого у себя не желаем, не хотим замечать.

Какие я видела замечательные воскресные школы, кружки, спортивные и патриотические клубы. И денег там с родителей не берут. Но об этом тоже почему-то молчат наши СМИ.

При многих православных храмах созданы сестричества. Он помогают больным, немощным, одиноким. И я не понаслышке знаю сестёр, которые ухаживали за такими тяжелейшими больными, что, как говорится, не дай Бог! Даже близкие от них отказались, потому что брезговали. А они шли и терпеливо сносили любое зловоние.

Я знала иеромонаха (Царствие ему Небесное), который умер от воспаления лёгких в 90-е годы, когда открылись церкви и люди буквально «массово» крестились. Он был в одном городе, где его очень любили и ждали для крещения многие люди. Стояла не по сезону невероятная жара, а крестили всех в ещё холодной реке. Батюшка был стар и в немощех. Но покрестил всех. А потом слёг, и не смог поправиться. Три дня его тело стояло в храме, в немыслимую жару. Но очевидцы говорят, что от его гроба шло дивное благоухание.

Вот это и есть наша вера, наши храмы, наши батюшки.

Только одни устремляются ввысь, к горнему, а другие желают видеть помойки. И что тут поделаешь?

На все лады восхваляли СМИ слова Папы Франциска Первого о социальном служении, точнее о молитвенном его основании.

Я уже начала говорить о социальном служении Церкви. Признаюсь, у меня свой взгляд на это. По моему глубокому убеждению, Церковь создана Спасителем для нашего личного спасения, для того, чтобы в храмах совершалась Божественная Литургия, и мы могли бы причащаться и соединяться с Богом. Есть ли высшая задача! Вот — главное служение Церкви. Социальное служение — вторично, мы не должны перекладывать на Церковь то, чем должны заниматься мы, миряне.

Действительно, послушаешь упрёки СМИ: а почему это Церковь не служит бедным, а где социальное служение? А спросим их, что такое Церковь, — не знают. Кто должен заниматься этим служением, — молчание. Церковь, приход состоит из людей. У каждого из нас свои проблемы, работа, дети, сварливые жёны, непонимание тёщи и так далее. И времени, и сил физических да и душевных у большинства уже нет для бескорыстной помощи ближним. У меня надежда на молодёжь, на молоденьких и здоровых ведущих самых различных радиостанций. Вот придут они в храм Божий и пойдут они вместе с сестричками милосердия к онкологически больным детям или брошенным старикам, или к заражённым ВИЧ. Если они это уже делают, — прошу заранее у них прощения за дурные мысли. Если нет, — у них ещё есть время присоединиться к членам общины и без предвзятости, объективно оценить, а что делает Церковь сейчас?

А что такое молитвенное основание социального служения, о чём так восторженно (конечно, о новом Папе) говорят журналисты? Для Русской Православной Церкви и вопроса такого нет. Войдите в любой дом престарелых, куда приходят священники, — там обязательно либо часовня, либо храм. Войдите в детский дом — и там молитва, совместная, с детьми. Войдите в наркологический диспансер, — и там храм и молитва! Войдите в больницу — храм, иконы, свечи, причастие.

Сколько жизней спасли священники, скольких подняли буквально со смертного одра — молитвой, соборованием, утешением. Но всё это — за скобками, за молчащим микрофоном ведущих. Мы просим любви, добра, справедливости, понимания. И говорим, как мир жесток к нам, где же эти добродетели! А они рядом — в православном храме. Надо только сделать шаг, переступить порог, отмахнуться от чужих слов. И главное — перестать расхвалить хорошее там, за границей, не замечая своего, прекрасного, здесь, в России.

Я начала статью с разговора о праздновании 605-летия со дня блаженной кончины великой княгини Евдокии Московской, во иноцех Евфросинии. Какая связь этого праздника с тем, о чём я писала. Это только на первый взгляд — никакого.