 |
| Радонеж | Сергей Худиев | 20.02.2013 |
На статью Станислава Белковского в МК «Папа указал путь Патриарху: Программа реформации Русской церкви: вкратце и по существу», возможно, и не стоило бы обращать внимания — кто-то хочет реформировать космическую отрасль, кто-то медицину, кто-то — ООН, а кто-то Русскую Православную Церковь. Ну, хочет человек «ликвидировать РПЦ МП», ну и что? Мало ли кто чего хочет.
Однако нельзя сказать, что текст совершенно неинтересен — он помогает увидеть некоторые особенности антицерковной риторики вообще, а также особенности представлений о мире тех, кто ее ведет. Вот что говорит Белковский: «Мне часто задают вопрос: какая программа должна быть у легальной оппозиции в современной России? Я часто отвечаю на него развернуто, хотя не все слышат и слушают. Так вот. Один из ключевых пунктов — это назревшая (и уже даже перезревшая) реформация Русской церкви. Пока РПЦ МП остается — и все более становится — придатком исполнительной власти, реальные политические перемены в нашей стране невозможны, в этом я убежден»
Это очень интересный тезис. По словам Белковского, задачей оппозиции (то есть политического движения) является «реформация Русской церкви» (то есть религиозного сообщества).
Что же, есть некоторые вещи, которые Белковский (и иже с ним) не то, чтобы отрицают, а скорее просто не знают. Попробуем о них рассказать.
Во-первых, существуют такое понятие, как свобода вероисповедания и свобода ассоциаций. Она предполагает, что вопросы внутреннего устроения религиозных сообществ есть дело членов самих этих сообществ. Ставить политикам, да к тому же внешним по отношению к религиозной общине, задачу ее реформирования, можно только в условиях свирепой диктатуры, никаких свобод не признающей. В любом другом обществе мусульмане вправе сами решать вопросы устроения своей уммы, иудеи — синагоги, буддисты вправе управлять сангхой как они сами находят нужным, баптисты могут объединяться в сообщества и сами устанавливать их правила, католики во внутрицерковных вопросах вольны слушаться Папу, и да, даже православные, являясь гражданами своей страны, имеют право избирать те формы церковного устройства, которые они находят правильными и сообразными своей вере. Члены Русской Православной Церкви, как и члены других Православных Церквей, предпочитают Патриаршество. Вам не нравится? Создайте Ваше собственное религиозное сообщество и устанавливайте там те правила, которые хотите.
Идея, что какие-то политики, в данном случае оппозиция, могут явиться к православным людям и учинить им реформацию, указав им, как они отныне должны устроять свою церковную жизнь, абсолютно несовместима с даже с самыми скромными представлениями о религиозной свободе. Нынешние власти, при всех возможных к ним упреках, отнюдь не лезут ни в Русскую Православную Церковь, ни в другие религиозные общины, с требованиями изменить их устройство себе в угоду.
Несомненно, что такое вмешательство было бы воспринято верующими людьми (и не только ими) как акт невыносимой тирании и вызвало бы яростное сопротивление. Конечно, было бы несправедливо рассматривать Белковского и единомысленных ему как кандидатов в Чорные Властелины — они не тираны. Они просто люди, пребывающие в невиннейшем неведении относительно того, что отличает свободу от тирании. Как и в отношении того, что у других людей (и православных в частности) есть права.
Во-вторых, хотя свободу вероисповедания и можно рассматривать как одно из дальних последствий Реформации, светские владыки северной Европы поддержали ее именно потому, что увидели в ней возможность подчинить строптивую Церковь своей власти. Хотя топливом, на котором работала Реформация, было искреннее религиозное рвение, она не выжила бы без поддержки князей, устремления которых были вполне земными. Генрих VIII, скандинавские короли и германские князья, хотели очень простой вещи — национальных церквей, находившихся под их полным контролем, чего они успешно и добились. Они не хотели делить власть и налоги с Римом — да и не прочь были поправить свои дела за счет грабежа церковных имуществ. Считать, что Реформация-де вывела Церковь из-под власти светских правителей — значит не иметь ни малейшего представления о Реформации. В действительности дело обстояло ровно наоборот — принцип «чья власть, того и вера» был порожден именно Реформацией.
Белковский говорит о том, что Русская Православная Церковь стала «придатком исполнительной власти». Это грубая неправда, но проблема еще и в другом. Если человек считает, что внешние по отношению к Церкви люди, политики, оппозиция, должны производить в Церкви «реформацию», то он как раз и отводит ей место придатка власти — причем придатка совершенно бесправного, не имеющего полномочий даже в вопросах своего внутреннего устроения. Европейская Реформация зачастую означала именно это — его величество король решал, во что именно будут верить его подданные и как будет устроена церковь в его стране.
Да, реформаторы XVI века (в отличие от Белковского) могли глубоко и искренне искать вечного спасения и утверждения слова Божия в жизни народов. Но светские политики имели вполне очевидную повестку дня — убрать Церковь как альтернативный центр притяжения, полностью подчинить ее себе, что им и удалось. Теперь Белковский нам говорит, что это ее величество оппозиция, как некий коллективный Генрих VIII, будет решать, как нам, православным людям, надлежит устоять нашу внутрицерковную жизнь. И вот как она будет это делать:
«1. РПЦ МП как общественная организация, единое бюрократическое целое должна быть ликвидирована.
2. Русская церковь — желательно, чтобы она вернула досталинское название и стала Российской православной церковью — должна трансформироваться в конфедерацию независимых приходов.
3. Прихожане будут избирать себе пастырей, пастыри — епископов, епископы — патриарха. Неизменную со сталинских времен модель вертикального управления Церковью следует упразднить.
4. Необходимо возродить процедуру оглашения (катехизации) — всякий член Церкви должен понимать, почему он становится православным и что есть Бог, который главнее всех земных начальств.
5. Следуя (только в данном случае) католическому примеру, надо ввести институт конфирмации: любой взрослый человек, даже если он крещен в детстве, должен подтвердить, что принадлежит к православной Церкви"
Первым пунктом идет ликвидация РПЦ МП как единого целого — ну, кто бы сомневался. И разбиение ее на независимые приходы. Разумеется, всем — начиная от светских правителей и кончая хозяйствующими субъектами, которые хотели бы употребить на что-нибудь церковные земли, было бы гораздо удобнее иметь дело с независимыми приходами, чем с сообществом, способным обеспечивать интересы своих членов на национальном и международном уровне. «Разделяй и властвуй» — метод старый, но не устаревший.
Выборы кандидатов на рукоположение возможны при одном условии — фиксированном членстве в церковной общине, при котором ясно, у кого есть, а у кого нет права голоса, кто проверенные наши люди, а кого здесь не стояло. Приятие такого четкого разграничения означало бы отказ от пастырской ответственности за тех, кто к такому фиксированному членству не готов — хотя и полагает Православную Церковь своей. Что касается катехизации, наставления в основах веры, то это именно то, над чем последовательно работает Патриарх. Реформаций для этого учинять незачем.
Но, отметим еще раз, претензии людей абсолютно чужих по отношению к Русской Православной Церкви, на то, чтобы менять ее внутренне устройство, выдают их полное незнакомство и с тем, как живет Церковь, и с тем, как устроено государство, в котором у людей есть хоть какие-то права. Поэтому очевидно, что задачей легальной оппозиции в России является не ликвидация РПЦ МП, а ликвидация своей полной безграмотности в отношении права. Ну и катехизацию, конечно, было бы важно пройти — если не чтобы обрести истинную веру, то хотя бы чтобы перестать нести такую чушь.
