 |
| Православие и Мир | Сергей Худиев | 20.11.2012 |
Проходят годы со дня мученической кончины отца Даниила Сысоева, 
и чем дальше, тем больше мы начинаем понимать значение его личности и его служения.
Одна из важных сторон духовной мудрости — способность отличать важное от неважного, и время позволяет отодвинуть неважное — какие-то споры, чьи-то огорчения, чьи-то непонимания — на второй план и увидеть, что среди нас был человек, к которому нам следует с глубоким почтением прислушаться, у которого следует поучиться.
Так, увы, бывает, что мы склонны искать, к чему бы прицепиться, с чем бы поспорить — и, наверное, желающие поспорить найдут у отца Даниила, с чем. Но это будет ошибкой — причём ошибкой принципиальной. Он был нам послан совсем не затем, чтобы мы к нему цеплялись, а чтобы научить нас некоторым важным вещам.
Я виделся с отцом Даниилом буквально пару раз, и не могу писать воспоминаний о нем; но его пример важен для меня — и я уверен, не только для меня. Какой же из его уроков представляется самым важным?
Он не боялся. Причём это было не только мужество перед лицом смертельной угрозы со стороны врагов, но и мужество перед лицом непонимания и насмешек со стороны своих. Вспомнить хотя бы этот вызвавший такую бурю критики и насмешек «уранополитизм», созданный им термин, который он сам объяснял так: «Уранополитизм — это (от греч. Uranos — небо, polis — город) учение, утверждающее главенство Божественных законов над земными, примат любви к небесному Отцу и Его небесному Царству над всеми естественными и греховными стремлениями человека. Уранополитизм утверждает, что главным родством является родство не по крови или стране происхождения, а родство во Христе. Уранополитизм утверждает, что христиане не имеют здесь вечного гражданства, но ищут будущего Царства Бога, и потому не могут ничему на Земле отдавать своего сердца. Уранополитизм утверждает, что в смертном мире христиане — странники и пришельцы, а их родина на небе…»
Кто-то негодовал, что он нападает на патриотизм, но дело-то было не в этом. Отец Даниил ревностно свидетельствовал о том, что Православие — это не синтоизм, не национальный культ, не психотерапевтическая техника, не способ решения каких-то, может быть, и не злых самих по себе, но в принципе земных задач. Он возвещал вечную жизнь и звал на небеса. Он говорил о Господе и Спасителе нашем Иисусе Христе, о Евангелии, о вечном спасении, о рае и аде.
Часто христиане пытаются говорить мирским людям о том, что Христианство может быть им полезно — для наведения демократии или, наоборот, державности, для утверждения ценностей, которые этим мирским людям близки. Любые общественные разногласия приводят к тому, что христиане предлагают обеим сторонам свои услуги в поддержке их дела — как будто Христос умер и воскрес, а Апостолы проповедовали, чтобы немного помочь той или иной партии. И отец Даниил со своим уранополитизмом говорил — нет, так не пойдёт. Отечество наше на небесах. Наша абсолютная лояльность принадлежит Богу и только Богу.
Мы, православные, обычно боимся говорить об этом. В последнее время (так получилось) мне довелось читать довольно много различных проектов, относящихся к церковной работе. Речь шла о хороших и добрых делах, и составляли их, несомненно, православные люди, искренне верующие в Господа. Но они избегали говорить о Нем — речь шла, всегда, о воспитании «патриотизма, нравственности, духовности», и опять «духовности, нравственности, патриотизма», борьбе с негативными проявлениями, наркотиками, сектами и тому подобным. Речь не шла о Христе и вечном спасении, о том, чтобы возвещать Евангелие и путеводить души к небесам — при том, что эти люди несомненно верили во Христа и несомненно желали вечного спасения своим ближним. Они просто не решались об этом заговорить. Почему?
Есть несколько причин, и, на мой взгляд первая — это неловкость. Это звучит нелепо, но это так. Наше общение с ближними укладывается в более или менее стабильные рамки, мы знаем, чего ожидать от них, они — чего ожидать от нас, и начать разговор о вечном спасении, об Истине, о рае и аде — значит выломиться из этих рамок. Как-то я читал английский детектив, персонаж которого погибает из-за того, что единственный способ спастись — это совершить очевидно странный и не входящий в привычки его круга поступок. Не подлый, не жестокий, не непристойный — а просто странный, не вписывающийся в те фигуры социального танца, которые он привык танцевать с детства, почти не замечая их.
Мы все танцуем определённые танцы, движемся по намеченным траекториям — и вот «патриотизм, нравственность, духовность» в этих траекториях есть, а «покайтесь и веруйте в Евангелие» — это больше для внутреннего употребления. Народ не поймёт и покрутит пальцем у виска. Постыдиться Господа и слов его в роде сем можно не перед лицом смертельной угрозы, а просто ну. неловко как-то. И вот отец Даниил был человеком, который не имел этого страха — прямо и ясно говорить о Христе, о том, что действительно важно.
Другое препятствие — это негативное отношение к инициативе, к тем, кто высовывается, отношение, выработанное в те десятилетия, когда выскочки действительно подставляли себя и других. Этот негатив — «что они высовываются-то? Больше всех надо?» — и уныние «все равно, ничего путного из этого не выйдет» — обычно принимает форму благочестивого попечения о никем не сформулированных, но интуитивно подразумеваемых «правилах православного благочестия». Беседовать, с раскрытым Писанием, о Христе? Ну, это баптисты так поступают, православный ли Вы человек? Печатать листовки, очень кратко говорящие об основах веры и приглашающие в Церковь? Фу, сектантство какое-то и профанация. Сакральнее надо, сакральнее! Дружески беседовать с сектантами, мягко увещевать их от Писания? Это вообще ужас и подрыв основ — на сектантов надо только зубами скрежетать!
Понятно, что с точки зрения собственно вероучения все это чушь, граничащая с ересью — это, знаете ли, наше, церковное Писание, а Христос есть Основатель нашей Церкви, о ком же нам и говорить.
Но такое обескураживающее отношение довольно обычно — «не высовывайся!» требуют наши сердца, «не высовывайся!» — требуют наши глаза. Тем более, что люди, делающие хоть что-то реальное, всегда будут делать ошибки — или то, что их критики с готовностью примут за ошибки. Теоретически никто не против миссии, но вот активный миссионер — это человек, который всегда будет вызывать массу нареканий, насмешек и ему повезёт, если не обвинений в ереси. И вот отец Даниил показывает пример того, как всего этого не смущаться и не бояться, уповать на Господа и делать свое дело.
И его дело живо — оно продолжается, работает основанный им миссионерский центр, воспитанные им ученики проповедуют Евангелие, люди приходят к покаянию и вере, обретают веру во Христа, присоединяются ко святой Церкви. Жизнь отца Даниила принесла обильные плоды — потому что он не боялся. И то, что он успел посеять и взрастить, ещё принесёт, по благодати Божией и по молитвам о. Даниила, обильные всходы.
