Солнцестояние в бое у Ярославиц

Платиновые страницы русской военной истории

«…стой, солнце над Гаваоном, и луна, над долиною Аиалонскою! И остановилось солнце, и луна стояла, доколе народ мстил врагом своим. И не было такого дня ни прежде, ни после того, в который Господь так слушал бы гласа человеческого; ибо Господь сражался за Израиля» (Нав.10.12−14)

В битве при Гаваоне совершилось одно из величайших чудес, о которых только повествуется в Библии. Именно. Иисус Навин остановил солнце и луну в их обычном течении и тем продолжил день, давший ему возможность завершить разгром врага. По отзывам очевидцев аналогичная ситуация сложилась и в кавалерийском сражении у Ярославиц в самом начале Великой войны. Солнце как бы остановилось и Господь во второй раз «послушал глас человеческий», дав возможность генералу Келлеру закончить победный бой. Это, по отзывам историков, была последняя классическая кавалерийская битва, когда на одном конце поля выстроилась австрийская тяжёлая кавалерия (20 эскадронов), а на другом наша лёгкая конница численно в 2 раза уступающая противнику (10 эскадронов). Два слова о главном герое нашего рассказа:

Граф Ф.А. Келлер (фото предоставлено А. Левченко)

Ф.А. Келлер родился в 1857 г. и посвятил свою жизнь ратному делу. Герой Первой мировой войны генерал-лейтенант Келлер был одним из двух высших военачальников, кто в позорные дни февраля 1917 г. проявил верность своему Государю, отправив в ответ на сообщение об отречении Императора Николая II телеграмму «Прикажи Царь, придём и защитим Тебя».

В выпущенном «Призыве старого солдата» генерал Келлер писал: «Во время трёх лет войны, сражаясь вместе с вами на полях Галиции, в Буковине, на Карпатских горах, в Венгрии и Румынии, я принимал часто рискованные решения, но на авантюры я вас не вёл никогда. Теперь настала пора, когда я вновь зову вас за собою, а сам уезжаю с первым отходящим поездом в Киев, а оттуда в Псков… За Веру, Царя и Отечество мы присягали сложить свои головы — настало время исполнить свой долг… Время терять некогда — каждая минута дорога! Вспомните и прочтите молитву перед боем, — ту молитву, которую мы читали перед славными нашими победами, осените себя крестным знамением и с Божьей помощью вперёд за Веру, за Царя и за целую неделимую нашу родину Россию».

В годы Гражданской войны граф сформировал Северо-Западную монархическую армию. Но генералу не суждено было исполнить своё намерение — «через два месяца поднять Императорский Штандарт над Священным Кремлём». После захвата Киева петлюровцами был схвачен и убит в центре Киева у памятника Богдану Хмельницкому вместе с верными адъютантами полковником А.А. Пантелеевым и ротмистром Н.Н.Ивановым.

Ниже приведён отрывок из книги Сергея Фомина «Граф Келлер», рассказывающий об одном из славных дел Фёдора Артуровича в годы Первой мировой войны — бое у Ярославиц 1914 г.
(прим. Александра Алекаева)

---

«Сознание близкой встречи с конницей противника, что с нетерпением ожидалось всеми нами с первого дня объявления войны, заставляло живее биться сердца; раздавались радостные возгласы; на лицах присутствующих замечалось волнение и решимость. Только одно сомнение закрадывалось в душу, а вдруг противник уйдёт, не приняв боя?"1 — так передаёт очевидец настроение, царившее среди русских кавалеристов в тот момент, когда они увидели австрийскую конницу.

Генерал Келлер быстро отдавал приказания: Оренбургским казакам атаковать деревню Волчковце, откуда вела огонь австрийская пехота… Донскому артиллерийскому дивизиону — поддержать эту атаку… Основным силам дивизии, запоздавшей с выступлением с ночлега, — спешно подтягиваться…

Вскоре казаки доставили к штабу до полсотни пленных австрийских пехотинцев, из опроса которых выяснилось, что перед нашими кавалеристами — 4-я австрийская кавалерийская дивизия…

Пока оренбуржцы, спешившись, выбивали из деревни вражескую пехоту, подошла колонна главных сил дивизии — новгородские драгуны, одесские уланы, ингерманландские гусары.

Было около 10 утра. Сразу же двинулись вперёд. Местность была холмистая и, чтобы избежать неприятных неожиданностей вследствие замедления с необходимыми распоряжениями, штаб дивизии вместе с ген. Келлером и конвоем ехали в голове колонны, сразу же вслед за боевыми разъездами. Впереди была узкая лощина, за ней небольшая роща, откуда неприятель вёл артиллерийский огонь.

Перед въехавшим на холм штабом вдруг раскрылась следующая картина: вершину противоположного жёлтого ската лощины окаймляла чёрно-голубая полоса. То австрийские кавалеристы в парадных мундирах в развёрнутом строю изготовились к бою.

Всего лишь минуту мы и они стояли, словно в оцепенении, в полной тишине. Каких-то полкилометра разделяло противников и вскоре до холма, где стоял штаб, донеслись отрывистые слова немецкой команды, в ответ на которые раздался лязг оружия. В лучах солнца блеснула сталь клинков.

Генерал Келлер быстро отдавал последние распоряжения для атаки. С холма в разные стороны карьером неслись ординарцы.

Перед боем полковые трубачи, как полагается, протрубили кавалерийский сбор:

Да посрамлён будет тот малодушный,
Кто без приказа отступит на шаг!
Долгу, чести, клятве преступник —
На Руси будет принят как злейший враг!2

«По длинной ленте колонны дивизии прошёл электрический ток; масса вздронула, — полки начали выстраивать фронт и галопом выходить на одну линию"3.

+ + +

Николай II на Юго-Западном фронте. Первый слева — Ф.А. Келлер

Так начинался знаменитый бой под Ярославицами, названный впоследствии военными авторитетами и историками последним кавалерийским боем мiровой истории. Именно так называлась вышедшая вскоре после окончания первой мiровой войны в Австрии книга полковника барона Э. фон Вальдштетена4. Сражение под Ярославицами занимает также центральное место в книге «Конец рыцарства. Большие кавалерийские битвы 1914−1918 гг.», написанной бароном Алексеем Петровичем Врангелем (вторым сыном знаменитого белого Главнокомандующего) и изданной в 1983 г. в Нью-Йорке5. За истёкшие годы об этом бое написано немало, в том числе и его участниками.

Особое место среди них занимают труды ген.-лейтенанта профессора Н. Н. Головина, ценность которым придают публикуемые им письма участников боя, как с русской, так и с австрийской стороны. Выводы профессора весьма оригинальны и в силу этого обстоятельства будут, вероятно, читаться с неослабевающим интересом. Но при этом они весьма далеки от… истины.

Для того, чтобы понять, что всё это уже было и вовсе не ново и не оригинально, достаточно обратиться с заключительным словам «Войны и мiра» графа Льва Толстого. «Объездите все войска тотчас после сражения, — писал Лев Николаевич, — даже на другой, третий день, до тех пор, пока не написаны реляции, и спрашивайте у всех солдат, у старших и низших начальников о том, как было дело; вам будут рассказывать то, что испытали и видели все эти люди, и в вас образуется величественное, сложное, до безконечности разнообразное и тяжёлое, неясное впечатление; и ни от кого, ещё менее от главнокомандующего, вы не узнаете, как было всё дело. Но через два-три дня начинают подавать реляции, говоруны начинают рассказывать, как было то, чего они не видели; наконец, составляется общее донесение, и по этому донесению составляется общее мнение армии. Каждому облегчительно променять свои сомнения и вопросы на это лживое, но ясное и всегда лестное представление. Через месяц и два расспрашивайте человека, участвовавшего в сражении, — уж вы не чувствуете в его рассказе того сырого жизненного материала, который был прежде, а он рассказывает по реляции"6.

Главным сочинением, на которое мы опираемся, — небольшая брошюрка напечатанная в 1921 г. в Сербии. Ценность её состоит не только в том, что автор сам был участником того славного боя, но находился во время него рядом с гр. Ф. А. Келлером. Профессиональный уровень его также вне всякого сомнения — перед самым началом Великой войны он закончил Николаевскую академию Генерального штаба. Наконец, Фёдор Артурович, человек, как мы уже знаем, весьма требовательный и привередливый, весьма ценил капитана А. В. Сливинского (ибо речь идёт именно о нём). В описываемое время Александр Владимiрович состоял старшим адъютантом 10-й кавалерийской дивизии, впоследствии заняв должность начальника её штаба. Более того, первые очерки ген. Н. Н. Головина основаны именно на письме к нему А. В. Сливинского. Скорее всего, именно просьба к нему профессора сообщить о том бое подвигла Александра Владимiровича написать свою книгу.

+ + +

Генерал Келлер

…Итак, развернувшись фронтом для атаки, драгуны и уланы обходили холм со штабом справа. Гусары шли слева. Скакавшему впереди командиру гусарского полка полк. Богородскому ген. Келлер голосом отдал приказ: «Держаться на уступе! Атаковать во фланг!» Это был последний приказ командира дивизии, во многом решивший судьбу всего боя.

«Командир полка, — писал ещё в 1910 г. сам ген. Келлер, — ведя полк в атаку, может и должен указать цель, но раз полк пущен в атаку, давать указания уже поздно…"7

О том же писал в своё время и гр. Л. Н. Толстой, боевой офицер в Крымскую войну и великий писатель: «В описаниях сражений пишется обыкновенно, что такие-то войска были направлены в атаку на такой-то пункт и потом велено отступать и т. д., как бы предполагая, что та самая дисциплина, которая покоряет десятки тысяч людей воле одного на плацу, будет иметь то же действие там, где идёт дело жизни и смерти. Всякий, кто был на войне, знает, насколько это несправедливо…"8

Наконец, русские кавалеристы вышли на гребень. Склонились к бою пики. По рядам пронеслось первое «ура!».

Противников разделяла одна лишь узкая лощина.

Австрийцы стояли как вкопанные.

Новгородские драгуны и одесские уланы начали спуск в лощину. Заработали австрийские пулемёты, засвистели пули. Но русскую конницу было уже не остановить.

Когда она была уже шагах в 300 от гребня, австрийцы, наконец, двинулись.

Австро-венгерская конница была превосходна. Голубые развевающиеся ментики, красные чакчиры, волнующиеся белые султаны над блестящими на солнце касками.

Взор генерала Келлера, писал стоявший в тот день в двух шагах от него А. В. Сливинский, «впился в противоположный скат лощины, как будто отыскивал ту грань, на которой произойдёт встреча, где сейчас должна родиться победа и вместе с ней лучезарная слава… или… смерть! Другого решения быть не могло"9.

Русские конники увидели, наконец, этот сомкнутый двинувшийся на них прекрасный своей смертельной красотой строй. И грянуло громовое «ура!»

Офицер 7-го гусарского Белорусского полка Б. К. фон Царевский писал: «Атаковавший в конном строю знает, что в жизни нет ничего более захватывающего по мощи эмоций. Земная жизнь как бы кончилась, ты оторвался от земли и ушёл в другой, неведомый мiр. Когда протрубили сбор, и сидишь на взмыленном коне, ты чувствуешь, что народился вновь для этой жизни… Кавалеристом нужно родиться:

Кавалеристом я рождён,
И раньше, чем в купели,
В солдатском кивере крещён,
И принят на шинели"10.

Офицеры 3-го кавалерийского корпуса. В нижнем ряду — второй слева — Ф.А. Келлер; первый справа — А.Г. Шкуро

Со штабного холма было видно, как первая линия австрийцев после сближения с русскими кавалеристами сначала на мгновение как бы замерла, а потом словно взлетела в воздух, поднятая на пики первой русской линии.

«Белых драгун Франца-Иосифа» (15-й драгунский полк) повёл вместе с офицерами своего штаба командир австрийской 4-й дивизии ген. Эдмунд Риттер фон Заремба11, оставив тем самым свою конницу без управления12.

Серые защитные рубашки русских всадников пронизали ряд голубых австрийских ментиков. Началась безпощадная сеча. Далеко разносился лязг и скрежет железа, перемежавшийся с редкими револьверными выстрелами. С той и другой стороны рубилось более двух с половиной тысяч всадников.

На взмыленном коне, прямо из боя, к генералу Келлеру подскакал всадник:

— Ваше Сиятельство! Рублю, рублю этих с… с… по голове, но никак не могу разрубить ихней каски.

— Бей их в морду и по шее! — крикнул граф13.

Действительно в тот день многих австрийских конников спасла обременительная в походе парадная металлическая каска. Но и совет графа пришёлся к делу. Многие австрийские кавалерийские офицеры были ранены именно таким образом14.

Воспользовавшись выгодами позиции (гребень скрывал их подлинные силы и построение не только от атакующей русской кавалерии, но и её штаба), австрийцы преподнесли неприятный сюрприз. Вслед за первой линией (6−8 эскадронов) двинулась вторая (6 экадронов), и, наконец, третья (4 эскадрона). Удар их был настолько силён, что наши уланы и драгуны стали сдавать. И вот уже смешанные русско-австрийские группы всадников, неистово крича, с лицами с написанным на них «ужасом, страхом и безумием» понеслись к нам в тыл. Стройной колонной туда же пронёсся целый австрийский эскадрон.

Положение становилось критическим.

«Так вот что такое конный бой, которого мы так долго и нетерпеливо ждали!.. — пронеслось в голове в этот миг у одного из офицеров штаба. — А что ожидает нас в России?.. Позор!.. Нет, лучше погибнуть здесь же, не сходя с места!.. Но, если суждено умереть сегодня, то… раньше убью хоть одного из них!.."15

Мысли офицера прервал зычный голос Келлера:

— Штаб и конвой — в атаку!

«Во время шока, — рассказывал позднее сам гр. Келлер, — один эскадрон противника прошёл в наш интервал, я лично это увидел и решил лично поправить дело. Я бросился с ординарцами и с несколькими случайными всадниками во фланг этого эскадрона и смял его"16.

10-й гусарский Ингерманландский полк шёл, как и приказал перед началом боя ген. Келлер, на уступе слева. К месту боя он подошёл как раз в тот момент, когда в атаку пошла третья последняя линия австрийской дивизии. Под грозно развевающимся штандартом русские гусары опрокинули и смяли противника, предотвратив удар, который «был бы для нас катастрофическим"17. В это время левофланговый эскадрон ротмистра И. Г. Барбовича, заметив поблизости австрийские батареи, стремительно атаковал их, отбив орудия и овладев опушкой рощи.

Победа в течение каких-то минут была буквально вырвана у врага.

Генерал Келлер со своим штабом тем временем скакал через лощину. Стоял жаркий полдень. Вдруг с неба на землю стала спускаться жёлтая мгла. «Солнце, — писал очевидец, — покрывалось полупрозрачным диском, окаймлённым серебряным сиянием. Наступало полное затмение солнца"18. — Картина жуткая и одновременно величественная.

Началось преследование и избиение противника.

Единственная переправа через протекавшую в австрийском тылу реку Стрыпу была занята сотней Оренбургского казачьего полка. Лишённые возможности спастись бегством, австрийцы метались вдоль берега.

Преследование прекратилось лишь из-за крайнего утомления коней.

«Жёлтый ковёр недавно сжатой пшеницы, — писал участник боя, — был усыпан красными и голубыми цветами — маками и васильками: то были тела убитых и раненых австрийцев. Между ними, но значительно реже попадались серо-жёлтые пятна — тела погибших и раненых русских. Раненые шевелились; иные пытались подняться, протягивали руки и молили о помощи… Раны были ужасны; особенно поражали величиной и жестокостью раны многих убитых и раненых австрийцев — то были следы уколов пики.

Начальник дивизии объезжал поле боя, останавливался возле раненых, обращаясь к ним со словами утешения"19.

Трубили сбор. Утомлённые полки медленно выстраивались на месте боя. Там, где ими была одержана победа над врагом. Объезжая свою поредевшую кавалерию, граф Келлер поздравлял оставшихся в живых. Над полем с неубранными ещё мертвецами ревело восторженное «ура!»

…В самый момент торжества преодоления смерти сюда подошли передовые части 9-й кавалерийской дивизии, идя на выручку которой генерал Келлер, собственно говоря, и начал бой.

Пока шла уборка раненых и погребение убитых, Фёдор Артурович сел писать первое донесение об одержанной победе под деревней со славным русским именем Ярославице.

Австрийцы потеряли несколько сот человек убитыми и ранеными. Было пленено около 250 кавалеристов и 400 пехотинцев. Захвачено 300 лошадей, 8 орудий с передками и зарядными ящиками, несколько пулемётов, ящик с канцелярией штаба 4-й австрийской кавалерийской дивизии.

Наши потери убитыми и ранеными составляли 150 человек20.

+ + +

На стороне австрийцев в тот день было немало преимуществ.

Прежде всего, за ними был выбор позиции. Они заставили атаковать русских снизу вверх, на подъёме, сами при этом оставаясь недвижимыми в ожидании, когда кони противника, ещё до боевого соприкосновения с ними, сильнее выдохнутся. На их стороне было и численное (двукратное!) превосходство (20 эскадронов против 10 русских)21. Наконец, они дрались на своей территории, где, как известно, и стены помогают.

Среди причин нашей победы следует назвать блестящую довоенную выучку 10-й кавалерийской дивизии, каждый офицер которой, пользуясь скупыми, но при этом весьма точными распоряжениями генерала Ф. А. Келлера, в бою вполне по-суворовски понимал свой манёвр. Солдаты которой, в соответствии с требованиями Фёдора Артуровича, великолепно были обучены индивидуальному бою.

Далее, по точному замечанию А. В. Сливинского, и сам «граф Келлер проявил удивительное присуствие духа, ясность мысли, быстроту решений и отличный глазомер. В бою 8/21 августа с особой яркостью обрисовались дарования этого истинного кавалерийского начальника"22.

Но — главное — дух русских оказался сильнее. И как тут ещё раз не вспомнить сказанное графом Львом Толстым, пусть и с его обычным заострением: «Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции"23. Главное — дух войска!

Да, в тот день под Ярославицами, по словам А. В. Сливинского, «вопрос шёл о чести русской конницы, о чести Русской Армии, о славе имени русского! Только сильные порывы могут вызывать сильные поступки. Только такой могучий мотив мог рождать такой же силы решения в тот момент, когда катастрофа была более чем очевидной"24. Все это понимали, не только командир дивизии, но и офицеры, и каждый солдат.

За этот бой 23 сентября 1914 г. 25 граф Келлер, генерал-майор Марков, а также командиры Донских конных батарей получили орден Святого Георгия 4-й степени. (Полное название — Императорский Военный орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия).

Это была вожделенная награда настоящего воина. В армии говорили: «Выше Белого креста — только деревянный».

«Теперь я могу умереть со спокойной душой, если так суждено, — писал в январе 1915 г. сестре, получив заветный Георгиевский крест, барон Маннергейм. — Если бы я погиб прежде, чем получил маленький белый крестик рыцарского ордена святого Георгия, это досаждало бы мне, если не здесь, то в ином мiре наверняка. […] Необычайный размах этой войны, конечно, означает, что и этот крест дают чаще, чем когда-либо раньше, но будь их сколько угодно — крест всегда окружён таким ореолом почтения, какого ни одна другая награда не достигает"26.

Фёдор Артурович стал одним из первых кавалеров этого ордена в разразившейся Великой войне. Всего в течение её было 3963 награждённых 4-й степенью этого ордена, в том числе более двухсот посмертно.

Командиры полков, ротмистр И. Г. Барбович и другие офицеры-кавалеристы и конноартиллеристы получили Георгиевское оружие.

10-й гусарский Ингерманландский полк, атаковавший и взявший ведшую огонь вражескую батарею, был представлен к награде Георгиевским Штандартом27.

«К сожалению, штаб 3-й армии, — оценивал стратегические итоги этого славного боя военный историк А. А. Керсновский, — не сумел воспользоваться этим блестящим успехом. Победа у Ярославице […] окрылила нашу конницу, но все её возможности, увы, не были использованы"28. Это неумение в полной мере использовать плоды блестящих побед, к сожалению, повторявшееся и далее, свидетельствовало о слабой подготовке в вождении войск многих наших высших военачальников.

Безусловно, большое значение имела боевая выучка русских кавалеристов (в умении владеть холодным оружием наша конница вообще значительно превосходила неприятельскую), владение искусством маневрировать, быстрота действий, поддержка артиллерийским и пулемётным огнём. Всё это так. Но решающим, по мнению начальника штаба дивизии полковника В. П. Агапеева, было всё же то обстоятельство, что дивизия «имела во главе искусного и решительного кавалерийского начальника, поставившего себе целью уничтожить врага во что бы то ни стало"29.

Примечания
1 Сливинский А. В.Конный бой 10-й кавалерийской дивизии ген. гр. Келлера 8/21 августа 1914 г. у д. Ярославице. С. 9.
2 Традиции офицеров Русской Армии. С. 62.
3 Сливинский А. В.Конный бой 10-й кавалерийской дивизии ген. гр. Келлера 8/21 августа 1914 г. у д. Ярославице. С. 13.
4 Oberst Egon baron von Valdchtetten. Die letze Reiterschlacht der Weltgeschichte (Jaroslavice 1914). См.: Наши вести. 1983. N 1 (390). С. 6
5 The End of Chivalry. N. Y. 1983.
6 Толстой Л. Н. Собр. соч. в 22 томах. Т. 7. М. 1981. С. 360−361.
7 Свиты Его Величества генерал-майор граф Ф. А. Келлер.Несколько кавалерийских вопросов. СПб. 1910. С. 29.
8 Толстой Л. Н. Собр . соч. в 22 томах. Т. 7. С. 360.
9 Сливинский А. В. Конный бой 10-й кавалерийской дивизии ген. гр. Келлера 8/21 августа 1914 г. у д. Ярославице. С. 14.
10 Б. фон Царевский. Генерал-майор Яков Петрович Кульнев и его гусары // Военная быль. N 26. С. 6−7.
11 Головин Н. Н. Современная конница. Очерк IV. Конный бой 10-й кавалерийской дивизии генерала графа Келлера и 4 австрийской кавалерийской дивизии генерала Заремба 8 (21) августа 1914 года // Военный сборник Общества ревнителей военных знаний. Кн. 5. Белград. 1924. С. 18.
12 Чеславский В. В. 67 боёв 10-го гусарского Ингерманландского полка в мировую войну, 1914−1917 гг. С. М.
13 Сливинский А. В.Конный бой 10-й кавалерийской дивизии ген. гр. Келлера 8/21 августа 1914 г. у д. Ярославице. С. 15−16.
14 Головин Н. Н.Современная конница. Очерк IV. Конный бой 10-й кавалерийской дивизии генерала графа Келлера и 4 австрийской кавалерийской дивизии генерала Заремба 8 (21) августа 1914 года. С. 20.
15 Сливинский А. В.Конный бой 10-й кавалерийской дивизии ген. гр. Келлера 8/21 августа 1914 г. у д. Ярославице. С. 17.
16 Топорков С.Граф Ф. А. Келлер. (Материалы к его биографии) // Военно-исторический вестник. N 19. Париж. 1962. С. 18.
17 Сливинский А. В.Конный бой 10-й кавалерийской дивизии ген. гр. Келлера 8/21 августа 1914 г. у д. Ярославице. С. 34.
18 Там же. С. 18.
19 Там же. С. 21.
20 Там же. С. 23.
21 Там же. С. 26−27.
22 Там же. С. 33.
23 Толстой Л. Н. Собр. соч. в 22 томах. Т. 6. М. 1980. С. 215.
24 Сливинский А. В.Конный бой 10-й кавалерийской дивизии ген. гр. Келлера 8/21 августа 1914 г. 25 у д. Ярославице. С. 34−35.
26 Русский Инвалид. 1914. N 215.
27 Иоффе Э. Линии Маннергейма. Письма и документы. Тайны и открытия. М. 2005. С. 113.
28 За славные дела в Великую войну полк был, кроме того, представлен к ментику, а 22 офицера и сотни гусар удостоены Георгиевских наград (Тихонравов М. И. 250-летие Ингерманландских гусар // Военная быль. N 12. Париж. С. 22).
29 Керсновский А. А. История Русской Армии. Т. 3. С. 203.